Посвящается безвременно ушедшему Скращуку Владиславу
Дела земные
Пролог
Разбушевавшийся ветер в клочья рвал нависшие над деревьями облака.
Их липкие остатки цеплялись за макушки вековых сосен, добавляя сочности краскам вечнозеленой тайги.
Деревья исполняли замысловатый танец, скрипя и раскачиваясь в такт начинающим затихать порывам северного ветра.
Могучий одинокий кедр выделялся среди других деревьев не только высотой.
Его многочисленные иголки были не просто цвета изумруда.
На самой его макушке они были седые.
Казалось, что, даже летом, на нем застряло белое облако, либо снежная шапка на нем так и не растаяла с самой весны.
Остатки ветра затерялись в глубине распадка, где одинокой скалой коротал свой не последний век этот величавый гигант.
Он потерял счёт не только дням и годам, но и векам, которые уже не одну тысячу лет рисовали кольца в его архиве жизни.
История тысячелетней эволюции самого горного распадка прошла у него на глазах.
Изменения земной коры планеты, структуры самой её почвы, атмосферы не просто прошли для него мимо: он обрёл разум.
Вернее, искра разума, ещё полтора миллиарда лет назад занесенная в солнечную систему, нашла благодатную почву на одной из её планет.
Вначале это был Марс, а теперь - Земля.
Земные катаклизмы терзали тело и ядро планеты.
Менялся её океан, взрослела атмосфера.
Первобытный бульон в океане сформировал зачатки жизни.
Она развивалась по своим законам, вышла на сушу, пытаясь найти для себя достойного хозяина.
Господина же для самого разума ещё предстояло отыскать.
Но мало отыскать, нужно ещё и внедрить, и, более того, — ещё и удержать (сохранить).
Вот эта непростая миссия стояла перед посланником других миров, вечным Кед-р-ом.
Уж так случилось, провидению угодно было организовать для себя «пикник на обочине», на самой окраине Млечного Пути.
И лишь одному Кед-р-у известно было, что Искра должна будет найти благодатную почву на одной из двойных планет, вращающихся по несформировавшейся еще до конца третьей орбите вокруг Желтой звезды.
Праотцам Земли еще предстояло столкнуться, испытав на себе силу Нибиру.
И, вот, наконец, на седьмом трех тысяче шестисот летнем цикле пересечения «звездой смерти» орбиты прародителей нынешней Земли, все стало на свои (так нужные) места.
Одна из планет, утратив большую часть массы, одной восемьдесят первой ею частью, стала вращаться возле выжившей Земли Луной.
Сформирован был так называемый (нынешний) планетарный статус-кво.
На выжившей Земле разуму еще предстояло присвоить тому небесному гостю планет имени выключателя жизни.
Но знает каждый человек, что выключатель, как правило, несет в себе две главные задачи: включать (давать начало импульсу, иль, жизни процессу), либо выключать (стирать, убивать и останавливать любой процесс).
Как ни хотелось бы человеку разумному назвать Нибиру «Звездой смерти», но, увы, она являлась вселенским сеятелем жизни.
Искра разума Кед-р покинул свое место в коконах хранилищ вероятностей судьбы.
Само же это существо имело множество имен, с трудом переводимое на пока еще не появившиеся языки землян.
Но, смысл его имени, по сочетанию мелодичных звуков после вскрытия капсулы разума на еще горячей Земле, был Кед. Продолжающиеся еще некоторое время звуки хлопков – рычания остывающей вокруг него первобытной атмосферы добавило к нему и звук «р».
На Нибиру, в ее сотах хранилища истории вселенной, загорелся красный шестиугольник – архив, с мигающим старославянским титульным шрифтом «КЕД-р».
Капсула с «КЕД-р»-ом упала на благодатную почву, до поры взросления планеты.
О, Кед-р, знал, что еще не раз поменяются местами полюса планеты, что знойную жару ни раз и ни два сменит лютый холод, что Землю посетят тысячи астероидов и комет с твердой водой.
Он знал, что планетарной кухне еще предстоит показать вселенной, на что способен человек.
Вечной вселенной еще предстоит познать на себе могущество простого человека-программиста.
Причем, могущества его, даже после смерти его телесной оболочки.
Глава первая
Зеркало судьбы
Одинокая невесть откуда появившаяся в чистом небе планеты капля неслась к земле.
Влекомая земным тяготением, она, вопреки всем законам физики, плющилась, все больше принимая вид зонта.
И зонт этот падал как-то неправильно, неестественно: не выпуклой и не вогнутой стороной вперед, а просто боком.
Причём, ручка зонта выписывала незамысловатые геометрические фигуры: окружности, эллипсы, квадраты и цифры.
Как только этот странный объект достиг плотных слоев атмосферы, в небе появилась цифра 8, напоминающая знак бесконечности, зонт взорвался, разлетевшись множеством светящихся осколков.
Ударная волна взрыва расчистила путь для мириадов крошечных существ из микромира, с едва слышным шипением и визгом стремящихся к земле.
Не всем им было суждено обрести своего носителя и дать новую жизнь себе подобным: плотные слои атмосферы и притяжение земли почти всех уничтожили.
Но все же, кто-то из них нашёл для себя "тёплое" место на материках земли, в её океанах, в самой атмосфере и в грунте.
Семена «враждебной» жизни были разбросаны по всей планете.
Взведённый механизм их генома ждал своего часа.
***
«Вот вам и крестики! А вот и нолики!» – игриво произнес полноватый мужчина, с шикарной чёрной бородой.
Владислав Сергеевич протянул руку в сторону величественных шпилей готического здания Национального Парламента Венгрии.
Который раз сюда, на правый берег Дуная, приходила супружеская пара, чтобы полюбоваться главным символом левобережья Пешта.
«А вот и единички!» – в тон ему засмеялась его голубоглазая спутница.
Она с какой - то непонятной нежностью провела ладонью по прутьям ограждения реки.
«И вовсе он не дешевый Париж, этот прекрасный Будапешт! Вот ещё нолики, а вот и единички!» – вступила в нехитрую игру дочь этой супружеской пары.
Собственно, для них игра эта была лёгкой забавой.
Им было не впервой, даже на отдыхе, общаться только им одним понятным языком.
Подумать только, первый язык программирования, основанный на ноликах и единичках, построить мог не только фразу. В умелых руках (головах) эти кирпичики языка программиста могли описать процесс, задать ему присущие параметры, создать сам интеллект.
Так, мило улыбаясь друг другу, туристы из Белоруссии, к полнейшему своему удивлению, на набережной Дуная обнаружили кафе.
Твердо зная, что на набережной Дуная в Будапеште нет кафе даже по факту, они, тем не менее, вошли в него и заняли места за столиком этого вдруг появившегося рядом с ними уютного заведения.
Все было здесь очень необычно.
В такие ранние часы посетителей в кафе было немного.
Одинокий полненький полицейский, с усталым от ночного дежурства лицом, лениво потягивал золотистое пиво из полупустого бокала.
В самом дальнем углу зала, в образовавшейся тени от огромной связки разноцветных воздушных шаров, полусидела неопределённых лет то ли цыганка, то ли турчанка, с двумя забавными малышами.
Их чумазые рожицы давно не видели туалетного мыла и чистой воды.
Да и сама взрослая гражданка не очень - то была опрятна и чиста.
Она, не стесняясь, кормила младшего малыша грудью, странно поставив правую ногу на стул, и прислонившись к игровому автомату.
Второй её ребёнок, лет пяти-шести, все порывался взобраться на стол и достать рукой приглянувшийся ему изумрудный шарик.
В этой огромной связке шаров он был один и находился в самой середине, выше всех.
Мальчуган влез на стул, с него прыгнул на стол, высоко подпрыгнул и повис правой рукой на связке шаров, одновременно пытаясь дотянуться до ярко-зелёного левой.
Невесть откуда появившийся сквозняк сорвал связку шаров со своего места и вместе с мальчуганом стремительно понес ее к выходу.
Кормящая ребёнка женщина, оставив малыша на столе и, не успев прикрыть голую грудь, бросилась догонять улетающего уже в широкий дверной проем ребёнка.
Но не успела: за дверью мелькнули только его пятки.
Зато успел Владислав.
Он, как и немногие посетители кафе, с интересом наблюдал за происходящим.
Имея уже довольно приличный опыт заграничных туристических поездок, он сам, как и вся его немногочисленная семья, предпочитал во всем соблюдать нейтралитет.
Но только не сейчас, не здесь.
Ведь шарики, наполненные инертным газом, могли бы унести малыша под небеса.
А ну, как он упадёт.
А ну, как ребёнок погибнет.
Почувствовав в себе небывалый прилив сил, Владислав Сергеевич пулей метнулся к выходу, чего и ожидать даже не мог от своего слегка полноватого тела.
Там, уже почти выше крыши кафе, на шариках в небо взлетал малыш.
Влад долго не думал, что предпринять.
Он вновь вбежал в зал, остановившись между столами.
Весело, по-молодецки взглянув на супругу и дочь, он озорно им подмигнул (как им показалось) левым светящимся глазом и стремглав бросился на выход к высокому крыльцу.
На крыльце, не замедляясь, Влад высоко, метров на восемь-десять подпрыгнул.
Этого ему хватило для того, чтобы не просто ухватить мальчугана за его пятки, но и за его тонкие ручонки, ладони которых судорожно сжимали связку бечевок шаров.
Ему пришлось буквально отдирать сжавшие бечевку пальцы малыша.
Секунда, и Владислав с освобождённым из колдовских пут пеньки малышом упал на грунт и кубарем покатился к металлическим перилам.
Пока Владислав осматривал и ощупывал малыша, отряхивая его от пыли и грязи, мать его уже была рядом.
Мальчик оказался совершенно здоров: не было на нем ни ссадин, ни ушибов тела.
Не видно было и испуга.
Он что-то громко кричал матери и махал рукой уменьшающимся в высоте безоблачного неба шарам, как бы прощаясь с ними.
Владислав Сергеевич, не дожидаясь благодарности матери, порывисто вошёл в зал, знаком руки потребовал расчёта у спешившего к нему официанта.
Оно и понятно: после таких - то прыжков и падения с высоты не очень - то хотелось пищи.
Однако его жена Лариса тут же поспешила ему подать стакан холодной воды.
Выпив пару глотков живительной влаги, он подошёл к огромному, внезапно появившемуся, в пол стены зеркалу, и стал внимательно разглядывать в нем свой внешний вид, медленно поворачиваясь вокруг себя.
Вошедшая за ним в кафе счастливая мать спасенного ребенка рассыпалась в причитаниях безмерной благодарности.
Она, не спросив с него ни гроша, а протянув спасателю кучу мятой валюты, предложила предсказать ему судьбу.
На что Владислав настойчиво отказался.
Тем не менее, она, грустно взглянув на него, покачала головой и молвила: «Ты, мой яхонтовый, очень хороший человек! Впереди у тебя долгая дорога. И ждут тебя великие дела».
А затем, незаметно положив в карман куртки Владислава огнем горевший медальон, горестно взглянув на окружающих, добавила почти шепотом: «Но не здесь, не в этом мире».
Почти уже на выходе из кафе она оглянулась: «А ты, мой золотой, внимательно вглядись в зеркало, познав судьбу!»
Сказала и будто растаяла в голубоватой дымке над Дунаем.
Исчезли и ее мальчишки.
Владик внимательно посмотрел в зеркало, слегка потерев матовую пленку, появившуюся на нем.
Пространство зазеркалья обрело глубину и объем.
Но не было в нем отражения его фигуры.
Гранит памятников усопших граждан, закрытые саркофаги, с трупами необычных существ, огни пожарищ, похоронные процессии с множеством погребальных венков и на лентах иных из них его фамилия и имя – все это промелькнуло для него в зеркале пулей.
Пытаясь четче прочитать фамилию на лентах, он нечаянно коснулся зеркала разгоряченным лбом, увидев в нем свою косматую шевелюру с роскошной бородой.
Отвернувшись от зеркала и взмахнув правой рукой, как бы пытаясь разогнать иллюзию зеркального колдовства, он подозвал к себе Ларису.
Та подошла к нему и обняла его за плечи.
Он повернулся к зеркалу, а то тот час же и пропало: вместо него со стены кафе ему улыбался нарисованный на ней царь зверей.
Влад протянул руку к лапе предводителя зверей.
Но рука его прошла сквозь стену, ощутив пустоту.
Картина на стене пропала, пропала и стена.
Исчезло и кафе.
Обескураженная случившимся семья, озабоченно озиралась по сторонам прекрасной набережной красивейшей европейской реки.
Кафе пропало. Его просто не было, или не стало.
Владислав Сергеевич, опустив руки в карманы, правой рукой у портмоне нащупал какой-то необычный овальный предмет.
Достал его из кармана.
Это был знак Силы (ему это еще предстояло узнать) – золотистая молния, несущая на себе вытянутую цифру восемь, лежащую на боку – знак бесконечности.
Глава вторая
Странные дела
«Полковнику никто не пишет. Полковника никто не ждет» – несколько раз едва слышно пропел Виктор Кузьмич, посмотрев на вышедшего из подъезда его дома почтальона, с сумкой на плече.
Не снимая с лица медицинской маски, он порылся в карманах и, чертыхаясь, в одном из них нашел связку ключей.
«Надо бы у Валечки - провизора прикупить средство для укрепления памяти!» – пробормотал он, еще раз взглянув на удаляющуюся фигуру работника почты и поднеся чип - ключ к «дешифратору» электронного замка входной двери.
Магнит кодового замка щелкнул, и резина уплотнений двери приоткрыла небольшую щель в двери, из которой в лицо Кузьмича пахнуло затхлым воздухом.
Прошедший ночью проливной дождь поспособствовал жильцам подъезда пятиэтажки своей мокрой обувью повысить влажность объемов его лестничных пролетов.
«Ну, вот, и антисептиками обрабатывать подъезды дома перестали. А раньше ведь даже асфальтное полотно дорог реагентами против вируса полоскали!» – горько подумал седой пенсионер, привычно заглянув в небольшие круглые отверстия на крышке своего почтового ящика.
Ничего не увидев в нем, он уже сделал парочку шагов по лестничному пролету, но что-то вдруг заставило его вернуться к голубому ящику на стене и небольшим ключиком открыть в нем дверцу.
И не зря!
«Черная кошка в черной комнате!» – улыбнулся ветеран, обнаружив в ящике черный конверт нестандартного размера.
За всю свою долгую жизнь ему еще не довелось получать корреспонденцию в черных конвертах.
Шрифт адреса получателя на конверте был белого цвета.
А там, где должен был быть адрес отправителя, подняли рябь в глазах Кузьмича цифры.
Их было много – в три ряда, во всю длину конверта.
Следов обычного почтового штемпеля на конверте не было.
А вместо них в правом углу конверта, на месте для почтовой марки, стоял эллиптический оттиск, а в нем – овал, в котором молния несла на себе знак бесконечности.
И на обратной стороне конверта - «черной метки», по его углам и в центре, стояло еще пять подобных знаков.
Кузьмич еще раз внимательно прочитал, кому предназначался конверт.
«Нет-нет, все правильно: письмо для меня!» – решил старичок и с конвертом в руках взбежал по ступеням третьего лестничного пролета к своей двери.
Немного отдышавшись у двери, не нажимая на кнопку звонка, нарушив шутливую традицию всегда звонить себе в дверной звонок, хотя там никого и не было, открыл ключом дверь и вошел в коридор.
Включив в прихожке свет и поздоровавшись шутливо сам с собой, не раздеваясь, прошел на кухню.
Взяв в столе кухонный нож, Кузьмич аккуратно вскрыл конверт.
В нем был еще один конверт, но уже обычный, белый.
Конверт был явно для него: на нем значились его персональные данные (и даже данные его паспорта).
По диагонали конверта шла широкая красная полоса, а в ней четко значилось: «Внимание! Прочесть после 15 ноября!»
До этой даты было еще почти две недели.
Был в конверте и серебристый конвертик, размером, в четверть формата А4, на котором стоял оттиск молнии со знаком бесконечности, красного цвета.
Конверт этот был запечатан.
В нем Кузьмич после 15 ноября обнаружит небольшую (с ноготок) тонкую сим-карту, на лицевой стороне которой значился значок бесконечности на молнии.
Будет в конверте и небольшая записка:
«Уважаемый Виктор Кузьмич! Прошу Вас не печалить сильно свою душу тем, что произойдет в моей судьбе. Вы ведь у нас такой добрый и сильный. Теперь Вы можете вставить сим-карту из серебристого конверта в нужный слот планшета, робота-пылесоса и культиватора, которые мы в прошлом презентовали вам. Слоты на них Вы без труда отыщите: они теперь открыты и себя без труда покажут нужным знаком и сигналом. С пребольшим к Вам уважением и любовью – Владислав».
В конце записки даты не будет.
Лишь только Виктор Кузьмич начнет читать последнее предложение странной записки, шрифт ее станет тревожно мигать красным цветом, и после прочтения имени зятя Кузьмича, исчезнет, пропадет.
А на его месте появится знак в виде эллипса, в котором будет пульсировать розовым цветом молния, несущая на себе знак бесконечности.
Но этому всему еще предстояло случиться.
***
Спокойную задумчивую тишину над волжской водой прервал тревожный ринг-тон телефонного звонка.
Казалось, накалившаяся ситуация в отношениях между людьми и природой сейчас разрядится, и конфликт сторон разрешится.
Но, нет, дорогие друзья, уж очень много заинтересованных лиц, отметим сразу, вольно, или невольно, были втянуты в этот конфликт варварства и просвещенности людской, самой природы.
Он очень ждал и боялся этого звонка.
«Папа, ты сейчас где?» – прозвучал женский голосок из микрофона телефона Виктора Кузьмича, спешно нажавшего на иконку вызова своего смартфона.
«Папочка, родненький, Владик наш умер! Умер, бедненький!» – громким рыданием запнулся тонкий голосок.
Кузьмич тяжело, полной грудью вдохнул влажный воздух и громко выдохнул в микрофон: «Ну, вот, отмучился наш бедолага!»
Седой мужичок, запрокинув голову, швырнул телефон на дно лодки: «Господи! За что нам эти муки? Его-то – за что, господи?»
Он зарыдал, заревел, словно дикий зверь, заревел Белугой и стал спешно собирать рыболовные снасти.
Его напарник по рыбалке молча стал спешно сматывать удочки.
Идиллия «мирных» рыбных боев все-таки была вероломно нарушена вирусом-убийцей, которого человек увенчал короной, будь она трижды неладна.
Теперь, как и для всего мира, жизнь Кузьмича была разделена проказником из микромира на «до» и «после».
Страшное слово «ПАНДЕМИЯ», до этого звонка, казалось старичку, не изломает летопись его рода.
В крайнем случае, как думал старец, вирус слегка «пощекочет нервы» домочадцам, повышая их иммунитет.
А то, что люди умирают от КОВИД-19, так это все не про его семью, не про него.
Отнюдь.
Все было очень страшно, горько.
Все было просто ужасно.
«Нужно найти так нужные слова, чтоб успокоить всех: старшую дочь, внучку. Ведь жизнь для них не закончилась, с его уходом!» – участливо прозвучали слова друга.
Кузьмич, будто во сне, слушал его, думал, отвечал ему, как бы себе, так до конца не осознав горечь утраты.
Тело его, превратившись в какую-то ватную субстанцию, жило тогда само по себе.
Казалось, мысли, горше одна другой, покинув его тело, роились беспокойной темной массой.
И каждая из них жалила его, так больно жалила!
Испытывал Кузьмич, увы, не боль физического тела.
Душевная боль, боже, что может быть ее страшнее?
Душа его просто взрывалась, заставляя судорожно дрожать все мышцы тела.
Дрожали ноги, руки, губы.
Едва послушными руками Виктор Кузьмич собрал рыболовный скарб, запустил лодочный мотор и рванул вдоль берега к стоянке по расшалившейся волне.
Петрович, его друг, лишь понимающе взглянув на него, плотнее запахнул полы плаща на себе: фонтаны остывающей к зиме воды хлестали в лодку, будь здоров.
В подобной ситуации Кузьмич оказался второй раз.
Ему уже доводилось, будучи на рыбалке, получать горькую весть с «земли».
Тогда, только в мае, в самом его зените, весть о гибели родного для него человека также застала его на воде.
Но тогда он был несколько моложе, и далеко не так серьезно перенес гибель своей супруги (как ему тогда казалось).
Впрочем, дорогие друзья, ведь боль душевная постепенно проходит.
Она как бы стихает, усилиями памяти людской, загнанная ими в потайные уголки бренного нашего тела.
И плохо то, что эта затаившаяся боль, коль доведется, умножит душевный водопад, которому даже сами разум, ум, сознание и воля не преграда.
Все пять минут, иль шесть, движения плавсредства Кузьмича к причалу, себя во всем винил дед.
Винил за то, что слишком сильно любил своих дочерей и их мужей, внуков, близких и друзей.
Не мог он, видимо, как говорится, в иных спорах (разговорах) с близкими людьми настоять на своем мнении, наступив себе на горло.
О, сколько раз он вынужден был соблюдать нейтралитет (уважая выбор человека), когда ему поступал вопрос, прививать, или не прививаться.
Кузьмич искренне верил в то и понимал всем своим умом, что это и вопрос – быть или не быть, жить человечеству, либо пропасть в пыли остатков вирусного безвременья.
И вот, наконец, пришла пора его родным проверить риторический вопрос о прививке.
Много раз Кузьмич говорил детям, что был бы пионером в иммунизации своего стареющего организма, если бы не его заболевание крови.
Он ненавязчиво пытался посоветовать (попросить) семьи деток безоговорочно привиться.
Невзирая на «ахи-охи» чужих дураков и «наших» лжедокторов, несмотря на фейки, несмотря на небольшие побочные эффекты вакцинации, он верил, просто чувствовал душой, нужна вакцинация, НУЖНА.
А настоять-то тут как раз он и не смог.
Семья младшей дочери Настеньки переболела вирусом убийцей, без потерь.
А вот семья старшей дочери Ларисы, заболев всем своим составом КОВИД-19, потеряла мужа дочери и отца его внучки.
И ведь ничто ему не смогло помочь: две недели кислородного удушья, и не стало с нами умнейшего человечка, семьянина, добрячка Владислава.
Кузьмич, еще несколько раз горько подумал: «Боже, зачем же я на вопрос-ответ старшей дочери о вакцинации от вируса убийцы ей написал, что не привиться – это ее ВЫБОР?»
«И вот сейчас мы пожинаем результат свободы воли человека!» – в сердцах произнес он, заглушив мотор и причалив лодку к берегу.
Спешно собрав в чехлы непросохшую лодку, и уложив их и мотор в автомобиль, ехали рыбаки к родному дому.
Ехали молча, думая, как казалось, о разном.
Но почему-то, нет-нет, да и взрывал гробовую тишину салона тяжкий стон двух старичков-друзей.
Уже возле дома Кузьмич собрал своих выловленных в Волге судаков и протянул их Петровичу: «Дружок, будь добр, помяни добрым словом ушедшего от нас Владислава!»
А сам тогда же и подумал: «Вот мы, друзья, и перешли на ту сторону вируса, где у него сейчас жатва в зените!»
Глава третья
Чудеса в овале
Горестные проводы Владислава уже почти неделю тревожили души и сердца родных и близких ему людей.
Не безразличным стал его уход и для его бывших сотрудников в университете, и для студентов, для которых был он просто образцом программиста и просто обычного нормального человека.
Горечь потери такого крупного специалиста в области IT technology и программирования с огромной болью отозвалась в сердцах его начальства.
В несколько дней в зале прощания много хороших, добрых слов прозвучало в адрес усопшего.
В свои сорок пять лет Владислав Сергеевич успел сделать немало хорошего и полезного не только для своих родных и близких людей.
К тому же, сумел достойно послужить и государству его раскрывшийся талант.
Не вправе автор до конца раскрывать всю глубину и гениальность его научных разработок и трудов.
Достаточно сказать, что новый, созданный им язык программирования, сопряженный с квантовым компьютером, позволил в стране иметь реальные 6 D Plus принтеры, получившие искусственный интеллект.
В текущем столетии его детище буквально наполнило умнейшими машинами небесные тела в зоне обитаемости миров и, проведя там их терраформирование, заселило людьми.
Предание тела ушедшего земле прошло 15 ноября на городском кладбище, вблизи могилы его матери.
Горечь прощания с покойным программистом немного скрасила череда венков, да настоящий холм из живых цветов, усопших на его свежей могиле.
Среди многообразия погребальных венков выделялся небольшой хвойный веночек с иголками седого кедра.
На его траурной ленте не было ни надписи, ни слова.
На атласе ленты привлекали взор лишь одни знаки в виде оранжевых эллипсов, с красной молнией, несущей знак бесконечности.
Венок этот у краешка могилы опустила на грунт средних лет опрятная не то цыганка, не то турчанка.
Никто и не заметил её среди большой массы провожающих Владислава людей.
Она, качая поседевшей головой, что - то шептала тихо-тихо.
Различимы были лишь слова: "Ну, вот, мой яхонтовый, видишь, как все у нас с тобой "срослось".
Лишь молвила она эти слова, тот час же её фигура, став полупрозрачно-зыбкой, растаяла среди толпы.
***
Виктор Кузьмич не смог по причине болезни сказать последнее прости своему зятю.
Но ровно в полдень, когда в одном из кафе города Гродно готов был поминальный для усопшего обед, он дома вскрыл ждущие своего времени конверты.
Внимательно прочитал Кузьмич послание из «прошлого» от Владислава.
Читатель наш, хорошо с ним знаком.
Чрезвычайно осторожно старичок вскрыл серебристый конверт: в нем что-то хрустело и мелодично позванивало.
Присев у себя в зале на диван, он раскрыл конверт, с опаской вынул из него диск микро sd и вытряхнул два небольших полиэтиленовых пакетика.
Тщательно обследовав содержимое конверта, ветеран обнаружил на его внутренней тыльной стороне чем-то приклеенный пластиковый прямоугольник.
На нем вспышками оранжевого цвета мерцала надпись: "Потереть по ребру периметра!"
Прихватив пластиковый прямоугольник, похожий на какую-то банковскую карту, посредине большим и указательным пальцами левой руки, пальцами правой руки он несколько раз потёр по ребру, вращая пластик вокруг центра.
Пластиковая карта с мелодичным звуком раскрылась, значительно увеличившись в размере.
Кузьмич встал с дивана, внимательно наблюдая, как на нем, на раскрывшемся пластике, стала разворачиваться горизонтальная проекция тела человека, лежащего лицом вниз.
Ещё прошла пара-тройка секунд, и двумерное черно-белое изображение чудесным образом приобрело объем и краски.
«Во, блин, чудеса!» – вскричал пенсионер, протирая глаза.
«Не чудеса, а её величество наука, дорогой Виктор Кузьмич!» – произнесла повернувшаяся к нему лицом и вставшая перед ним в полный рост фигура полненького мужчины.
«Боже ж ты мой! Владушка, неужто это ты, мой дорогой? Да как же так-то? Ведь ты же умер!» – вскричал пенсионер, отпрянув от дивана.
«Как же-с, умер! Не дождетесь, батенька! Это для чужих ваш зять в могиле, для своих же я – живой - живехонек! Так было нужно, батя! Можешь мне поверить и обнять, если пожелаешь!» – засмеялся Владислав.
«Владушка! Живой! Тёплый! Твердый! Настоящий!» – навзрыд заплакал дед, крепко обнимая гостя.
«Живой-живой! Вот только слегка голенький!» – почти прокричал Влад, прикрывая "срам" рукой.
И, глядя на свое отражение в зеркальной стенке, полушепотом, чтоб дед не слышал, добавил: «Клон я, дедушка! Электронный клон!»
В сердце Виктора Кузьмича что-то слегка ёкнуло, в нем начало расти сомнение.
Ведь раньше Владислав никогда не позволял себе говорить ему «ты».
Собственно и такого, чтобы он в той, прошлой его жизни, хотя бы раз назвал его отцом, он также не припомнил.
Кузьмич резко отстранился от зятя, крепко сжав кулаки и насупив свои седые брови.
«Что, дедушка, собрался кулаками выбивать из меня правду? Так я тебе и так все расскажу, без экзекуций!» – промолвил клон, с ногами устраиваясь на диване, прикрыв рукой свой срам.
Кузьмич, почесывая плешь на голове, все же присел на диван рядом с визитером.
Клон, видя, что старичок не «слетел с катушек» и пошел с ним на прямой контакт, перестал выбивать пыль из диванной подушки, приглашая его присесть.
«Итак, Виктор Кузьмич, я – копия Владислава. Сергеевич, кстати, и стал моим отцом» – любезно улыбнулся гость.
«Извольте видеть и любить, я – Владислав 2. Все свои знания, все чувства, мысли и эмоции Владислав Сергеевич, предвидя свой уход, умудрился записать на матрицу. Своей рукой благословенной вы только что миру вновь явили его – меня!» – спокойным голосом Владислава произнес визитер.
Кузьмич лихорадочно думал, как ему поступить.
Он начал потирать себе виски, почувствовал нестерпимую жажду.
«Да вы, дорогой мой господин, не терзайте себе душу, не истязайте испугом свое тело! Ведь это просто же, почитать инструкции! Они ведь у вас есть, не так ли? Да вот же они, ждут вас на столе!» – правой рукой клон показал на содержимое пакетов-писем, подав ему стакан холодной воды левой.
Глава четвертая
Полигон. Время собирать камни
Виктор Кузьмич пару минут посидел на диване, наморщив лоб.
Затем, энергично встав с него, присел в офисное кресло перед компьютерным столиком.
Включив ноутбук, он осторожно вставил диск микро sd в слот дисковода.
Привычный звук считывания информации компакт диска, успокоительно звучащий с дисковода, окончательно привел мысли Кузьмича в порядок.
Открыв содержимое съемного носителя, он внимательно стал слушать голос Владислава, с какой-то неподдельной грустью всматриваясь в еще незабытые им черты его лица.
Зять его говорил медленно, с небольшими паузами там, где Кузьмичу требовалось осуществить то, либо иное действие.
– Здравствуйте, дорогой Виктор Кузьмич!
Если вы сейчас видите меня и слышите мой голос, значит, меня уже нет с вами.
Спешу вас, уважаемый, успокоить словами Александра Сергеевича Пушкина «весь я не умру».
Сейчас не буду перегружать извилины вашего мозга информацией, как мне удалось осуществить давнюю мечту человечества о вечной жизни.
Впрочем, это, наверное, громко сказано, «вечной».
Но не будем углубляться в философию этого непростого вопроса.
Итак, спешу ознакомить вас с необходимыми инструкциями, с которыми, надеюсь, вы будете согласны.
Вначале, чтобы вам не мешал ненужными советами гость, мой «двойник», его нужно отправить отдыхать, до поры в «кувшин».
После этих слов Владислав ослепительно улыбнулся, пытаясь с самого дисплея взглядом отыскать своего клона.
– Проделайте обратный процесс инициализации Владислава 2.
Уверяю вас, он не будет против этого.
Вы, верно, помните, как открывали его «карту памяти», вращая ее в руках и потирая ребра пластика.
Сейчас проделайте подобную операцию, предварительно трижды нажав пальцем на «знак силы» в углу самой карты.
А затем несколько раз повращайте саму карту по ее оси, против часовой стрелки.
Виктор Кузьмич, три раза аккуратно нажал на значок пульсирующей зеленым цветом молнии, несущей бесконечность.
От этого фигура Владислава 2, сидящего на диване и безучастно наблюдавшая за действиями Кузьмича, приобрела полупрозрачный вид.
А после вращения пластика карты в руках старичка, с небольшим, едва слышным шелестом, без слов, она протиснулась в микроскопическую щель на ребре карты.
Щель в карте исчезла, и «знак силы» перестал светиться.
Кузьмич, ничуть не удивленный процессом трансформации визитера, в своем портмоне нашел место и для этой карты.
Взглянув вновь на монитор, он подождал парочку минут, пока Владислав не продолжил инструктаж.
– Не сомневаюсь, вы нашли место для моего «двойника» в своих бумагах.
Продолжим.
Теперь внимательно осмотрите два полиэтиленовых пакетика.
В одном из них вы сможете найти по два волоска с головы наших родственников, не удивляйтесь, живших в прошлом двадцать первом и нынешнем веках.
Это – банк данных ДНК вашего и моего рода.
Почему именно по два волоска, подумали вы.
Потому, что, некоторым из нас (клонов, конечно) предстоит отдать свою жизнь (не пугайтесь) за процветание планеты.
Второй волосок же позволит им продолжить жизнь на Земле, или других планетах, коли они того возжелают.
Отдельно хочется поговорить о втором «целлофановом» пакете.
В нем собраны заархивированные образцы (семена) земной флоры и фауны.
С особой осторожностью должны вы обращаться с ними, чтобы их снова восстановить, после земного катаклизма.
Нет-нет, поспешу вас успокоить, Виктор Кузьмич: конфликты ядерные между государствами станут (со временем) по факту невозможны.
А тот, который вспыхнул в двадцатых годах прошлого века, заставит человечество создать «Нерушимый барьер».
Кстати, в его создании предстоит и нам неслабо потрудиться.
Да, чтоб не забыть: диск микро sd, вставленный вами в слот ноутбука прослужит вам еще два раза, на случай, если вы что - то забудете, извините.
Затем он просто самоуничтожится, ведь он – «каменный век», да и вам не нужно будет осторожничать при работе.
Собственно, копию его содержимого я на вашем месте непременно сохранил бы и в памяти вашего девайса.
Теперь поговорим о сим-карте (ключе).
Как говорится, Виктор Кузьмич, пришло время говорить о главном
Кстати, не за горами и тот момент, когда придет время собирать и камни.
Вначале, чтобы вам было удобнее, вставьте сим-карту в слот на роботе-пылесосе (там есть нужный значок).
Ну, что, вставили?
Если, да, то можете выключить ноутбук.
С его отключением, включится робот и продолжит трансляцию инструкций.
Появившееся из робота голографическое изображение Владислава, жестикулируя руками и передвигаясь по залу, продолжило инструктаж-рассказ.
– У робота - пылесоса, помимо знакомых вам функций по уборке помещений, вы инициировали возможность трансформации его не только в различные предметы быта и транспорта, но и выполнения задач различной сложности.
В том числе, и задач обороны и защиты объектов, помещений, людей и животных.
Теперь поговорим о планшете-навигаторе.
В сущности, вставив сим-карту в его слот, вы включите машину времени.
Впрочем, не саму машину времени, а временнОй пространственный навигатор.
Вам еще предстоит увидеть на его дисплее не только 2d и 3d маршрут движения объекта, но и 4d временнОе к ним дополнение.
Словом, обычный планшет будет служить вам навигатором в перемещении во времени!
Теперь пора поговорить и о самой машине времени.
Да, сразу вам скажу, чтобы вы не тешили себя иллюзиями, что можно попробовать изменить прошлое.
Увы, мой добрый господин, человек пока еще не может вмешаться в процесс управления временем.
Это – прерогатива нашего творца, да матушки-природы.
Кстати, я пробовал что-то изменить в прошлом, но, увы, только «поломал копья».
Короче, мы, на машине времени – простые наблюдатели, не боги.
Вы спросите, где она, эта мечта многих фантастов и мечтателей, эта машина времени.
Она у вас в гараже.
И, чтобы использовать ее, нужен, конечно, полигон, а не подвал, и не гараж.
Ну, что? Двинули в гараж?
После этих слов голограмма, приобретя натуральность живого человека, покинула робота и повторила свой вопрос.
Захватив с собой планшет, робота-пылесоса и одевшись, Владислав и Кузьмич вышли из подъезда.
На улице было белым-бело: выпавший свежий снег прибрал чистотой дворы и улицы, прикрыв снежной ватой автомобиль Кузьмича.
Пока Кузьмич прогревал двигатель «Дастера», Владислав щеткой очистил от снега всю машину.
Пока ехали в гаражный кооператив Кузьмича, где он пятнадцать лет назад приобрел гараж, решили тесть и зять, что полигоном для машины времени может стать дача Кузьмича.
Взяв из гаража мотокультиватор sterwins и погрузив его в машину, испытатели поехали на дачу.
В принципе, до дачи ветерана было рукой подать: прошло не более пяти минут, как Кузьмич ключом уже открывал замок ворот дачи.
Въехав на дачу и плотно закрыв за собой ворота, напарники выгрузили мотокультиватор из машины, и Кузьмич вставил сим-карту в нужный слот на панели управления изделия.
Уже, привыкший ко всему необычному, без удивления стал наблюдать за трансформацией малюсенького культиватора в великолепное средство транспорта.
За пять секунд перед ним появилось, как ему показалось, что-то невообразимо прекрасное.
Это был и автомобиль, и самолет, и ракета, и подводный крейсер – все в одном прекраснейшем творении.
И до того средство транспорта было прекрасно своими формами, объемом, цветом, что Кузьмич стал с опаской озираться по сторонам.
«Виктор Кузьмич, не беспокойтесь, пожалуйста! Мы сейчас под «зонтиком защитного экрана», нас никто видеть не может. Более того скажу, что нас не смогут обнаружить даже новейшие средства радио - электронной разведки!» – воскликнул Владислав.
Широко открыв двери необыкновенного транспорта и жестом пригласив Кузьмича войти в его салон, он заговорщицки промолвил: «Ну, что, дадим прикурить нашему временелету?»
Конец первой части