Игольница

Ксения Гильман
Я примеряла разную красоту. Я вплетала в волосы перья на крошечных проволочных пружинках.
Я проявляла себя, как пленку, добавляя в раствор рисовый уксус – мне очень хотелось иметь самую белую кожу (как у пятнадцатилетней японки, впервые надевшей черное платье).
Я отрывала крылышки у ягнят, я надевала веночки из мягких веток – забывших имя – когда меня повела река. Мох жалил меня, и брусника кусала меня за пятки, и змейки текли по ногам…
Я выходила к мужчине в его рубашке, а он ворочал усами, потом хватал меня и впивался щетиной….
Я выводила брови и на котурнах стояла перед необработанным микрофоном – тогда в корону никто не верил, и все обнюхивали друг друга и пили из общих квадратных стаканов и рюмок.
Потом я выстирала полосатый (забытый у меня) свитер. Сбрила все катышки и зашила дырочку возле манжеты, потом надела, а он впивался. И белая кожа вспухала сыпью.

…так первая иголочка, находит точку жизни на меридиане желудка.

Сердце высыхает примерно за три недели. Наши мыши учатся быстро: через два поколения у них уже есть устойчивость к любой заразе. Нет никакой алхимии в преступлении долга. И не коротко ли ты постригся? Все твои доводы – только белые пятна. А моих никто не увидит – я с понедельника решила не придавать себе столько значения. Представляешь, я разбила дома градусник… Поэтому, если я (вдруг) умру, ты должен знать причину, она не в тебе. Пришли мне с курьером мою косметичку. У каждого свои кощеи в шкафу, но это была плохая идея – устроить им очную ставку.

…давай, ломайся об кость моего колена! Печени тебе не достать.

Уже тошнит, уже проступает пот. Идут судороги, трещат кофейные кости, меня рождают наизнанку. Плотное новое тело оборачивается вокруг пустой сердцевинки, с которой облупилась краска. Потом стеночки срастаются, и вся пустота возвращается на место. Вместо позвоночника у меня переливающаяся жидкость: я снова могу свернуться так, чтобы сосать большой палец своей правой ноги. Мне дует в родничок на золотом лысом черепе.  И кажется, что мне больше не исполнится ни сколько лет,

но ведь и анестезии больше не будет…