ГЛАВА 3. СВЕНЦЯНСКОЕ ГЕТТО
Первую неделю Арик, его родители и бабушка сидели дома. Крадучись проберутся в отхожее место во дворе их дома, и сразу назад. Доедали то, что оставалось,– варили крупу, заправляли её конопляным маслом, пекли лепёшки из остатков муки. Картошки не было: конец июня – старая кончилась, а новая ещё не выросла. Воду набирали по ночам. Никого не видели и не знали, что происходит в городке. И только доктор Миклашевич зашёл как-то и сказал: немцы назначали бургомистра – так они называли городского голову. При нём – команда вооружённых солдат.
Ещё через день родителям Арика доставили повестку от бургомистра, предписывающую всем евреям, включая детей, явиться завтра к десяти часам утра на базарную площадь. За неповиновение – наказание.
– Вот, началось,– прошептала испуганная мать.
Они не посмели ослушаться и не пойти. Это было бесполезно – в маленьких Свенцянах все жители хорошо знали друг друга.
Арик слышал, родители не спали всю ночь, обсуждая, что делать.
Наутро, через силу поев, отправились на площадь. Тянулись, как на эшафот, не ожидая ничего хорошего от новых властей.
По улицам обречённо плелись евреи. Вели детей за руку, а самых маленьких несли на руках. Вся эта вереница отверженных вливалась на базарную площадь, образуя немую толпу настороженных голов, где даже младенцы боялись пискнуть.
Ровно в десять – немецкая пунктуальность – появился бургомистр в сопровождении переводчика и вооружённых солдат.
Народ на площади следил за ними исподлобья. Начальствующим жестом бургомистр передал переводчику бумагу с приказом: «Зачитать».
Маленький испуганный переводчик стал читать, всё время сбиваясь и путаясь.
«Граждане евреи! Jude!
Священная Германия освободила вас от засилья красной заразы. Теперь здесь будет твёрдый немецкий порядок. Русские рубли отменяются, все расчёты в германских марках.
Для выполнения приказов фюрера назначается Юденрат (Judenrat) – еврейский совет – и вводится еврейская полиция.
Для обеспечения порядка всем евреям вменяется постоянно носить на левой стороне груди и спине отличительный знак – звезду Давида – жёлтую звезду. Всем, включая младенцев. За неповиновение – кара военного времени, расстрел».
На этом месте переводчик запнулся, а по толпе пролетел невнятный шорох – это был общий ужас, в котором потонули последние слова приказа: «Хайль Гитлер».
..Так, наполненные страхом, прошли июль и август. В лавках и на базаре продавали за немецкие марки. А где было их взять? Гимназия не работала, и отец не получал зарплату. Стало известно, гимназия не откроется и в сентябре. Родители всех учеников Хаи отменили музыкальные занятия – им нечем было платить за учёбу детей. Единственным учеником оставался сын соседа, доктора Миклашевича. Но этой платы было недостаточно, чтобы прожить и несколько дней. Отец был в отчаянии, не зная, что предпринять, чтобы прокормить семью. Жена его успокаивала:
– Я буду шить одежду, у меня ведь есть мамина швейная машинка «Зингер».
Теперь Хая целыми днями шила из того ситца, что прикупил отец в день объявления войны. Арик видел, мать шила и ночью. Мужские рубашки, женские юбки и кофточки. Меняла их на базаре на продукты. Но часто и этого не хватало на самое необходимое: картошку, крупу, капусту и хлеб, и постепенно из дома стали исчезать вещи, которые тоже обменивались на еду. Сколько мы так продержимся – это был вопрос, на который не было ответа.
А потом наступили времена ещё страшнее. Как-то однажды, в конце августа, когда они все были дома и мать, как всегда, шила у открытого окна, во двор вошли какие-то вооружённые винтовками люди. Одеты странно – босые, в старых куцых пиджачках. Они не были местными. Оцепив двор, двинулись к дому. На пути им попалась служанка соседа, доктора Миклашевича, развешивающая выстиранное бельё на верёвку.
– Евреи есть?– спросили по-литовски.
– Нэма! Здесь нет евреев,– ответила им польская женщина. – Все поляки.
Вооружённые люди повернули назад, на улицу. Скоро там раздались душераздирающие вопли и несколько выстрелов.
От испуга Арик забился под кровать. А родители и бабушка сидели, как громом поражённые. Они боялись даже помыслить, чтобы выйти из калитки и узнать, что произошло.
Вечером зашёл доктор Миклашевич и рассказал, что прибыл отряд литовских прислужников немцев – зондеркоманда и они провели облаву на нескольких улицах, где были дома побогаче. Ловили евреев, брали и старых, и малых и, по-видимому, уничтожили всех, по крайней мере домой никто из них не вернулся.
Литовские каратели уже заселились в лучшие дома, а остальные полностью разграбили.
Родители кланялись в ноги соседской служанке, спасшей их семью от смерти. Они прекрасно знали, как она рисковала.
В ту ночь родители спать не ложились. Арик слышал их встревоженный шёпот.
– Надо что-то делать. Тут нельзя оставаться,– говорил отец.
– А куда идти, ведь всем евреям запрещено покидать местечко. Аусвайс, ну, тот документ, который нам выдали немцы, там написано, приписан к Свенцянам. А у нас ребёнок, больная мама.
– Я пойду искать, где можно укрыться. Переждать убийства.
А найду – и вас заберу.
– А вдруг тебя поймают?– всхлипывала мама.
– Я буду осторожен.. Хая, пойми, я не могу вас здесь защитить. Ну не может быть, чтобы негде было укрыться. Пойду в Видзы, к сестре, может, там поспокойнее. Пойми, я не могу сидеть и ждать, когда нас всех тут убьют. Я должен что-то предпринять!
– Да как же мы одни, без тебя? – всё повторяла мать.
Утром, когда Арик проснулся, отца уже не было. Ещё ночью он ушёл пешком в Видзы, его родной городок в сорока километрах от Свенцян, где жила его сестра с детьми и мужем. С собой он взял только пару ломтей хлеба.
Мать сказала Арику, отец поцеловал его спящего, но не хотел будить, чтобы не поднимать шума. Ещё сказала, отец просил передать, что он очень его любит и что Арик до его возвращения должен быть опорой матери и бабушке.
----------------
Jude – нем. еврей.
Следующая Глава http://proza.ru/2021/11/23/155
Назад к Главе 2 http://proza.ru/2021/11/23/153
Оглавление http://proza.ru/2021/11/23/133