Из серии "истории от спятившего библиотекаря".
«День открытых дверей» у Тургенева начался в шесть часов вечера. К этому времени он вернулся со службы, где сочинял характеристики работникам мясокомбината, отказался от ужина, что приготовила умная кухня, не забыл потрепать за ухом чучело собаки. Затем снял с двери три защитных цепочки и сел на табуретку у порога, положив на колени в качестве намека именной сборник «Записки охотника». Хотя, Ивану Сергеевичу хотелось вооружиться охотничьим ружьем, чтобы отпугивать особо навязчивых торговых агентов. Но угрожать агентам в «день открытых дверей», было делом подсудным. Это мероприятие считалось официальным и обязательным для всех граждан. За его проведение недолго боролись «аристократы завтрашнего дня». Так называлось влиятельное акционерное общество закрытого типа. Имея хорошие связи, они быстро смогли доказать, что в торговых артериях страны не должно быть застоя. В итоге был принят строгий закон коммерческого гостеприимства. Он обязал граждан держать свои двери раз в месяц открытыми и принимать коммивояжеров как членов семьи.
Первый торговый агент появился спустя полчаса. Зашел бесцеремонно в квартиру, словно к себе домой и предложил Тургеневу купить «крепостного полотера» со скидкой.
- Почувствуйте себя помещиком нового времени, - начал агент рекламную речь. – Обновите в своем поместье коллекцию крепостных механизмов. Они все будут делать за вас.
Иван Сергеевич мягко, чтобы не нарушить закон коммерческого гостеприимства, отказался. У него уже был один полотер. Древний, дряхлый, неповоротливый. Но с работой еще справлялся. К ржавому брюзжанию старого полотера писатель давно привык и даже с умилением смотрел, как тот катается по его «поместью в трущобах». Скрипит изношенными деталями и пытается зажевать ковер. В ответ агент взглянул на Тургенева с презрением, дал расписаться в учетной книжке и удалился.
Вскоре появился торговец посудомойками. Следующим пришел торговец загонщиками тараканов в ловушки. За ним явились распространители болтливых брадобреев и заводных прачек. Напоследок Тургеневу предложили купить постельную грелку на батарейках. Внешне чем-то похожую на забойщицу Анюту с мясокомбината. Каждый агент видел в Иван Сергеевиче дворянина из многоквартирного дома. Истинного, с хорошим вкусом, знающего толк в механической прислуге.
Несмотря на льстивые старания коммивояжеров, писатель отказывал каждому. Не грубо, не резко, со всем своим мудрым спокойствием, тренированным на курсах гражданского терпения. У Тургенева уже имелась вся необходимая прислуга. Полный набор крепостных механизмов. Единственное, что он желал бы заменить, это «умную кухню». В последнее время, она часто забывала рецепты, путала приправы и тряслась иногда без особой причины, посыпая невкусные блюда, слетевшей со стены штукатуркой. Но хорошие повара стоили дорого, а дешевые железные кашевары доверия не вызывали.
Ровно в полночь, Иван Сергеевич, с облегчением, вернул дверные цепочки на место. Сразу после этого в дверь постучал опоздавший коммивояжер, торгующий «домкратами для настоящих карьеристов». Тургенев на законных основаниях послал его в неприличное место, а сам отправился готовится ко сну. По привычке обошел свое поместье величиной в две комнаты и пообщался на ночь с механической прислугой. Завел будильник со встроенным политинформатором, отдал ботинки шнуровальщику обуви с гуталиновым «языком», постоял на туалетном массажном коврике. Пройдя в маленькую спальню, писатель свет включать не стал. Комната и так неплохо освещалась уличной рекламой того самого аристократического торгового общества. Иван Сергеевич сел на узкую кровать и настроил радио на канал новостей. Оно сразу поведало голосом хриплого вестника об урожае искусственной клубники в дальних северных губерниях.
Вдруг зазвонил телефон. Громоздкий, старомодный, без крепостного автоответчика.
- У аппарата, - Тургенев неохотно снял трубку. Звонки в позднее время не сулили ничего хорошего.
- Я сделал все что мог, Иван, - в трубке послышался тяжелый мужской голос. – Но они меня не послушали.
- Значит, все решено? – сердце писателя екнуло.
- По их мнению, ты растерял былую популярность. Тебя давно никто не читает. Поэтому они уверены, что дальше держать Тургенева в красной книге редких граждан не имеет смысла. На твое место есть много желающих. Более актуальных на сегодняшний день персон.
- Когда меня вычеркнули? – к напуганному сердцу писателя прибавились другие органы. Руки онемели, желудок сжался в комок, в висках застучали кровавые колокольчики.
- Вчера, - сообщил голос. – А с полуночи открыли сезон охоты. Без страха загреметь за браконьерство. И насколько мне известно, на тебе уже есть заказ. Один влиятельный охотник-библиофил решил пополнить свою коллекцию. Говорит, он воспитывался на твоих книгах.
- Видно плохо воспитывался! – вырвалось у Иван Сергеевича.
- Тут главное не паниковать. Мы все постараемся исправить.
- Как? Я давно ничего не пишу, кроме характеристик на мясокомбинате. Потому что ни черта не понимаю в современном мире. На каких заслугах мне обратно в красную книгу ползти? Нет у меня для них козырей. А без государственной защиты, сам понимаешь, я всего лишь рядовая мишень.
В трубке молчали. Иван Сергеевич набрал полные легкие воздуха, чтоб хоть немного успокоится, и без особой надежды попросил:
- Ты должен что-то сделать. Я не хочу попасть на полку очередного влиятельного коллекционера.
- У меня слишком скромные возможности, - ответил тяжелый голос. - Я все-таки твой литературный агент, а не ангел-хранитель. Но кое-что сделать, пожалуй, сумею. Главное сейчас, заморозить открытый сезон. Хотя бы временно. Завтра же я подаю в суд и собираю большую редколлегию. Попробуем выдать тебя за литературное наследие не подвластное времени. А пока, запрись на все замки и задерни, на всякий случай, шторы. Утром я пришлю своего водителя. Он переправит тебя в укромное место. Есть у меня один уютный домик в лесу. О нем никто не знает, кроме нескольких работниц передвижного борделя.
Когда трубка опустела. Тургенев вернул ее на телефонные рычаги. Подошел к окну, заглянул с тревогой в недра ночи. Рядом с аристократической рекламой был виден баннер элитного клуба охотников.
- Ваша судьба в наших оптических прицелах, - Иван Сергеевич прочитал надпись на баннере вслух.
Сразу за рекламой горело многочисленными огнями общежитие легкой доступности. Оно принимало, как правило, командировочных и никогда не засыпало. Судя по громкому пьяному пению, в эти дни там проходила конференция церковных хоров с органом и караоке. Тургенев с неприязнью поморщился. Захлопнул форточку для звукоизоляции и задернул наглухо плотные шторы.