Несколько лет назад я написал историю нашего рода. Я ставил перед собой цель восстановить историю семьи, рассказать о родственниках моих дедов, о тех, которых уже нет, и о тех, кто ныне здравствует. Давно ушли из жизни мои деды и бабушки, как со стороны отца, так и мамы, нет и родителей, ушли дяди и тети, старшие братья и сестры, уходят теперь и младшие мои, двоюродные. И если маминых родителей я знал, жил среди них, то отцовские родители ушли из жизни до моего рождения. Я знал о них только по воспоминаниям моего отца.
Род Кручининых берет свое начало из Владимирской губернии Пестяковского уезда деревни Зубарихи. Она расположена в юго-восточной части ныне Ивановской области. Дремучие сосновые и смешанные леса севера сменяются здесь редколесьем, здесь начинается Лухское полесье. Природа этого района уникальна. Здесь и лесные заросли, и обилие мхов, и чистых озер. Южнее Зубарихи редколесье переходит в болотистую низменность. Места богаты грибами, брусникой, клюквой. К западу идут заливные луга –зона коневодства знаменитой Владимирской породы лошадей. Селился сельский люд свободно. Дома строили большие, деревянные, на 3-5 окон в одну сторону. К дому делалась капитальная пристройка под одну крышу с домом, которую называли двором. Во дворе держали лошадь, корову, мелкую живность. При доме огород с разными овощами, в конце каждого огорода баня, сад с яблонями, грушами и ягодники: смородина, крыжовник, малина. На выделенных сельским сходом земельных участках, сеяли рожь, ячмень, овес, горох. Когда-то Владимирская губерния славилась льном, но сейчас эта отрасль загублена. Во времена крепостного права крестьяне в тех северных губерниях не испытывали такого гнета, как в южных районах Российской империи. Платили оброк, ходили на отхожий промысел в зимнее время, занимались различными промыслами: иконописью, ткачеством, вышивкой, лаковой миниатюрой, росписью по ткани.
В деревне Зубариха насчитывалось около тридцати дворов. Располагались они одной улицей с востока на запад. Мой дед Яков Алексеевич Кручинин родился в 1865 году. Крестьянствовал в Зубарихе, в 1892 году женился на девушке из соседней деревни Марии. Родили трех детей: сына Василия, дочь Александру и сына Михаила. При родах Михаила Мария умерла. Оставшись с тремя детьми, дед оказался в сложном положении, не каждая девушка решится выйти замуж за вдовца. И все же дед женился, взяв замуж тоже Марию, Марию Ананьевну, мою будущую бабушку. Молодая жена настояла, чтобы в семье осталась только дочь Александра. Василия отдали «в люди», в обучение к сапожнику, а Михаила взяла на воспитание бездетная семья. Вторая жена деда родила четверых детей. Старшего Ивана, среднего Николая, третьего Леонида – моего будущего отца - и дочь Евлампию. В 1914 году при родах пятого ребенка Мария Ананьевна умерла, ребенок родился мертвым. Вот так, во второй раз дед остался с пятью малолетними детьми на руках. Больше не женился, воспитывал детей сам. Все заботы по дому и уходу за младшими взяла на себя старшая дочь Александра, став для младших матерью, сестрой и нянькой. В армию деда, как многодетного вдовца, не призывали.
В 1918 году, спасаясь от голода, дед продал свою избу, хозяйство, забрал детей и выехал в небольшой городок Ишим Омской губернии, где к этому времени обосновался старший сын Василий. Так навсегда семья Кручининых покинула свою родину. Ишим, это уже другая история. Об этом я написал в книге «Хроника моей семьи». Моему отцу было 11 лет, когда семья переехала в Сибирь, но он вспоминал Зубариху, вспоминал мальчишеские годы, сад, где росли вишни, яблоки и груши, вспоминал детские игры, походы за грибами и ягодами. Это была тоска по местам, где прошли годы его раннего детства. Я знаю, что он очень хотел навестить свою малую родину, и мы после его демобилизации ехали в Ивановскую область, но начало войны застало нас в Ишиме.
И вот теперь мы с сыном решили совершить поездку в Ивановскую область, в деревню Зубариха в память об отце и дедушке, чтобы увидеть своими глазами малую родину Кручининых. Это уже было лето 2011 года. Для моего сына Леонида это была не первая поездка в Ивановскую область. Вместе с моим внуком Андреем они четырьмя годами раньше летом совершили кратковременную поездку в Зубариху. На «Жигулях» они проехали от Севастополя в Ивановскую область, нашли райцентр Пестяки и деревню Зубариху. Блуждая на автомашине по проселочным дорогам, встретили деда на велосипеде, который оказался жителем той самой Зубарихи, он и привел их в деревню. Зубариха оказалась брошенной деревней. И только дед с бабушкой Денисовы были единственными жителями этой деревни. В деревне оставалось 5 или 6 заброшенных домов. Она зарастала подлеском, травой, бурьяном, полынью. И все же жизнь поддерживалась единственным жилым домом. Вокруг дома трава была выкошена, прокошена тропинка вдоль улицы к основной дороге. Александр Петрович и баба Зинаида показали ребятам место бывшей усадьбы Кручининых. Дом был снесен, самих жильцов старики не помнили. Ребята проехали в райцентр в местный музей, зашли в церковь, пытаясь найти в архиве или в церковных книгах хоть какие-нибудь упоминания о семье Кручининых. Но все, что могло вызвать интерес, могло находиться в архиве города Иваново. Время у ребят было ограничено, они сделали многочисленные фотографии деревни, вернее того, что от нее осталось, окрестностей, церкви, купили карты области, альбом об истории городов области и описание современного состояния области.
Весной 2011 года Леня предложил мне:
– Папа, давай съездим на историческую родину Кручининых? Ты ведь не был там и не представляешь себе этот край, а край чудесный и тебе понравится. Напишешь более подробно о дедушке, об отце, уже представляя условия, где жили наши предки.
Решение было принято и намечены предварительные сроки поездки: конец июля - начало августа. Леня постоянно поддерживал связь с Денисовыми. Они через год после знакомства с ребятами купили большой дом в селе Мыт в 12 километрах от Зубарихи. Больше в деревне не осталось ни одного жителя. А через месяц после отъезда кто-то поджег добротный дом Денисовых вместе с различными постройками и утварью. А были покупатели на этот дом и возможности вывоза его в соседнее село. Кто это сделал, чья рука поднесла спичку, уничтожив память о многих годах жизни одиноких стариков?
Подошли назначенные сроки нашей поездки. Было принято решение выезжать 4 августа. Особенных приготовлений не было. Маршрут поездки был в принципе известен. Леонид проверил машину на станции техобслуживания. Заменил масла, проверил ходовую часть, аккумулятор и т.п. Я подготовил одежду на все случаи жизни, обувь, взял резиновую одноместную лодку, рыболовные снасти, спальные принадлежности, одеяла, подушки. Из продуктов почти ничего не стали брать. Несколько бутербродов, овощи и 3-4 банки тушенки. Леня взял большой термос, в котором был постоянно заварен травяной чай. Решили, что всю еду можно приобрести по дороге. Уж всяких закусочных, шашлычных, чайных и прочих подобных заведений по дороге предостаточно. Машина оказалась загруженной под завязку нужными и, как оказалось, ненужными вещами. Палатка, спальные мешки, одеяла так и не понадобились. Чтобы спать в машине, надо было бы разгружать ее до основания. Решили останавливаться в мотелях или придорожных гостиницах.
Выехали 4 августа, хотели выехать рано утром, а выбрались уже в 11 часов. Леониду надо было решить некоторые возникшие, как всегда перед поездкой, вопросы. Я понимал, что время упущено и с остановкой на ночлег придется действовать по обстоятельствам. Первый этап поездки от Севастополя до выезда из Крыма прошел по знакомой дороге. Однако я несколько лет не проезжал Симферополь, и для меня было удивительно, как много появилось различных придорожных мотелей, шашлычных, ларьков, ресторанчиков, харчевен по обе стороны некогда пустынной дороги.
Продавалась масса фруктов и овощей. Особенно персиков и скороспелых яблок. Дорога не была загруженной, и мы быстро проехали Симферополь. Мне часто приходилось проезжать Симферополь. Я не любил этот город, с его разбитыми дорогами, каким-то дерганым ритмом движения, постоянными объездами, сменой дорожных знаков. Все это нервировало, и всегда там было полно гаишников. Леня был за рулем, так что я спокойно наблюдал за обстановкой. Дороги в городе были подремонтированы, а вот объездных указателей, как и указателей поворотов, на ней не было. Сыну часто приходилось проезжать город, так что он довольно хорошо ориентировался в городе. Он выехал на Московскую дорогу, и мы покатили на Джанкой. Перед Джанкоем заправились у одинокой заправки поселка Рощино, проехали, не останавливаясь, Джанкой, и через 20 километров перед нами открылся Сиваш, а еще через 22 километра Чонгарский пролив. Дорога шла вдоль низкого берега залива. На берегу, на десятки километров залежи морской соли. Соль имеет розоватый цвет, то ли от ила, то ли от солнечного освещения. Промелькнул Чонгарский мост, и мы выехали из Крыма. Проехали населенные пункты Николаевку и Черниговку и вот мы на территории Украины. Вдоль дороги сплошные рыбные ряды – продают вяленую рыбу, она развешена на стеллажах. В основном это черноморский бычок и камбала-глосс, высохшая до прозрачности. Есть и «заграничная» рыба: вомер, ставрида, красноперка океанская и другая. Мы проехали это, в общем-то однородное по составу, рыбное скопление без остановки. Слева от дороги показался городок Новомосковск, до Мелитополя около 100 километров. Делаем короткую остановку и следуем дальше. Мы запаздываем, надо добраться до Харькова и там заночевать перед таможней. Проехали Мелитополь. Это абрикосовый рай, основные поставки абрикосов в Севастополь и Крым идут из Мелитополя. Сейчас сезон почти закончен, продают остатки поздних сортов. Через 70 километров выехали на побережье Каховского водохранилища. Почти 50 километров дорога идет вдоль берега до самого Запорожья. Я всегда мечтал порыбачить на водохранилище. Из окон проезжающего поезда смотрел на рыбаков и завидовал им. Приехать бы в какое-нибудь прибрежное село, договориться с местными жителями о жилье, остановиться на несколько дней, взять лодку напрокат и порыбачить от души. Но все это мечты, я всю жизнь был на «государевой» службе, отпуск расписан заранее и согласован с семейством и никаких отклонений не предусматривалось.
Вдоль дороги читаем вывески «Свежие раки». Посидеть бы вечером на прохладе за кружкой пива, да со свежими раками, никуда не спешить, никуда не торопиться, вот была бы красота! От Новомосковска начинается «Автомагистраль европейского значения» – так значится в Справочнике дорог, а пока мы на обычной избитой дороге, и Леня жмет до 110 километров в час, но на подъемах скорость снижается, движение интенсивное. Джипы и другие иномарки идут на обгон по сплошной и заставляют прижиматься к обочине. Проехав Новомосковск, несколько развязок, мы, наконец, выехали на «Магистраль европейского значения», так значится в Атласе украинских дорог. Красота, две полосы в одном направлении! Покрытие хорошее, мы и даем до 120 километров. Вот и окружная дорога, въехали в Харьков, стемнело, надо выбирать ночлег. Закончилась магистраль, мы на вспомогательной дороге, и возле поста ГАИ на Песочной мелькнула вывеска: «Сауна Буаяр» (сауна, гостиница, кафе). Подъехали, скромный, почти не заметный вход. Леня пошел на разведку. Я чувствую, что заболеваю окончательно. Уже утром я понял, что простываю. Виной тому оказался домашний кондиционер. Сквозняк в машине еще больше усилил процесс простуды. Леня вернулся, гостиница небольшая, опрятная и недорогая. Загнали машину во двор, разместились. Леня приготовил ужин, напоил меня травяным чаем, лекарствами. Спали хорошо. В 6 часов мы уже были на ногах, быстрый завтрак и мы выехали. К сожалению, проехали поворот на таможню и покатили к центру города. Пришлось возвращаться, потеряв полчаса ценного времени. Опять мы на объездной дороге и едем по трассе «Харьков – Белгород». Должен отметить, что дорожные знаки, особенно информационные, повороты, разделения, наименования населенных пунктов – все оформление дороги выполнено безобразно. Это и в Украине, и в России. Еще 40 километров и мы у КПП, граница. Со стороны Украины поток машин небольшой, Леня быстро оформил необходимые документы. Я из машины не выходил, заболеваю окончательно. Быстро прошли таможенные формальности и переехали на российскую сторону. И машин вроде немного, стали в очередь, и здесь начались непонятные пассажи. Несколько терминалов, очередь небольшая, а не движется. Идут запросы, не в угоне ли машина. Почему-то компьютеры не работают, запрос идет по телефону, сотрудники постоянно уходят со своих мест: то перекурить, то выпить кофе, то по естественной надобности и тогда останавливается весь процесс. Прошло более часа, а очередь не продвинулась. Замечаю, что какая-то машина из очереди выходит, подъезжает к терминалу и уже за границей. Возле машин снуют солдатики-пограничники и таможенники, подходят к иномаркам, следует короткий разговор, и солдатик с документами следует к окошкам терминала. Несколько минут и солдатик с документами опять у машины. Минута и машина у терминала. Самый настоящий беспредел и поборы. Никто к старому «жигуленку» не подходит, не тот контингент. Почти пять часов длился наш «таможенный» досмотр. К счастью, досмотра не было, машины не досматривались даже выборочно. Просто просмотрели документы и все. Так впервые я столкнулся с вопиющим беспределом в наглой, открытой форме. Что же за страны у нас?
Во время медленного продвижения по территории таможни, Леня заметил, что двигатель не держит обороты. На холостом ходу глохнет. Дальше с такой неисправностью, особенно в населенных пунктах, на перекрестках ехать было нельзя. Надо было срочно искать СТО. Только на третьей станции техосмотра согласились проверить карбюратор. Персонал на СТО капризный, посылает от одного специалиста к другому, дескать, работа не денежная, а объемная. Ребята – хорошие психологи, понимают, что клиенту некуда деваться, на все согласится. Вскрыли карбюратор, осмотрели жиклеры – все покрыто цементным налетом. Некачественный бензин! Это нам на автозаправке под Джанкоем «удружили». Продули систему подачи топлива, жиклеры, предварительно откачав 3 литра грязного бензина. За работу заплатили 2 тысячи рублей. Первая трата российских рублей. Главное – устранили неисправность. Заправились на российской стороне и бодро покатили вперед.
Дорога от Обояни до Курска плохая, разбитая, местами идут ремонтные работы. Проехали Курск, он остался справа, вдали видны белые корпуса жилых зданий. Чаще встречаются вывески «Живые раки». Это раковый рай. На железнодорожных станциях и перронах тоже разносят отварных раков. У меня всегда было желание купить и отвести душу, наевшись раками до отвала. Но чувство опасности отравиться в дороге преобладало над гастрономическими желаниями.
Впереди Орел, до него 170 км, это три часа хода. Солнце давно перевалило на запад. Глотка моя першит, я сосу «стрепсилз», пью от головной боли «солпадеин», чувствую, что болезнь моя усиливается. Состояние унылое. Проезжаем красивые места, у дороги местные жители продают ведрами грибы: лисички, белые, подосиновики и другие. В душе теплится надежда – может быть и в нашей Ивановской губернии такое же изобилие грибов? Орел проехали по объездной дороге, он остался слева. Мы вписались в ритм дорожного движения, задерживают только громадные 20-тонные фуры на подъемах, хотя они тоже держат 90-95 километров. Джипы выжимают 150-160 километров, мы заметили, что в России водители иномарок, которым уступаешь дорогу, прижимаясь к обочине, всегда поприветствуют тебя миганием задних фар: «спасибо!». На Украине этого нет.
Наш старенький «жигуленок» может устойчиво держать 110-115 километров, но мы стараемся ехать со скоростью 105 километров, это дает расход бензина 7-8 литров на 100 километров. Что еще надо для машины–пенсионера? От Орла магистраль отклоняется вправо, общим направлением на северо-восток. От Мценска отличная дорога с двумя полосами в одну сторону, но это счастье протяженностью только 60-70 километров. В районе Щукино целая система развязок. Надо было свернуть влево, а мы проскочили и проехали через город, и нам пришлось петлять, выезжая через две развязки влево на Тулу. Леня меня упрекает: «Папа, ты плохой штурман, Андрей мне подсказывал, где и сколько километров до поворота». Оправдываюсь: «Сын, чтобы следить за дорогой по атласу с увеличительным стеклом, надо постоянно менять очки, а у меня голова раскалывается, ты уж прости. Давай чаще делать перед поворотами остановки и разбираться по атласу». Кстати, «Атлас автодорог России, стран Балтии (приграничные районы) дизайн, информация, картография ООО издательство Астрель» явно неудачный. Он перегружен. При переходе с одной карты на другую приходится переворачивать несколько страниц, переходы часто не перекрываются, и приходится перелистывать страницы в поисках стыка дорог, соединяя в одну три страницы из разных мест атласа. Редко ставится номер дороги.
Проехали Тулу. Хорошо, что у всех больших городов есть объездные дороги. Пересекли большую реку Упа, я такого названия реки не встречал. В районе поселка Севрюково начинается отличная магистраль с двумя полосами движения в одну сторону. Хорошее покрытие – чувствуется приближение Москвы. Дорога идет на север, день закончился, сумерки. Проехали мост через Оку. Это река Константина Паустовского, его рассказы «Летние дни» и повести, его «Мещеру» я полюбил с детства. Мне всю мою жизнь хотелось побывать в этих местах, но обстоятельства и условия службы не позволили мне исполнить мою мечту. Так она и осталась несбывшейся.
В районе поселка Плешино свернули с магистрали вправо и поехали на восток в сторону Ольховки по автодороге № 108 к городу Воскресенску. Уже стемнело, когда переехали мост через реку Москву и въехали в город. Показалось, что город освещен плохо. Спросили у местного жителя адрес ближайшей гостиницы. Свернули с центральной дороги, проехали два квартала и увидели Общежитие молодых специалистов. Леня нашел администратора и за 2 тысячи рублей получил номер на двоих. Номер хороший, с душем, можно поужинать. За сутки мы исчерпали наш денежный лимит сполна, 7 тысяч для нас деньги приличные. Поужинали остатками продуктов, банкой тушенки и Лениным чаем.
В 7 утра мы выехали и сразу заблудились, пришлось возвращаться. Еще раз должен отметить, что в России на всех дорогах, въездах и выездах, на развязках и в черте города исключительно плохое информационное обеспечение дорожного движения. Неужели трудно поставить лишний знак, указать поворот, направление главной и второстепенной дорог, название пункта, куда ведет дорога? Сколько раз приходилось останавливаться, спрашивать, возвращаться. Утверждаю, что в Украине с информацией на дорогах на порядок выше. Я злился, Леня меня успокаивал: «Папа, они все местные, им известно куда ехать. Они думают, что все тоже знают».
Впереди город Орехово-Зуево, название города на слуху, до него 70 километров. Итак, мы объехали Москву, до МКА по прямой 65 километров, проезжаем Орехово, окружной дороге нет, едем через центр. Дорога, как и везде в городах и населенных пунктах плохая. Переехали мост через реку Клязьму, проехали ещё 10 км до Малой Дубны, и мы на магистрали Владимир – Иваново. Наш курс ост-норд–ост, до Владимира 80 км. Это уже наша земля! Владимир с запада огибает объездная дорога, движение интенсивное, указателей, как везде, мало. Стараемся не свернуть к центру, нормальному движению мешают светофоры и пешие переходы, которых понатыкано больше, чем достаточно, поэтому частые торможения и остановки. Объехали Владимир, на Иваново трасса под прямым углом уходит вправо. Мы двигаемся по нашей трассе, проезжаем мост через реку Нерль (приличная река). И возле поселка Лемешки наша трасса под № 7 идет на восток, на Нижний Новгород, до него 235 км. Леня решил проехать знакомым маршрутом через Горьковское водохранилище, а это значит, что будем заезжать в Пестяки с востока. Я молчу, глотку дерет, болезнь в разгаре, сосательные таблетки не помогают, лучше становится, когда выпиваю стакан горячего травяного настоя. Дорога удовлетворительная, но загружена тяжелыми фурами, которые следуют к Нижнему Новгороду и дальше в Чебоксары и Татарию. Проезжаем лесостепной район, поселки Вязники, Ильино. От поселка Ильино начато строительство дороги влево до наших Пестяков. Но через 15 км, дойдя до болота, строительство прекратили. А жаль, эта дорога к Пестякам сократила бы маршрут на 150-180 километров. Мы уткнулись в болото и развернулись обратно, следуем к Дзержинску. Он расположен в 38 километрах от Нижнего Новгорода. От Дзержинска поворачиваем влево на север к поселку Заволжье. Дорога разбитая и загруженная. Особенно медленно движение через железнодорожные переезды. Я злюсь, но молчу, не хочу обидеть сына, он хотел показать мне Горьковское водохранилище.
В районе Заволжья выехали на берег водохранилища. Это настоящее море, не видно противоположного берега, вода желтоватого цвета, над водой чайки–крачки. Мне не до любования, простуда в разгаре, болит горло. «Папа, я специально выехал к этому месту, чтобы показать тебе это громадное водохранилище», – говорит сын с обидой. Я успокаиваю его: «Все нормально, спасибо, так я бы не увидел бы эту прелесть». Дорога вдоль водохранилища отличная, движение спокойное, большегрузный транспорт по ней не идет. Двигаемся на поселок Пурех, от него 30 км до Пестяков, это уже почти дома. Оказалось, что дороги от Пуреха на Пестяки нет, по карте она есть, а фактически она не достроена, и надо делать крюк в 60 км. Я начинаю беспокоиться, не придется ли делать еще одну ночевку? Наконец, въехали в Ивановскую область, а еще через 20 минут мы в Пестяках. Но до Мыта, где живут наши старики, еще 30 километров! Я устал, голова раскалывается, сил нет, когда же этот Мыт? Наконец мы въехали в большое село – это Мыт. Лене село знакомо, несколько поворотов по сельским улицам и мы у дома наших знакомых. Все, доехали!
До чего красивые дома в Ивановской и Владимирской областях! Они сложены из отличных сосновых бревен. Бревна ошкурены и покрашены краской. Каждый дом имеет свою особенность, свою окраску. Венцы сруба, кроме того, что хорошо просмолены, еще и обиты досками, которые тоже покрашены, так что кругляшей не видно, а срубы стоят десятками лет и не подвержены гниению. Дома большие, на улицу выходит четыре или шесть окон. Комнаты просторные. На окнах резные наличники, это просто образцы столярного мастерства, настолько они воздушны и неповторимы. Местные женщины шутят: «Наши мужики водку пьют, да наличники режут».
Дом, где живут наши старики, расположен на небольшом пригорке, а сама дорога проходит внизу. От дороги до ограды метров 10-12, а до дома в глубину усадьбы на пригорке еще 4-5 метров. И так расположены все дома. Остановились у обочины, и Леня пошел к калитке. Хозяин Александр Петрович уже шел навстречу. Мы здороваемся и первый вопрос Александра Петровича: «А где же ваши хозяюшки?»
Объясняем, что все заняты и приехали мы одни. Поднимаемся на пригорок к калитке. Дом смотрит четырьмя окнами на улицу. Это торцевая часть дома. Фасад же в шесть окон смотрит в сторону соседского дома, на восток. Парадный вход слева от основного сруба и ведет прямо в коридор. Из коридора вход в кухню, а из кухни попадаешь через спальню и через другой вход в столовую. Вот эти три помещения расположены в одном модуле основного сруба дома. Еще одна комната, четвертая, с отдельным входом вначале коридора и пятая в конце. Но эти две комнаты считаются летними, хотя хорошо утеплены и вполне приспособлены для зимы. Коридор заканчивается выходом во двор. Двор – это капитальная пристройка к основному срубу под одной с ним крышей. Это большое помещение, где держали корову, мелкий скот, птицу, были вспомогательные помещения. Такие дома строились и строятся в северной части средней полосы. Такие же дома я встречал и в центральной и северной частях Урала. Двор имеет два выходы на противоположные стороны. Это сделано с точки зрения безопасности при пожарах и других катаклизмах. У наших хозяев кроме шести кур ничего из хозяйства не было, так что двор имел сухой, чистый вид, там хранились дрова, в ларях картошка, лук, инвентарь и всякие ненужные вещи. Что касается дома, то в кухне большая русская печь и газовая плита, газ стационарный. Есть и баллонный, он используется как резервный. Проведен местный водопровод с расходной цистерной. Комнаты большие, много ковров, полы выстланы ткаными половиками из тряпичных отходов. Причем полы застланы и в коридоре и в других вспомогательных помещениях. Эти половики вытканы с мастерством и художественным вкусом.
Хозяйка Зинаида Павловна работала на огороде. Усадьба Денисовых около 10-15 соток и в основном занята под огород. Большая часть засажена картошкой. Несколько небольших грядок под луком. Лук уже убрали, и он сохнет во дворе. Две большие грядки клубники, ягода уже отошла. Несколько небольших грядок моркови, свеклы и другой огородной мелочи. Огурцы посажены в небольшом открытом парнике на хорошо удобренной навозом грядке. В таких парниках высаживают огурцы на юге Тюменской области в городке Ишиме. Так они растут лучше, чем в открытом грунте. Было несколько кустов помидоров, но местные жители снимают их зелеными и выставляют на подоконники доспевать. Стояла солнечная теплая погода и на мой вопрос, зачем срываются помидоры зелеными, мне пояснили, что иначе помидоры будут чернеть. Странно. Почему не дают дозреть помидорам на кустах? Сада в моем понимании, как такового, не было. По усадьбе были посажены бессистемно несколько фруктовых деревьев: две яблони в палисаднике у калитки, там же три куста черной и красной смородины, в глубине усадьбы две груши, в восточном углу две–три вишни и еще насколько фруктовых деревьев. Начали созревать груши, на яблоки был неурожай, отошли вишня и смородина. В западной части усадьбы у ограды с соседским домом поставлена баня и два небольших сарайчика. Вот такой был у Денисовых сад–огород. Почему я подробно описываю дом, огород, сад, домашние постройки? Мне впервые пришлось быть в северо-восточной части России на родине моего отца, и мне было интересно, как строили дома, разбивали усадьбы, огороды мои предки.
После осмотра дома и усадьбы, хозяева пригласили нас в дом. Зинаида Павловна застелила постели в спальне, куда нас с сыном определили на жительство, и стала готовить ужин, а Александр Петрович занялся баней. Баня в конце огорода. Баня в каждом доме. Мы еще раз осмотрели комнаты. Окна металлопластиковые, хозяйка объяснила, что местным жителям нравятся такие окна, и в райцентре в Пестяках организовано их изготовление. Приезжают бригады, берут заказы, делают замеры и потом уже привозят изготовленные. Разумеется, для каждого дома изготовление индивидуальное.
Перед ужином мы с Леней помылись в бане. Моя простуда не проходила. Никакие лекарства не помогали. Была надежда на баню. Ночью спали на новом месте. Я просыпался от кашля. Температура небольшая, слабость. Я вставал, грел и пил молоко, укутывал шерстяным шарфом горло, этим несколько успокаивал кашель. Рядом со мной примостился старый кот Кузя. У него была странная расцветка: грудь и живот белые, голова и уши серые, нос, щеки и лапы белые, хвост черный. Он был очень добрый кот. Еще за ужином Кузя выбрал меня в друзья и не отходил ночью, а потом и всю неделю. За ужином я подкармливал его, а вечером он пришел ко мне на кушетку и примостился рядом. Так он постоянно был со мной. Днем он ложился у постели на ковре, ночью мостился под боком. Я постоянно кормил Кузю свежей рыбкой, молочком и другими вкусностями. Зинаида Павловна рассказала случай из биографии Кузи. Кузя долго жил в Зубарихе, пока не купили дом и не переехали в Мыт. Переехали осенью, а весной, когда только сошел снег, Кузя пропал. Он ночью попросился на улицу, это он делал каждую ночь, а утром не вернулся. Александр Петрович искал Кузю, но тщетно.
Кузя вернулся почти через месяц. Он пришел ночью, попросился, как всегда в дом, прошел к своему месту на старом кресле и уснул. Где был кот целый месяц, хозяева не могли представить. Потом выяснили. Из села Косицино, что в 3 километрах от Зубарихи, приехала подруга Зинаиды Павловны и в разговоре обмолвилась: «Как это ваш кот в Косицино попал? Сама видела и удивилась, может вы его оставили?» Так узнали, что Кузя за двенадцать километров ходил домой. Что же заставило кота идти в такую даль, по весенней распутице, в окружении разного зверья, днем и ночью? Он очень хотел увидеть свой родной дом, где родился и вырос. Вот только дома не было. Спустя несколько дней после переезда Денисовых из Зубарихи в Мыт, дом кто-то поджог. Сухое строение вспыхнуло как спичка. В доме еще оставалось много вещей, утвари, инвентаря, все сгорело. Для стариков это был шок! Приезжал следователь, но никого не нашли, правда, выплатили страховку. В брошенных деревнях часто случаются пожары. В Зубарихе тоже подожгли несколько покинутых домов, нам потом показывали эти пепелища. Поджоги делают или злые люди по причине человеческой подлости, или водители автомашин по пьянке, когда вывозят бревна из леса и остаются ночевать в каком-нибудь пустом доме. Я на миг представил состояние Кузи, когда он подошел к дому, а увидел пепелище. Что он чувствовал? Я думаю, что Кузя подвержен ностальгии. Он как человек вспомнил о прошлой жизни, о своем кошачьем детстве, о доме, где ему было так хорошо. Наверное, глупо так думать, но я вдруг увидел в Кузе родственную душу, понял его тоску о прошлом и недоступном. Как же ему было тяжело возвращаться обратно! Видно, он почувствовал то же, что и я на берегу моей уничтоженной Таловки. Теперь Кузя стал для меня еще ближе.