Юрка остановился, отдышался и побрел дальше, каждую минуту оглядываясь, но погони не обнаружил и совсем успокоился. Он стал узнавать некоторые закоулки, но в целом все равно траектория передвижения оставалась непонятна. Еще бы уточнить у прохожих? Но прохожие, вежливо улыбаясь, спешили обойти его и проскочить мимо – словно он выскочил прямиком из преисподней, либо открыто шарахались прочь с недовольной миной, словно Юрка был помеченный.
Юрка, забыв про встреченных любезных и добрых жителей, ругался во весь голос, уже не сдерживая себя. «Уроды несчастные! Пугалы огородные! Фрики расписные! Все друг друга жрут! Никто ничего толком не скажет. Бросят подыхать! Чтоб вас комы зажрали! Чтоб вас титы покусали! Чтоб вас паки скрутили! Чтоб у вас дырки позакрывались халявные!»
Еще десяток поворотов, пока не закружилась голова. Вот знакомый золотистый перекресток. Впрочем, сколько их уже было, золотистых…
- Блин! – снова чуть ли не в голос воскликнул он. Вот же они, «Три кустика смородины», прибежище псевдо-революционеров, бесящихся с жиру, и будь они прокляты! Юрка перешел на тихий крадущийся шаг, дошел до угла супротив харчевни и укрылся, как мог, за сучок. И стал наблюдать. Пытаясь вообразить себя этаким героическим агентом национальной безопасности. Только это не слишком хорошо удавалось. Мимо него, фыркая, проскочили две золотоволосые узкоглазые девчушки. Толкнули, словно он и был сучок какой.
Затем протиснулись толстухи, подозрительно напоминающие Червера. И тоже почему-то задели пышными боками. «Поаккуратнее нельзя, что ли», - буркнул Юрка. Толстухи захихикали. Затем вверх по улочке побрел располневший, погрузневший пожилой вренас.
- Как дорогу указать, помочь странствующему рыцарю, так вы воды в рот набрали, - рассердился Юрка. – А как встал – так сразу помешал!
- Молодой человек, - рассудительно сказал пожилой вренас, шевеля седыми усами. – Близится вечер. Вам бы ночлег найти. С ночным освещением.
- Снова указания. Лучше бы посоветовали гостиницу.
- Выбирайте, - вренас повел тонкой ручкой. – Наш район, как бы сказать, не пользуется хорошей репутацией, много заброшенных квартир, выбирайте, только не мусорите, мы соблюдаем режим чистоты.
А потом светящиеся грибы моргнули и словно бы потускнели, в подтверждение слов вренаса. Юрка решил последовать совету, найти убежище и залечь туда заранее, не дожидаясь полной темноты, а проснуться и продолжить путь, наоборот, пораньше, не дожидаясь, пока разбудят пронзительные вопли и трели. Тем более что его наблюдение ничем не увенчалось.
Хотя он терпеть не мог вставать рано, да и ложился поздней ночью, засидевшись за компом, но в лазе он, по крайней мере, будет чувствовать себя уютнее. Скучно, конечно, эх, надо было в библиотеке книжечку стибрить…
Он нашел узкий коридорчик и на его стене, почти у самой развилки, отличную норку на уровне метра от пола, да в придачу в окружении сучков. Он поставил ногу на верхний сучок и, пыхтя, попытался вдвинуться в нору методом Червера – это удалось ему с большим трудом. Норка показалась ему немного более мягкой и шелковистой, чем предыдущее убежище, она приятно пахла свежестью и влагой. И главное – у неё было круглое окошко, в которое можно было продолжать наблюдение. Должен же он дождаться Иветту! Ну не зря она назвала именно эту харчевню, значит, она тут бывает?
Юрка поерзал, устраиваясь поудобнее. Потом мочевой пузырь стал давить нестерпимо. Соблюдать режим чистоты? Легко сказать. А сортиры у них тут имеются, блин? То-то Червер помочился прямо на кучу пыльцы, и его подбил на то же самое. Правда, запаха нечистот Юрка ни разу не ощутил, и это было удивительно – санитары уже не казались ему такими мерзкими. Юрка, недолго думая, кое-как спустил джинсы и выпустил струю вглубь лаза. Послышалось ойканье. Кто-то зашуршал, резко рыкнул, потом словно бы пролился далекий водопад, и кто-то, хихикая и попискивая, захлопал дверями. Запахло чем-то неприятным и гнилостным, следом повалил приторный запах явного ароматизатора.
Блин! Случаем, не в общественном ли сортире он устроился?
Но в это время к дверям «Трех кустиков» подошла новая компания диковинного вида, и Юрка затаил дыхание. Иветты среди них не было, зато братва поразительно походила на Лайша, только они были узкоглазые и охристо-желтого цвета. Среди них выделялся высокий, узкий и блондинистый. Он обводил руками пространство и что-то громко вещал. Узкоглазые и жёлтые весело и вопросительно щебетали на незнакомом языке, нетерпеливо подпрыгивали и делали танцевальные па, высокий уверенно и кратко отвечал и тоже подскакивал на месте. Потом дверь распахнулась, и компания ввалилась внутрь харчевни, в которой весело сияли разноцветные китайские фонарики. Послышался взрыв смеха, дверь захлопнулась, улица опустела.
«Либо иностранная делегация, либо вечеринка» - подумал Юрка. Ему стало грустно и одиноко. Сейчас в доме Эммануэли, наверное, продолжается пир горой, если, конечно, все давно не разъехались по домам. Ведь он понятия не имел, сколько времени прошло в его родном мире. Он содрогнулся! Какой ужас! Его же давно хватились! Все сходят с ума в поисках, а каково маме и бабушке? Они же в полицию заявят! Эх, Эммануэли не позавидуешь, получится – зазвали его на вечеринку – и… куда-то дели… И вечеринка превратилась в расследование его исчезновения.
А ведь как было здорово! Девчонки заказали пиццу и суши, ребята пива запасли – аж три ящика, там все знакомое, там всегда светло, хоть целые сутки жги электричество, там нормальные такие диваны и раскладушки, там можно сполоснуться, наконец! И никаких зеленых морд. Никаких расписанных фриков. Нормальные такие пацаны и девчонки… хотя Иветта все равно красивее их… эх, Иветта-Иветта, что же ты наделала... завела и бросила на съедение всяким вражеским страшилам!
«Очередные заговорщики, что ли? Пойти, что ли, послушать, о чем они там базлать будут, о каких-таких переменах, переворотах, оппозициях, диссидентах и прочем бреде?» - Юрка поворочался, боясь себе признаться, что ему ужасно хочется туда, в веселую разноцветную харчевню, где веселятся фрики, где светло и могут накормить… но свет снаружи померк, долгие пешие переходы отзывались зудом в усталых ногах, и ему ужасно захотелось спать. И хотя в бок впивался какой-то непокорный торчок, Юрка так устал от нервотрепки, что уснул почти мгновенно, не обращая внимания на неприятные ночные звуки и непонятное соседство...
…Как ни странно, проснулся он не от воплей и трелей какого-то невоспитанного создания, а от бьющего в левый глаз света от разгоревшегося напротив лаза гриба. Юрка еще сильнее зажмурился и, не открывая глаз, попытался сладко потянуться, разминая тело, и уткнулся кулаками и затылком в потолок. И сразу вспомнил, где находится, и от этого окончательно проснулся. «Блин!» Он попытался выползти наружу – и с ужасом обнаружил, что за ночь нора странным образом сузилась и сдавила его. Юрка отчаянно задергался, с неимоверным трудом кое-как подвинулся к выходу, высунул голову и со стоном и кряхтеньем вывинтил верхнюю половину туловища.
А дальше ничего сделать не удалось. Юрка натурально застрял в лазе таким образом, что передняя его половина свесилась наружу, перегородив узкий коридорчик. Левая нога оказалась завернутой носком так, что поправить её не было возможности, и отчаянно болела. Более того, он взмок от усилий и смятения. Всхлипывая, он пытался упереться руками и сделать рывок бедрами – но едва не завопил от боли в ноге. Вот так-так. Его спина уже устала поддерживать торс в вертикальном положении, и он повесил голову. А что, если эта чёртова западня еще больше сузится, раздавит его в лепешку и похоронит тут? И хоть бы один прохожий! Уже неважно, какого цвета и вида, рыженький ли, черненький ли, зелененький, усатый, волосатый…
Но как нарочно, по проулочку никто не проходил.
Спасение пришло неожиданно, из-за поворота левого ответвления. Юрка едва не заплакал от радости и расслабился, свесившись вниз. Девушка буквально выпорхнула из-за угла, стремительно и легко, и тут же наткнулась на висящего Юрку. Девушка мгновенно отскочила назад, выпучив глаза. Девушка имела вид странный. Худая, босая, высокая, с тонким горбатым носом, глазами навыкате и с каштановым ёжиком на голове, задрапированная какими-то разлетающимися платками и шарфами, которые шелестели при каждом движении. В её левой руке было зажато короткое тонкое копьё или жезл с закорючкой на конце – как у гарпуна. Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, то подходила ближе, то отскакивала, то заносила ногу, будто собиралась перепрыгнуть через него, но не решалась. Юрка обрадовался ей – хоть кто-то живой, и попытался принять непринужденный вид.
- Что вы тут делаете? – изумилась она. – Вас тут не должно быть. Это общественный туалет.
Худшие опасения Юрки подтвердились: - Разумеется, не должно.
- Пропусти меня! – потребовала странная девушка, беспрерывно поёживаясь и подрагивая плечиками.
- Проходите, пожалуйста, - попробовал улыбнуться Юрка. – Я не мешаю.
- Отодвинься, – потребовала девушка. – Пропусти. Немедленно.
- Вы разве не видите, что я не могу! – возмутился Юрий. – Я… это… застрял, кажется. Может быть, у меня… это… даже нога подвернулась. Очень болит…
- Без разницы, – беспечно отозвалась девушка. – Не можешь подвинуться, влезь на стенку, я проползу.
- Ты что, с придурью? – разозлился Юрка. – Какая стенка? Я что тебе, муха – по стенкам бегать?
Девушка с интересом оглядела Юрку.
- Нет, не муха, – констатировала она. – Тем более, пропусти.
- За тобою что, киллеры гонятся?
- Хуже.
- Хуже. Ясно. Атомная бомба.
- Хуже.
Юрку начал раздражать разговор.
- Значит, наводнение. Цунами.
Девушка задумалась.
- Нет, всё-таки киллер. Но один.
- Конечно, и один может оказаться хуже банды. Но уж лучше один, чем армия.
Девушка издала стон и впервые поглядела на Юрку с любопытством.
- Ты что, с луны свалился?
- Почти. Я тут иностранец…
- А… И как тебя зовут, иностранец-попаданец-засранец?
- Юрий, - Юрка, как мог, приосанился.
- Странное имя, никогда не слышала такого.
- Не странное, а самое что ни на есть замечательное. Связано и с Рюриком, и с Георгием. Который Победоносец.
- Не слишком ты похож на Победоносца, раз залез в живую пору и болтаешься тут. Меня зовут Вара. Значит, Юрий, не слышал, что Баба начинает охоту? И лучше уйти с её дороги раньше, чем позже.
- Что ещё за баба такая, которую надо бояться? Яга, что ли? Или черепушка с косой? – Язвительно спросил Юрка.
- Баба Засхи. Её все боятся, - вздохнула девушка.
- А, понял, колдуняка.
- Глупец. Закончился цикл С, наступает глобальное потепление, Баба вышла из спячки.
- Так это от неё все тут слиняли куда подальше? – внезапно догадался Юрка.
- К воде. Слиняли к воде, - пояснила Вара. – К Великому ручью. Вода колдовство смывает. Вот и я туда же.
- Ага, ты туда, а меня так и оставишь ей на съедение? А я надеялся на альтруизм ближнего. Вернее, ближней…
- Вот ещё, время на иностранцев тратить. Их здесь и так развелось.
- Похоже, хоть все царства рухнут, тебе наплевать!
- Что царства, что государства – всё равно, - беспечно отмахнулась Вара. – Мне это не интересно. Впрочем, попробую смазать, а ты продолжай попытки, - и она вдруг открыла рот и запела протяжное «ооо».
Юрка так и разинул рот от изумления.
- Хороша помощь. Это ты для того, чтобы веселее помиралось, да? – в сердцах бросил Юрка, отчаянно дёргаясь и барахтаясь в лазе.
И вдруг, к собственному удивлению, он пулей выскочил наружу, словно вдруг лаз смазали вазелином. Вара тут же прекратила петь.
- Ну ладно, ты в порядке, и я полетела.
- Сбегаешь, да?
- А ты разве нет?
- И куда же ты сбежишь? Из коридора в коридор?
- Как куда? Конечно, наружу.
Она подпрыгнула на месте и бесшумно побежала, заскользила так быстро, что Юрка не сумел уловить движения ног – словно бы она вовсе не касалась ими пола.
«Шалишь!» - думал Юрка. – «Я от тебя не отстану. Репьем прилипну, не отдерешь!»
Юрке казалось, что он бежит со всех ног, но нога давала о себе знать тупой болью, и он едва поспевал за Варой, хотя она, казалось, двигалась вполсилы. Тем более что некоторые магистрали вели вниз, а некоторые – вверх, а некоторые были засорены немалым количеством сучков, что ещё больше осложняло трассу. Но вот улица пошла круто вверх, и Юрка стал отставать и пыхтеть.
Внезапно они выскочили в широкий прямой коридор, в конце которого колыхалось голубое пятно, исчерканное зеленоватыми бликами, и Вара прибавила ходу. Голубое пятно приближалось и росло, это и был долгожданный выход наружу, и Юрка испугался, что Вара сейчас исчезнет, утонув в голубизне.
– Стой! – заорал он, отчаянно хромая, но выжимая из себя всё, на что способен, голос сорвался и прозвучал с нелепым визгом. И всё же Юрка не замедлил бега. И вот голубизна надвинулась и поглотила Вару. Она так же легко, как и по деревянному полу, побежала по зыбкому ничто, колеблющемуся мареву. «Бегущая по облакам», - подумалось Юрке, и ему самому показалось, что он сейчас легко побежит по облакам вслед за удивительной девушкой, наверное, там и нога бы не так болела, на мягком. Он хромал, перескакивая люки, сучки и задоринки, грибные наросты и непонятные знаки. Вот он сделал затяжной прыжок и…
Юрка закричал и отчаянно замахал руками, пытаясь удержать равновесие. Ибо он оказался на краю зеленовато-голубой пустоты, на самой деревянной кромке у пропасти. Но не удержался, ибо - уже по инерции - сделал ещё один шаг. И оступился, и полетел вниз, кувыркаясь и продолжая вопить, в бездну, в которой только что исчезла девушка. Ударился обо что-то твердое и потерял сознание.