Ветер свистит в жёстких ветках деревьев, неподалёку журчит ослабевшая к концу зимы речушка, солнце изредка моргает в облачных разрывах.
Сегодня счастливый день.
Я позволил себе идти за своей мечтой - здесь, сейчас, с этой землёй.
Присел на порожек УАЗика и сжимаю ладонями бока старого металлического термоса с крепким чёрные чаем. Горького и обжигающего, как незваное чувство свободы.
Так и не открыв, ставлю термос рядом, наклоняюсь и беру в руки ком сухой земли. Сжимаю кулак - острые края впиваются в тёплую кожу, крошатся и серой пылью летят по ветру. Февраль ещё не разрыдался дождями - все вокруг заскорузло и сжалось, как пересохшее горло. В складках ладони остались белесые, бескровные корешки трав.
Две недели назад другая земля, там, внизу, закрыла гроб отца. Такая же серая пыль взметнулась и осела.
Тёмное, глянцевое пятно на коже старого ботинка - неужели дождь? Поднимаю голову к небу, солнце предательски бросает иглу света, зажмуриваюсь и чувствую, как влага стекает за ухо.
Я плачу.
Тело не сотрясается в рыданиях, грязные руки не оставляют разводы на щеках - беззвучно, незаметно опадают жгуты напряжения, плечи раскрываются, омытое солёной влагой лицо разглаживается. Я, наконец, прощаюсь со всеми, кто оставил меня. Отпускаю.
Меня нигде не ждут.
Острое одиночество привычно накидывает свои обручи, но грудь уже жадно схватила воздух и первые травянистые нотки грядущей весны разбудили инстинкты жить.
Выудил из кармана рабочего комбинезона лоскут относительно чистой ветоши, обтер лицо, руки. Налил чаю, глотнул, заспешил, выплеснул горечь под колёса.
Как бы ни был я осторожен, машина, нет-нет, да ныряла в колдобины грунтовой дороги, в багажнике громыхал плохо закреплённый инструмент. Остановился, обошёл УАЗик. Обочиной, по сухой траве, вытянув в напряжении жилистую шею, взглядом под ноги, маленькая женщина тянула за собой деревянную тележку. Поравнявшись, вскинула глаза. Большие, синие, праздничные в обрамлении глубоких коричневых морщин.
- Ты, что-ли, землю купил?
- Я.
- Здравствуй, тогда. Залина меня зовут. Через "а".
- Сергей. Доброго дня. Давайте, я вам помогу.
- Так вот уже дом мой, за теми деревьями... Хотя, возьми, вот. Хлам всякий я у племянника забрала - ни к чему ему - в город перебрался совсем уже. А купи дом?
- Да нет у меня денег, Залина, покупать, - я хохотнул и повеселел от лёгкости такой и прямоты.
- Ну и ладно. Тогда так поживи пока - дому нужен присмотр. Мне дом большой, да и козы мои привыкли... Туда езжай. Тележку я быстро докачу - лёгкая она. И в дом заходи - покажу что.
Пропустил Залину вперёд - неловко пылить в лицо. Молодым шагом, узкой прямой спиной, сверкнув яркой синевой пожилая женщина привела меня к маленькому белёному дому.
Заварила душистые, терпкие травы, налила молока, белыми скобками нарезала козий сыр, разломила чуть подсохшую с утра лепешку, длинной деревянной ложкой из трехлитровой банки выпустила в блюдце янтарную нить мёда. Придвинула - ешь!
- Быстро, как Коля землю продал. Раз - и всё.
- Я еще раньше присмотрел этот участок. Слышали может, про фестиваль на базе? Мы после него с мужиками по лесу гуляли и я увидел кустик старой виноградной лозы. В лесу, представляете? Пожевал сморщенную ягоду - Черный мускат. Мамин любимый... Я думаю, может во времена "сухого закона", когда виноградники вырубали и жгли, кто-то так припрятал свою лозу?.. А потом мы вышли к этому полю. Южный склон, внизу река. Самое то - виноград растить. Стал хозяина участка искать...
- Да не было здесь отродясь, ни на нашем хуторе, ни окрест, виноградников! Придумал тоже. Птицы принесли, прижился. И что, будешь виноградом заниматься?
- У меня уже готовы саженцы из черенков, нарезанных с того куста. На Пасху высажу первый ряд.
- Знакомое дело?
- Теоретически. Это старая недостижимая мечта - свой виноградник, своё вино, полный дом... У меня их две было, мечты. Одна с девяностых в гараже стояла - расплатились со мной за работу, а у меня автомастерская, разбитым Фордом. Раритетный металлолом. Восстанавливал, потихоньку, почти тридцать лет. Недвижимой красавицей стояла, блестела свежей краской - никак не удавалось достать важную деталь для двигателя. Все представлял - выгоню её на дорогу и покачу улицами города. Жену, детей, родителей - всех видел рядом с собой на скрипучих кожаных сиденьях. Счастливые их лица. А теперь нет никого...
- Как нет?!
- Жена ушла, сын далеко - служит большим деньгам, родители и дочь ещё дальше и, навсегда... - на маленькой кухоньке с окнами в кружевных занавесках, за покрытым шрамами деревянным столом, на трёхногой табуретке я откупоривал свою запечатанную намертво душу перед совершенно незнакомым человеком, посторонней женщиной, а она лишь молча кивала и, задумчиво крутила пальцем кончик, выпавшей из-под платка, косы, - ...Хозяин земли позвонил: срочно!продаю срочно!за полцены бери, отдаю! А у меня и этих денег нет. Был только Форд. Продавать такую машину можно годами - игрушка для коллекционера. Купили её за четыре часа после подачи объявления. Мистика. Это ведь знак?
- Знак, как же не знак. Привели тебя сюда. Всё будет, вот увидишь. Земля, она благодарная, много взяла, много вернёт. И ко мне приходи за молоком. У меня знаешь, какие козы? Из города ко мне приезжают. Я тебе оставлять буду. Приходи, когда солнце заходит и дела сделаны - поговорим, почаевничаем. Хороший ты человек, Серёжа. Я буду ждать.
Фрагмент картины Карла Брюллова «Итальянский полдень»