310 лет назад родился русский гений Михаил Васильевич Ломоносов. «Он создал первый Университет. Он, лучше сказать, сам был первым нашим Университетом. Историк, механик, химик, минералог, металлург, художник и стихотворец, — он всё испытал и во всё пpоник», — так писал о Ломоносове А.С. Пушкин.
А вы знали, что Ломоносов тесно связан с русскими православными - не никонанами?
Есть много версий его биографии и того, кто обучил Ломоносова азбуке. Конечно, читать и писать могли научить многие, но сделать его подлинно грамотным человеком и привить любовь к книгам могли только профессионалы. И, скорее всего, это были хорошо подготовленные истинные христиане (по никониански «староверы» и «старообрядцы») начетчики, которые прекрасно знали церковно-славянский язык, иконопись, риторику и стихосложение. Среди простых людей того времени только у русских православных - не никониан - были крупные библиотеки и доступ к знаниям.
Приведем факты:
Ломоносов был знаком с Андреем Денисовым — основателем не никонианского центра Выговского общежительства. Денисов, а в миру — князь Андрей Дионисьевич Мышецкий, поддерживал хорошие отношения с Феофаном Прокоповичем. Это и позволило талантливому юноше Ломоносову поступить в Славяно-греко-латинскую академию вопреки установленным правилам.
Ломоносов обучался в Выговском общежительстве, где тогда готовили христианских наставников для всей России и был знаком с главным сокровищем монастыря — не никонианской библиотекой. Оттуда идет начитанность Михайлы.
Уход Ломоносова с рыбным обозом «в Москву за знаниями» в декабре 1730 был не спонтанным, а хорошо подготовленным планом в интересах истинного православия. Михайло заранее получил паспорт, а московские христиане - не никониане - были предупреждены о его приезде. Юношу должны были встретить, помочь устроиться и опекать во время учебы. Оказавшись впервые во вроде бы русском, но духовно чужом городе, Михайло испытал сильное смятение. Первую ночь он провел в рыбном ряду с обозом. Встав рано утром, чтобы никто не видел, тайно помолился. Вскоре за ним пришел незнакомый приказчик-«старовер» и оставил жить у себя. Сначала Ломоносов поступил в цифирную школу, но там не преподавали латынь, которая в то время была языком ученых. Тот же приказчик через знакомого монаха помог юноше поступить в Славяно-греко-латинскую академию. При этом Ломоносов вынужден был скрыть свое крестьянское происхождение, записавшись дворянином. Когда обман раскрылся, Ломоносова ожидали серьезные неприятности, но дело было замято.
Принадлежность Ломоносова к традиционному для Севера направлению «старообрядчества» — документально подтвержденный и научно доказанный факт. Прямых подтверждений, что эта связь продолжалась и в петербургский период, не сохранилось. А если и были такие документы, то их могли уничтожить как противоречащие официальному вероисповеданию. Но есть немало косвенных подтверждений.
Когда положение Ломоносова в обществе укрепилось, он пишет в 1757 году стихотворение «Гимн бороде», содержащее сатиру на господствующее никонианское духовенство. Синод вызвал автора для увещевания и подал жалобу императрице Елизавете Петровне. Но ничего более против профессора Академии наук Синод предпринять уже не мог.
Статья Ломоносова «Предисловие о пользе книг церковных в русском языке» 1758 года, вероятно, написана на основе работ Андрея Денисова — основателя не никонианского центра.
Сто лет спустя, при разорении властями Выговского общежительства, в не никонианской библиотеке были обнаружены книги М.В. Ломоносова. В 1855 году монастырь был сожжен, библиотека также погибла в огне.
Несомненно одно: талантливого помора первыми заметили и поддержали не никониане, а русские православные, которые с Крещения Руси (988). Полученные от них самобытные древнерусские знания оказали влияние на весь творческий путь Ломоносова. И дальнейшая заслуга ученого не только в научных открытиях и создании первого в России Университета. Ломоносов задал вектор развития всей науки и как верующий человек четко разделил Божественное и человеческое.
Как точно он изложил это в своих высказываниях:
Глуп тот математик, который хочет Божью волю измерить циркулем. Точно так же глуп учитель богословия, который полагает, что по Псалтыри он может познать астрономию или химию.
Наука и религия — суть родные сестры, дщери Всевышнего Родителя, они никогда между собою в распрю прийти не могут, разве кто из некоторого тщеславия и показного своего мудрования на них вражду возведет. Напротив, наука и вера взаимно дополняют и подкрепляют друг друга.
Помните, ученые. Учитесь, русские православные!