Спасибо товарищу Чазову, которого назначили министром здравоохранения СССР в 1987 году. На службу «скорой помощи» излился «рог изобилия» со стороны государства, как в материальном переоснащении, так и в денежном вознаграждении сотрудников за проделанную работу. Подняли ставку, и добавили выплаты за непрерывный стаж, за работу в отсутствии санитаров, то бишь, последних совсем убрали, а всем «выездным» (врачам, фельдшерам, медсёстрам и водителям), добавили по 10% «санитарских», от основного оклада. Зарплата существенно выросла, и на 1, 75 ставки, можно было заработать до 230-270 рублей в месяц. Кто тогда жил и работал на «скорой», тот меня поймёт, потому как до 1987 года, «скоряга» была пристанищем или романтиков – идеалистов, либо «залётчиков», коих отдавали на «ноль три», со словами: «Ну, а куда ж его…».
Петрович был врачом. Терапевт в поселковой больнице, то бишь амбулатории, это ещё то испытание. Примитивный стационар, из нескольких палат по терапевтическому профилю. С 9-00 до 12-00 работа в стационаре, это обход, ведение документации и т.д. Приём амбулаторных больных с 12-00 до 15-00, а после 15-00 работа на участке. Последняя фаза трудовых будней была самая опасная. Не принято было, в эпоху развитого социализма, денежными знаками врача за лечение одаривать. Но многие, считали своим долгом, эскулапу рюмочку оковитой (устаревшее шутливое название водки высшего сорта. Примечание автора) преподнести. Да и к слову сказать, времена то были «сухого закона», спиртное ценилось выше денег. Обращение индивидуума за услугой, предполагало систему расчёта именно спиртным, а не рублёвым эквивалентом, так сказать – О, времена! О нравы! (Цицерон – древнеримский оратор, политик. «O temporal! O mores! ». Первая речь против Катилины». Прим авт.). Петрович и не отказывался, предлагали от души, да за здравие! А коли таких больных на участке пять? А то и десять? Понятное дело, что не в каждом доме подносили, но – Петровичу хватало с лихвой. Бывало, да и не один раз, дохтура к дому на подводе привозили. Конечно, ситуация комична, но что было то было. К чести Петровича, доктором он был хорошим. До того, как поступить в медицинский вуз, Петрович колесил в местном совхозе на грузовике, а после того как попал в аварию, и пролежал три месяца в травматологии, предложил ему парторг совхоза, путёвку на обучение в мединститут. Так и решилась судьба неудавшегося пролетария-укротителя железного коня, которого партия, в лице местного идеолога, перековала в сельскую интеллигенцию. Почему в сельскую? Резонный вопрос от молодёжи. Дело в том, что путевка на обучение от совхоза, предполагала под собой некую сделку. Учишься от министерства сельского хозяйства, - будь добр! Отработай на селе 15 лет. Вот и решился тогдашний Сашко, да и вернулся через шесть лет с диплом об окончании медицинского вуза, в родные пенаты, но уже Александром Петровичем. Напоминанием об пролетарской трудовой деятельности, на всю жизнь осталась хромота на правую ногу. В те времена, травматология, да и вся советская медицина в глубинке, была заточена на совсем иные принципы, да и чего там лукавить, возможности.
Отработав свои 15 лет, Петрович пришёл на городскую станцию «скорой помощи», хотя, она же и район обслуживала, гоняли по всем близлежащим деревням. Благо что посёлок перешел в ранг городского типа, да и железнодорожная станция была крупной, и в город добираться было одно удовольствие. Огромные желтые автобусы вагонного типа «Икарус», которым дали прозвище в народе –«Мадьяр», потому как венгерского производства, а мадьяр – устаревшее название венгров, название одного из 7 племён входившего в 9-10 веке в конфедерацию народов, проживавших на территории нынешней Венгрии, вальяжно дефилировали между железнодорожной станцией и районным центром, каждые 20 минут.
Александр Петрович влился в дружный коллектив, и даже занял вакансию старшего врача смены. Потекли рабочие будни врачебной практики экстренной медицины. Уж что там и как, но чудил Петрович иногда. Курьёзный случай с ним произошёл на вызове.
«Сел доктор мимо стула, а встать не может…».
Диспетчер Татьяна слушала тревожно-извиняющийся, мягкий шепот в трубку телефона и никак не могла взять в толк, чего от неё хочет звонящий.
- Женщина! Что у вас произошло? Кто упал, куда, и какая вам нужна помощь от экстренной службы?
- Я же вам поясняю, - обиженно продолжал оппонент с другого конца провода, - Мы вызвали бабушке «скорую». Приехал врач. И когда он садился на стул, то приземлился мимо него. Вот лежит…
- Чего? Какой у вас адрес? – чуя недоброе, Татьяна подняла глаза на первого диспетчера Светлану, - Ну, так у вас же есть скорая в квартире…
- Она то есть! Но доктор не может встать. Он пытается, но не может. Я пыталась его поднять, но он такой тяжёлый. И ещё, как бы сказать… Ну, пахнет от него спиртным.
- Я вам другую бригаду пришлю! Извините пожалуйста…
Положив трубку на рычаг, она тихо сообщила Светлане, что Петрович на вызове сел мимо стула, и туда нужно отправлять бригаду.
- Таня! Что там с доктором? Ему плохо?
- Ему хорошо! Похоже, что он пьян.
- Да, твою же мать! – громыхнула Светлана. Села за диспетчерский пульт и включив микрофон склонилась к нему.
- Тобольцев у вас вызов.
- Быстро написав на бумажном четырёхугольнике адрес, она шагнула к двери, где уже появился долговязый парень лет тридцати с копной кудрявых волос на голове, с вечно смеющимися глазами.
- Коля! Езжай по этому адресу! Там пьяный Петрович, мимо стула сел и встать не может.
- Так мне ему нужно помочь подняться?
- Ты дурачок? Тебе вызов нужно обслужить за него! Зайдёшь на вызов с водителем Петровича, он его пусть поднимает и везёт сюда.
- Коленька! - в беседу выездного фельдшера и диспетчера вмешалась Татьяна, - Я тебя умоляю! Забери у него сразу наркотическую укладку. Потеряет же, мне же после звиздец будет.
- Не переживайте! Всё понял! Всё сделаю…
Коля Тобольцев схватил со стола свой чемодан с лекарствами, и бегом скатился с крыльца, во мгновение ока прыгнул в белый санитарный «РАФ», и умчал в адрес.
Через полчаса, тело доктора доставил водитель Виктор. Белорус-крепыш, внес на себе вяло сопротивлявшегося старшего врача смены в комнату отдыха.
- Устал Петрович. Хай трошки полежит…- улыбался Витя, утирая тыльной стороной ладони пот со лба.
- Вот же старый черт! – ругнулась Светлана, и пошла на рабочее место.
К утру старший врач отрезвел, и зайдя в диспетчерскую с мятым лицом посмотрел на Светлану, чертившую «колесо» (статистические данные по количеству вызовов в виде 12 часового циферблата с графиком-сеткой), и молчаливо зыркнула в сторону вошедшего.
- Светлана! Как тут у нас? Всё в порядке? – как ни в чём не бывало, но с неким напряжением вопрошал диспетчера доктор.
- А вы то сам как думаете? Александр Петрович! Смена работает, а вот старший врач почивать изволят.
- Так получилось… Выпил немножко, а оно видишь как вышло.
Петрович аккуратно плёл паутину извиняющимся тоном, вроде и виноват, но не вся вина на нём.
- Ну, все не без греха, Петрович. Только к чему на вызов то пошёл. Вернулся бы на станцию. Тихонько подошел ко мне, и всё. Я бы тебя спать уложила и без лишнего шума всё.
- А что есть шум какой? – напрягся Петрович.
- Конечно есть! На вызове мимо стула сел и подняться не мог.
- То всё злые языки! Это же на вызове они специально из-под меня стул выдернули, - лукаво выкручивался умудрённый опытом лис.
- Александр Петрович! Ты мне то не «причёсывай»! За тебя Тобольцев вызов обслужил, твой водитель Витя, на себе тебя с вызова нес, а после и в комнату отдыха.
Петрович молча слушал, и как то сразу осунулся. Что-то силился сказать, но молчал. Собравшись с силами всё же высказался.
- Да! Наворотил делов. Стыдно то как. Старший врач смены… Владимир Николаевич узнает, не сносить мне головы! Светка, не скажешь? – Петрович внимательно смотрел на диспетчера по приёму вызовов.
- Врач, иди отдыхать! Я-то ему не скажу, иные донесут. Дай бог, чтобы те, у кого на вызове был, знакомыми Владимиру Николаевичу не были.
Петрович поднялся со стула и захромал к двери. После остановился и повернувшись к Светлане промолвил:
- Я часиков в 6 встану, карты проверю и подпишу.
- Иди уже! – поморщилась диспетчер, - Я проверила все что есть. Тебе только подписать.
- Ну! Спасибо! С меня бутылка!
Светлана рассмеялась.
- По нему поминки, а он все с четвертинкой! Петрович! Иди отдыхать, мне ещё «суточное колесо» рисовать!
- Всё – всё! Ухожу! – припадая на правую ногу, буд-то старый пират, старший врач направился в комнату отдыха.
Утром, ещё до «пятиминутки», главный врач позвал Петровича на улицу и прогуливаясь с ним по дорожке сада, делал тому внушение в виду случившегося. Так сказать, пожурил и великодушно просил, больше не совершать такой дикости в рабочее время. Петрович клялся и божился, заверял и присягал, что впредь никогда… К слову сказать, слово сдержал, и пока главным врачом был Владимир Николаевич, Петрович на дежурстве не выпивал.