СОН ПРО СОМА

 

Дядь Коля Немец влился в браконьерскую папину артель не столько из-за жадности до денег, сколько из -за того, что любила полакомится стерлядочкой жена его Клава, цыганистая тётечка, что и карту метала на стол , ворожа на удачный исход рыбалки, и по ладони могла судьбу предсказать, сверкая чёрным глазом с хитринкой, и , сев в лодку, уторкаться по Оби в дальний угол какой нибудь излучины, чтобы проверить "концы", - только взвоет, заводясь, навесной мотор "Вихрь".А было, рассказывала мама, сама она выла, когда получила в 45-ом похорону на мужа.
  Но не век же горе горевать, приютила военнопленного. Да одёжа мужняя из ящиков комода пришлась ему впору. Ну а был ли дядь Коля из ссыльных Поволжья или из числа военнопленных, кто в 48-ом , не захотел возвращаться в Фатерлянд и остался в Буграх на "окончательной расконвойке",как пошучивали бугринские,- о том теперь только гадать можно. На реке, когда "масть пёрла" особенно-то не было времени на исповедальные разговоры, а в застолье бывший зек лагеря №199 больше помалкивал, не вспоминая ни про "столыпинские вагоны" переселенцев, ни про то, как замерзал в окопе или горел а танке.
 
 И вот-загадка - всякий раз как, отправлялся отец на реку вместе с Колей Немцем - они возвращались с полными кулями стерлядей и кастрюков, чьи заострённые морды пиковой мастью высовывались из битком набитых сидоров.Пёрла масть, ой как пёрла!Словно бы, поблескивая серьгой народившегося молодого месяца, цыганистая Клава,шулерила,зависнув колдуньей над браконьерами, отводя от них рыбнадзорские расправы и накалывая на самоловные крючки стерлядочек и осетришек. Тащут батя с Немцем из реки самолов, а он что та открытая десятка виней - сплошь усеян острорылыми.Поигрывали браконьеры долгими зимними вечерами и в очко, и в триньку.Но прежде чем перепихиваться мелочью на столе, нужно было сорвать банк на реке.
 
 Вот за картишками да за бутылочкой бывало и развязывался язык у Коли Немца. И тогда он восклицал:"А вот у нас на Рейне в нижней Вестфалии!" Я навострял уши, затаившись на своём дермантиновом диване.
 И рассказывал он как они с его отцом тащили из Рейна огромного сома. Как готовили ему приманку , насадив на огромный крючок целую утку. Как ковал тот крючок в сарае Колин фатер, раскалив до красна принесённый с завода пруток, как затачивал его на электрическом наждаке, аж бенгальские искры летели. И как привязывал он его к тросику от авиационных тяг на элеронах "Мессера", какие выносили рабочие тайком из цеха, чтобы поймать того сома, что сожрал всех уток со всех дворов, чьи участки выходили к берегу и уже стал покушаться на ребятишек.Всей деревней Шварцфиш и пошли тащить сома из реки. Закинули крючок с наживкой и ждут.И вдруг -ка-ак дернет -папа дядь Колин  Генрих -не устоял на ногах на носу лодки, рухну на дощаное дно. Хорошо хоть не за борт!Потащил сомище лодку на середину реки, сидит малыш на корме, от страха трясётся. А на берегу народ шумит.
-Тащи его из воды , демона усатого!
- Дай, Генрих, по башке дубинкой этому чудовищу, чтоб неповадно было уток жрать!
- Тягай его на берег,а мы уж с ним, паршивцем, разберёмся!

Поднялся дядь Колин отец с днища лодки, ухватился за тросик, намотал его на кулак, через спину перекинул и давай тащить. А я уж на вёслах- гребу к берегу.Потому, как сплю на своём черном, как распахнутая пасть сома, дермантиновом диване. СОН-СОМ. И вроде как я в чреве того сома. А он с крючком в губе - прет под водой, не поддаётся. И доносится до меня:
-А вот у нас на Орловщине, такого мымрака мужики вытянули из озера! Тоже всех уток переловил! - доносится голос Толстолобика.
- А ты вспомни, Батя, какого мы в прошлом годе налима выхватили из под стены ГЭС!- вторил Карась.
- Как амнистию объявили и вышел я за ворота зоны, было у меня такое ощущение, што меня выблевал такой вот сом, Коля! - добавлял раздумчиво Горшок.
- Скажи спасибо- Сталин боты завернул! - цыкал фиксой Гоша Шустрый.
- Ты Сталина не трожь! - грознел Батя -он тут ни при чём!Хрущ на него поклёп возводит. Это всё -Берия.

-Берия, Берия
потерял доверия,
а товарищ Маленков
надавал ему пинков, -то ли вклинивался в застольный гвалт напевный голос мамы, то ли сама собою откидывала крышку радиола- и иголка непроизвольно  вонзалась во вращающийся диск пластинки, чтобы взорваться задорным  криком про "валенки, валенки неподшиты стареньки", которые надо подшить, чтобы к милому ходить.
 Сом-монстр уносил меня к устью Рейна. А оттуда -в Ла-Манш. Капитаном субмарины U-199 с уткой, нарисованной на рубке, я сидел в чреве металлической рыбины.
- На роду тебе написано-быть подводником!-сдвинув брови-крылья "Мессера"над "очами жгучими", наклювив орлиный нос, кривила губы поверх перламутровых клавиш тёть Клава.
 Припав к окулярам перископа,я видел на капитанском мостике фашистского эсминца участкового  старлея милиции Занудина.
- Вот! - предъявлял Занудин меня "рыбнику" Дубову.-Тока што слотошил этого шкета на бережку с дюжиной стерлядочек. А вроде малолетка!Составляем протокол изъятия?Али как?
-Приготовиться к  бою!Пли!- командую я торпедному отсеку.
 И два прямых, как лом,замороженных налима, вырываясь из шлюзов торпедного отсека буровят непроглядную темноту воды. Раз, два , три четыре...Вот-Вот огненный шар взрыва охватит рыбнадзоровкий катерок.
-Ррраскинулось мор-ре ширроко
и волны бушуют в дали-
 терзал меха трофейного аккордеона Карась.Раз в год он навешивает на  пиджак поблескивающие на солнце серебром подлещиков две медали "За отвагу". Одну - за Сталинград. Другую-за Курскую дугу и вдугу пьяный прыгает пальцами по перламутру клавиатуры.

Достаёт из кармана свою "губнушку" дядь Коля и сделав вступление- выходит на центр , комнаты и,по-клоунски  маршируя, дурашливо напевает:
Kernig ist die Haselnuss,
Kernig bin auch ich, bin auch ich.
Wenn ich eine heiraten tu,
So muss sie sein wie ich.

Vallerie ju-vi-du-vi-di ha-ha-ha
Vallerie ju-vi-du-vi-di ha-ha-ha
Vallerie ju-vi-du-vi-di ha-ha-ha

От этого громового "ha-ha-ha!" колышется бахрома на свисающем с потолка абажуре.

Берёт в руки семиструночку Гоша Шустрый -и, выписывая над инкрустированной розеткой "восьмерочку", блажит про пару растрёпанных кос , из-за которых подрался оборванец с матросом, каюту,капитанскую трубку и измятую юбку при матовом свете зари.

-Ты разденься! - трясёт меня за плечо мама. - И ложись нормально. Я постелю...
  Разлепив глаза, я вижу , что в комнате пусто. Стол в зале застелен чистой скатертью. В окно светит Луна. На ходиках- час ночи.
____

*Я под солнцем загорел
Как лесной орех, лесной орех,
Мне такая же, как я,
Девушка нужна!

Крепок ты, лесной орех,
Так же крепок я, ох, крепок я!
Быть такою же, как я,
Должна жена моя!
 (Народная немецкая песня XVIII века, включённая в сборник песен Гитлерюгенда.)