Пришли мне, бабуля, домашнего сыра,
(тут боль в горле комом), так хочется мне
кусочек попробовать, вкус тот знакомый
всё чаще мерещится даже во сне.
Скорей бы домой, да обнять вас покрепче,
прижаться к щеке, ставшей мокрой от слёз,
я всё осознал, только вам ведь не легче
от слов, что я с болью в груди произнёс.
Орех-то мой жив? Дед писал, посадили
его вы в тот день, как закрылись за мной
тюремной квартиры тяжелые двери,
я сам напросился туда на постой.
Дурак был. Когда это лёгкие деньги
кого-то могли довести до добра,
не стоят того, чтобы годы в застенках
и думы о доме с утра до утра.
Наверно, подрос. Пятый год на исходе
и столько же, долгих, ещё впереди...
Какой он сейчас, мой орех в огороде?
Пусть будет меж вами и мной проводник.
Себя берегите, ведь я не в могиле,
не надо грустить, я пока что живой,
в какой-нибудь день, пусть холодный и стылый,
вернётся ваш внук непутёвый домой