Спасибо, Господи!...
Все проблемы в наших головах. Так говорят психологи. Это подтверждает и практика нашей жизни. Действительно – исключительно в головах наших. Всем известно, что при абсолютно идентичных исходных данных один человек считает и ощущает себя абсолютно счастливым, а другой – изгоем небес, аутсайдером во всем и полным неудачником.
В головах-то в головах… Но порой как ни смотри на свою ситуацию жизненную – хоть с той стороны, хоть с этой, хоть сверху, хоть снизу, как не напрягай свой оптимизм, как не накручивай себя в хорошем смысле этого слова, как не уговаривай, а если обозначить все парочкой емких слов, то получается только одно – полная *опа. Именно так я могу охарактеризовать свою жизнь за последние месяцы.
Нужны доказательства? Хм. Извольте. Сколько угодно.
Итак, только голые факты. Без эмоциональной окраски, философствований и комментариев.
Пятнадцатого мая текущего года в двадцать часов пятнадцать минут по московскому времени мы с мужем попали в страшную аварию. Ехали на своей «сузуки» с дачи домой, подзадержались в связи с началом садово-огородно-посадочных дел, торопились, чтобы успеть привести себя в порядок и хоть немного отдохнуть перед началом следующей рабочей недели. И ехать то было – всего-ничего. По оживленной трассе и вовсе каких-то пару километров. Когда вдруг меня ослепили встречные фары, я ничего не успела не только сообразить – я даже не удивилась и не испугалась. Просто вдруг по глазам ударил свет двух ослепительных шаров, визг тормозов, все вокруг закрутилось вихрем, и я тоже в этом вихре…
Мой муж – опытный водитель. Настолько опытный, что когда он за рулем, я полностью отключаюсь от дороги. Если кто-то другой ведет машину, то где-то в подсознании все же имею в виду, что я еду в машине, а машина – объект повышенной опасности, что всякое бывает, и на всякий случай надо быть готовой – мало ли что, вдруг сгруппироваться придется молниеносно.
Хорошо, что пятнадцатого мая текущего года в двадцать часов пятнадцать минут я была пристегнута. Антон не только опытный водитель, но и очень щепетильный, у него никто не поедет не пристегнутым. И это правильно, как показал тот вечер. Вообще, все инструкции по технике безопасности написаны кровью.
Как я тогда выскочила из машины – только богу известно. Я не помню этого совершенно. Только что все со мною вместе крутилось в вихре, и вдруг, в следующую секунду я уже стою в нескольких метрах от того, что еще минуту назад было нашей любимой «сузуки», и тупо взираю на то, как из перевернутой машины выползает мой муж и на четвереньках довольно быстро устремляется ко мне. Наверное, это было бы смешно, если бы не было так страшно.
Говоря сухим языком протокола, водитель встречной фуры не справился с управлением и выскочил на встречную полосу. Как раз нам на встречу. Он не сильно выехал, только боком. Если бы сильно, я вряд ли бы сейчас описывала все это.
Моя мама сказала: «Слава богу, что вы с Антоном живы-здоровы остались. А машина что – железка!» Мы на эту «железку» копили 2 года, «ладу» свою продали. Да еще кредит взяли на три года. Только и поездили, что три месяца.
Поговорки, как и инструкции, тоже рождаются не просто так, не на ровном месте. Они есть результат многовекового опыта человечества. «Беда одна не ходит». «Пришла беда – открывай ворота». Открывай – не открывай, а готова будь. Так и оказалось.
Продолжаю предоставлять факты.
Ровно через десять дней после происшествия на трассе у нас сгорела дача. И это не результат нашей неосторожности. Мы с того злополучного дня пятнадцатого мая на даче и не были больше. Как-то не до того было, несмотря на начало садово-огородного сезона. Позвонил председатель дачного поселка. Когда мы с Антоном сорвавшись со своих работ примчались на такси, наш деревянный дом дотлевал угольками. Его строил еще отец Антона, мой ныне покойный свёкор Иван Иванович. Строил капитально, надолго. Он и стоял бы еще долго, нашим будущим внукам бы еще послужил верой и правдой, если бы не пожар. Дома было жаль до слез. Я плакала, глядя на сполохи догорающего дома. Впрочем, я же обещала, что без эмоций, только факты. Пожарные сказали, что скорее всего случилось короткое замыкание. Раньше мы дачу страховали каждый год. Последние годы перестали – лишняя трата денег.
В июне у Антона начались неприятности на работе. Вернее, не у Антона, неприятности начались у фирмы, где работал Антон. В конце июля фирму закрыли. Совсем. Все сотрудники оказались безработными. А это без малого полторы тысячи человек. Для нашего не большого города это очень много. Все новоявленные безработные немедленно рванули на поиски новой работы, пополнив и без того многочисленную армию таких же ищущих. В общем, шансы найти работу были, скажем прямо, не очень велики. Вернее, они были крайне малы. Я бы сказала, призрачны. Что и подтвердилось полностью – Антон не сумел никуда устроиться. Ведь не идти же, в самом деле, в грузчики или в охранники тридцати восьмилетнему мужику в двумя высшими образованиями и пятнадцатилетним опытом работы начальником управления строительной фирмы.
Одновременно с потерей работы мы потеряли финансовую стабильность и моментально скатились из разряда среднего класса (в рамках нашего городка) в категорию тех, чей уровень приближается к прожиточному минимуму – моя зарплата воспитателя в детском саду (без комментариев) и пособие безработного у Антона. Нет, Антон не сидел сложа руки на жалком пособии. Пооббивав пороги разных учреждений и поняв бессмысленность этих действий, Антон к концу лета скооперировался с несколькими другими бывшими коллегам, и они стали ездить на шабашку в Москву вахтовым методом – месяц там, две недели здесь. Какие-никакие деньги. Кредит надо платить, квартплату тоже. Кушать, опять-таки, хочется каждый день и не один раз. Глядя, каким похудевшим, физически измотанным и морально подавленным он возвращался домой, все внутри у меня протестовало против такого поворота событий. Но никакого другого выхода из сложившихся обстоятельств мне в голову не приходило, сколько я ни думала бессонными ночами.
Пришли холода, заморозки. В первый отопительный день у соседей сверху прорвало батарею. Соседи были на работе, как и я. Антон на заработках в Москве. Когда я пришла домой, в комнатах было по щиколотку горячей воды. От пара обои на стенах пошли пузырями и отвалились по углам. Плавали паласы и тапочки. Мурка сидела на спинке дивана и орала осипшим голосом. В ее глазах стоял ужас. Как и в моих. Впрочем, я обещала без эмоций. После устранения последствий потопа я подсчитала «потери» - покореженные плинтуса и дверные косяки, испорченные обои и потолки, подпорченная мебель… Коммунальные службы, как и соседи сверху, отказались компенсировать что-либо. Я вызывала комиссию из ЖЭКа, был составлен акт – бесполезно, никто не виноват, что так получилось – форс-мажор.
Впрочем, хватит о грустном. Не все безнадежно плохо в нашем «королевстве». Вот, например, меня назначили тыквой на осеннем балу в нашем детском саду. Обрядили в широкий ярко-оранжевый сарафан. В нем я радостно крутилась-вертелась, раздувая сарафан колоколом, звонко пела:
«Я на солнышке цвела!
Плети длинные плела!
Тяжелела с каждым днем,
Не поднять и вчетвером!
Знают все в округе нашей,
Как вкусна я с пшенной кашей!
Я желта и кругла!
Витаминами полна!
Кто тыкву в пищу принимает,
Тот быстрее подрастает!»
Жизнь удалась! Хоть в чем-то повезло. Я так старательно тренировалась, репетировала без устали. Кончилось тем, что, запутавшись в длинном подоле сарафана, грохнулась на пол актового зала и повредила лодыжку. Трещина со смещением. Гипс на месяц. Больничный. Заведующая Нина Захаровна осталась очень недовольна мною. Типа, коллектив доверил, а я подвела. И впрямь, подвела.
Сижу дома на диване в одиночестве. Правая нога до колена в гипсе. Рядом лежат одолженные подругой костыли. За окном сплошная серость, дождь со снегом. Чувствую себя неважно, похоже, чем-то отравилась. Антон в Москве где-то на стройке, на холоде и ветру гробит свое здоровье в обмен на денежные знаки. По телевизору гонят сплошную муть – все какие-то шоу, где кричат хором, никто никого не слушает, или голливудски улыбается очередная огламуреная Бузова, или боевики со стрельбой и погонями – кто-то кого-то за что-то убивает, или страшилки с монстрами и реками крови. Тупо все. Бессмысленно. А дальше будет только хуже. Хорошо хоть детей у нас с Антоном нет. Я криво усмехаюсь: чего хорошего? Нет, если честно, то мы с Антоном очень хотели и хотим иметь детей. Но вот не сложилось… Проблемы по-женски не дали мне шанса забеременеть. Начали подумывать о том, чтобы усыновить или удочерить сиротку. Мама, правда, отговаривала: неизвестно что за наследственность у ребенка окажется, наплачетесь еще потом. Но вопрос с усыновлением или удочерением отпал сам собою. В такой ситуации самим бы как-нибудь выжить.
Пройдет еще лет десять и начнет приближаться старость. Еще лет десять – и останется только доживать, в нищете и одиночестве. Спасибо еще родному правительству за заботу – отодвинули пенсионный возраст Антону на пять лет, и мне на столько, чтоб никому не обидно было. Низкий поклон за продленную молодость. М-да… Чем жить? Какой надеждой обнадежить себя, чтобы было за что зацепиться, чем поддержать себя и Антона? Машины нет - один кредит от нее остался, дачи, считай, нет – не тянет на пожарище, уютное семейное гнездышко превратилось в подобие притона, плакать хочется, глядя на облезлые стены, потолок в разводах, полупустые комнаты (часть мебели пришлось выбросить за непригодностью). На ремонт денег нет. Да еще эта пандемия непонятная. Какая-то мутная история с этой пандемией, принудительной вакцинацией и страшными пророчествами о будущем человечества в связи со всем этим…
Молодость уходит, здоровье утекает по каплям, красота… если и была, то тоже сходит на нет от времени и переживаний. Муж появляется наездами, спит целыми сутками, отходит от непосильной работы, и не поговоришь с ним как раньше по душам. Не до души, когда вся жизнь трещит по швам. Нет радости в жизни. А ведь была и радость, и счастье, и уверенность в светлом будущем. Что делать?
Плачу. Даю, наконец, волю своим эмоциям. Имею право, потому как имеются все вышеперечисленные основания. И совсем не наблюдается никакого просвета и хоть мало-мальски радужных перспектив.
Опять подступает приступ тошноты. И чем это я отравилась вчера? Заходила Светка проведывать, близкая подруга и сменщина моя по группе в детском саду, теперь пашет за двоих, ждет – не дождется когда же я костыли отброшу. Не в том смысле, что помру, а в том, что на работу выйду.
Звоню Светке.
- Привет, подруга. Пицца, коей ты меня вчера потчевала, какого месяца рождения? Чего-то мой организм ее сегодня целый день отторгает.
- Окстись, мать! На кой ляд мне тебя травить, коли я, можно сказать, минуты считаю, когда ты станешь опять работоспособной. Сама пекла, своими рученьками, как раз вчера с утра. С пылу, с жару. Так что, на пиццу мою не греши. Ищи других врагов, тайных и явных.
- Нету, - сокрушаюсь я, - искала, не нашла никаких врагов.
- Ну, и меня в них не записывай. Сильно не здоровится? Может, ты простыла? Или, упаси создатель, корону подхватила?
- Откуда? Если я почти месяц как из дома не выхожу. Кроме тебя и мамы никто не заходит. Антон тоже месяц как уехал. Некому. Даже заразить меня некому! – моей печали нет границ, - Ой, потом перезвоню. Опять мутит. Пока с костылем доковыляю… – я отключаюсь.
Через полчаса, как и следовало ожидать, раздается звонок в дверь. Я ни секунды не сомневаюсь, что это Света. Она и есть.
- Жива еще, - разочаровываю ее, пропуская в дверь.
- Это тебе, - протягивает Света в одной руке пакет с живыми витаминами в виде мандаринов и бананов, а в другой руке некую маленькую упаковку.
Я кидаю на Светку удивленно-вопросительный взгляд.
- На всякий случай, - кивает Света, - как говорится, чтобы исключить другие диагнозы.
Пожимаю плечами. Иду в комнату, Светка движется за мною.
- Ты это… Давай… Исключай…
Опять недоуменно пожимаю плечами. Иду исключать.
Через несколько минуть вхожу в кухню, где Светка с аппетитом уминает свои же фрукты. Я молча демонстрирую ей две полоски на тесте.
Мы молча смотрим друг на друга минуты две. Потом обнимаемся. Плачем и смеемся.
- Я очень рада! Я за тебя так рада! – хохочет Светка, - Хоть ты, зараза такая, скоро меня кинешь аж года на два, а то и три!
…Поздно вечером я стою у окна. Смотрю на кружение снежного кружева за окном. Красота!!! Как здорово жить на свете этом! Как удивительно непредсказуема жизнь. То кинет тебя в пучину горя и отчаяния, то вдруг возвысит до высот восторга и счастья неимоверного. И если за радости и счастье надо платить, что ж, извольте. Лишь бы все были живы и здоровы. Лишь бы не было войны – как говорит моя мама.
И спасибо, Господи, что взял… тем, что взял, но дал то, что дал!
…Сейчас должен позвонить Антон.
21.11.2021