(рассказ)
Свою зимнюю шапку Лизавета Сергеевна очень любила и даже гордилась ею, хотя на самом деле шапка-то была старая и изрядно поношенная. Всего-то и достоинств, что была она норковая. Но более всего Лизавета Сергеевна любила шапку за то, что перешла она к ней от покойницы матери, с которой Лиза прожила всю жизнь.
Несмотря на потрёпанный вид, в морозы шапка исправно спасала уши и голову от обморожений. А что ещё надо было непритязательной Лизавете Сергеевне, не замуж же в ней выходить? Лизе было уже сорок пять. «Уже» она установила сама для себя, чётко ограничив, что хоть многие и позже замуж выходят, но для неё эпоха матримониальных устремлений прошла. Скорее всего, сработал комплекс неполноценности, мол, кому нужна материально не обеспеченная простая труженица.
Решив так, крест на биографии был поставлен.
Зима – время праздников. Впрочем, любое время года можно назвать временем праздников. Но что может быть любимей народом, чем Новый год? Самый раздольный праздник. И не важно, скрипит ли под ногами снег, или хлюпают лужи, но слаще Нового года праздника нет.
А в конце зимы прилепился другой праздничек. Совсем, вроде бы, никакой, но тоже достаточно любимый в народе и абсолютно всеми празднуемый. Казалось бы, «День защитников Отечества» - сугубо военный праздник, но повелось в народе в этот день поздравлять всех мужчин без разбора: служил – не служил. Мне думается, не будь на Руси «восьмого марта», не отмечали бы так шумно и «двадцать третье февраля». Но уж коль всем женщинам праздник объявлен, то и мужикам полагается иметь свой день. Не положено мужиков в обиду давать. Вот и придумал себе народ лишние, но приятные хлопоты.
К этому дню Лизавета Сергеевна готовилась долго, откладывала со своей мизерной зарплаты деньги на подарки. Пришлось урезать себя в еде. Да и Бог с ней, не привыкать, надо же мужиков хоть чем-то порадовать. А мужиков-то аж трое: отец и два брата.
Снег витал перед лицом. Снежинки метались из стороны в сторону, но как бы им не хотелось ещё покружиться в воздухе, ощутить ускользающие мгновенья свободы, земля всё равно притягивала к себе, сбивая снежиночные неповторимые кружева в однородную безликую массу, хрустящую под ногами.
В тот день, когда Лизавета Сергеевна отправилась за покупками, стоял непривычный мороз, от которого стягивало ноздри. Видно зима напоследок хотела напомнить людям о своём былом величии.
Подгоняемая морозом Лизавета Сергеевна перебегала от магазина к магазину, пока не зашла в частную лавку на центральном проспекте. Когда-то в этом помещении располагался магазин женской одежды, но с тех пор слишком многое изменилось. Сейчас в магазине понастроили перегородок и сдали все закутки в наём частникам.
Витрины манили, сверкая стеклом, но Лизавета Сергеевна подошла к той, что сверкала больше всех. Этот стенд был уставлен всевозможными фужерами, бокалами, рюмками и стаканами. Свет люминесцентных ламп преломлялся в острых гранях стекла и радужно переливался.
- Что Вы хотели бы выбрать? – услужливо поторопилась спросить продавщица.
- Праздник на носу, надо мужчин поздравлять, - ответила Лизавета Сергеевна.
- Вы уже что-нибудь насмотрели?
- Да нет ещё. А из чего сейчас пьют пиво мужики? А то мои сидят на кухне и хлещут с горла. Но только так, чтоб стильно было.
- Ну, из простых кружек, как раньше, сейчас мало пьют. Стали модны вот такие высокие стаканы из толстого стекла. Во всей Европе пьют пиво из таких стаканов.
- А сколько ж пива в такой стакан войдёт?
- Как и в простую кружку – пол-литра.
Лизавета Сергеевна осмотрела поставленный перед ней стакан. Вид у него был внушительный, но в тоже время не тяжеловесный. Прозрачное стекло изгибалось плавными линиями. В верхней части оно расширялось, и только у самого края снова чуть суживалось. На этой расширенной части красовался герб стеклодувной фирмы, на красном поле которого стоял загадочный золотистый зигзаг, а под ним название фирмы «Dojlidy».
- Беру, - решила Лизавета Сергеевна. – У вас три штуки найдётся?
- Да, как раз три штуки и осталось.
- Вот и хорошо. А могли бы Вы их упаковать в подарочную упаковку?
- Выбирайте бумагу.
- Только мне надо, чтобы каждый стакан был упакован отдельно.
- Как скажете. Выбирайте три листа упаковочной бумаги.
Среди пёстрых листов с голографическим тиснением Лизавета Сергеевна выбрала тёмно-сиреневые, посчитав, что для мужчин нужны тона построже и посерьёзнее. Когда стаканы упаковали и перехватили сверху совсем уж не серьёзными бантиками, Лизавета Сергеевна уложила покупку в тут же купленный пакет и в приподнятом настроении заспешила домой.
Стемнело. Так уж устроен мир, что зимой рано темнеет, и хотя в феврале дни становятся длиннее, всё равно темнеет рано.
Лизавета Сергеевна шла по вечернему городу, осторожно ступая, обходя раскатанные полоски катка. Только б не поскользнуться, только б не упасть.
Фонари зажгли на столбах, когда Лизавета Сергеевна добралась до своего двора. Подходя к подъезду, она заметила, что в одно из окошек подъездной двери за ней наблюдают чьи-то два глаза, но не придала этому значения. Поднялась по обледенелым ступенькам, открыла дверь… В этот момент из подъезда выскочили два молодых бугая, сбили Лизавету Сергеевну с ног, а один на ходу сорвал с неё шапку, и оба здоровяка стремглав побежали со двора.
Лизавета Сергеевна со всего размаха шлёпнулась с крыльца, больно ударившись спиной о ступеньки. От боли в глазах поплыли чёрные круги, потом искры. Затем острая боль стала отступать, переходя в ноющую, но тупую. Лизавета Сергеевна приподнялась и села на ступеньку. Поискала глазами. Шапки нигде не было. Приподняла пакет. В нём звякнуло стекло. Дрожащими руками раскрыла пакет. В блестящих обертках, постукивая, пересыпались осколки.
«Видно суждено моим мужикам пить пиво из бутылки, - подумала Лизавета Сергеевна. – Хорошо хоть не изнасиловали…»
03,10.03.01
Геннадий Моисеенко