Ничего в жизни не получится, если судьба против вас. Даже если вы - император Китая по имени Гун-ди из императорской династии Суй. Беднягу Гуна уже в двенадцать лет объявили императором всея Китая, а когда судьба от него отвернулась, то через два года казнили, когда парнишке исполнилось всего четырнадцать лет. Как казнили - история умалчивает, да по большому счету это неважно. Хотя можно предположить, что пацана скорее всего удавили шелковой веревочкой. Этому событию предшествовало другое, а именно - дворцовый переворот, в результате которого власть захватил некто Юань. Не в том смысле, что китайская валютная единица, а конкретный человек, военачальник Ли Юань. Который, кстати, основал новую императорскую династию Тан. Почему династия называлась "Тан", в то время, как его фамилия была "Юань". никто не знает. Это - одна из загадок китайских хроник. Однако, что есть, то есть. Этот Юань немедленно объявил о том, что отныне принимает имя Гаоцзу, что в переводе с древнекитайского означало: "Величайший полководец, равный по храбрости двум Александрам Македонским и мудрейший из мудрых, чья мудрость эквивалентна мудрости четырех Соломонов и одного Конфуция." Этот император, кстати, отличался особой любвеобильностью и от разных жен и наложниц поимел кучу детей. Достоверно неизвестно сколько, но известно, что около пятидесяти. Кроме того, этот император отличался большой фантазией, манией величия, а также немалым остроумием, что нашло отражение в именах, данных им своим детям. Вот, судите сами:
Юаньцзи,
Юаньсян,
Юаньхэн,
Юаньцзэ,
Юаньмин,
Юаньцзя,
Юаньин,
Юаньцин,
Юаньи,
Юаньфан,
Юаньчан,
Юаньцзин,
Юаньсяо,
Юаньли,
Юаньюй,
Юаньгуй.
Естественно, разнообразия ради в коллекции имен были также Цзюцзян, Цяньцзинь, Линьхай и другие. Но номером один, то есть, первенцем императора был Ли Цзяньчэн, а вторым сыном - популярый военачальник и политик Ли Шиминь, умнейший и решительный человек.
- Дети мои. я вызвал всех вас сюда, дабы объявить, что я, всекитайский император Гаоцзу, официально объявляю своим наследником моего первого сына, славного Ли Цзяньчэна. После моей смерти, либо если я в силу каких-то причин не смогу выполнять свои функции, императором станет именно он Ли Цзяньчэн. Приветствуйте его.
В ответ раздались жиденькие аплодисменты, а посему Гаоцзу разъярился.
- Вы, глупые и тщеславные люди. Каждый из вас мечтает стать императором и считет себя наиболее достойным. Но я своим преемником назначаю только Ли Цзяньчэна и советую ему в день коронации радикально решить кое-какие вопросы, связанные с возможными интригами.
- Отец, - воскликнул один из младших сыновей, Юаньгуй, - но ведь Ли Цзяньчэна в народе не любят! Ведь он опозорил нашу семью, спутавшись с простой крестьянкой Шу Ха, а потом проиграл в схватке ее мужу Ду Ку. Как можно иметь императором человека, которого простой крестьянин побил бамбуковой палкой и вывалял в грязной желтой луже?
- Ты, недостойный Юаньгуй, не ведаешь, что болтаешь. Ты что, не знаешь, что наша стран жила и живет традициями. Так поступали наши предки, так должны поступить и мы. А будешь и дальше трепать языком, я прикажу вырвать его. Все, разговор окончен. Убирайтесь!
Сразу после этого второй по старшинству сын, Ли Шиминь незаметно подмигнул Юаньгую, а после того, как они оказались наедине, прошептал.
- Действуй по основному плану. Начни сразу же после обеда.
В назначенное время Юаньгуй выставил в окне красный шелковый платок, возвещающуй о начале операции. Сразу же небольшая группа вооруженных людей проникла во дворец и нашла Ли Цзяньчэна под персиковым деревом, возлежающим в гамаке с томиком стихов.
- Чего тебе надо, Юаньгуй? Ты что, не видишь, что я занят важным делом?
- Вижу, вижу. А книги тебе больше не понадобятся.
- Это еще почему?
- Ты глуп, Ли Цзяньчэн. Книги мертвому не нужны.
- Да ты шутник, малыш. Ты что, не видишь, что я жив и здоров.
- Я не шутник, - Юаньгуй выхватил кривую саблю и одним ударом снес наследнику его поэтическую голову.
Далее Юаньгуй насадил голову братца на саблю и передал ее одному из воинов.
- Зайди к отцу и вручи это ему. А если отец что-то скажет, то добавь, что ему привет от Ли Шиминя.
Слово начальника - закон. А посему воин по имени Ха-Ха немедленно вошел во дворец и преподнес императору саблю с насаженной на нее головой наследника.
- Тебе поклон от Ли Шиминя, твое величество.
Император струхнул, моментально сориентировался и велел собрать всех сыновей в тронный зал.
- Я передумал, дети мои. Императором будет не этот, как его, Ли Цзяньчэн, а мой второй сын Ли Шиминь. И станет он императором не после моей смерти, а прямо сейчас. Гаоцзу снял с головы корону и надел ее на голову Ли Шинминя.
- Благословляю тебя на царство, сынок! И нарекаю тебя императором Тай-цзун, что означает "Самый смелый человек в мире, равный по мужеству всем тиграм, живущим на территории нашей страны".
В Поднебесной взошла новая звезда...
В отличие от отца, большого любителя выпить, и поразвлекаться, новый император был в нравах весьма суров, а посему имел всего двух жен - первую, официальную императрицу по имени Чжансунь и вторую, некую У Цзэтянь. Первая жена была как жена. Тихая, смирная, как обычная китайская баба. Время от времени император вызывал евнуха Е-Ху и давал команду подготовить женушку и ночным забавам. Конкретнее, это священнодействие происходило всего четырнадцать раз и в итоге у Чжансунь росло четырнадцать мальчиков. Что до второй младшей жены У Цзянь, то тут все было очень непросто. Сначала, когда тринадцатилетняя девочка попала во дворец, то сразу же получила титул талантливой наложницы императора, одновременно выполняя представительские функции, то есть сопровождая шефа в поездках по областям. В те времена закон о сексуальных отношений с несовершеннолетними, конечно был, однако только в отношении девочек, с планкой в одиннадцать лет, так что Ли Шиминь законов не нарушал. Наложница У ему чрезвычайно нравилась, а потому отношения у них были достаточно игривые, хотя наложнице эти фривольности совершенно не нравились.
- Почему, ну почему мужчина должен всегда командовать женщиной, а? Встань в эту позу, сделай так, сделай эдак! Ну ладно, такой, как Чжансунь понятно. Она, хоть и царских кровей, родилась овцой и сдохнет овцой. Но я же не такая! Я же не овца! Я - тигр! Мне же самой нравиться повелевать людьми!
Такие мысли стали посещать девушку все чаще и чаще. Наконец, решение созрело.
- Есть человек - есть проблема. Нет человека - нет проблемы. Надо этого игруна приструнить.
Дождавшись, когда Ли Шиминь уйдет в очердной поход, на войну с туркменами, наложница на досуге собрала корзинку поганок, сварила и выпарила раствор, получив в итоге пузырек концентрированного яда. Когда импереатот венулся из похода, как обычно, с победой, состоялся пир на весь мир. Незаметно подлить яд в стакан вина не составило никакого труда, после чего девушка промыла стакан и пузырек. Ли Шиминь, конечно же, в тот же день умер, а наложница немедленно заточила императрицу с детьми в темницу и захватила власть. На долгих пятьдесят лет...
Осталась же У Цзянь в памяти Китая, да и всех народов мира тем, что стала первой правительницей, которая унижала чиновников, да и вообще всех мужчин самым бесстыдным, непотребным образом.
- На колени! А теперь...