У нефтедобытчиков четыре тяжёлых времени года: зима, когда замерзают коммуникации, и нет дорог, весна, когда всё залито водой, покрытой плёнкой нефти от зимних порывов, лето, когда надо успеть всё построить, и отремонтировать, и осень, когда непролазная грязь, и учащаются порывы трубопроводов в связи с постоянным замерзанием и оттаиванием грунта.
Зима выдалась рекордно морозной. Столбик термометра утром 31 декабря 1978 года опустился до "минус" 50 градусов по Цельсию. В этот день я был дежурным по нефтепромыслу. Машин утром было поразительно мало. Многие просто встали из-за отказа тормозов. Кое-как доехав на КАВЗике до Правого берега, позвонил в Курасково. Начальник ЦИТС Руф Нуртдинович Муганлинский удивился тому факту, что я доехал до конторы промысла и сказал, чтобы никакие работы не велись и люди находились в помещениях. Передав распоряжение начальства по инстанции, просидев до двух часов дня в конторе, и убедившись, что автобус за мной не придёт, решил выбираться до дому. К тому времени столбик термометра опустился ещё ниже.
На мне была крытая меховая шуба, сшитая из овчинного тулупа, унты. Обвязавшись шарфом, оставив незакрытыми только глаза, вдвоём с одним парнем, мы пешком дошли до остановки автобуса в Новой Александровке. Народу на остановке столпилось много, но редкие автобусы и такси никого не брали. Кое-как мы остановили такси, шедшее в таксопарк, и за двойную цену доехали до остановки "Дворец спорта" на проспекте Октября. Оттуда пешком, заходя погреться в подъезды, также переполненные людьми, уже встречающими Новый год, к шести вечера добрался до дома. Говорили, что в эту новогоднюю ночь замёрзло немало людей. Правда, в нашем НГДУ таких случаев удалось избежать.
Зима в том году была очень снежная, а весна – бурная. В конце апреля в реке Белой уровень воды поднялся почти на 10 метров. Паводковыми водами было затоплено на территории Башкирии много населённых пунктов, а у нас на нефтепромысле, почти весь фонд скважин.
За территорией Правобережного гаража, нефтеперерабатывающий завод открыл сухой карьер. Всё лето 1978 года работали самосвалы, возя глину и покрывая окрестности густой пылью. Пыль эта проникала в здание конторы нефтепромысла, и оседала толстым слоем на документах. В общем, нам это порядком надоело. Когда по весне вода дошла до близлежащего лесочка, наш экскаваторщик по прозвищу Полташ ночью прокопал небольшую канавку от карьера до воды. Через пару дней подступающая вода полностью затопила карьер. У нас появилась возможность использовать появившийся водоём для различных целей, в том числе и для обслуживания затопленного фонда скважин.
На двух лодках "Казанках", базировавшихся в затопленном карьере, операторы и электрики, прямо от конторы промысла, по каналу текущему от БОСовских прудов, попадали в Белую, откуда свободно плавали по всей территории нефтепромысла, включая как Правый берег, так и левый. Можно было доплыть прямо до Кумлекуля. В связи с затоплением скважин был организован вывоз вертолётом Ми-8 в Курасково электродвигателей станков-качалок. Операторы и электрики, на моторках подплывали к качалкам, демонтировали электродвигатели, и подцепляли их на внешнюю подвеску вертолёта.
В разгар паводка произошла авария. Течение реки шло прямо через устья скважин. Плывущим бревном был сбит манометр, установленный на устьевой арматуре 227-ой скважины, оборудованной ЭЦН. Струя нефтеводогазосодержащей жидкости десять дней била выше подтопленных деревьев. Все наши попытки в течение этих дней ликвидировать выброс закончились неудачей. Лодки сносило сильным течением. Только когда уровень воды упал, и стало видно отверстие, из которого шёл выброс, Грише Минибаеву удалось заколотить его деревянным берёзовым чопиком. Чопик этот так и простоял до средины лета, когда появилась возможность загнать на скважину бригаду ПРС. А все деревья в лесу на полуострове так и остались стоять с опоясывающей их стволы чёрной траурной лентой.
С падением уровня воды встала задача запуска скважин в работу. На вертолёте Ка-26 я выгружал на освободившиеся от воды площадки 25-ти литровые столовские фляги с маслом для редукторов СК. Подплывавшие на моторках операторы, сливали из редукторов воду и заливали масло, доставленное по воздуху. Из Курасково, Ми-8, на подвеске транспортировал электродвигатели. Подплывавшие на моторках электрики монтировали их на СК. Затем операторы опрессовывали устьевую арматуру и запускали скважины в работу. В нормальный ритм работа нефтепромысла вошла только к 20-ым числам мая.
После того как ушла вода, на территории промысла оказались размыты гравийные дороги, подмыты линии электропередач и трубопроводы. Восстановительные работы продолжались всё лето, но всё сделать не успели.
Но нет худа без добра. В озёрах и лужах, оставшихся после паводка, оказалось множество рыбы. У меня на складе был 70-метровый нитяной бредень. В то лето, по вечерам, мы с Рамилем Юсуповым процедили не один водоём. А под конец совсем обнаглели. Заметив, что какие-то Старо-Александровские мужики привезли небольшую лодку к озеру, образовавшемуся в карьере за нашим гаражом, мы поняли, что пора и его процедить, а то будет поздно. Не дожидаясь конца рабочего дня, вчетвером мы хорошенько прошлись по карьеру с бреднем. Каждый взял по половине картофельного мешка линей, лещей и карасей.
В другой раз, из Курасково приехал начальник лаборатории промысловых исследований Геннадий Александрович Торбеев. По его просьбе, и по просьбе Назипа Шагидулловича Бакирова, нашего старшего геолога промысла, я задействовал этот бредень. Всю ночь мы ездили по заливным озёрам. Кое-что поймали. А в конце наших поисков напали на речной заливчик, расположенный напротив Красного Яра, в том месте, где через Белую переправлялась Чапаевская дивизия, и наловили там ведро больших раков.