В тот день, когда мы с моими коллегами восточными журналистами путешествовали по степи, приключился такой случай, который уже потом обрисовался в эту зарисовку.
Солнце начинало склоняться ближе к вечеру. Решили направляться домой. И вот не далеко от нас заметили отару овец с пастухом и его верблюдом. Когда подъезжали к отаре, пастух при нас отпускал верблюда домой. И он в радостной оглашенности помчался в поселок домой, который легко просматривался в степи. Мы подъехали. Представились, повели обоюдный разговор и пастух решил верблюда вернуть назад.
- Яшка! Яшка! Стой! Вернись!
Он обращался к нему, словно к человеку.
- Яшка вернись!
Яшка притормозил. Остановился. И нехотя повернул голову в сторону пастуха.
- Вернись, кому сказал. Видишь. У нас гости.
Яшка понуро, нехотя поплелся назад к пастуху. Мы смотрели на верблюда и нахваливали: - Какой красивый, какой прыткий. Да он же понимает, о чем говорит хозяин.
Яшка, словно понимая, что он в этой ситуации теперь перед гостями, центральная фигура, словно преобразился. В его глазах теперь горел озорной огонек. Он своим видом показывал перед фотокамерами: - Да, я вот такой, красавец и к тому же такой молоденький, молоденький.
Пастух спросил: - Хотите, он вас покатает.
Гости замялись, было нам как-то не ловко.
- Яшка!!! – зычным повелительным голосом обратился пастух.
- Покатай дорогих гостей. Они же из далека. Они потом в своих воспоминаниях о тебе не раз расскажут своим читателям и близким.
Яшка своим видом показал, что готов покатать. Он подошел к нашему фотокорру, опустился пред ним на передние ноги. И когда его посадили, резко встал на передние ноги и с гиком майнул в степь. Мы ахнули. Пастух тревожно крикнул в догонку: - Яшка, Яшка, ах ты озорник, не балуй!
Яшка вернулся весь разгоряченный и озорно круглил на нас своими глазами.
Подошла очередь «японо-мамы», совсем еще молоденькой девушки.
- Яшка, по аккуратней с ней.
- Она такая миниатюрная, она такая хрупкая - смотри мне.
- А не то, пожалеешь.
Он плавно встал, плавно тронулся, но горб его зашатался и девица с воплями вцепилась обеими руками в него. Он очень медленно, словно это была замедленная съемка, пробежался туда-обратно совсем с нами рядышком. Потом подбежал к нам, остановился и очень медленно опустился на передние ноги. Мы с трудом расцепили руки наездницы, которыми она вцепилась мертвой хваткой в одинокий горб.
- Яша! Ты такой умница. Ты столько доставил нам радости.
- Спасибо. Спасибо.
Мы его хвалили и хвалили.
Яшка это понимал. И когда ему сказали, ну теперь иди домой, он не уходил.
Он расхотел. Он герой. Ему понравились наши аплодисменты.
С тех пор прошло уже немало лет. Но, наша красавица донская степь, с ее разнообразным разнотравьем и ее неповторимыми целебными запахами хранятся в нашей памяти.
Ах ЯШКА, какой же ты был в ту пору красавец.
Донской край. Любимый край.
Вспоминаю свое счастливое детство, когда был еще босоногим мальчишкой. Наша летняя форма одежды - трусы и только. К нам притопали с грузом на Сельмашевский колхозный рынок верблюды. Улеглись и что-то жуют. Мы стали их всячески дразнить, чтобы они проявили к нам свой гнев. Их время гнева пришло. Они поднялись сверкая глазами и стали плеваться. Мы визжали от получаемого удовольствия как поросята в ответ на их плевки. А они, поняв, что на них обращают внимание, стали в горделивой позе, изображая павлинов. Собралось много народу, чтобы поглазеть на них.