(рассказ)
Вениамин Кузьмич Рокотов до переломного момента в своей жизни слыл неплохим человеком, имел семью, друзей.
Последнее время пристрастился проводить время вечерком за ноутбуком, пробуя себя на литературном поприще: писал стихи, рассказы, мемуары, общался с виртуальными друзьями в социальных сетях.
Судьба у него не ординарная, трудная, были взлеты и падения, пенсию заслужил, а теперь надо было как-то дальше жить.
Впрочем, в России пальцем ткни в любого, и можно писать с него сценарий или роман, полный страстей, невзгод, преодолений, потерь и обретений.
Сложный, видите ли, у нас рельеф, серьезный климат. Сама страна – не подарок, с её бесконечными взлетами и падениями, войнами и перестройками…
Жена ему попалась под стать – такая же тягловая лошадка. Работала, воспитывала дочерей, не жаловалась на трудности.
Но вскоре судьба улыбнулась им солнечной курортной улыбкой. Кавказские Минеральные Воды, куда однажды Вениамин приехал в отпуск из неприветливой Сибири, очаровали его сразу и бесповоротно.
Глянул он на этот сказочный мир предгорных ландшафтов, монументального вида цепи белых гор, попробовал нарзанов, и словно пелена спала с глаз: боже мой, наверно здесь живут небожители! Триста солнечных дней в году, непередаваемые красоты природы, не говоря уже о дарах этой самой природы.
А у них в Кузбассе – вспоминать не хочется: вечные холод, грязь, да и в смысле обеспечения населения продуктами и товарами – небо и земля.
Недолго думая, Веня решил: во что бы то ни стало перебраться в эти края, что в скорости и осуществил вместе с семьей.
Нелегко сначала было на новом месте. Приходилось трудиться не покладая рук. Днём на основной работе, ночью подрабатывал охранником, уборщиком, дворником.
И жили они так, пока не выросли дети, следом – внуки подрастать стали.
Они с женой остались одни в двухкомнатной квартире. И все бы ничего, да только скучновато стало обоим. Словно круговые лошади бежали, спешили и вдруг встали – приехали…
И лишь занятия творчеством круто изменили жизнь новоявленного Пришвина или Паустовского, скрашивали Вене серые дни.
Писал лирику и прозу, за короткое время среди коллег его признали как неплохого автора.
Он писал и для детей, вскоре стал активно заниматься общественными делами в городе, встречаться с детьми в школах, читать свои произведения.
Однако все равно чего-то не хватало. Так бывает, когда начинаешь задумываться над смыслом бытия…
Жена не была любительницей праздных шатаний, как она сама говорила о себе, но и не препятствовала увлечениям мужа. Он ходил по мероприятиям, а она… ревновала чисто по-женски, хотя поводов вроде он не давал, такова уж природа женщин...
Последнее время появилась даже некая отчужденность между ними, вроде каждый сам в себе, были погружены в свои проблемы. Но ленились, не пытаясь поговорить по душам, продолжали тянуть привычную лямку семейных отношений.
Неизвестно, чем бы все это кончилось, может, так бы и плыли по течению семейного быта, ведь никому уже не хотелось кардинальных перемен, но однажды все вдруг изменилось.
По инерции в очередной раз она упрекнула его в холодности, в равнодушии. Он парировал тем же.
Немного пошумев, оба замолчали, разбежавшись по сторонам, и на какое-то время опять затихли.
Чем бы закончилась их размолвка – предугадать не сложно. Скорее всего, помирились бы…
Мы предполагаем, а судьба располагает… Но не будем торопить события.
* * *
Однажды в теплый сентябрьский денек, Вениамин гулял по парку. Он присел на лавочку. Бывая на природе, настроение у него, как по мановению волшебной палочки, поднялось от одного только созерцания красок осени.
Вдыхал полной грудью свежий воздух, а в голове его зарождались строчки нового лирического стихотворения. На природе все располагало к умиротворению, возвышенным чувствам и мыслям. Он достал блокнот и ручку и стал записывать строчки.
Напрягая мысль, рассеянным взглядом Веня, скользил по аллее, по кронам деревьев, тронутым красками осенней поры, скользил по синему, без единого облачка, небу, а в блокноте, вроде сами собой, рождался осенний ноктюрн.
Засмотревшись на ближайший клен, тронутый пурпуром сентября, скорее почувствовал, как с другой стороны лавочки кто-то легко присел, все же шатнув деревянное сооружение.
Вениамин повернулся и увидел миловидную женщину в широкополой шляпке с опущенной светлой вуалью.
Соседка была уже не молода, но явно сохранила обаяние, стройность и приятность форм. Одежда на ней выглядела довольно скромно, а с вуалью – старомодно, на лице едва угадывался легкий макияж.
Незнакомка поняла, что её откровенно разглядывают и повернулась к Вениамину, он тут же сделал вид, что смотрит поверх её головы.
Когда же она отвела взгляд, вновь стал её разглядывать.
Женщина, не поворачиваясь, с улыбкой произнесла:
- Мужчина, вы проткнете меня взглядом! Может, я вам нравлюсь?
Такой поворот событий застал нашего героя врасплох, но в нем вдруг проснулся азарт и, сам не ожидая, игривым тоном заметил:
- С такой оригинальной внешностью вряд ли найдутся те, кто бы ни стал на вас смотреть. – И через пару секунд добавил, - и я не исключение среди смертных.
- Конечно вы, как умеют все мужчины, мне льстите. Ничему не обязывающие слова, комплименты, которые я слышала тысячу раз, так и останутся висеть в этом насыщенном кислородом воздухе.
Если бы он был насыщен также любовью…
- Однако. Вы меня вогнали в смущение. Между тем, я говорю совершенно искренне и готов пойти дальше обычных комплиментов. Но для начала хотел бы с вами познакомиться.
Надеюсь, вы не станете изображать из себя, простите, недотрогу, и не будете говорить, что с незнакомцами на улице не знакомитесь…
- Пожалуй, я не откажу себе в удовольствии познакомиться со столь галантным кавалером.
Она засмеялась своей старомодной шутке, а он… неожиданно назвался не своим именем:
- Валентин Кузьмич. Можно просто Валя, как меня в детстве звали…
- Анжелина Викторовна. Я тоже не люблю формальностей, так что зовите меня по имени.
- Знаете, Анжелика, Анжела, вы, как та героиня из фильма «Мэри Поппинс, до свиданья!», возникли, словно из атмосферы. И если бы вы назвались этой женщиной-идеалом, я бы не удивился. Не хватает для образа зонтика в ясную погоду…
С другой стороны, я счастлив, что вы другая, потому что та Мэри со мной и разговаривать бы не стала.
- Ну, Валентин, вы не принижайте себя. Я тоже не стала бы общаться с тем, кто мне не симпатичен.
Вениамин подвинулся ближе к новой знакомой, разглядывая ее во все глаза.
Сердце его ожило и неожиданно затрепетало, как в юности. Он забыл про набежавшие, было, строчки нового стихотворения, навевавшие грусть и бренность бытия…
Осторожно тронул женщину за локоть, словно убеждаясь в ее реальности.
- Анжела, позвольте спросить, вы из местных или здесь на отдыхе?
- Я по путевке. Приехала из сибирского городка. Сегодня вышла осмотреться, попила целебную водичку из бювета Семнадцатого источника. Присела вот на скамейку посмотреть на осеннюю красоту.
«Вороне бог послал кусочек сыра», а мне – интересного мужчину… Простите, я говорю что-то не то.
- Вы не ворона, а скорее Жар-птица, опалившая меня своим появлением.
- Вы опять комплименты раздаете – то Мэри Поппинс, теперь Жар-птица, ей я себя точно не ощущаю.
- Для меня вы – сказочное существо. Знаете, последнее время, признаюсь вам, порядком приуныл, как Пушкин в Болдинскую осень. «И скучно, и грустно, и некому руку подать…».
Да и другие дела беспокоят. Хорошо, если бы это были сердечные, то бишь, амурные дела. Но нет… Хотя о других проблемах, при виде вас, я сразу позабыл.
И галантным кавалером я, видимо, еще способен быть. Если вас устрою в таком качестве, могу предложить, например, прогуляться по аллее до ближайшего кафе. Хочу угостить вас мороженым.
- Вы не теряете время. Кстати, вы тоже курортник?
- Я местный. Праздношатающийся пенсионер. Семейное положение – женат…
Но пусть вас это не смущает. Я же не под венец вас приглашаю. Вы мне понравились, что скрывать. Мне будет приятно с вами пообщаться.
Если бы встретил вас раньше, я, может, выбрал бы именно вас... Но какие наши годы!
Вениамин почему-то осмелел, его «понесло», он говорил, уже не задумываясь, что называется, «одуревши в доску».*
- Мне нравится ваша бесшабашная искренность. Я прощаю вам семейное положение, - она засмеялась тихим серебряным смехом, словно горошек просыпала на стол. – А где ваша супруга, надеюсь, она сейчас не присоединиться третьей к нашей компании?
- Не переживайте, Ангел мой, – можно я вас так буду называть?
- Ангел – мужского рода, впрочем, для конспирации это даже неплохо.
- Ангел – скорее, существо среднего рода. Я бы звал вас Ангелиной, но помните – в глубокие советские времена была такая Паша Ангелина – ударница-трактористка, поэтому шарм теряется.
И без перехода:
- С женой вопрос непростой. Мы прожили почти сорок лет, без лишних подробностей скажу, что стали с ней, как брат и сестра. Я люблю её особой любовью, мы понимаем друг друга с полу взгляда, но этого уже недостаточно. Хочется любви…
Да-да! «Седина в бороду…», «кризис среднего возраста», назовите, как хотите, мне от этого не легче.
С другой стороны, увидев вас, отчаянно подумал, что ещё способен на что-то...
Вы можете меня прогнать, это меня огорчит, и я буду жалеть, что сразу открыл свои карты. Но лгать, что я холост или вдовец, как-то не солидно, да и не хочется вас обманывать, Ангел мой. С первых мгновений, так хорошо началось наше знакомство. У меня есть надежда, что вы не прогоните старого-молодого повесу?
- Мне не хочется вас прогонять. С вами как-то легко. Я тоже хочу быть честной до конца. Мне нечего скрывать. Живу последнее время довольно скучно, в основном, воспоминаниями о прошедшем. На мужа мне повезло, он был долгое время любящим и остался порядочным человеком, семьянином. У нас – две дочери, они уже взрослые. Муж…
Впрочем, подробности рассказывать не хочется да это и ни к чему... Если бы не дочери, я бы так и прозябала в своей Сибири. Они чуть ли не силком вытолкали меня на курорт, купив путевку.
Разговаривая, они вышли через колоннаду парка на городскую площадь, с правой стороны которой приветливо манили красивые здания ресторанов в античном стиле, и кафе, тоже оформленные празднично и свежо, с застекленными верандами и открытыми балюстрадами, столиками с накрытыми скатертями. Легкая музыка доносилась откуда-то изнутри.
Они зашли в зал кафе, Вениамин заказал кофе и мороженое, спросив спутницу, что бы она еще хотела.
Она сказала, что этого вполне достаточно. Рассчитавшись с официантом, Вениамин повел Анжелину на открытую веранду.
Выбрав столик в сторонке и, дожидаясь, когда их обслужат, сел напротив спутницы.
Повисла, было, небольшая пауза, он впервые немного оробел. Словно в далекой юности нахлынуло волнение. В порыве вновь подошёл и взял ее за руку, вроде рассматривая тонкие пальчики с легким маникюром, осторожно приподнял и коснулся губами прохладной кожи.
Она не отдернула руку, внешне спокойная, но на щеках заиграл румянец.
- Ангел мой, я как мальчишка… Думал, что уже на такие подвиги не способен. Всё, как в первый раз. Удивительно, не зря говорят: любви все возрасты покорны. И прав классик: «Ее порывы благотворны…».
- А позвольте, я прочту вам свое стихотворение, надеюсь, не будете судить слишком строго?
- С удовольствием…
Он на секунду задумался, будто вспоминая, медленно продекламировал:
На крыльях осени-подружки
Как птица, взмою гордо ввысь,
Стихи слагал про осень Пушкин,
И мы в повозку ту впряглись.
Не молод я, как осень, с нею
Седею, листья – в золотом...
С годами – жизнь люблю сильнее,
Не оставляя на потом.
- Это первое, что мне пришло в голову из моих виршей.
Она захлопала в ладони:
- Ой, как здорово! Вы стихи пишете? Тогда я буду вашей поклонницей!
- Я надоем вам еще…
- Нет-нет, я люблю стихи, и ваши мне понравились!
Подошел официант, Вениамин машинально отдернул руку, будто школьник, которого застал учитель за неблаговидным занятием.
Официант поставил на стол заказ и ушел, Вениамин предложил попробовать лакомство, выпить кофе.
Оба отхлебнули напитка.
- Пусть остынет немного. Горячий. Давайте попробуем мороженое.
Между тем Вениамин подумал: что же дальше? Они сидят в кафе, он потянет еще время, но все когда-то кончается. Домой пригласить ее не может. Она тем более не пригласит его в санаторий…
Анжела, словно читая его мысли, сказала, тронув за рукав:
- Валя, можно без церемоний. Я все понимаю, вижу, что тень раздумий набежала на твое красивое лицо. Кстати, ты не выглядишь на свои шестьдесят с хвостиком. И седина тебе идет.
Но я не об этом. Предполагаю, что ты задумался о перспективах наших отношений…
Знаешь, ты мне тоже нравишься. И внешностью, и не свойственной в наше время интеллигентностью.
При этом видно, что ты еще не растратил чистоты помыслов, я читаю в тебе это, как в раскрытой книге. Но меня тоже волнует вопрос: неужели наши отношения на этом и закончатся?!
Я ни на что не претендую, не строю иллюзий, но хотя бы встречаться мы можем какое-то время? Здесь в парке гулять, может, еще куда съездить?
- Прости, ты сказала – «без церемоний», и мне приятно говорить тебе «ты». И тоже не хотелось, чтобы мы расстались, побывав, словно на просмотре прекрасного кино, а потом оно закончилось.
Я хочу, чтобы эта сказка длилась как можно дольше. Может случиться чудо, и найдется решение, чтобы нам с тобой не расставаться. Такое в нашем возрасте бывает редко, и вряд ли судьба предоставит другую возможность.
- Давай не будем форсировать события. Еще час назад мы и не подозревали о существовании друг друга. У меня почти месяц впереди. Мы уже не дети, посмотрим, может, я завтра уже надоем тебе…
- Не пугай меня, Ангел мой! Я верю – это не случайная встреча.
- Конечно не случайная. Все, что бог дает – к лучшему. Раньше я просто не позволила бы себе такой роскоши: встречаться с женатым мужчиной.
Кстати, а как ты это все видишь? Жене, конечно, не скажешь. И правильно. Легкая интрижка, которую ты потом забудешь…
Или будешь хранить в душе, как последний отблеск солнца перед закатом.
Я тоже буду помнить. Лишь бы не было эксцессов со стороны твоей половины. Если ты не уверен в себе, давай сразу разбежимся, как в море корабли.
Анжела говорила, а на губах играла загадочная улыбка. Партнер тоже, будто расслабившись, ответил непринужденно:
- Нет, что ты! Меня вполне устраивает такой расклад. Мы не можем знать, как пойдет дальше. Ты приехала получить положительный заряд эмоций, впечатлений. Мне не нужен экстрим, но я тоже хотел бы испытать себя – на что еще способен, есть ли порох в пороховницах.
Вперед заглядывать не хочу, я лишь хочу, чтобы наши отношения не оставили в твоей душе неприятный осадок. Как ты смотришь на то, чтобы пообщаться, поездить нам по городам-курортам, погулять, попить нарзаны.
- Это хорошая идея. Только все это, скорее, попахивает на сделку двух бизнесменов, а не на союз двух влюбленных, ты не находишь?
- Нет, в чем сделка?
- Ну, в молодости мы не пытались сразу расставлять все точки, действовали по наитию, как бог на душу положит...
И еще один щекотливый момент. Наверняка ты не Рокфеллер, а я не бизнесвумен. Ехала сюда и не рассчитывала на чью-то благотворительность. Но мы можем кутить на паритетных условиях, мне важен ты сам, а не твой кошелек, дорогой…
- Я привык за любимую женщину рассчитываться сам, как принято это было в наше доброе доперестроечное время.
Я радуюсь, насколько совпадают наши взгляды, понимание обстановки, момента. В общем, дорогая, мне уже хочется называть тебя ласковыми словами, делать комплименты, я созрел для таких подвигов, - он засмеялся. - Все должно идти естественным путем, остальное приложится.
- Мороженое мы поели. У меня скоро обед в санатории. Как мы поступим?
- Я мог бы предложить махнуть в Кисловодск...
Если у тебя нет диеты, мы перекусим там. Ресторана пока не обещаю, просто я не готов был к такой встрече, но назавтра мы можем съездить, например, в Железноводск. Я постараюсь не разочаровать тебя и по поводу ресторана.
- Мы договаривались на такие мероприятия как бы на паях… Не забывай. Я не хочу, чтобы ты сильно напрягался. И не стесняйся, ведь мне также необходимо это общение, как и тебе…
Валя, я вдруг почувствовала нерастраченный потенциал в своем сердце, как и ты… Не так ли?
- Верно, славная, умная моя! Оказывается, все это не заржавело в нас, просто ушло в глубины души, а сейчас вновь всколыхнулось и требует воплощения...
Боюсь, что не выдержу и прижму сейчас тебя к груди! Но чтобы не форсировать события, пойдем на железнодорожный вокзал, тут недалеко. Купим билеты и поедем кататься…
- Чтобы не форсировать события, я, пожалуй, пойду на обед в санаторий. Давай встретимся завтра, будет время подумать…
- Ну что ж, логично. Завтра, на том же месте, в тот же час?
Она засмеялась и произнесла:
- Надеюсь, не как в песне про двух рассеянных влюбленных?
Маленькое дополнение: не в тот же час, а сразу после обеда. Лучше путешествовать сытыми, согласен?
- Женщины практичней в таких делах. Я согласен, но по поводу комичной ситуации, как в песенке про аптеку и кино – и не надейся, я свое не упущу. Буду завтра на этой же лавочке ждать тебя после двух пополудни.
Он неловко поцеловал ее в щеку, и они расстались.
У Вени было приподнятое настроение, он замурлыкал популярный мотивчик и не спеша отправился домой.
Анжела во время обеда мыслями была с Валентином, говорила с ним, будто вглядываясь в лицо, ей уже хотелось прикасаться к его темным с проседью волосам, к тонким губам, ясным, карим глазам…
Она не обнаружила в нем видимых недостатков, хотя наверняка они есть...
И еще она подумала с запоздалым сожалением: слишком легко она показала, что приняла то, что он женат. Ей бы следовало, может, поставить какие-то условия, поторговаться…
С другой стороны, она уже не девочка и стоило ли свое достоинство разменивать таким образом, изображать недотрогу… Достоинство, честь – красивые слова, но она прекрасно понимает, что упусти эту возможность, она останется ни с чем…
А он, с его внешними данными и возможностями на курорте, встретит другую Анжелину, Марину, Полину…
* * *
Дорогой читатель, прости, что прерываю рассказ. Я так же, как и ты, не знаю будущего. Скажу больше, я всего лишь слежу за ходом событий и мыслями моих героев. С одной стороны – ситуация не нова, обыкновенный курортный роман.
С другой, предупреждаю, здесь не всё так просто, возможно, кроется какая-то тайна. Их тайна. И мне тоже интересно ее узнать. Но пусть все идет своим чередом.
* * *
Влюбленные встречались почти ежедневно, гуляли по парку, в городе, бывали в других городах-курортах, пили нарзаны, осматривали местные достопримечательности.
Вениамин, кажется, оправдал надежды новой знакомой, был предупредителен, развлекал стихами, она слушала, просила читать еще.
- Почитай о любви.
Он, словно ждал этой просьбы и будто приготовил их заранее.
Сосредоточенно и, негромко, но проникновенно продекламировал:
Цветы, как женские глаза,
Глядят нам в души, не мигая,
На них росинки, как слеза,
Их нежит день, оберегая.
И в них ; Вселенная сама,
И океан любви и страсти…
От вида их сойду с ума,
Преодолею все напасти!
В порыве страсти наклонюсь –
Глаза в глаза, слеза лихая...
Как женщине, им объяснюсь,
Любви их аромат вдыхая.
Цветы, как женские глаза,
Их дарим милым не напрасно,
Они нас любят нежно, страстно…
Бог создал это все не зря:
Цветы и женщины ; прекрасны!
У меня много стихов о любви, сразу и не соображу, что почитать.
И, словно покопавшись в памяти, он доставал оттуда все новые и новые…
Она смеялась или восторгалась, выглядела довольной и счастливой.
За пару недель они побывали в городском кинотеатре, в драмтеатре, на концерте заезжей звезды.
Делились впечатлениями. Вкусы их совпадали. Все складывалось прекрасно. Вечером он провожал ее до ворот санатория, и они расставались.
И ни разу Вениамин не преступил черту дозволенного, не позволил ничего лишнего, словно он – подружка, а не мужчина.
Анжела же в тайне почему-то ждала именно этого. И когда они оставались совершенно одни, внутренне напрягалась: «Ну, вот сейчас, - мелькало у нее в мыслях, - ну! Теперь-то он, наконец, осмелится и даст волю рукам, страстно поцелует, предложит уединиться…».
Время шло, а ничего не менялось. У нее же язык не поворачивался, чтобы намекнуть…
Даже хорошее становится плохим, когда оно затягивается.
Все стало пресно. Пусть бы он хоть попытался, она для приличия посопртивлялась бы, но уступила, конечно.
Оставалось десять дней ее лечения в санатории, дальше – развязка. Все вновь вернется на круги своя, эксперимент, так сказать, окажется неудачным...
Надо срочно как-то ненавязчиво подтолкнуть кавалера. Может, он забыл, что это такое, робеет, как мальчишка, а по ночам мучается, ругает себя?
Она знала, что с мужчинами надо быть гибче, порой решительней. Они, хоть и ищут женского расположения, но это женщины позволяют или не позволяют «добиться» их благосклонности.
У молодежи комплексов сейчас нет. Девушки порой бываю активнее, не стесняясь, предлагают себя. А мужчин запугали феминистки. У нас еще не так они свирепствуют, а что творится на Западе?..
Все эти мысли хороши, - думала Анжела, - но как на практике поступить, она не знала.
Вениамин тоже мучился, он давно растерял молодой задор, хотя в душе все бурлило, но и сковывало.
Умудренный жизнью, немолодой, ему трудно было изображать из себя этакого ухажера...
И хотя он готов был решиться, но сомневался – не будет ли выглядеть это нелепо, неуклюже? А он хотел бы дарить внимание, наслаждаться радостью встречи...
Это самокопание совершенно нивелировало его желание осуществления главной цели – интимной близости. Да и где это осуществить? Снять номер в гостинице?
А не потерпит ли он фиаско «на старости лет»? И это, пожалуй, самая важная причина, которая останавливала его от дальнейших шагов.
Порой, задумавшись глубоко, он представлял реально видения будто из «Тысячи и одной ночи...».
И, наконец, решился – будь что будет! Почти месяц старомодных отношений.
Наступил час «Х», они встретились, как всегда у той же лавочки, ставшей некой точкой отсчета их отношений.
Вениамин сразу обнял Анжелу, не выпуская из объятий, поцеловал долгим поцелуем. Ощутил ответ на свой поцелуй, приблизил губы к ушку и зашептал ласковые слова, полившиеся отчасти, может, все от того же смущения.
Тут он сообразил, что они стоят на открытой аллее парка. Краем глаза стрельнул в одну сторону, затем в другую.
В дальнем конце аллеи увидел замаячившую фигуру человека.
Осторожно повернул свою возлюбленную, шепнув, что нужно уйти с видного места. А ну, как молодежь застанет их в таком состоянии, стыду не оберешься.
Они устремились в заросли парка. Довольно долго пытались затеряться в насаждениях кленов и акаций, но пространство между деревьями просматривалось всюду.
Дошли до самого забора, ограждающего парк. Вениамину сильно не терпелось прижать ее покрепче, но за забором виднелось пространство, упирающиеся в стену здания санатория. И там могли появиться непрошеные свидетели. Убежище было явно не надежным, да и не солидно это – прятаться в кустах. Он не выдержал:
- Милая, прости! Мы, как дети, таскаемся по закоулкам, а у нас ведь есть дом...
Может, хватит испытаний? Мы уже прошли проверку. Ты оказалась хорошей артисткой.
Я тоже старался и, знаешь, в какой-то момент поверил, что это не игра, а на самом деле.
Всё-таки свежая обстановка делает чудеса. Дома же нам никто не помешает ощутить в полной мере разгоревшийся снова огонь в крови, отдаться чувству до последней капли.
- Валя, Веня, прости… Я уже привыкла к твоему новому имени. Ты видишь, я на все согласна и хожу за тобой, как девчонка.
Одно лишь сомнение точит мое сердце: почему так затянулось твое ухаживание, ты в порядке?
- Пойдем, Ангел мой, по дороге я объясню свое преступное легкомыслие.
Они шли, взявшись за руки, как в молодости, он уверял ее:
- Мы окончательно испытали себя. Игра освежила наше непреходящее чувство, которое лишь слегка потускнело, но, задумка оказалась не напрасной, надеюсь…
* * *
Пара лежала на семейной кровати, укрытая сумерками уходящего дня, который угасал за окном. Включать свет им не хотелось. В комнате было уютно и тепло, как и на душе.
Вениамин, он же Валентин гладил руку любимой Анжелы-Людмилы – верной и самой прекрасной женщины на свете…
Вдруг из его уст снова зазвучали стихи:
Пускай стареет, будто платье, внешность ;
Душою не стареем мы с тобой,
С годами, словно мёд, густеет нежность,
А значит слаще зрелая любовь.
Не зря мы рвали кисти винограда,
Чтоб надавить душистого вина,
Вина любви, а что ещё нам надо?
Ведь наша жизнь в любви заключена!
Людмила благодарно взяла его за руку, не в силах говорить от нахлынувших чувств, сжала ее, она чувствовала себя вновь молодой и счастливой.
Подумала: «Неужели это возможно? Мы вместе как прежде. Все, оказывается, зависит от угла зрения на проблему. Достаточно почистить от паутины давно не проветриваемые мозги и все становится на свои места».
Вениамин же расслабился, мозг, словно компьютер, завис. Он был доволен собой. Хорошо придумал и путевка жене вовремя подвернулась...
12. 11. 2021 г., Ессентуки