Чудеса в овале
Горестные проводы Владислава уже почти неделю тревожили души и сердца родных и близких ему людей.
Не безразличным стал его уход и для его бывших сотрудников в университете, и для студентов, для которых был он просто образцом программиста и просто обычного нормального человека.
Горечь потери такого крупного специалиста в области IT technology и программирования с огромной болью отозвалась в сердцах его начальства.
В несколько дней в зале прощания много хороших, добрых слов прозвучало в адрес усопшего.
В свои сорок пять лет Владислав Сергеевич успел сделать немало хорошего и полезного не только для своих родных и близких людей.
К тому же, сумел достойно послужить и государству его раскрывшийся талант.
Не вправе автор до конца раскрывать всю глубину и гениальность его научных разработок и трудов.
Достаточно сказать, что новый, созданный им язык программирования, сопряженный с квантовым компьютером, позволил в стране иметь реальные 6 D Plus принтеры, получившие искусственный интеллект.
В текущем столетии его детище буквально наполнило умнейшими машинами небесные тела в зоне обитаемости миров и, проведя там их терраформирование, заселило людьми.
Предание тела ушедшего земле прошло 15 ноября на городском кладбище, вблизи могилы его матери.
Горечь прощания с покойным программистом немного скрасила череда венков, да настоящий холм из живых цветов, усопших на его свежей могиле.
Среди многообразия погребальных венков выделялся небольшой хвойный веночек с иголками седого кедра.
На его траурной ленте не было ни надписи, ни слова.
На атласе ленты привлекали взор лишь одни знаки в виде оранжевых эллипсов, с красной молнией, несущей знак бесконечности.
Венок этот у краешка могилы опустила на грунт средних лет опрятная не то цыганка, не то турчанка.
Никто и не заметил её среди большой массы провожающих Владислава людей.
Она, качая поседевшей головой, что - то шептала тихо-тихо.
Различимы были лишь слова: "Ну, вот, мой яхонтовый, видишь, как все у нас с тобой "срослось".
Лишь молвила она эти слова, тот час же её фигура, став полупрозрачно-зыбкой, растаяла среди толпы.
***
Виктор Кузьмич не смог по причине болезни сказать последнее прости своему зятю.
Но ровно в полдень, когда в одном из кафе города Гродно готов был поминальный для усопшего обед, он дома вскрыл ждущие своего времени конверты.
Внимательно прочитал Кузьмич послание из «прошлого» от Владислава.
Читатель наш, хорошо с ним знаком.
Чрезвычайно осторожно старичок вскрыл серебристый конверт: в нем что-то хрустело и мелодично позванивало.
Присев у себя в зале на диван, он раскрыл конверт, с опаской вынул из него диск микро sd и вытряхнул два небольших полиэтиленовых пакетика.
Тщательно обследовав содержимое конверта, ветеран обнаружил на его внутренней тыльной стороне чем-то приклеенный пластиковый прямоугольник.
На нем вспышками оранжевого цвета мерцала надпись: "Потереть по ребру периметра!"
Прихватив пластиковый прямоугольник, похожий на какую-то банковскую карту, посредине большим и указательным пальцами левой руки, пальцами правой руки он несколько раз потёр по ребру, вращая пластик вокруг центра.
Пластиковая карта с мелодичным звуком раскрылась, значительно увеличившись в размере.
Кузьмич встал с дивана, внимательно наблюдая, как на нем, на раскрывшемся пластике, стала разворачиваться горизонтальная проекция тела человека, лежащего лицом вниз.
Ещё прошла пара-тройка секунд, и двумерное черно-белое изображение чудесным образом приобрело объем и краски.
«Во, блин, чудеса!» – вскричал пенсионер, протирая глаза.
«Не чудеса, а её величество наука, дорогой Виктор Кузьмич!» – произнесла повернувшаяся к нему лицом и вставшая перед ним в полный рост фигура полненького мужчины.
«Боже ж ты мой! Владушка, неужто это ты, мой дорогой? Да как же так-то? Ведь ты же умер!» – вскричал пенсионер, отпрянув от дивана.
«Как же-с, умер! Не дождетесь, батенька! Это для чужих ваш зять в могиле, для своих же я – живой - живехонек! Так было нужно, батя! Можешь мне поверить и обнять, если пожелаешь!» – засмеялся Владислав.
«Владушка! Живой! Тёплый! Твердый! Настоящий!» – навзрыд заплакал дед, крепко обнимая гостя.
«Живой-живой! Вот только слегка голенький!» – почти прокричал Влад, прикрывая "срам" рукой.
И, глядя на свое отражение в зеркальной стенке, полушепотом, чтоб дед не слышал, добавил: «Клон я, дедушка! Электронный клон!»
В сердце Виктора Кузьмича что-то слегка ёкнуло, в нем начало расти сомнение.
Ведь раньше Владислав никогда не позволял себе говорить ему «ты».
Собственно и такого, чтобы он в той, прошлой его жизни, хотя бы раз назвал его отцом, он также не припомнил.
Кузьмич резко отстранился от зятя, крепко сжав кулаки и насупив свои седые брови.
«Что, дедушка, собрался кулаками выбивать из меня правду? Так я тебе и так все расскажу, без экзекуций!» – промолвил клон, с ногами устраиваясь на диване, прикрыв рукой свой срам.
Кузьмич, почесывая плешь на голове, все же присел на диван рядом с визитером.
Клон, видя, что старичок не «слетел с катушек» и пошел с ним на прямой контакт, перестал выбивать пыль из диванной подушки, приглашая его присесть.
«Итак, Виктор Кузьмич, я – копия Владислава. Сергеевич, кстати, и стал моим отцом» – любезно улыбнулся гость.
«Извольте видеть и любить, я – Владислав 2. Все свои знания, все чувства, мысли и эмоции Владислав Сергеевич, предвидя свой уход, умудрился записать на матрицу. Своей рукой благословенной вы только что миру вновь явили его – меня!» – спокойным голосом Владислава произнес визитер.
Кузьмич лихорадочно думал, как ему поступить.
Он начал потирать себе виски, почувствовал нестерпимую жажду.
«Да вы, дорогой мой господин, не терзайте себе душу, не истязайте испугом свое тело! Ведь это просто же, почитать инструкции! Они ведь у вас есть, не так ли? Да вот же они, ждут вас на столе!» – правой рукой клон показал на содержимое пакетов-писем, подав ему стакан холодной воды левой.
Примечание: Продолжение следует