Первая часть.
Летом Дину отправляли к бабушке в деревню. Каждый год она ждала окончания школы с нетерпением, большим, чем затерянный корабль в море мечтает увидеть очертания земли. Ведь в деревне свобода, друзья, речка Лапки с песчаным откосом. Бескрайнее поле пестрит как восточный ковёр дикими маками и васильками. А ещё Лида и Тема, троица была словно попугаи неразлучники. Любимым занятием их после игр и проказ лежать среди цветов и трав на старом пледе, вдыхая полыни терпкое вольное лето и, мечтая о будущем.Только бабушка не любила, когда дети ходили на маковое поле. Бурчала недовольно: – Кровь убитых солдат в том поле, она поднимается из земли, превратившись в кровавые маковые цветы, они высасывают жизнь. И называют их «sprokelloem» – «цветы привидений». Бабушка Дины в прошлом историк. Но кто ж слушает старших, особенно если речь о привидениях.
;Лето в играх и забавах пролетело, словно один виток карусели. До отъезда неделя. В тот день дети наплескались в речке, и босые, размахивая полотенцами и пакетами, помчались в поле. Мишка, конюх, лошадей приводил на водопой и рассказывал, что видел на той поляне, которую троица облюбовала, призрака- мальчика. В военной форме. Шёл от деревни к лесу, там, где орешник и осины в обнимку растут.
;Любопытные дети позагорали на полянке, обсохли, оделись. И, без страха и рассудительности, не сговариваясь, рванули наперегонки к лещине, пахнущей дерзостью. Солнышко медленно прощалось с днем, лаская лучами крыши домов, закукарекали петухи, приглашая кур на насест. Ребята перелезли через ров, разделяющий поле и лес, и вошли в готовящуюся ко сну лесную чащу. Неожиданно Тема как заорет на всю округу, показывая пальцем в сторону трех молоденьких сосенок:
– Там, смотрите, я видел его, видел, с ножичком маленьким, идёт словно охотник, – мальчишка с круглыми глазами укрылся с головой полотенцем, изображая привидение, как в мультике про Карлсона, замычал и направился, пошатываясь, на девчонок. Те, от страха, врассыпную, с визгами, рванули к деревне. Артем побежал вслед, задорно улюлюкая, заливаясь смехом и размахивая полотенцем, выкрикивал: – Я найду вас, приду ночью и заберуу с собой.
Дина влетела в дом, чуть не сбив бабу Асю с ног, будто за ней летел рой разъяренных гигантских пчел. Бабушка встревожилась, распахнула дверь в комнату внучки, та лежала под одеялом, в чем была. Ее колотило, словно в зыбучей лихорадке.
– Крошка моя, кто ж обидел, посмотри на бабушку, не молчи! – Дина неохотно повернулась от стены, села на кровати. – Ой, Господи боже, ты лицо – то свое видела? – бабушка стянула девочку с кровати, поставила перед собой, начала её ощупывать и оглядывать.
– А что с моим лицом не так? – Динка осторожно провела пальцами по щекам.
– А ты иди, в зеркало глянь, – и баба Ася развернула створки трюмо к испуганной девочке. Дина кинула вскользь взгляд на зеркало и отпрянула. Будто из другой реальности на неё смотрела в упор женщина в чёрном платке. Она плакала, сидя на траве, возле свеженасыпанного песчаного холмика. За ней невесомая темнота в серой дымке и три сосны, которые, казалось, сквозь зеркало тянут свои мрачные лапы к девочке. Динка разрыдалась и прижалась к бабушке.
– Только не говори, что по лесу шастали? Говори! – баба Ася начала трясти внучку как грушу.
– Бабулечка, миленькая, мы мальчика видели, с ножиком, в солдатской форме он был, в лес шёл. Точнее, Темка видел. И мы домой побежали! – она захлебывалась слезами в ознобе. Притянула острые, ободранные лещиной коленки к груди, обвила шею бабушки. Платьице желтое ситцевое в горошек прилипло к телу и пахло полем. Озабоченно женщина гладила по густым, слипшимся от пота, волосам внучки. К ночи у Дины поднялась температура. Ей снова, как живая, привиделась женщина в чёрном. Бабушка отпаивала ночь напролёт малышку святой водой и читала молитвы.
;Когда просыпающееся солнышко прыснуло зайчиками в глаза, Дина обнаружила бабу Асю, скрючившуюся на кресле возле её кровати. Бабушка дремала, посапывая. Динка сладко потянулась, протерла слипшиеся веки.
;– Бабулечка,– девчушка осторожно потормошила бабушку за плечо. – Утро уже, кушать хочу, блинчиков твоих с клубничным джемом, – как лисенок прищурилась хитро, когда женщина шевельнулась и открыла глаза.
– Ставки сделаны, скоро…, – баб Ася очнулась ото сна, словно в бреду, беспорядочно замотала головой. – Тьфу ты и приснится же такое, прости Господи! – набожно перекрестившись, встала со скрипящего пружинами старого кресла. – Ты, мил моя, пообещай мне, что до отъезда будешь при мне. И в лес ни ногой. А я тебе расскажу одну историю про здешние места:
– Была самая середина войны. Наши отступали. Лето тогда ещё знойное было, неурожайное. Немцы захватили деревню, стариков согнали в сарай старосты Фёдоровича, да сожгли. Я малая была, меня и ещё семерых детишек успели к партизанам переправить. Но даже в лесную глушь долетел с ветром тот удушливый запах горелого мяса. А вот Санечка с соседнего дома пропал, всего – то восемь лет мальчонке было, вот прям как тебе. Бабушка его, как немцы всю еду и корову забрали, во сне и померла в тот же день. Мальчишка, бабы, что вернулись в деревню после войны рассказывали, по ночам малец залезал к фрицам – еду воровал и пакости мелкие делал. То поджог устроит, то в бочки с водой им земли насыплет. А потом снова наши на подступах были. Так немцы, отступая, все дома сожгли со старухами, а молодых баб как скотину погнали с собой. Вместе с животиной, на привязи. Так Сашка много недель за ними шёл с псом приблудившимся. Бесстрашный парнишка, Царствие ему небесное, – бабушка вздохнула печально, – Ладно, деточка, пойдём покушать тебе приготовлю, кровиночка моя. Она нежно поцеловала внучку в макушку.
Динка жадно запихивала в рот румяные кружевные блинчики, присербывая горячий чай из смородинового листа с мятой. На поверхности напитка кружились в вальсе ягодки йошты*. Девочка упорно пыталась их поймать губами.
– Дина, ты что японец или монгол какой кочевой, это у них там чавкать за столом – уважение к хозяину! – баба Ася строго посмотрела на внучку. – Не спеши, ещё мамочка моя говорила: "кто не спешит, от того ничего не убежит".
– Я не помню её совсем, зато имя какое у неё было, как у принцессы, не то что мое, как у собаки дяди Лёши, – Дина накуксилась и мечтательно произнесла: – Пан-та-тея. Бабуль, а что это значит?
– Всё течёт – так имя переводится с греческого, рыбка моя! Мой дед был учёным человеком, мудрецом. Жил в древние времена Гераклит, мой дедушка был помешан на изучении его биографии. Даже дочку назвал в честь его изречения: все течёт, все меняется, в одну реку не войти дважды.
;– Хм, интересно! Бабуль, а расскажешь про Сашку. Про того мальчика с собакой, что стало с ним? И почему он остался совсем один одинешенек? Где же мама его? – девочка умоляющим взглядом смотрела на озадаченную женщину, облокотившись на стол, обхватив ладошками лицо.
– Я всю – всю посуду перемою, даже грядки прополю, Бабулечка, нууу!
– Хорошо, – сдалась Ася Леонидовна. – На чем я там остановилась? А, шёл за немцами Сашка не одну неделю с псом Джульбарсом. Там того Джульбарса то было от земли не видно, говорили, рыжее лохматое чудо. Пили воду из болот. Ели грибы сырые, корешки да ягоды, от фашистских сапог успели спрятаться. Пес ловил полевок иногда. Мышей приходилось есть сырыми, чтоб не разводить костра и не привлекать внимание врагов. Это ребята разведчики рассказывали потом, что в тыл к фрицам пробрались в ночи за языком. Напоролись на парнишку, спал, забившись в трухлявый пень. Даже в непроглядной лесной глуши видно было какой тощий Сашка, как жердина. Волосы до плеч, перьев не хватало в голове – и вылитый индеец. И собака такая же, доходяга, но урчит грозно. Одели Сашку в гимнастерку, перевязали верёвкой, как сноп, отдали часть пайка скитальцам. Пару дней он их сопровождал тайными, одному ему известными короткими тропами, а потом исчез.
У разведчиков задание – они дальше двинулись. По предварительным расчётам командира разведгруппы, немцы двигались медленнее, ведь у них телеги, груженные боеприпасами и пулеметом, скот, женщины. Обходили гать. Через пару дней нагнали врага. За километр донеслось ржание коней, женские вопли, автоматные очереди, пронзающие тихий полумрак леса. И лающая немецкая речь, срывающаяся на истеричные крики. Шнапсу перепили, решили с ходу бойцы. Группа подобралась ближе, командир владел немецким языком в совершенстве, разобрал сквозь весь этот хаос, что призрак приходит которую ночь. Жуткий карлик Румпельштильцхен с лицом изо мха, утаскивает пленных женщин в подземелье. Он ловок и неуловим. Тем солдатам, которые сопротивлялись, карлик в стремительном прыжке, махнув костяным ножичком в костлявой руке, перерезал несчастным горло. Пленниц из четырнадцати женщин осталось три. От двух взводов осталось девять человек.
;Командиром отряда фрицев было принято решение нести вахту без сна. Разожгли костры вокруг расположения. Часовые уселись по периметру в засаде. С досады разведчики чертыхнулись. Но решили подсобить карлику. А ночью, когда заморосил дождь, лесные заросли утонули в туманной завесе, наши ребята вплотную подобрались к вражескому лагерю.
– Бабуль, а карлик добрый или злой? – Динка, как зачарованная, слушала бабушкин рассказ.
– Карлик? – бабуля усмехнулась. – Ты так и не поняла, кто мстил фашистам?
– Неет. А кто? – девочка озадачилась.
– Иди, как обещала, грядки прополи, зелени нарви, а после обеда расскажу, что было дальше.
Динка напялила стоптанные бабушкины фетровые тапочки в клеточку, имевшие большой жизненный опыт. И вприпрыжку побежала к грядкам вдоль забора. Бабуля всегда говорила, что свекла – солнцепоклонник, поэтому первым делом она усердно принялась спасать от сорняковой рати фиолетовые плоды, которые благодарно потянули к девочке свою ботву. Вездесущие оводы мгновенно слетелись к ее ножкам, атаковали снова и снова. Дина ускорилась, потешно отмахиваясь от кровопийц. За забором кто-то пытался изобразить сову, уханья больше походили на ослиные икания.
– Темка, выходи, я знаю, что это ты!
– Ха, я думал, напугаю тебя! – Артем, вихрастый мальчуган, тряхнув медной шевелюрой, ловко отогнул деревяшку на заборе и проник в чужой огород. – Че делаешь? Помочь что – ли? – со знанием дела оценил объем работ. – Да тут делов – то на двадцать минут, – парнишка без особого приглашения засучил рукава растянутой кофты старшего брата и в тандеме принялся выдергивать сорняки на грядке с морковкой.
– Тём, знаешь, что бабушка рассказывала, про Сашку, того, что в лесу видели? – Дина перешла на шепот.
– Откуда мне знать, я бабские сплетни не слушаю и во всякие деревенские байки не верю, – он по – взрослому утер пот со лба рукавом и деловито ухмыльнулся.
– Ну, не хочешь как хочешь. Я Лидке расскажу, и мы с ней вместе пойдем Сашкину могилу искать, цветы отнесем. Ведь если призрак ходит, значит там и лежит, зовет, чтоб пришли, скучает без людей. Он же сиротка. А ты можешь дома сидеть, – Динка пришлепнула очередного слепня на ноге. Скривила обиженно губы.
– Так я сейчас быстренько за Лидкой сбегаю, отведу вас так и быть, мало ли что, цыгане какие будут ходить или бомжи, – парнишка шмыгнул через лаз на улицу, умчал по пыльной дороге, не дождавшись ответа подружки.
– Мужчины эти, – Дина вздохнула печально и, собрав в охапку бурьян, отнесла его на компостную яму.
Затем на цыпочках прокралась в дом. Скинула на ходу платье, натянула спортивные штаны и кенгурушку с капюшоном. После проигранной битвы жужжащим ордам кровопийц в лесу защита в лесу пригодится. Осторожно приоткрыла предательски скрипучую дверь в бабушкину комнату. Та мирно похрапывала, заглушая реплики актеров в нудном сериале по каналу Россия, склонив голову на грудь. Динка осторожно прикрыла дверь. И понеслась навстречу друзьям, мелькая зелеными кроссовками на светящейся подошве. Лида и Артем тоже выглядели как участники соревнований по спортивному ориентированию, которые сбились с маршрута. Заговорщицки перешептывались и пытались разобраться в компасе, который Лида стащила у отца. За спиной они тащили рюкзаки с бутылками воды, бутербродами и полиэтиленом на случай дождя. Друзья резко свернули с дороги к полю. Трава вымахала с их рост, она приняла детей в свои объятия и скрыла мгновенно от чужих глаз. Тени стали длинными и вытянутыми. Пряно – медовый звонкий запах ласкал. Друзья не заметили, как зашли в лес и как далеко прошагали.
;Вдруг, будто невидимый фонарщик еле слышно подкрался и выключил свет. Лес наклонил свои руки, пытаясь спрятать детей от света. Рыжие отблески заходящего солнца станцевали на кронах ёлок. Шорох в траве, за спиной сковал смельчакам колючим страхом внутренности. Они резко обернулись, прижавшись друг к другу, сизая тень сиганула в орешник как заяц- рысак. Ребята не шевелились и боялись дышать. Темка вспомнил, что он защитник, схватил палку и жалобно заулюлюкал: – Кто там? Выходи! – в ответ шорохи хаотично шелестели одновременно в разных местах, птицы умолкли, воздух гудел от еле слышного писка комаров. В рядах искателей приключений началась паника. Просвета не стало видно. Неожиданно налетел порыв ветра, хлестнул непослушных детей ветвями деревьев по лицу, по рукам. Ребята сбились в кучку как стайка потерявшихся утят. Вершины лесные шептали заговоры, посылая молитвы в чернильное небо. Темка спохватился, трясущейся рукой начал шарить в рюкзаке фонарик. Нашёл спички. Шёпотом пробурчал девчонкам:
– Если нас не сожрут вампиры, то комары и без них выпьют кровь, и мы умрём. Лидка, ищи свои таежные спички. Испарился мой фонарь, блин, – парнишка расхорохорился, видать, адреналин помчался по венам, придавая смелости голосу, – Что копошишься, дай я сам, – и он грубо выхватил Лидкин рюкзак. – Нашёл, вот ты тормоз, конечно, – Артем размашисто чиркнул спичкой по коробку. Раз, два, рука предательски дрожала. Когда неровное апельсиновое пламя на головке таежной помощницы заплясало, затрепыхалось, как бенгальский огонь, дети отчётливо услышали звук. ;
Тоскливо надрывалась лесная сирота кукушка. Где – то из глубины чащи перебивала её пронзительная мелодия на губной гармошке. Сопровождающаяся волчьим завыванием в такт. Мурашки ползали муравьями по коже. Дети затаились. Тишину разорвал лай собаки.
– Ребят, может это Степаныч, егерь наш, у него ж пёс, который по лесу с ним ходит, а в дом не возвращается. Бабушка говорила, старый приблудный пёс, издалека на лису похожий линялую. Позовём, может?– Динка дернула Артёма за рукав.
– Ага, позовём, а вдруг это волки или бандиты какие, звук такой как на гармошке. Может, вообще цыгане, – запищала Лида, через слово всхлипывая.
– Никого звать не будем, надо развести костёр, небо затянуло, дождь ливанет, точно вам говорю, натянем полиэтилен, – мальчик взял на себя смелость принимать решения как мужчина. Поджег сразу несколько спичек, вручил Дине мини- факел. И начал быстро ломать ветки, найденные под ногами, сооружая из них пирамиду для костра.
Огонь оказался непривередлив, попыхтел и задымил как старый дед махоркой. От костра потянуло канифолью, Динка втянула сосновый аромат, вспомнив дедушку, который натирал её лыжи мазью с таким запахом. Темка с Лидкой размечтались о бане, как только первые капли гулко ударились об импровизированный тент. Дождь зачастил, мгновенно сырость залезла непрошено под одежду. Из-за мглистого неба даже костёр не освещал опушку. Тишину разорвал приближающийся лай.
– Это точно не волк, – хором сказали дети.
Вдруг из зарослей кустов вынырнула рыжая собачья морда. Собака потешливо тявкнула, и села на расстоянии вытянутой руки возле ребят, высунув язык.
– У ты, какой пёсик, ты, чей такой? – Динка попыталась дотянуться, чтоб погладить собаку, но упала на мокрую траву. Рука ее пролетела насквозь, будто это была иллюзия в стереокино. Динка обернулась на друзей, которые с непониманием наблюдали за забавным действом. Напряжение отступило. Они подтрунивали над ней, толкая друг друга.
– Вы что совсем уже? Вы не видите собаку? – девочка рассерженно повысила голос.
– А ещё там фея Динь Динь и...., – Тема не успел договорить, как получил по макушке затрещину.
– Ну, правда, хватит, вдруг там и правда собака была, лай то мы слышали, – Лида из солидарности мгновенно заняла сторону подруги.
– Быстро ты переобулась, – обиделся мальчишка на девчонок, – Но вообще – то уже ночь, видите звезды? – Артем высунулся из – под полиэтиленового навеса, и поймал ртом холодные капли. – И дождь не закончится, – добавил многозначительно!
– Может и правда собака нас выведет, искать же будут, бабушку инфаркт схватит, – Дина расплакалась, хотя всегда считала себя смелой. Она представила бабушку, капающую корвалол в чашку, и выглядывающую всю ночь без сна в окно. А, может, она уже ищет её, одна, в лесу. Девочка пуще прежнего разрыдалась.
– Хватит рыдать, слезами горю не поможешь, до утра в любом случае здесь торчать, если пойдём дальше – вообще заблудимся!– Темка треснул кулаком по березе, к которой был привязан навес. Дождевые капли, сбившиеся в стайку на полиэтилене, подпрыгнули и с журчанием попытались сбежать. Лида сообразила, и быстро подставила опустошенную бутылку:
– Вода есть,– гордо сообщила девочка.
– Да уж, ты молодец, Лидка! – Артем полез в рюкзак искать свою бутылку из – под пепси.
– Если ты не видишь солнце, не плачь – из-за слез ты не увидишь звезд,– бабушка часто так говорила, – успокоилась Дина.
– Вот, твоя бабушка умная, фигни не посоветует, точно надо найти звезды, по ним определим, где мы! – парнишка высунулся из-под укрытия. – Небо чистое, дождь щас кончится! Будем искать полярную звезду! – со знанием дела, почесав медную макушку, сообщил парнишка.
Девчонки замолкли. Дождь и правда стих. И тут Лидка вспомнила про компас, который стащила. Она нащупала его на дне своей походной сумки. Поднесла к свету костра. Стрелка на компасе вертелась как бешеная юла.
– Сломала, растяпа! Придётся по звёздам, как пираты. Я читал в книжке про Капитана Блада, что нужно искать созвездие Южный Крест и по нему определить наше место, – мальчик нахмурился, силясь вспомнить что-то ещё полезное из книжек.
– А мне бабушка Ася рассказывала, что выпускали ворону с корабля, и если она возвращалась назад сразу, то суши рядом нет, – вставила Дина.
– При чем тут суша, мы ж не в море, хватит умничать уже, – разозлилась самая старшая Лида, – Ничего полезного, нам нужно дождаться утра! Все!
В тот же миг ветер разбушевался в вершинах деревьев, налетел как хищная птица, гнул кусты к земле. Молнии дрались с громом, грохоча и звеня невидимым оружием. Лес притих в страхе вместе с напуганными детьми. Вдруг откуда – то из – под земли послышались утробные глухие стоны. Отголоски песни, похожей на ту, что поёт хор на католической мессе, протяжной и чувственной, заглушали стоны. Собачий лай прервал эти жуткие звуки. Ребята в спешке похватали вещи и, не сговариваясь, рванули на отголоски остервенело гавкающего пса.
– Он там, где туман, целая стена тумана, я видел рыжую собаку, бежим, она нас выведет к людям, – девочки еле успевали за шустрым Артёмом, за футболистом сложно угнаться. Ветки хватали сучьями за одежду. Влажный, остро пахнущий сырой землёй и травой, воздух затруднял дыхание. Дети выбились уже из сил, пробираясь по заболоченным участкам, утопая во мху. Незаметно земля под ногами пошла под уклон. Ноги скользили и подворачивались по выщербленным валунам, траву сменил скалистый нехоженый дерн.
Туманные жалюзи будто сломались и рухнули вниз, застилая сизой поземкой, обволакивали обувь. Только светящиеся кроссовки Дины фосфоресцирующим Розовым разрезали мрак. Неожиданно зыбкий туман схлопнулся в шар, и словно надувной, взмыл ввысь к верхушкам сосен. Дети остановились отдышаться. Взгляду открылось чёрная расщелина среди обнимающих её жёлтых известняковых скал. Редеющие сосенки на каменистом склоне потянули ветви к просыпающемуся над лесом солнцу. Из расщелины забрезжил свет, затем задорный лай. Оцепенение и страх сбросили оковы, друзьями обуяло детское любопытство и они заглянули в синеву ущелья.
***
– Чует моё сердце неладное, два дня уже ищем, ни следа, – Ася Леонидовна поджала до синевы сухие губы. И снова шариковой ручкой принялась выводить причудливые линии на карте района, испещренной какими – то магическими знаками: звёздочками, треугольниками, зигзагами.
;Миша, такой же рыжеволосый и сбитый как Артём, только лет на 15 постарше пропавшего брата, попытался остановить трясущуюся руку женщины своей широкой ручищей.
– Что вы ищете на этой странной карте? Зашёл проверить вас. Соседка сказала, «скорую» вызывали вам вчера! Что я могу сделать? Вовремя мне увольнительную дали, сейчас волонтёры собираются, пойду с ними. Тётя Ася, может, Дина рассказывала что-то, куда они могли пойти? Любая мелочь важна. Так не расскажете, что это за карта доисторическая? – Миша наклонился над столом.
– «Аненербе», уверена, слышал? – женщина, тяжело вздохнув, поправила растрепавшиеся волосы цвета гранатового вина, указала точку на карте. Изящные ее пальцы ходили ходуном от волнения. Молодой человек уже засомневался в психическом состоянии соседки.
– Ась Леонидовна, с вами будет все в порядке? Мне уже идти надо, и при чем тут эти чокнутые, которые Грааль искали? – Миша усмехнулся уголком рта, и постучал пальцами по столу.
– Гитлер считал, что Крым – родина Ариев, потому что. много веков назад, здесь жили праотцы германцев. Готы. И искали они не только Грааль, – женщина загадочно взглянула на парня. – Искали немцы тут сокровища нации. А вот мой дядюшка часть этих ценностей нашёл ещё в 1926 на хуторе Бикеч. Камень добывал, и нашёл древнюю могилу, а в ней на черепе была золотая диадема с камнями. На истлевших костях золотые пряжки. Он начал с друзьями просеивать землю на месте последнего пристанища человека и обнаружили кулоны, монеты. Он же честный человек, времена – то послереволюционные, отнёс сокровища в администрацию. А затем в тех местах началось страшное: со всех мест потекли вереницы кладоискателей – чёрных копателей. И часть награбленных сокровищ у древних мертвецов были схоронены и в наших местах. В войну зондер – команда «Аненербе» искала здесь пещеру. В которой, якобы, было капище древних Готов и рядом курганы – могильники с золотом. Эта пещера, говорят, открывается только перед чистым сердцем, когда Боги и дух Вулкана хотят показать тебе путь, наделить силой или защитить.
Готы верили, что все живое божественно, и даже у деревьев есть душа. Главный Бог их Гот, поэтому мы все знаем эту фразу немецкую: "Oh mein Gott".
– Это все, конечно, интересно, закачаешься, – Мишка потеребил раскрасневшееся ухо, – Но как это с детьми пропавшими связано?
; Ася Леонидовна хитро прищурилась, отчего Мишка понял, она скажет меньше, чем знает. По лицу её пробежалась тень печали, она резко отвернулась. Деревянная кукушка выскочила из часов, захлопала крыльями и раздалась песня временных лет. Жалобный бой часов, сообщающий о скоротечности времени, выдернул из плена тайн и сомнений пожилую даму.
– Миша, я боюсь, что дети нашли пещеру. Чует, ноет моё сердце. И сны всю ночь донимали. Дядька мой приснился. А если они там – пещера не каждому откроется. Сколько людей пропали в поисках её без вести. Вот Сашка то, помнишь мальчонку из нашего села, во время Войны, говорят, ту пещеру тоже нашёл. Обуяла его сила невероятная и Дух Мести.
Неожиданно в кармане джинс Михаила гнусаво затянул Трофим: «Не рассказывай ни о чем из прошлого, мы оставим его в покое».
– Тьфу ты, напугал – то как, – встрепенулась и схватилась за сердце Ася Леонидовна. Сложила поспешно потрепанную пожелтевшую карту с погрызенными временем уголками. И спрятала в пузатый рыжебородый комод на кривеньких ножках.
– Алло, все собрались, и наши парни подъехали? Выдвигаемся тогда, – Миша нажал отбой на сотовом.
– Символично твой телефон спел, нечего прошлое это ворошить! – женщина напряглась, и повернулась спиной, всей своей напряжённой сухенькой фигуркой дав понять, что хочет остаться одна. Украдкой смахнула слезы, и подошла к окну.
– Часа через 4 в лесу темень будет, как там ребятня наша, – дрожь в голосе ей скрыть не удавалось.
– Я побежал, друзья с волонтёрами приехали, больше шестидесяти человек собралось. Точно найдём, обещаю, – воодушевленный парень рванул из дома.
;
Михаил прибежал к месту сбора, со стороны поля у подлеска. Галдела пестрая толпа что-то бурно обсуждающих людей. На раскладном столике была разложена огромная карта местности, утыканная красными кнопками. Места обозначения опасных каменистых участков и старых каменоломен. Группа милиционеров только что вернулись с поисков, собаки привели к брошенной импровизированной стоянке детей. Нашли спички и бутылку из-под пепси. Мохнатые ищейки на месте ночёвки беглецов сбились со следа. Скулили, взрывали чутким носом траву, и носились по кругу. Будто в каком-то своём собачьем ритуале. Старший поискового отряда, капитан, подошёл к Михаилу. Снимая влажную насквозь от пота фуражку, растер въевшуюся глубокую складку на раскрасневшемся лбу и протянул руку для приветствия:
– Капитан Зайцев. Приятель, чертовщина какая-то в этом лесу творится, как сквозь землю провалились. Собаки кружили и рванули как ошпаренные домой. Мы всю ночь блуждали, еле назад вышли. Бесовщина, твою мать. Ребята пусть поспят, присоединимся. Я в мчс уже позвонил, просил вертолёт. Ждём. Дети все же. Понимаю. Сам отец, – уставший командир нервно потёр блестящую лысину.
;Волонтеры и два друга детства Михаила выдвинулись на поиски со свежими силами. Продравшись сквозь зазубренные заросли лещины
группа рассредоточилась.
– Мишань, так чего узнал хоть? – долговязый Пашка, отвлекшись в ожидании ответа, зацепился кроссовком за корягу, и бухнулся плашмя в траву.
– Щас, нам всю операцию сорвешь, опять ногу или руку сломаешь, тащить некому назад, – пробубнил Илья, белобрысый, белокожий, словно альбинос. Поправил круглые очечки и прищурился, вглядываясь в витиеватые корни. – Держидерево, повезло, что не ободрался. Палиурус – по-научному, бытует мнение, что именно из этого кустарника римляне сделали терновый венец. Христова колючка, – Илья протянул руку Пашке.
– Парни, не отставайте, темнеть будет резко, ускорились, – Миша прикрикнул на друзей.
; Когда те нагнали товарища, добавил: – Тётя Ася, бабушка Дины, тему одну закинула. Не знаю, может бабкина сказка, но она ж музее местном работала. Историк. Может правда?– отдаляясь от остальной группы, Михаил, понизив голос, продолжил: – Типа, здесь где -то клад припрятан, в скалах, может ближе к каменоломням, дядька её прошаренный, не все властям отдал.
– Да ладно? – как зачарованный, Пашка уставился на друга.– Это че, золото, бриллианты?
– Древних Готов золото, да даже если не золото, хоть монеты, всякие штуковины быта древних людей- это ж целое состояние, – продолжил на ходу Миша, шустро отмахиваясь от комаров. Жужжащие кровопийцы охотились только на него.
– Да, я кое-что читал об этом, это не байки, парни. Это ж целый детектив с тремя неизвестными. Короче, была в 400м веке Фидея, она провела через римские кордоны пару сотен людей своего племени. Спасались они от рабства и каторжных работ. За ними охотились римляне, после того, якобы, как войска Вандалов, то бишь, этих Готов, разграбили Рим. Уцелевшие то разрозненные племена много ценностей с собой прихватили и в Крым. Осели. Земледелием занимались. Жили в горах в каменных хижинах выдолбленных. Молились своим богам, посланник Богов у них орёл. Поэтому то немцы на флагах орлов присобачивали, тотем древних германцев. И герб Третьего Рейха – орёл на дубовой ветке. Дуб у Готов священное дерево.
;– Парни, мы тут нашли стоянку, про которую менты говорили, – донеслись эхом крики волонтёров.
Мишка рванул первым на призыв.
***
Пещера, словно в агонии, испуская дух, рыгнула холодом.
– Брр, че- то страшно, – поежилась Лида, я первая точно туда не полезу.
– А я че лысый, джентльмены дам всегда вперёд пропускают, – хихикнул Артём, – анекдот вспомнил, но вам не расскажу, – парнишка отдал свою походную сумку Лиде, и протиснулся зияющую щербатую пасть. Сделав пару шагов, мальчик ощутил странное покалывание по всему телу, словно Снежная Королева пытается заморозить его и превратить в глыбу льда. Воображение нарисовало безумные картинки. Артем рванул вверх по склизким камням, вышитыми нитями из бурого мха. Высочил, пугая девчонок, обдал их паром ледяного воздуха.
– Что там? – с придыханием спросила Дина, – ты что- то видел? Не молчи, – малышка принялась дёргать друга за рукав.
– Дай отдышаться, там дубак и вонь, и что самое странное, мне показалось, что я слышал голоса…– Артем обернулся через плечо на пещеру.
;В то же мгновение из зияющей расщелины донесся лай. Звонкий, будто в нескольких шагах от них, жалобно призывающий собачий зов.
– Это тот пёсик, рыжий, точно он, – Динка опрометью сиганула в темноту.
;Её кроссовки странным образом засветились в темноте. Хотя перестали издавать обещанную китайским производителем мелодию и в такт подмигивать пурпурными огнями сразу после покупки. Лида вспомнила, как завидовала Динке, и порадовалась в душе, когда через неделю подружка поделилась- кроссовки не поют и не моргают. И вдруг, в этом пугающем мраке пещеры они светятся и указывают путь. Лида, будто завороженная, двинулась следом. Дина пробиралась сквозь наросты сталагмитов с ржавыми шляпками, напоминающими лисички. Бесстрашная девочка была уверена, что собачке нужна помощь. Скулеж и гавканье было все ближе. Узкий пищевод пещеры все дальше заглатывал жертву, проталкивая её по своим влажным петлям.
;В какой-то момент Лида и Артем, замыкающий движение, потеряли Дину из виду. Мерцающие огоньки кроссовок поглотила пещера. Он шикнул, чтоб Лида искала фонарь в его вещмешке. Слышно было в кромешной тьме, как девочка нащупала его и безуспешно щёлкает переключателем. Что-то шершавое и влажное коснулось уха парнишки. Темка дернулся в ужасе, закричал и ударился затылком об выступ в скалистой кишке. Заполнившие пещеру лязг, грохот и камнепад загнали отставших от Дины детей в ловушку.
;Время безжалостно остановилось. Едкий смрад из клубов пыли и удушающих газов лишил детей сознания. Артем очухался первым. Нащупал в темноте узкий лаз. Куда протиснуться можно было только ползком, обдирая колени об колючие окаменелости.
– Надо попытаться выбраться, Лид, слышишь меня? – мальчик пошарил вокруг себя, обнаружив резиновый сапог Лиды, отпрянул. – Лида, Лид, где ты,– завыл не своим голосом, не узнав его.
; Спустя время, счёт которому давно уже прекратился, до паренька донесся слабый голосок. Неужели её завалило. Я не справлюсь. Может, надо ползти, тогда есть шанс выбраться. Позвать на помощь. Он размышлял пару минут и снова окликнул. Больше никто не отозвался. Артем беззвучно разрыдался, сотрясаясь всем своим беззащитным тельцем.
Дина петляла по каменному коридору, и ей все больше казалось, что она в Лабиринте Страха. В парке Аттракционов, недалеко от их дома в городе. Папа впервые её отвёл туда на 1 сентября, мол, вступила во взрослую жизнь и уже можно зайти в Пещеру Страха, посмотреть этому "зверю" в глаза. Испытать себя. Это и есть взрослая жизнь: бояться, но идти вперед. Красивому папе в военной форме даже билетер не отказала, засмеялась, и сказала, что прикроет глазки. Она пропустила малышку в пещеру со страшилищами, хотя та была совсем маленькой для такого испытания. Вот и сейчас Дине мерещились тени. Словно из- за поворота, пока ты мчишься на гремящей деревянной вагонетке по черному туннелю, прижавшись к сильному папе, свалятся сверху скелеты на веревках. Захохочут неистово, клацая челюстями и гремя костями.
;
Дина, настырно продвигаясь навстречу страху, представляла именно этот лабиринт и папины слова. Всё же не по-настоящему. Лай собаки становился все отчётливее, звучнее, вдруг резкий щелчок, и и пёс умолк. Будто хозяин пещеры выключил аудиозапись. Неожиданно донеслась чарующая мелодия перезвона невидимых колокольчиков. Этот звон сопровождался многоголосным пением на незнакомом языке. Женские тоненькие голоса, нараспев, затягивали странные гортанные звуки. Темнота испарилась, сквозь мрачные своды расщелины проник мерцающий свет. Девочка сощурилась. Перед взором Дины сверкающим миражом из сказки вместо чудищ и призраков, предстала женщина, прекрасная фея. Она стояла посреди чертогов в скале, исписанной мистическими иероглифами.
Факелы колыхали огонь на сводах, чадя можжевеловым дымом. Ее белая благородная кожа блестела от обилия золотых украшений на шее и запястьях. Сказочная принцесса была абсолютно нагая. В руках её был крохотный ножик костяной ножик и золоченый кубок, украшенный самоцветами. Перед ней пали ниц несколько человек, в мохнатых шкурах и кожаных сапогах, похожих на унты, перевязанных ремнями. Они пели и молились. Вдруг, за спиной у Феи, Дина увидела мальчика. Того самого, про которого она так много слышала. В солдатской замызганной гимнастерке, сваливающейся с его тощих плеч. Рядом с ним, почесываясь, сидел тот рыжий, патлатый пёс из леса, почесываясь. Его высунутый язык свисал почти до земли, изо рта клубил пар. Дина сделала шаг.
Миша, перескакивая как заправский барьерист через валежник, домчался до волонтёров. Волонтеры топтались вокруг последнего места детской стоянки, бесполезно размахивая руками. Сумерки сдали караул царице ночи, которая сбросила свою мантию из чёрного бархата на деревья. Её полуночные стражи леса оживились: заухали, заскрежетали, зашелестели в траве. Поисковикам стало неуютно, словно непрошенным гостям в чужом доме. Мурашки страха предательски поползли по спине у взрослых парней.
– Я предлагаю тормознуть здесь, разведем костёр- часть наших в зоне видимости костра с фонарями облазит округу, другая будет дежурить здесь, поддерживать костёр! Музыку не включать, вдруг не услышим крики о помощи. Лес чужаков не любит, – он многозначительно светанул фонарём в лицо Илье, явно намекая, кто здесь чужак и обуза. Луч света переместился на его ботинки. Старший хмыкнул, и назвал имена первой группы, отправляющейся на поиски.
– Не, ребят, так не пойдёт! Я с вами, там мой брат, вы че?– Миша напрягся, подошёл вплотную к кряжистому начальнику волонтёров в брезентовой штормовке.
– Ладно, ты идёшь с нами, эти двое, и двое моих ребят, остаётесь здесь, меня Валера зовут, если че, – он протянул руку Михаилу, махнув фонариком в сторону его друзей. – Остаётесь, ясно?
– Ясно, – облегчённо выдохнул Илья.
;Пашка потёр ногу, которую уже успел ободрать о кусты. Ребята развели высокий костёр, который отбрасывал в глубину леса причудливые тени, потрескивал. Апельсиновые языки пламени обнимались с сизым дымом от горящих сосновых лап, искры взметались ввысь к млечному пути. Илья длинной палкой шурудил в кострище.
– Че-то жрать охота, бутики пожрем? – он развернул фольгу, поделившись припасами с другом. Тот достал из нагрудного кармана плоскую фляжку из нержавейки.
– Коньячку?– протянул Павлу. Тот жадно сделал глоток, вернул "жидкость для растопки" назад.
– Слышь, чтоб не зря тут торчать, может просветишь, че там дальше с тем золотом было?– явно, что Паша не на секунду и не забывал об услышанной легенде.
– Да, собственно, история эта более чем странная. Особенно, что связано с тем крестьянином, – Илья поправил очки
– Короче, я случайно прочёл ещё в 80х об этом кладе в журнале "Вокруг Света".
Немецкие танки уже пробивались в Крым, были на подступах к Керчи. Ну слышал же Битва за Севастополь, за Керчь. 1941. Гитлер же сразу стартанул в Крым. Ну я говорил уже, кажется, почему. Тогда директор музея в Керчи был известный археолог Марти, я фамилию запомнил чётко, как Мартини, Светка очень его любила. В этот музей тогда Семёна этого клад передала администрация. По описи. В общем, за спасение всех ценностей музея от фрицев отвечал директор музея. Он припер из дома допотопный фанерный чемодан, обитый черным дерматином. В него в пятнадцати коробках сложили самое ценное, хранившееся в «спецфонде», считавшееся золотым запасом страны. В опись тот чёрный чемоданчик занесли как «место № 15». Тогда к эвакуации было подготовлено девятнадцать ящиков: архив музея, исследования с раскопок и исследований с 1833 по 1941 года.
В описях было написано, что все ценности складывали в присутствии Марти, главного хранителя музея, горкомовского представителя и из области какого-то комсорга. Короче, все чётко и очень секретно. Немцы охотились именно за этими ценностями из чемодана, готским кладом. Там были золотые бляшки с изображением скифов, пьющих вино из рога, бляшки, обнаруженные на горе Митридат во время рытья котлована: одна – с изображением юноши, сдерживающего коня, другая – с изображением сфинкса; коллекция пряжек средневековых, браслеты, серьги, кольца, перстни, подвески с изображением грифона, сфинксов, льва, медальоны с изображением Афродиты и Эрота, маски, золотые бусы, пояса из серебряных пластин, золотые иглы. Прикинь. Да это миллионы долларов. Кругом голод и мародёрство. А тут в чемоданчиках состояние. А, там ещё были пантикапейские монеты червонного золота, золотые боспорские монеты греческого и римского времени, генуэзские, византийские, турецкие, русские монеты, медали, иконы. Все это было найдено в Крыму.
***
– Забудь про них, спасайся сам. Я открою тебе дверь, где соприкоснутся два мира. Ты будешь избранным, как воспользуешься даром Богов – решать тебе! Решать тебе! Дар! Избранный! – у парнишки зашевелились волосы на затылке от зловещего шепота на непонятном языке. Разум не считывал слова, но смысл был понятен. Рискнуть ползти дальше по лазу, напоминающему гофрированный шланг – это безумие. Саднил локоть, ныла ободранная коленка. Шишка на голове увеличивалась в размерах, натягивая кожу так, будто она вот-вот треснет. Хотелось орать "мама, спаси!". Артем попытался дать задний ход, но тело застряло в хищных тисках хозяйки горы. Внезапно по каменной кишке пронёсся вихрем испуганный сквозняк. Мальчик решился двигаться вперёд.
;Тем временем под завалами из обломков кремового песчаника пришла в себя Лида. Она не понимала где она, почему нога онемела. Темнота в глазах или она ослепла? Жуткий писк в голове, словно стая летучих мышей поселилась в ее черепной коробке. Девчушка растерялась, попыталась ощупать ногу. Мышцы не гнулись, руки затекли. Потрескавшиеся сухие губы шептали молитвенный призыв: мамочки, мамочки. Скалы вторили эхом во тьме: "мамочки, мамочки".
Лида снова потеряла сознание, и не слышала по ту сторону завала лай собак, и брань мужчин.
– Ищи, Сударь, ищи, – приказывал волонтер- кинолог.
– Бляха- муха, че за кличка у пса, – заржал другой поисковик.
– Че- то Сударь тут нашел, свет, мужики, свет дайте, – несколько фонарных лучей сошлись в одной точке.
– Кажись сапог, парни, – Мишка ликовал. Говорят, одна из девочек в сапогах была синих.
– Синий, точняк, "саперка" у кого?– старший попытался сдвинув валун, достать находку.– Беги за остальными,– бывший военный чётко раздавал указания. По рации сообщил в штаб, чтоб вызывали спасателей.
;Начало светать, в малиновой дымке поднималось солнце над гребнем жёлтого песчаника. Пробежалось по кроне крымского старика- дуба и вознеслось над сосновым перелеском. Спасательные работы велись уже четвёртый час. Продвигались вглубь по сантиметру, боясь загазованности пещеры. Сударь, седая немецкая овчарка, начала скулить и царапать карст. В пещере что-то ухнуло. Люди замерли. Затих Сударь. Тонкий голос проник из подземелья, разрезав имитацию тишины. "Помогите!" Спасатели читают руины как книгу, они знают какой камень сдвинуть и как, чтоб не было дальнейшего обвала горной породы. Дело сдвинулось, пахнуло гнилью, сырым известняком и резким запахом помета летучих нетопырей.
; Поисковик, самый худой, попытался проникнуть в открывшуюся щель. Половина туловища оказалась внутри.
– Здесь ребёнок, я попытаюсь сдвинуть камень. Его прибавило. Девочка. Лет десяти. Светлые волосы, – сообщал тихо он в рацию.
– Лидка, точно она,– Миша нервничал, смотри, братишка, смотри лучше, парнишки нет? Может, кофту увидишь, вязаная, коричневая.
;Воздух звенел от напряжения.
– Попробуй протиснуться, место есть развернуться? – старший внёс предложение.
– Пытаюсь, камень не поддается, ребят, там пёс лает, в глубине, – рация затрещала.
;Ноги спасателя исчезли в зияющей пасти. Треск и тишина.
– Сдвигаем валун пневмоподъемником, – дал команду старший. – Шевелитесь ребятки, возможно, они там без воздуха.
***
Щербатый бурый камень закряхтел, как старый цирковой медведь.
– Навались, парни, на счёт три! – разорвала напряжение в полуденном воздухе команда старшего спасателей. Мужчины сцепились с валуном в неравном поединке. Посыпалось мелкое крошево, здоровенный кусок ракушечника плюхнулся сверху спасателю на ногу. Тот матюгнулся и неуклюже отскочил, сбив ещё двоих. Домкрат завизжал и просел в почву. На валун гарпуном влетел острый ошметок от каменного навеса. Образовался просвет. Самый опытный, воспользовавшись моментом, вскарабкался наверх в расщелину и юркнул в образовавшуюся смертельную галерею.
– Порядок, – шелестнуло по рации. – Девочка пришла в себя. Серёга в ауте. – он посветил вглубь пещеры, – просвета не видно, вытаскиваем! Профессионал прикрепил спасательное снаряжение к телу ребёнка, – принимайте, по ходу нога сломана.
; Лида спасена, синюшные губы девочки что-то бессвязно лепетали. Ее аккуратно переложили на надувной матрас. Фиолетовый отёк на опухшей, неестественно вывернутой ножке девочки, осмотрел медик. Установил предположительно закрытый перелом и наложил лубки.
; Из пещеры донесся стрекот рации. – Ребят, давайте, поднажмите, Серёга не ды…,-зловещее шипение оборвало фразу.
– Давайте ломами попробуем, что есть мочи, раз....– натужно заскрежетали суставы уставших мужчин. Валун не поддавался. Но слышен был танцующий треск из пещеры.
; Девчушка пришла в себя, испуганно посмотрела и закрыла лицо руками, белыми как асбест. Старший настойчиво спросил: – Что там произошло? – кивнул на пещеру.
– Там была война. Я видела немецких солдат. Видела людей задыхаюшихся – они умирали. Мне было страшно! – Лида беззвучно рыдала.
– Война? Там были ещё люди? Уточнить срочно у ментов, не было ли тут реконструкции поблизости разрешенной? – главный мчсовец набрал по сотовому майора: – Не было, говорите? Ясно, а историческую сводку запросите, что было в районе Опукского кряжа, там, где шренки растут. Да-да, 6-7 км от Марьевки. Тут такие участки есть лесистые. Жду, – мужчина нажал отбой на телефоне. – Отправляем ребёнка к нашим. Туда вертолёт приземлится и в областную больницу её.
; Миша схватился первым за носилки, предназначенные для длительных походов, с лямками, чтоб закрепить на спине. С ним в пару вызвались ещё двое парней из волонтёров. Спустя час они добрались до привала, где оставались Пашка с Ильёй. Обугленные поленья и ветки уже даже не дымились. Всех четверых, оставшихся поддерживать огонь, будто след простыл.
;
***
Ася Леонидовна собрала в матерчатую сетку бутыль с водой, спички, налила жидкость для розжига в бутылочку из-под настойки пустырника. В фонарике проверила батарейки, сдвинула переключатель. Работает. Сунула туда же, в клетчатую авоську. В полиэтиленовый пакет осторожно завернула карту, сунула во внутренний карман любимой брезентовой ветровки мужа. Кинув взгляд на истеричную кукушку в деревянных часах, оповещавшую на все село, что пять часов нового дня минуло. – Да-да, потеряю час утром и буду бегать за ним весь день, ты права. Англичане дело говорят. Женщина суетливо одела резиновые высокие сапоги на шерстяной носок и прошмыгнула в задний двор. Пробубнила про себя очередную пословицу: " На обеде все соседи, пришла беда – они прочь, как вода". Ася Леонидовна скрылась меж кустов, слившись с ними.
***
– Слышь, Илюха, а че там дальше было, в твоём «Вокруг Света» не писали? – Пашка покосился на двоих волонтеров, которые болтали о своём, сидя на поваленной крымской сосне.
– Эй, пацаны, а вы в курсе, что вы сидите на дереве, занесенном в Красную книгу? – парни хихикнули, один посвятил фонариком на змеиную чешую краснокнижного хвойного долгожителя. – Дерево Палласа называется, – Илья с важным видом подбросил веток в костёр и поправил очки на носу.
– Ботан, ты че там кроме Википедии ниче не читал что ли? – пошутил парнишка помладше.
– Ха, какое дерево в честь ковра назовут? – Всё, кроме Илья загоготали, восторгаясь шуткой.
– М-да, как говаривал Марк Твен: «Никогда не спорьте с идиотами. Вы опуститесь до их уровня, где они вас задавят своим опытом». – Напыжился обиженный эрудит, укутавшись поплотнее в плед, прислонился спиной к тису.
; Пашка подкинул в костёр дубовой коры, он затрещал, запахло дубленой кожей с примесью аромата дикого миндаля. Дым пряный въедался в волосы, убаюкивал, компания умолкла. Волонтеры, кивнув носами, задремали.
– Эй, Илюха, ну че ты обиделся, харэ, ты не дрыхни там, я тут один обделаюсь со страху, слышишь…, – он поднял ветку вяза вверх.
;Из глубины чащи послышалось свиристящее " зип-зип, дзююю-рик" и жуткие хлопки.
– Куропатки, – со знающим видом пояснил сонным голосом эрудит. – Я не сплю.
– Так давай, пока эти не слышат, че там было? – не унимался азартный Пашка.
– Ладно. На чем там я остановился?
– Про чемодан с сокровищами Готов, – любопытный парень превратился в большое ухо.
; – Чемоданчик тот чёрный прозвали музейщики «золотым», обвязали ремнями, поставили сургучную печать Керченского горкома и вместе с восемнадцатью чемоданами, не знаю с чем, погрузили тайно на катер, морем отправили в Тамань. С ценностями был только директор музея.
И тут начинается самое интересное…, – Илья потёр затекшую ногу и привстал с пенька. – Пойду, отолью.
; Слышно было как расстегнулась молния, в проблеске луны между деревьями поднялся пар над травой. – Холодает уже ночами, – констатировал факт «ходячая википедия», застегивая ширинку.
– Давай ещё коньячку бахнем, – долговязый Пашка поежился, протянул руку за фляжкой, – ух, хорошо идет, – он смачно рыгнул. – Дружище, бляха, как это все можно поместить в такой маленькой черепушке, – Пашка взлохматил белые жидкие волосы друга. – Не голова – компьютер!
; Илья с важным видом, явно, гордый похвалой, продолжил:
– В общем, тогда фрицы бомбили уже Керченский пролив, как катер доплыл под авиаударами с изрешеченными бортами от осколков, загадка. С Тамани на грузовике «Мартини» тот доехал до Краснодара. Посылку передал там в краеведческий музей. Местные составили акт о приеме. И директор резко слег в больницу с инфарктом.
Пока оклемался, немцы уже подошли к Краснодару. Сил у него не было спасать ценности, нашёл он комсомолку – патриотку Авдейкину. И снарядил её груз номер 15 сопровождать в Армавир. А там, прикинь, она неожиданно заболевает тифом. Фашисты уже взяли город, здание администрации, где хранились все музейные местные ценности и те, что Авдейкина приперла, разбомбили. Разворовали. Но когда она ползком, голодная, доползла туда, нашла только чёрный чемодан под разрушенной стеной. Он же стремный был на вид. Потрепанный. Но радость от находки была так себе – он же тяжеленный, одной чемодан не унести. Она побежала за сестрой и племянником на соседнюю улицу. Повезло, что в Армавире жила её родня. Втроем тащили груз № 15 по пустым улицам. Вот я, клянусь, тащил бы его уже к себе в подпол. А эти госимущество спасали. Сами еле ноги волочат, – Павел согласно кивнул, Илья продолжил:
– Началась бомбежка. Повезло – чемодан передали председателю горисполкома какому-то, этот, согласно инструкции, нашел грузовик, приказал ехать в станицу Спокойная и там отдать сокровища в Госбанк. Что странно в то время, еврейчик Яков Маркович заведовал Банком. Фамилию не помню. Короче говоря, она этот чемодан передала ему, сама решила пробираться к своим. Ее задержал фашистский патруль и поместил в лагерь для проверки личности. Как Авдейкиной удалось оттуда сбежать – мутная история.
В 1943 года, после освобождения Армавира от фашистов, вернулась к родне, узнала, что ее искали гестаповцы, расспрашивали о чемодане. Значит, охотились за золотым чемоданом и шли по пятам тех, кто за него отвечал. Видать был предатель. Аненербе шли по пятам.А после войны версия об этом подтвердилась. Вскрылись секретные данные, что из Керчи за чемоданчиком охотилась зондеркоманда, в составе которой были археологи из Берлина. У них был личный приказ Генриха Гиммлера: найти и всех препятствующих, и знающих об этом, уничтожать. Немецкий Бонза считал, что готский клад должен принадлежать только великой Германии, поскольку остготы – одна из ветвей древней германской расы, проживавших в Крыму в III веке.
– Че-че, Бонза – это кто?– единственный слушатель был настолько внимательным, что вникал в каждое слово.
– Бонза – у японцев то бишь банзай, а у немцев – зажравшаяся свинья среди чиновников.
– Вон оно как, ну блин, я чувствую себя полным дебилом, дружище, и чему нас в этих институтах учили, – Пашка, закончивший Корабелку и всегда гордившийся этим фактом, сник. Укутался с головой в куртку:
– Ну -ну, я весь внимание!
– Короче, наш еврейский банкир Яков Маркович имел не одну волосатую лапу похоже, если среди немчуры сумел груз ценный погрузить на телегу и спокойно, без охраны, в поисках партизанского отряда отправился в предгорный лес. Он был уверен, что груз будет в безопасности только там. По дороге повозку остановил фашистский патруль, но немцам не пришло в голову осматривать старый потертый чемодан. Жесть, конечно. Я как представлю, волосы дыбом. Банкир добрался-таки до партизан, сдал чемодан командиру отряда, не помню, птичья фамилия какая -то и сам остался с партизанами в лесу. А дальше слушай внимательно, – Илья порылся в рюкзаке и достал помятую пачку сигарет. Она выглядела так, будто по ней раз сто проехала та самая телега с золотым чемоданом. Чиркнул спичкой, запахло жженой серой, Илюха смачно затянулся и выдохнул в бодрящий лесной воздух клубы никотинового дыма. Где-то сразу встрепенулись птицы на ветках. Опасность. Человек.
– Братишка, ты ж курить бросил, нее не пойдёт так, тогда и мне давай, – Паша протянул худую руку за сигаретой. Затянулся и закашлял, кинув моментально тлеющую палочку смерти в костёр.
– Не моё! – снова кашлянул в кулак.
– Тише ,ты, сейчас гончих псов разбудишь, – ученый человек хитро улыбнулся, это друг, с детства его знающий, ощутил даже в кромешной темноте.
– Ладно, – неожиданно заржал, – " они шли по лесу, не видно не зги, товарищ Сусанин, не.... делай мозги", помнишь наши сочинялки детские? Че – то нахлынуло. Как там дети? Вдруг не найдём? – неожиданное веселье сменилось тихой грустью.
– Найдутся, я уверен! Дальше или подремлем? – рассказчик помял рукой себе шею и помотал ею из стороны в сторону. – Всё на хрен затекло уже сидеть.
– Не, давай дальше, я одно большое ухо, – Паша пошутил и подкинул снова палок в угасающий костерок, придвинулся ближе.
– В ноябре 1942 года партизанский отряд попал в окружение. Зондеркоманда под каждый куст заглядывала. Похоже, кто-то выдал им инфу, что груз ценный в отряде. Партизаны голодали, отступали, у них кончились продукты и боеприпасы. В начале декабря 1942 – го командир принял решение расформировать отряд. Партизаны в одиночку пытались пробраться к горным лесным зарослям или в деревни близлежащие. Немцы всех переловили, пытали, и расстреливали. Но, говорят, кто-то спасся. И есть версия, что присоединились они к здешним партизанам. Эврика, да!? Ты я знаю, щас спросишь, и что с чемоданом? Угадал? – белобрысый Илья отпил глоток горячительного из фляжки, автоматом передал другу. Тот тоже отпил и рыгнул:
– Ага, и че? Клад здесь?
– Это темная история. То ли клад зарыли там, то ли по частям раздали партизанам, чтобы они спасли драгоценности. Старожилы говорят, что золото закопали в разных местах, о которых знал только командир отряда и его приближенные. Карта была у него же, того, с птичьей фамилией, блин, как же его, – напряг память парень, стуча пальцами по дереву. – О, вспомнил, Соколов. Точно!
– Интересное кино получается, а эта бабка девочки, Темкиной подруги, не Соколова? – напряг все свои кораблестроительные извилины Павел.
– Слушай, кажется, да! – воодушевился рассказчик. – Интересная картинка получается. И че за карта была у бабки, помнишь, Мишаня рассказывал? – Илье казалось, что нашлась цепочка следов путешествующего чемоданчика. – И Аненербе здесь тоже было. Зачистили всю деревню на хрен, твари! – Илья резко встал. – Скоро уже и светать будет.
– И че больше нет инфы? – расстроился приятель.
– Да, собственно, что известно? Командир, якобы, погиб при выходе из окружения. Яша и несколько партизан были схвачены гитлеровцами и расстреляны- это подтверждено документально. Удалось ли карателям выбить из них сведения о кладе – история умалчивает. По ходу это тайна, которую они унесли с собой в могилу. В переписке, уже в конце войны, все ответственные из НКВД за сохранение золотого музейного запаса СССР, выяснили, что чемодан в лесу был найден. Пустой. Оставшихся в живых партизан, кого нашли, посадили, выбивали данные о ценностях. Но кукиш. А собака то похоже здесь порылась…, – Илья всерьез задумался.
– Охренеть, я тебе скажу, история! – Пашка не унимался, – надо металлоискатель найти, и поискать здесь хорошенько. Что скажешь?
– Я скажу, что ты дурак, или претворяешься? – сострил Илюха. – Ты думаешь, до тебя тут никто не искал?
***
Ася Леонидовна, на удивление для самой себя, безошибочно маневрировала между бурыми стволами вечнозеленых тисов, выстроившихся в ряд как мрачные идолы. Ненароком задев чешуйку коры, отдернула руку, вспомнив, что кора этих хвойных великанов ядовита. Работая в музее, она как-то прочла интересное исследование историков о кельтах, которые пропитывали наконечники стрел смолой тиса и применяли яд тиса, который содержится даже в коре и хвое, для ритуального ухода из жизни. Яд смертелен. Она проверила нет ли ранки на руке. Выдохнула с облегчением и ускорилась. Пробираясь сквозь лещину и дикие абрикосы, уверенно двигалась по намеченному маршруту. Спустя час остановилась отдышаться. Глянула на командирские наградные часы мужа, скоро будет светать, надо спешить, чтоб не попасться на глаза поисковикам. Волнующееся сердце колотилось. Она почувствовала, как горячая струйка пробежала спине и впиталась в рубашку. Поднялось солнце над соснами, как золотой орден на небесной груди. Ежеутренний ритуал Матери Природы ознаменовал начало дня.
Женщина поспешно спрятала фонарь в карман ветровки и, достав мятую карту, осторожно развернула её. Сверилась с обозначенными точками на ней, поняла, что двигается верно. Ей приходилось преодолевать сопки, возраст намекал, что не девчонка, одышка и головокружение значительно снизили темп. Она присела на поваленное дерево, прислонившись к нему. Когда мушки перед глазами разлетелись, Ася Леонидовна увидела натянутый между двумя вязами полиэтилен.
– Вот, чертенята, куда забрались, – она с трудом привстала, опираясь о дерево, хотела было подойти ближе. Как из-за орешника выскочил рыжий лохматый пёс. Она очень боялась собак, поискала глазами палку для самообороны. Рогатина была воткнута рядом с потухшим кострищем, осторожно потянувшись за палкой, заметила несколько окурков. Хм, значит, не дети тут были. Она расстроилась, в задумчивости и про пса забыла. Рыжая псина, похожая на лису, которая провела полжизни в норе, мирно сидела, высунув язык. Взглядом гипнотизируя женщину. Но не приближалась. Женщина расслабилась: – Уходи, пёс, пошёл вон! – собака тявкнула, но не ушла. Она махнула рогатиной. Рыжий подскочил, и оглядываясь, словно звал за собой, пошёл вглубь леса. К нагорью.
– Тьфу ты, как я сразу не догадалась, Джульбарс, Джульбарс, где дети, веди, где они? – женщина с непонятно откуда взявшимися новыми силами рванула за псом. Оранжевые блики солнца высветили лохматую шерсть на спине собаки и её было ещё какое-то время видно впереди. Вдруг он исчез.
;Ася Леонидовна, поправив старомодный вязаный берет на голове, снова достала карту. Сверилась. Маршрут, который ей нужно было пройти совпадал с направлением, в котором убежал Джульбарс.
– Верно иду, помню ещё хоть что-то, не совсем из ума выжила, дядька всегда говорил, что из меня партизан бы вышел, что надо! Чует моё сердце- дети там! – шла она и бормотала себе под нос.
***
Когда Дина осторожно перелезла через влажный каменистый выступ, отгораживающий ее от участников загадочного сященнодейства, сделала еще шаг вперед. Но для людей в пещере она была невидимкой. Женщина, находившаяся в состоянии самозабвенного транса, раскачиваясь из стороны в сторону с закрытыми глазами, в этот момент разрезала театрально ножичком пространство между собой и поклонниками зловещего спектакля. Мерцающий синим, ритмично танцующий огонь в факелах, окрасился в багровый. Дина могла поклясться, что в тот самый момент она почувствовала парализующий волю, металлический запах крови . Девчушка застыла словно каменный идол, не в состоянии пошевелиться, на минуту ей показалось, что сердце больше не бьется, а в ушах стоит мерзкий гул и протяжное песнопение, словно похоронная музыка. Она даже если б очень захотела, не смогла бы оторвать взгляда от происходящего, попыталась усилием воли протянуть руку вперед, чтоб преодолеть незримую стену. Она ощущала себя единственным невольным зрителем происходящего на сцене таинства.
Неожиданно фигуры исказились. Так бывает с испарениями бензина от расплавленного асфальта в сорокаградусную жару, они тоже иногда приобретают причудливые формы и образы. Динке не было страшно, она попала под влияние всеобщего транса. Она помнила только, как сверкнул каменьями на рукоятке ножичек костяной в багряном отсвете горящих факелов, рубиновые капли крови медленной струйкой стекали в золотую пиалу. А люди зашлись в истошном оре. Рыжая псина подскочила на месте. Завыла, так, что захотелось испуганной малышке в тот момент оглохнуть, лишь бы не слышать мерзкой какофонии. Гулкий треск. Как от выстрела хлопушек и петард в Новый Год. Каменный мешок в котором Дина застыла, словно в ловушке, начало сотрясать, болтать из стороны в сторону с невероятной силой. Словно где-то на поверхности приближались сотни гигантских тракторов. Видения растворились так же неожиданно как появились, мальчик в гимнастерке обернулся и ушел вглубь пещеры последним. Динка навсегда запомнит его взгляд, тусклый, неживой, и одновременно горящий черной злостью и адской болью.
Даже спустя годы, когда она четко сможет описать эти сизые Сашкины глаза и его стальной взгляд, останутся вопросы. Почему он явился к ней? Что она должна понять? Зачем эти древние люди явились к ней?
В точности вспомнив все дедушкины советы, она проделала эти движения со скалой. Вдруг за спиной девочки, будто из пасти вулкана, полыхнуло пламенем. Ее усталые, поникшие плечики обдало жаром, грохнул взрыв, оглушив ее. Мелкие камушки, казалось, пытались сбежать от опасности, посыпались сверху на Дину со всех сторон. Больно впиваясь в лицо и руки малышки. Ей было невыносимо страшно повернуться, глаза застилала перламутровая дымка, зачесалось в носу от запаха газа. Едкий, удушающий, смертельный запах. Пещеру заволокло туманом, огненные блики растворились во тьме, словно девочку погребли навсегда в каменном могильнике. Она сначала подумала, что ее ищут, нашли, пытались взорвать проход в пещеру. Когда череда сотрясающих пещеру взрывов прекратились, словно проклятый каменный склеп насытился болью ребенка, сменяя одну декорацию на другую, более зловещую. Грохоты от взрывов удалялись, словно гигантский землепашец с плугом размером с танк , кидает огромные зерна в каменную борозду, которую он только что проделала среди валунов и горных состарившихся пород над пещерой смерти. Каждое падение "зерна" колошматило своды подземные с неистовой силой, в тот момент никакие другие чувства Дина не испытывала, кроме одного- желания умереть, лишь бы это все закончилось.
Эхо войны растворилось в подземных тоннелях невидимых так же быстро как и появилось, в носу по прежнему свербило от газа, когда мертвая зыбучая тишина наступила в пещере, Дина услышала как вспорхнула летучая мышь, гулко хлопая крыльями, взвизгнула, шлепнулась капля на нос. Затем вторая. Глаза девочки привыкли к темноте, она осторожно огляделась, протянула во все стороны руки, рядом не было ни бугристых скальных стен ни когтистых выступов. Она сделала еще шаг. Несколько капель снова упали на лицо. Дина подняла руки вверх, подставила ладошки лодочкой, увидев, что с пещерного потолка свисает наплывшее, похожее на огарок свечи, бледное пятно, источающее живительную влагу. Сталактит, догадалась девочка. Видела их в школьном учебнике по географии.
– Спасибо тебе, пещера, теперь я еще немножечко продержусь, – голос ребенка совсем ослаб, ноги ее подогнулись, онемевшие и гудящие так, будто она шла не одну сотню киллометров до этого места. Она сползла вниз, и согнулась, как примятая трава от солдатского сапога. Обняла холодный, склизкий валун и провалилась в небытие.
Снился ей Артем, он светил ей в лицо фонарем и орал как сирена пожарной безопасности. С ним были еще какие-то люди. Много людей, женщины, старики, дети. В грязных лохмотьях, замызганных овечьих тулупах и стеганых телогрейках. Они истошно орали, детишки рыдали, все лица их были в саже. Тощие, изможденные, с чумазыми, перекошенными от страданий, лицами. Артем пытался перекричать эти, раздирающие душу, крики, тормошил Дину, она чувствовала хлесткие удары по щекам его сильной шерховатой ладошки. Она силилась открыть глаза и не могла. Сон казался таким реальным. Вид людей пугал ее, казалось, что это пленники концлагеря в Освенциме, сошедшие с фото из газет. Они все ближе обступали девочку. Но Артем их не боялся. А он их вообще видит? Динка с усилием распахнула глаза, услышав сквозь пелену сонного кошмара шепот. Шелестящий женский голос: «Дина, Дина, очнись…ты должна это увидеть. Динаа, вставай.» Призрачные тени вмиг расступились, девочка окаменела от увиденного – на нее надвигался с грохотом танк. Как хищная пантера, в трак вгрызлась противотанковая граната, разворотив сверкающий черный металл гусениц. Визжа и изнывая от боли, колесики пытались проворачиваться . Повалил дым из люка. Дина вжалась в леденящую поверхность скалы и шептала бабушкину молитву. На танковой башне громыхнуло, из пылающей бронемашины весь обожженный вывалился солдат. От его остервенелых криков содрогались своды пещеры. Раздались, стирая будущее дымчатой синевой взрывы, за спиной послышалось громогласное «Ураа!». Казалось, что солдаты своими криками смели видение из Динкиной головы, перебинтованные, обросшие, в грязных зеленых гимнастерках , наши солдаты рвались в наступление. Тут и там слышались автоматные очереди, пули дробью застучали по древнему камню. Даже камни выли от боли, дрожа словно в стенаниях. Снова помутнение минутное и все призраки войны исчезли, над девочкой навис Артем, а за ним сгрудились страшные люди. Те самые , из сна. Участливо наклоняясь к ней. протягивали костлявые руки. Неожиданно ей снова почудился удушающий запах газа, настолько невозможный, что малышку вывернуло наизнанку желчью, зазвенело в ушах. Страх сменился отчаянием. Люди- тени расступились и начался хаос. Детишки падали замертво ничком, разбиваясь об острые зазубрины камней. Женщины падали на них, закрывая собой и застывали. Мужчины пытались руками и одеждой закрыть лица, чтоб удержаться на ногах и протолкнуться к свету. К спасительному выходу. Дина услышала дикий лай собак, громкую, режущую слух , нерусскую речь. Она пыталась привстать, чтоб помочь девочке , укутанной в рваное покрывало, что сипела, всхлипывала и синела рядом. Снова почувствовала удар по лицу, еще удар по груди, Дина окончательно пришла в себя. Слезы затекли даже в уши, соленой озеро скопилось в ложбинке между ключицами. Девочка озябла и колотилась.
Зловещая тишина давила и пугала неизвестностью. Над ее лицом расплывающимся пятном нависло лицо. Определенно знакомое. Зрение сфокусровалось и Динка узнала Артема. Увидела пар из его рта. прорезали тишину обрывки фраз, головокружение исчезло.
– Диночка, давай, вставай, не умирай, это я, Тема, – мальчишка теребил ее за щеки, чертыхался, размахивал фонарем и оглядывался беспрестанно за спину.
_ Артем,– она схватила его за растянутую огромную кофту и притянула к себе. – Мне страшно,– Тема обнял подругу, приподнял и стал неумело, по-детски, гладить по волосам, как растрепавшуюся куклу.
– Нашел тебя все-таки, там есть просвет, надо попытаться пролезть в щель, ты как? Справишься?– он прерывисто дышал. Но голос был уверенным, четким. Дина успокоилась.
– Справлюсь, точно, – на трясущихся ногах она с помощью мальчика встала.
Запах углекислого газа ощущался детьми все больше при приближении к расщелине, арка сверкала и пестрила даже в темноте фезалисовыми проблесками на сводах скал. Узкий тоннель больше напоминал кошачий лаз в хозяйский амбар, где хранятся всякие копчености. Тема дотронулся до влажного выступа и удивился, отдернув руку, охнул. Известняк был тёплый. Он повернулся боком и, протиснув плечо в каменный проход, затаил дыхание и обреченно сделал первый шаг навстречу неизведанному. Смелое сердечко его затрепыхалось и замедлило ход, в то время как Дину колотило от ощущения необъяснимой тревоги и жара в руках, груди. Ладошки взмокли, спортивный костюм был влажным от въедливой пещерной сырости. Девочка потерлла рука об руку и стукнула ими, чтоб почувствовать, есть ли силы в теле.
Неожиданно раздался лай, совсем рядом.
– Опять эта чёртова псина, все из-за неё, – Артем сипел, протискиваясь. Невидимые сочащиеся пары углекислого газа из микротрещин скальной поверхности отдавал чем - то кислым во рту , хотелось все время сплевывать, но было не пошевелить головой. Паренёк продирался, царапая об выступающие отростки горной шелудивой поверхности руки, раздирая штаны. - Динка, я чувствую воздух, соленый такой воздух, рядом море, море, слышишь? Что ты молчишь? Я тебя спрашиваю?- мальчишка негодовал из-за молчания глупой девчонки.
«Опять этот пес затащит нас в эти непонятки, если она сейчас опять попрется за этим Джульбарсом или как его там. Если сейчас она не полезет ха мной, ну ее, больше выручать ее не буду. Вылезу сам, пусть ее ищут спасатели»
- Дина!- крикнул Артем, но голос прозвучал смазанно , как на старой кинопленке заезженной. В ответ тишина и только гул нарастал , словно гора звенела и раскачивалась, как огромный колокол. -Динаааа,- гулким эхом отозвался протяжный крик. Артем не мог решиться: двигаться дальше и бросить девчонку второй раз , или ждать, рискуя задохнуться пещерными газами. Он протиснулся еще на метр вперед. Что-то бархатное коснулось щеки. Зашевелились волосы, словно от сквозняка в дедовом дырявом гараже, в котором он прятался от пацанов. Мальчик судорожно втянул полной грудью ударившую в нос струю свежего, солоноватого воздуха, отдававшего водорослями и йодинолом. "Мы нашли выход. нашли"
Дина протянула в темную расщелину руку. Лай собаки стих, как только она попыталась проникнуть в лаз целиком, тявкание возобновилось. Дина тихо заплакала, проговорив несколько раз мысленно: "Это галюцинация, никакой собаки нет, я просто устала, просто устала". Чем боьше девочка проникала вглубь пещерного шрама, тем ощутимее становидось тепло карста. От этого парило, дышать становилось труднее. Новые кроссовки , казалось, были полные воды от проклятой влажности. "Бабулечка, спаси нас, бабулечка. Я больше не могу". Слезы душили. Но она настойчиво протискивалась вслед за Темкой. Хуже чем было- уже не будет. То, что она видела здесь- не забудет никогда! Дина ошибалась.
****
Где-то у предгорья послышался шум генератора, мужские резкие голоса. Брань, встревоженные команды и крики. Ася Леонидовна распахнула ветровку, забрезжил перламутровый рассвет между сосенками вдали, заметно потеплело. Женщина подумала о Михаиле. " Толковый парнишка, если успеет первый, разберется...что к чему". Пот раздражал, майка назойливо прилипала, но тащить в руках баул и брезентовую куртку, поднимаясь все выше на гору было нелегко. Суставы выкручивало, плохо гнущиеся ноги в резиновых сапогах не слушались. И то и дело цеплялись за корни и скользили по песку. Ася Леонидовна решила обойти гору с анфиладой пещер, чтоб не наткнуться на спасателей. Снова развернула мятую, как шагреневую кожу, карту. Прикинула, если сделать крюк и обойти гору, путь будет легче, но время будет упущено. Среди колючего оруженосца - ежевичника мелькнула снова рыжая спина.
" Верно иду". Ася Леонидовна сверилась с картой. "В ложбинке можно и ускориться. " Она стянула берет, седая кичка, похожая на гнездо ласточки, расстрепалась. Щеки полыхали, отвыкшая от дальних походов пожилая женщина все тяжелее дышала, звенело в ушах. " Не хватало еще, чтоб давление подскочило". Баба Ася подцепила спелую ежевичину, быстро прожевала, вдохнула, и поблагодарила матушку-природу за заботу. Быстро проглотила еще горсть сизых ягод. " Природный аспирин"- пробубнила про себя, почувствовав как краска схлынула с лица. Вытерла резко выступивший пот со лба рукавом куртки. Постояла минутку, выровняв дыхание, вдох носом - выдох ртом, и вытянув руки вперед в перчатках хозяйственных, стала продираться сквозь кусты дикого кизила. " Хорошо, что не забыла взять перчатки, а кустов то наросло с тех пор. Вымахали выше меня ростом. Это ж сколько лет я здесь не бывала. Это уж сорок четыре годка прошло. Даже сосны и те только пробивались сквозь дерн. А дуб тот у входа в пещеру уже был, дядька говорил, что древние готы еще молились ему. Вот теперь не пройти бы мимо, узнать этот лаз. Как раз тогда только товарищ Сталин умер, у дяди то биография специфическая была, что еще будет в стране- низвестно. Советский Союз содрогнулся,замер, и величие его пошатнулось. Вождь народов, казалось, вечен. 1953 год был для всех советских людей страшным годом, грозящим неизвестностью. Дядька переживал за нас, вот и потащил меня в эту чертову пещеру. Показать где дядька Семен свои сокровища -то припрятал. У Семена тяжелая судьба сложилась, проклятый клад виноват или сам дурак, ни мне судить. А в войну ценности из музея керченского когда спасали, да к партизанам ценой смерти храбрые люди переправляли, часть их тоже к моему дядьке и попали. Из окружения еле прорвался, перепрятывал, то в подвалах домов брошенных, разбомбленных. А война к концу подошла, понял, что если вернет чемоданчик золотой, нквдшники все равно расстреляют, или "не найдут" часть достояния страны или обвинят, что украл. Слишком уж дурная слава за чемоданчиком по пятам шла. Вот и решился товарищ Соколов до лучших времен схоронить чужое добро. А тут пермена за переменой в стране нашей родимой. Не знаю, теперь уж ни мне судить, как надо было поступить, судить-рядить других всегда легче. Но клад навечно похоронен в пещере со странностями. Хозяйка ее, Царица Фидея, никого не впускает без спросу. То вход обвалится, то зайдут люди и исчезнут навсегда. будто и не было. И сама иду, а сердце заходится. Вдруг не найду вход тот потайной, где плита сдвигается. Может кустами зарос так, что и не разгляжу со слепу."
За размышлениями и воспоминаниями женщина и не заметила, как взобралась на кряжистую окаменелую платформу. Над ней козырьком навис утес, точно коршун, разглядывающий в низине добычу. " Уф, неужто дошла". Старушка прислонилась к горе всем телом, словно пыталась расслышать сквозь древние камни подсказки из прошлого. Каменный страж молчал. Только в тип-тип-тирр перекличке над ее головой стали резвиться белогрудые стрижи, реют над скалой, мелькая то, то там. Порыв ветра принес с моря влажный воздух и испуганные птицы с писком, прижимая мохнатые лапки, молниеносно разлетелись. Разволновались сосенки корявые, которые подпирали утес, задребезжали на ветру иголки, запах хвои и моря придал уверенности измученной женщине.
***
Вторая часть выйдет до конца 2021 года. спасибо, дорогие читатели, за понимание! С любовью, Алинда.;