Второе рождение
Прошло уже более двух недель после нашей рыбалки, но образ деда Егора не выходил из моей головы. Я хотел еще раз встретиться с ним, расспросить его о жизни, поскольку казалось, что она таит в себе много интересного.
Как-то раз, недолго думая, прыгнул на велосипед и поехал к знакомому пруду в надежде встретить деда Егора. Только с третьей попытки мои старания увенчались успехом. Из-за камышей, где находился бивак деда Егора, доносился знакомый запах папирос. Моя радость была безграничной. Мне не терпелось скорее увидеть старого знакомого и завязать с ним беседу, но я не решался помешать, заядлому рыбаку наслаждаться любимым занятием.
Поэтому, вооружившись фотоаппаратом, принялся снимать красоту местных окрестностей. Несколько кадров решил оставить на тот случай, если дед Егор даст согласие сфотографировать его. Наконец-то камыши зашелестели и показался старый знакомый. Как и в прошлый раз его вид был безупречным. Та же удочка, то же ведро, как и в прошлый раз почти до верху забитое богатым уловом. Оглядев меня с ног до головы, дед Егор улыбнулся и прохрипел:
- А-а, старый знакомый. А где снасти? Фотоаппаратом много рыбы не наловишь.
- Места здесь очень красивые, хотелось запечатлеть. Егор, а Вас я могу сфотографировать на память?
- Ана, конечно, можно, - ответил дед Егор, поставив к ногам перед собой полное ведро с рыбой, а удочку, словно винтовку, с правой стороны прижав рукой к бедру, - так нормально будет?
-Отлично, - отвечаю я. Вскинув фотоаппарат, немедленно приступил к делу. Щелкал, пока не закончилась пленка. Зачехлив фотоаппарат, перекинул его через плечо и, поднимая свой велосипед, решил спросить деда Егора.
- Егор, скажите, пожалуйста, а как Вас по отчеству величать?
- Ана, конечно, вопрос то простой, полностью мое имя Егор Акимович Иванов, да только настоящего отчества и фамилии я и сам не знаю. Так получилось, что и место рождения, и дата рождения тоже не соответствуют истине, - и тут дед Егор поведал мне свою историю.
- Было это в 42-м году. Гражданское население эвакуировали на Восток. Мы с мамкой ехали в поезде. В вагоне было тесно и душно, очень хотелось пить, как вдруг все померкло, раздались взрывы, посыпались стекла. Кто-то кричал: «Немцы, все из вагонов». Мамка схватила меня, прижала к себе и бросилась из вагона. После очередного взрыва все оборвалось и померкло. Бесчувственного и окровавленного подобрал меня, раненного осколками в ногу, оказавшийся поблизости солдатик. Услышав слабый стон, вытащил меня из-под мамки и передал в госпиталь. Звали его, согласно сделанной записи, Аким Иванович Иванов. Имя я свое помнил и, когда меня после операции привели в чувство, я назвался Егоркой, а вот, что касаемо отчества и фамилии, достались они мне от того солдатика, спасшего меня. Врачи примерно определили мой возраст и записали ту дату рождения, когда я поступил в госпиталь. Вот так и получилось 27-го июля 1938-го года. А уже потом с этими документами передали меня в детский дом.
- Получается, вы так и не нашли своих родных? – спросил я.
- Ана, конечно, попытки я предпринимал. Ездил на станцию, где меня подобрали, расспрашивал служащих и старожилов, но ничего конкретного так и не выяснил. Налеты фашистских захватчиков осуществлялись чуть ли не каждый день. Большой урон нанесли. Нашим пришлось рядом размещать аэродром с истребителями для прикрытия важной узловой станции. Вся беда в том, что я толком не знал, кого надо искать. Мамка, видимо, погибла на той станции, а отец в самом начале войны на фронт ушел. Только помню, как мамка сильно голосила. Поэтому меня искать было некому. Да и как найдешь, если и отчество, и фамилия, и дата рождения изменились.
-Егор Акимович, а того солдатика не искали? – не унимался я.
- Ана, конечно, искал. Запросы писал в разные инстанции. И вот однажды приходит казенное письмо из центрального архива армии. Я обрадовался, сердце заколотилось, руки от волнения затряслись. Но радость моя была преждевременной. На казенном бланке черным по белому печатным текстом было сказано, что Иванов Аким Иванович погиб в боях за Прагу 9 мая 1945 года. Представляешь, какова судьба у человека, всю войну прошел, а погиб в День Победы.
Незаметно для себя, за разговорами, мы прошли по центральной алее «Танюшина сада» и оказались на широкой, залитой заходящими лучами солнца улице.
- Ну вот я и пришел, - прохрипел дед Егор, - вон моя хата, обитая дощечкой.
Перед моим взором предстал небольшой аккуратный домик с резными наличниками и ставнями, Дом был обит дощечкой, выкрашенной в синий цвет, а наличники были - белыми, словно кружево. Первая мысль, которая пришла в голову, что это не хата деда Егора, а жилище Деда Мороза. Распрощавшись с Егором Акимовичем, я прыгнул на свой велосипед и помчал, что было духу, восвояси.