Матрешка
Я выблевывала мир,
слишком жирный и большой
из меня он выходил
то картошкой, то лапшой
Садик, школа, универ -
все училась принимать.
Расширяясь до предела,
не свихнулась, твою мать!
Применительно к друзьям,
привыкала я вмещать.
Став огромной, как земля,
привыкала я прощать.
И теперь, раздув предел,
став матрёшкой всех и вся,
я уже люблю людей
и ... утратила себя.
*
Падаю вверх
Когда некуда спрыгнуть и некому будет поймать,
когда мать без мата уже никому не мать,
я пытаюсь в паззл хотя бы себя собрать
но выходит некачественно, однобоко.
Мне не сможет в этом никто помочь -
у души ведь тоже бывает ночь? -
я сама себя соберу на скотч
и заклею лаз до тоски глубокой.
Не зову - боюсь напугать друзей,
даже тех людей, кто всего родней
избегаю, прячусь в своей норе
и весь мир предчувствую одиноким.
Мой душевный подвиг - мой карантин:
мне бы хлеба с неба, любви воды,
и во мраке сойтись - один на один -
как Иаков, и даже не жалко ноги.
Только баб никогда не зовут на прю...
Неумело, Боже, Тебя люблю.
Те дары, что неловко несу Царю,
так нелепо искренни и убоги,
что не смогут меня искупить-спасти.
Но негромкий глас говорит: неси,
что смогла на талант свой приобрести.
и доверься - падаешь в руки Бога.
2в1
Кому мне сказать: мам, я вырос,
но просто никем не стал.
Профессии брал навырост,
пел, переводил,
даже плавил металл,
я пробовал жизнь на прочность,
но видимо не судьба.
Я не пришёл к одиночеству.
И не сбежал от себя.
Мама, помнишь: мечталось,
дескать, вот заживём!
Скопим, и не на старость,
и по морям поплывём!
Все оказалось проще:
я до себя дошел.
Хвастаться нечем, в общем,
но мне с собой хорошо.
Ты бы могла гордиться
грустным моим добром?
Я не в Варшаве, не в Ницце,
не там, где богато-тепло.
Я там, де коріння тлусте
пірнає у пам'ять роду.
Тяжію баластом грузним
на ентузіазмі народнім.
Тягну і себе, й дотичних
до хат, до рік і степів,
вчу їх пісень етнічних,
і - любить ворогів,
себе поважати, й трохи
думати наперед...
Мамо моя хороша,
як не вистачає тебе!
"Як ти себе замучив,
милий м'ятежний сину.
Ти став своїм заручником,
а сам себе - не покинеш".
Що б ти іще сказала?
Я здогадатися можу.
Ти мріяла теж, а стала
моїм молитовником Божим.
*
Площадный оптимизм
принимаем жизнь, как данность
как лежащий плоский камень
на котором мох цветет
мир, неправильный и странный
простирается пред нами
и загадками зовет
он не парит и не лечит
говорят, что жизнь калечит
но, бывает, разовьёт
тех, которые взлетают
у кого снега не тают
у кого петух несет
так дано
дано и точка
остальных бы обесточить
не завидовали чтоб
мудрым, избранным, красивым
полным власти или силы
тем, кому не стыдно в гроб
примем жизнь во время жизни
как вакцину или клизму
и глядишь, чего поймем
ну а если не узнаем
ничего не потеряем
ни к чему и не придем
А потом?
* * *
Небо смотрит в тысячи глаз
отошедших от нас людей
от юпитера ли, от марса,
от созвездия лебедей?
Невозможно установить.
Нет локации в тех мирах.
Но немножечко легче жить,
отступает недремный страх.
Мамы смотрят издалека,
обе бабушки шлют тепло.
Мудрость дедова, как река
в млечный путь, притоком течет.
И ты чувствуешь - не один:
за тобою народ и род.
Ах, достичь бы и мне глубин,
чтоб отправиться к их высотам!..