ГЛАВА 2. ВОЙНА
Когда Арик с отцом, возвращаясь с прогулки, ещё только подходили к своему дому, они услышали, как замечательно пела мама на кухне. Мужчины, большой и маленький, заулыбались. Они гордились ею. Красивая. Добрая. Умная. Хорошо образованная – она закончила Варшавскую консерваторию по классу рояля. Владела пятью языками. Тут было чем восторгаться.
Тихонько вошли в дом, и Арик сразу побежал в свою комнату читать книгу, а отец, поцеловав жену, сел в столовой и развернул газету.
Потом по радио начали передавать Рахманинова. Хая*, так звали маму, перестала петь и сделала радио громче. Волнующие звуки заполнили дом. И вдруг музыка резко прервалась. Из приёмника раздался треск, скрежет, и неожиданно в комнату ворвался незнакомый мужской голос.
– Граждане и гражданки Советского Союза. Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление. Сегодня, в четыре часа утра без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбёжке со своих самолётов наши города Житомир, Киев, Севастополь, Каунас…
Мальчик услышал, как на кухне со звоном покатилась по полу кастрюля. Арик понял: произошло что-то неладное. Оставив книгу, он поспешил к отцу и нерешительно остановился возле стола. Но Александр сидел, окаменев, и даже не заметил подошедшего сына.
Мать вбежала в столовую, на её лице от волнения горели красные пятна.
– Каунас? Он сказал, Каунас? Да ведь это совсем рядом, сто пятьдесят километров!
– Война!– враз охрипшим голосом произнёс отец, выйдя из оцепенения.– Через день-два фашисты будут здесь.
Входная дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ввалилась запыхавшаяся бабушка Люба, Хаина мама, жившая с их семьёй.
– Война! Бегите быстрей,– бабушка судорожно хватала воздух широко открытым ртом,– в лавки, запасать продукты.
– Стой, Хая,– решительно сказал отец.– Я иду искать машину, а ты быстро собери самое необходимое. И вы, мама, тоже,– обратился он к бабушке.
«Война? Что такое война?– думал мальчик.– И почему надо собирать необходимое? И что такое – необходимое? Они куда-то едут?»
Забыв про свою книгу, Арик молча наблюдал за матерью. А та почему-то первым делом подошла к пианино, взяла фотокарточку сына в коляске, потом пошла в спальню и стала быстро выбирать какую-то одежду. Когда два узла были готовы, вернулся отец со свёртками в руках. Мать бросилась к нему.
– Ну как?
– В Свенцянах не осталось ни одной машины. Ты знаешь, их и так-то всего четыре, начальство всё умчалось. Пробовал нанять подводу, никто не согласился ни за какие деньги. Я даже обручальное кольцо предлагал. Бесполезно. Тогда я заскочил в лавку, успел ухватить последние пачку соли, пять коробков спичек, набор швейных иголок, нитки, отрез ситца, немного муки и крупы. Лавки уже пусты. Завтра с утра надо поспешить на рынок, может, ещё удастся купить еды. Боюсь, цены взлетят. В лавке хозяин хотел изменить ценники, так его чуть не растерзали.
– Да разве мы не уедем?– с испугом воскликнула Хая.
Арик вздрогнул: его мать никогда не повышала голос.
– Может, ты какую телегу найдёшь? Посадим бабушку и Арика и будем тащить её сами,– с надеждой проговорила мать.
– Ну что ты, Хая, до железной дороги сто двадцать километров. Как ты протащишь телегу? Пока мы дотянемся, немцы будут там. Я уверен, они пойдут вдоль больших дорог.
– Так что, погибать здесь? – в отчаянии взвизгнула мать.
– Я завтра буду дежурить на дороге, может, красноармейцы проедут, возьмут нас. А ты будь готова.
– Бегите,– взмолилась бабушка.– Мне восемьдесят второй пошёл. Ноги не ходят. Оставьте меня здесь, а сами спасайтесь!
– Нет, мама, я тебя никогда не оставлю, ты же знаешь,– голос Хаи теперь звучал твёрдо.
– Бегите, спасайте Ариле,– Люба сделала ещё одну попытку.
– Нет!– отрезала Хая.
Бабушка заплакала, причитая и всхлипывая. Арик, который до этого крепился, не выдержал и начал реветь. Он чувствовал себя маленьким и несчастным.
– Арик, ты мужчина,– остановил его отец.– Мужчины не плачут. Помни, теперь мы все стоим друг за друга и всегда поддерживаем.
Он вытер слёзы мальчика и строго посмотрел ему в глаза. Потом повернулся к жене:
– Хая, давай лучше обедать. Уже давно время ужина, а мы с утра ничего не ели.
За столом сидели молча, без обычных шуток, без традиционного рассказа сына об утренней прогулке. После еды мама отправила Арика спать, объяснив, что завтра им всем нужны будут силы.
Утром мальчик проснулся от тревожных вскриков матери. Он прислушался. Отец рассказывал, пошёл слух, в лесах по пути на Молодечно – ближайшей железнодорожной станции по дороге на восток – появились литовские бандиты. Они грабят и убивают всех подряд. Недалеко, под Браславом, прямо на дороге нашли семью. Грабители убили всех, даже маленьких детей, а лошадь с телегой забрали.
Отец понизил голос, но Арик всё же услышал: «Ещё говорят, в Каунасе был погром, там реки крови текут».
Мальчик насторожился: «Что такое погром? И откуда течёт кровь?»
Быстро одевшись, он заспешил в комнату к бабушке. Арик, любимый бабушкин внучок, знал, она ему не откажет, всё объяснит. Мягкая, вся в тонких морщинках, с лучащимися понимающими глазами. Обворожительная, как добрая волшебница из сказки. Недаром её полное имя на идише – Шейне Любе*.
Мама как-то объяснила сынишке: Шейне означает красивая, а Любе – любовь.
– Бабушка, а что такое погром?
Старая женщина от неожиданности всплеснула руками, потом крепко обняла мальчика.
– Ой, внучек, дай Бог, чтоб ты никогда не узнал, что это значит. Погром – это очень страшно, это когда убивают евреев.
– Как убивают? Кто? Разве людей можно убивать?
Но ответа Арик не получил.
– Ариле, о мой Ариле,– всхлипывала старая женщина.
Ребёнок испуганно прижался к бабушке.
Мальчик не осмелился спросить о погроме родителей. Но с той минуты всё пытался понять, кто бы это мог быть, что за разбойники или бандиты, которые убивают людей.
Сели завтракать – овсяная каша без молока, чай с чёрным чёрствым хлебом и кусочком сахара.
– Мам, а можно мне ещё сахара?– спросил мальчик.
– Нет, сынок, надо экономить, купить сейчас негде.
Они кончали есть, когда в дверь постучал их сосед – доктор Миклашевич*, поляк, живший со своей семьёй во второй половине дома.
– Дзень добрый, пан учитель! Хая! Так вы не уехали?– озабоченно спросил он.
– Мы пытались, но не на чем,– удручённо пробормотала мать.
– Ни одной машины, ни подводы не осталось,– объяснил отец.– Я сегодня дежурил на дороге, надеясь пристроиться к красноармейцам. Всего два грузовика прошли, забитые до верха, даже не остановились.
– Ох, боюсь за вас. Я пришёл сказать, пани Хая, уроки музыки с моим сынишкой мы не отменяем. Да и вам хорошо, хоть какой-то приработок. И вообще, чем смогу, помогу.
– Спасибо, пан Миклашевич!– отвечали родители.
– Пойдёмте, я вас провожу, пан доктор. Я как раз иду дежурить на дорогу,– предложил отец.
Когда они ушли, мать запретила Арику выходить на улицу, хотя был чудесный, жаркий и солнечный день. Пришлось мальчику весь день провести в своей комнате.
Поэтому мальчик очень обрадовался, когда к ним заскочила мамина двоюродная сестра Берта* с двумя младшими сыновьями Борей* и Евсеем*. Они жили неподалёку, через две улочки. Мальчики были чуть старше Арика: Боре – восемь, а Евсею – десять.
– Как вы?– спросила тётя Берта с порога вместо приветствия.
– Да как, пытались уехать и не смогли. Что будет, не знаю.
А вы-то как? И где Давид* с Иешуа*?– справилась Хая о старших сыновьях сестры.
– Уехали они. На том велосипеде, что вы подарили Давиду на день рождения в прошлую субботу. Я, как услышала о войне, велела им немедленно ехать. Ведь они призывного возраста. Их немцы сразу заберут. Уж мы тут с младшими как-нибудь. Собрались мгновенно. Всего-то взяли смену белья, документы, немного хлеба и денег. Приказала им крутить педали, не останавливаясь. Обещали. Да вот не знаю, успели ли? До Молодечно далеко, а тут везде бандиты объявились. Вы слышали?
– Да, слыхали. Страшно всё это. Давай будем надеяться, что успели.
Арик понял: больше ничего интересного он не услышит и перестал прислушиваться к разговору взрослых. Тем более они, трое мальчишек, затеяли игру. Подбросишь шестигранный кубик и в зависимости от того, сколько точек выпадет, столько шагов делаешь по карте, пока не достигнешь заветной цели – зарытого клада.
Игральный кубик с картой когда-то подарил ему мамин брат в Москве. Кубик был вырезан из моржового клыка. Лёгонький. Воздушный. И казалось, светился изнутри молочным опаловым светом. Ни у кого в Свенцянах такого не было. Все мальчишки завидовали Арику и просили обменять на что угодно. Даже трёхколёсный велосипед предлагали! Вот и сегодня Боря долго держал кубик в ладошке. Любовался. Оглаживал пальцами. Потом решился:
– Ариле, подари!
Уж как не хотелось Арику расставаться с заветным кубиком!
Но Борины глаза умоляли.
– Хорошо, ладно, подарю тебе на твой день рождения.
– Так то ж долго ждать, день рождения в ноябре.
– А ты думаешь, мне легко с ним расстаться?
Лучик надежды сверкнул на Борином лице:
– Ой, быстрей бы день рождения! Буду дни считать. Поклянись, что подаришь!
– Клянусь страшной клятвой,– пообещал Арик,– иначе пусть мои руки почернеют и отпадут!
Страшнее клятвы свенцянские мальчишки не знали. Услышав её, Боря успокоился, благодарно заулыбался.
Братья поиграли совсем немного, когда тётя Берта позвала своих сыновей идти домой. Арик остался один с мамой. Бабушка ушла молиться в свою комнату. День тянулся бесконечно долго.
Отец вернулся поздно. Расстроенный.
– Ничего не получается,– сказал он матери.– Ехать не на чем. Ну, ну, не плачь, может, как-нибудь обойдётся,– Арик услышал, как отец пытался утешить мать.– Я встретил раввина, он говорит, мы не должны так волноваться, немцы – цивилизованные люди. Сказал, он мальчишкой навидался их в Первую мировую. Они культурные и не чета коммунистам, храмы не уничтожают.
– Хорошо б, чтоб так, да не верится,– ответила мама.
С этим Арик уснул.
Ещё через два дня в Свенцяны пришли немцы.
Следующая Глава
http://proza.ru/2021/11/23/154
Назад к Главе 1
http://proza.ru/2021/11/23/150
Оглавление
http://proza.ru/2021/11/23/133