- Дед Паша, а почему ты дома в шляпе? - старик подозвал меня поближе. Прищурил глаз бутылочного цвета с крапинками похожими на причудливую паутину. Открытым глазом, затянутым белесой пеленой отголосков прошлого, смотрел не мигая.
- Чай, в шляпе все мое богатство, - дед Павел прощупал осторожно жеваные временем поля фетровой сокровищницы. Я пригляделась к затертой валяной шерсти, похожей на замоченную луковую шелуху.
И отпрыгнула, словно невидимый домовой кольнул булавкой в бок. У старика не было двух пальцев на руке.
- А, это.., - дед Павел, заметив мою реакцию, спрятал увечье под замшевую жилетку.- Чай, это лошадь вредная мне объясняла, кто главный.
- Дедуль, почему ты мне чай предлагаешь, а не наливаешь?- все ещё упругие, чуть тронутые снегом, кудри- пружины начали сотрясаться вместе с телом старого цыгана.
- Ох, рассмешила старика, чай - по нашему, дочечка, но если б ты была моей дочей, назвал бы тебя Чирикли, точно, Чирикли, свободная ты, как птичка, - дед Павел приобнял здоровой рукой.
- А расскажешь про шапку, она волшебная получается?- я обхватила ручонками его шею.
- Ух, ласковая ты, Чирикли, не у костра ль ты родилась, Чяури? - дед вкрадчиво шепнул на ухо сквозь мохнатые, пожелтевшие от табака, усы. - Лала, яв дариИк.
; Маленькая пристройка, похожая на кибитку, увешанная коврами и аляпистыми шторами на окнах, заполнилась его зычным голосом. Будто песня ромал донеслась из полей, пропахших ветром, ковылем и клевером.
- Дедуль, что ты сказал? - я лисенком вилась вокруг ног деда, покрытых зелёным колючим одеялом.
- Если в дом ромала придёт другой ромал, грех не напоить его амаро романо драборо, цыганским чайком. Усы расползлись в довольной улыбке, обнажив прокуренные зубы.
; Дверь в сарайчик, грустно скрипнув, приоткрылась. Протиснулась с золоченым подносом грудастая смуглая женщина в оранжевом с блестками платке на огромной кичке. Длинный цветастый сарафан до пят вильнул по полу как хвост жар-птицы. Мне на миг показалось, что на платье её изображены мифы и легенды древнего кочевого народа.
На стреноженный столик, подпертый обувными коробками, опустился поднос с золотой каймой. На длинной ажурной салфетке, такие вяжет моя мама, стояли две больших кружки, хрустальная пиала, словно лодочка, доверху наполненная порезанными фруктами. Ломтики спелых яблок, груши, сливы источали на всю комнату медово- карамельный аромат южных садов. На тарелке бублики с маком. Масло на блюдце. И чашка спелой соблазнительной рубиновой малины, я сглотнула слюну. Малиновый запах поплыл по сарайчику, от чего в нем стало уютнее. Лала, расставив чашки передо мной и дедом, удалилась. Через минуту принесла чайник заварочный и, чуть склонив голову, удалилась, махнув желто-сиреневым хвостом жар-птицы.
; Дед Паша с неожиданной проворностью подхватил увечной рукой маленький ножичек с подноса. Крутанул им так, что несколько раз финка, как называл такие ножички мой папа, исчезала в рукаве и появлялась в другой руке. С ловкостью фокусника старик накромсал мне в кружку фруктов, кинул горсть малины и залил каштанового цвета чайной заваркой. Подвинул ближе будоражащий воображение напиток. Одним взмахом ножа разрезал бублик. От души смазал сливочным маслом половинки и вручил мне. Взвизгнув, опасная сталь пролетела коршуном мимо и вцепилась в косяк дверной клювом. Точно в глаз Брежневу на календарике.
- Деуль, ты фокусником был?
- И фокусником тоже, Чирикли. Кем я только не был, - дед раскатисто вздохнул, словно вот - вот извергнет гром и молнии.
- Вакази по шааапу, - я уже уплетала бублик с маслом, запивая цыганским чаем.
- Прожуй, потом говори, - цыган глянул на меня болотного цвета глазом исподлобья. Бровь расползлась кисеей и смешно зашевелилась.
- Про шляпу расскажи! - хихикнула.
- Бароо, простите, разговор есть, - за дверью послышались грубые мужские голоса.
- Ты настоящий барон? Это как граф? - зажала рот руками, будто узнала чужой секрет и перешла на шепот. - А где твой дворец? Ты в сарае, чтоб не узнали, что ты барон?
- Баро, по- нашему, уважаемый человек, а гаджо - те, кто не цыгане, кличут Барон, пойдём, Чяури, покажу тебе дворец.
Старый цыган скинул верблюжье одеяло, ухватился за край рукой с крючковатыми пальцами. Я заметила выцветшие мозолистые руки в бороздах словно трещинах на выжженой земле. Стол напыжился, ругнулся, но выдержал. Дед Павел двинулся к плюшевому затертому красному ковру на стене с изображением бегущей тройки. Волоча за собой пожилые кирзовые сапоги, с кнутовищем за голяшкой левого. Кряхтел, но шёл прямо. Дойдя до расписного панно, старик отодвинул полог и взгляду открылась зелёная, будто сказочная, лужайка. Обрамленная изгородью и пурпурной ивой. Я ступила на мохнатый травяной плед и пальцы в сандалиях пощекотали былинки. Вдруг послышалось заливистое ржание. И ко мне иноходью, прядя навостренными ушами и раздувая ноздри, выбрасывая высоко копыта, двинулся конь. Белый рослый красавец.
- Орлик, нашт, - и дед Паша потянулся за кнутом. - Не бойся, Чай, он с норовом, но не обидит. Ты пока чужая. Вон, мышиный горошек видишь. Угости, - цыган махнул рукой в сторону кивающих фиолетовых шапочек. Я ловко нарвала букет. И двинулась с протянутой бесстрашно навстречу коню с пряным взглядом огромных байковых глаз. Орлик втянул жадно воздух. Фыркнул. И целиком схватил мою ладонь с горошком. Сердце моё замерло. Я почувствовала его мягкие губы железную хватку зубов. Они начали стискивать и перекатывать мои пальцы вместе с растениями, но не отпускали. Дед Паша зычно гаркнул, но мою тощую руку Орлик не выпустил. Следы на мизинце от первого знакомства с лошадью белой ниточкой хранят воспоминания.
; Я вспомнила, что в одной сказке, девочка поклонилась коню. При встрече. Стала клонить голову вниз, и, на удивление, мой новый друг выгнул гордую шею, и склонил морду. Ткнулся в плечо. Вернул мою ладонь и слюнявя, обдавая моё ухо тёплым соломенным дыханием, ткнулся в плечо, пожевал волосы. Я выпрямилась. А конь помчался на лужайку, раскидывая в разные стороны стройные ноги, словно резвящийся жеребенок. Дед Павел загадочно улыбался:
- У Орлика до сих пор не было хозяина.
; - Баро, уважаемый, у нас тут серьёзные дела! Ждём! - послышались наперебой нетерпеливые мужские голоса.
- Ну пойдём, дворцовые дела ждут, - старик примял шляпу, и мерным шагом к дому. Ржавая черепичная крыша трехэтажного коттеджа за лужайкой играла пламенными бликами от прячущегося в вечер солнца.
Мы шли по дорожке вдоль конюшни, усыпанной гравием. Когда проходили мимо конюшни, лошади, будто приветствуя барона, по очереди ржали. Пахнуло терпко навозом, сырыми опилками, влажным песком и чем-то неуловимо близким, важным. Лошадьми. Они просовывали морды сквозь решётки стойла, добывая губами ошметки сена. Я погладила лоб вороного коня. Он дернулся и отпрянул. Из конюшни в этот момент вышел высоченный мужчина с медными завитками на висках. Остальные волосы походили на шапку одуванчика, который отцвел.
- Дадо, опять Алмазу не поделили, иди Вишняковы ждут. «Лала устала уже», —мужчина в брезентовой куртке с закатанными рукавами протянул мне руку, потерев предварительно её об штанину. - Анатолий.
- Моего папу так зовут, - ответила на рукопожатие и удивилась теплоте мозолистой ладони.
- Я знаю, малышка.
- Но вы совсем не похожи на цыгана.
- За то у меня цыганское сердце, да, дадо?
- Да, сынок, да. Вот скоро твой папа заберёт домой, одну не пущу, а через несколько дней у внучки свадьба. Придёте? Цыганская свадьба весёлая, дом поёт, столы пляшут. А сколько старых легенд можно узнать на свадьбе ромалов. Может, выпью стопку горькой и поведаю тебе о шляпе. Договорились?
Глаз в белом саване смотрел не мигая. В спину, под лопатки, мягко толкнули. Орлика заводил мальчишка вихрастый, похожий на Яшку цыгана из Неуловимых. Попрощался строптивый. Признал.
; Мы пошли дальше по дорожке и зашли со двора в дом, я очутилась в кухне. После своей 10ти метровой в панельном доме улучшенной планировки, поняла, что наша кухня загон для козлят. Что такое микроволновая печь я не слышала, но увидела. Своим звяканьем эта чудо-печь приворожила меня. Столешницы в мраморе. Обои с золотыми вензелями. Люстра на кухне. Люстра как Царском Селе в Александровском дворце. Шторы атласные перевязаны золоченой тесьмой. Тюль тончайшая, словно из зефирок. Потолок кусочек неба в барельефе.
;
- Я во дворце? - Лала и другие цыганочки, хлопочущие на кухне, засмеялись.
Всеобщее веселье в цыганском доме прервала трель звонка.
- Чяюри, за тобой дадо пришёл, - зашёл отец, его радушно встретили, словно он здесь вовсе и не гость. Налили компот, который величали чаем. Папа сделал пару глотков из уважения поспешил домой, выпроводив меня.
- Неприлично надоедать людям, - Папа бурчал для проформы. Выйдя из частного сектора на освещенный проспект, ускорил шаг. Я едва поспевала, хватаясь за карман его заношенной вельветовой куртки инжирного цвета.
- Пап, а что у деда Паши в шляпе?
- Хм, а он разве тебе ещё не рассказал? Это его любимая история, - хмыкнул задумчиво, кинув хитрый взгляд вскользь. - В шляпе он прячет лысину. Что ж ещё?
- Ну, пап, дед сказал, что там сокровища, расскажи, - канючила я.
- А, ну если сокровища, то мне он про клад не докладывал. А ты зачем чужие секреты разбалтываешь? Вот доверь тебе военную тайну, - голос его стал строг. Но я знала- отец шутит.
- Ну ладно, сама узнаю. Мы же пойдём на свадьбу Алмазы?
- Посмотрим, - за разговорами мы быстро пришли к дому.
Папочка повернул моё лицо к свету фонаря, потому что графитовое небо нахмурилось, предвещая дождь, и пристально глядя в глаза сказал:
- Всегда все дело в шляпе. Знаешь? У деда Павла она волшебная, потому что он считает её талисманом. Она спасла его не раз. Ему тяжело об этом вспоминать. А сокровища..., - отец замолчал, - как говорил не раз Пал Николаевич - это воспоминания, память. Вот их он и хранит в шляпе.
; Я замолчала. У меня совсем мало сокровищ и хранить негде.
- Пошли, дочка. Если дед Паша разрешит, я расскажу о его удивительной судьбе. Но то не сегодня.