ВСТРЕЧА.
Ещё утром, до развода, когда он только приехал на ТЭЦ, к нему подошёл мастер соседнего участка Олег Кривцов.
- Вчера, около пяти жена твоя звонила, интересовалась, - сообщил он с ухмылкой. – Ты у нас, оказывается, постоянно в ночь работать остаёшься? А мы и не знали!
Коротко заржав, он пошёл прочь, оставив Володьку Разина стоять в проходе с открытым ртом.
«Жена! Лапушка решила позаботиться о своём непутёвом муженьке! И узнала для себя много нового, если по кривцовской роже судить. И про внеплановые выплаты в счет погашения старых долгов по зарплате узнала, и о том, что никаких ночных работ не было… Великолепно! Ну просто отлично, что тут скажешь?»
Настроение было с утра испорчено, он едва дождался конца рабочего дня. Заказной автобус, развозивший рабочих с ТЭЦ, высадил его около магазина «Маяк». У высокого магазинного крыльца привязалась торговка-пенсионерка: «Купите семечек!» Он махнул рукой и прошёл мимо, денег в кармане совсем чуть-чуть – где уж тут тратиться на ерунду!
Выйдя из магазина, он опять остановился в задумчивости. При мысли, как встретят его дома, стало совсем тошно. В ярком свете фонарей, среди медленного танца снежинок, люди деловито сновали туда-сюда – у всех свои заботы. Предпраздничная суета. Приподнятое настроение. Ишь, как смеются! А тут – хоть волком вой!
Стоя на крыльце, он посмотрел поверх череды спешащих машин на противоположную сторону проспекта, где призывно мигала красным неоном вывеска «Поляны» - простонародного бара. Таких «забегаловок» в последнее время открылось видимо-невидимо. Все-таки власть принудила-таки ушлых коммерсантов-директоров отдавать народу долги по зарплатам, зашевелились у работяг в карманах лишние рубли, а спрос, как известно, рождает предложение.
Красная надпись подмигивала разухабисто написанными буквами, притягивала как магнитом. «Выпью! Один хрен – скандал будет!» - мрачно подумал он.
…В баре полумрак – горят лишь лампы над полированной стойкой. Нестареющая Алла Борисовна настойчиво просит забрать её с собой. Народу немного: сидят по одному, по двое за столом. Подойдя к стойке, Володька заметил у окна крупную фигуру: в очертаниях головы и плеч было что-то мучительно знакомое. «Вот так штука – Колька Иваненко!» - присвистнул он от изумления.
- Коль, привет!
Мужик у окна поднял руку в ответном жесте. Сомнений не оставалось – это был Колька, бывший товарищ по бригаде, уволенный за пьянку в царствование незабвенного Геннадия Петровича Бармина (был тогда такой суровый начальник цеха).
- Два по сто и два стакана пива, - объявил Володька барышне за стойкой, доставая из кошелька последние бумажки.
Ставя стаканы на стол, он взглянул на старого товарища: сгорбленные плечи, множество новых морщин над уныло повисшими усами, волосы и брови стали совершенно седыми.
«Да, несладко пришлось мужику – пятьдесят лет всего, а выглядит старик-стариком.»
Иваненко тоже поднял глаза, и Володьку поразила нехорошая остекленелость его взгляда. Где то извечное выражение бесшабашной удали, проницательной насмешки? Мужики говорили, что после увольнения Иваненко некоторое время околачивался на Центральном рынке в компании грузчиков-алкашей. А теперь, видимо, на свалке начал промышлять. Слабым, неприятным запашком тянуло от него – гнили, мокрой земли…
«На собирание бутылок перешёл, - сочувственно вздохнул про себя Разин. – А ты сам? – тут же спросил он себя. – Скоро таким же будешь!..»
- Ну, вздрогнули! – Володька поднял стакан.
Николай согласно кивнул.
- Как поживаешь, Коль?
- Хреново. А ты?
- Тоже. Жёнушка-стерва на работу звонила. Кривцов трубку брал. Заложил, конечно, с потрохами!
- Кривой – он гад, конечно, - согласился Николай. И без всякой паузы сказал: - Кончена моя жизнь, Володь.
- Ну… это ты брось…
- Не перебивай! Я ведь хорошим специалистом был раньше! Все мне советовали: « Иди в техникум! В институт иди!» Нет – погулять хотелось, пока молодой!.. Вот и догулялся!
То, что к слесарному делу надо иметь наклонности, Володька знал хорошо. Сам он за собой особых талантов не замечал. А вот у Иваненко и правда были золотые руки. Он был гением высокоточной работы. Мастера подходили к нему советоваться. Да и не только мастера. Многие просили сделать то-то и то-то. Он никому не отказывал – а взамен несли бутылку или зазывали в кафе… Известная трагедия русского мастерового, о ней ещё Лесков писал.
- Говорят: одни люди рождаются талантливыми, другие – нет. Чепуха всё это! Каждому даны от рождения способности и время – на то, что б их развить. Это как начальный капитал, Володь, понимаешь? А дальше уже твоё дело: пускаешь ли ты его в оборот, или транжиришь по всяким кабакам да притонам! Ты ведь говорил мне, что в изостудии раньше занимался?
Разин покривился:
- Да, занимался… При Дворце пионеров, в Ленкоме… Наш руководитель Алексей Васильевич Погодин настаивал, чтобы я в художественное училище поступал… Но ведь ты знаешь, как тогда… Друзья, подруги, танцы, выпивка… Ладно, думаю, ещё успею… Отслужил – на работу надо устраиваться: хотел от родителей независимым быть. А тут опять – друзья, подруги… Не заметил как и женился: жена с ребёнком на руках – кормить надо… Да и лень… Искусство – это ведь тоже труд, и немалый…
- Да, пить-то оно, горе заливать – не в пример легче. Стакан опрокинул – вот тебе и к могиле шаг; не почувствуешь, как обеими ногами там очутишься… Я свою жизнь пр…л, и ты, Володя, за мной следом поспешаешь…
Разин залпом допил пиво. Разговор начинал ему не нравиться. Он поднялся, пожал холодную руку Николая.
- Ну, бывай… Встретимся еще.
- Да уж, - с непонятной усмешкой откликнулся Иваненко, глянув из-под седых бровей. – Встретимся, и, возможно, скорее, чем ты думаешь…
…Погода испортилась. По проспекту с поэтическим названием «Морской» гулял ветер, гоняя снежные смерчи. Он забирался под тёплую куртку, ледяными пальцами лез за пазуху.
Володька поежился: « Чёрт! Сделали же аэродинамическую трубу через весь город, архитекторы хреновы! Наверняка взяли «типовой проект для приморских городов, забыв, что Чёрное и Белое моря немного отличаются друг от друга!»
…Дома было темно и пусто – ни жены, ни сына. На листочке, сиротливо лежащем на столе, - «Уехала к маме.»
«Слава Богу, домашние разборки на сегодня отменяются!» - Володька скинул куртку и ботинки. Не раздеваясь, повалился на диван: «Надо выспаться! Завтра – на работу!»
…Утром, после развода, мастер Коровин отозвал его в сторонку:
- Ну, Разин, по какому поводу вчера праздник был?
«Унюхал!»
- Кольку Иваненко встретил вчера, привет всем передаёт.
Стоящий рядом Кривцов заулыбался, а Коровин побагровел:
- Ты что, Володя, издеваешься над нами?!!
- Ничего я не издеваюсь!
- Где же ты его видел?
- В «Поляне», что возле «Маяка».
- После второй бутылки и не такое увидишь! – захихикал Кривцов. – А чёрта, случаем, не видел? На троих не предлагали сообразить?
- Да в чём дело-то? – спросил Володька, ничего не понимая.
- Да ни в чём, мать твою так!!! – рявкнул Коровин – и, тоном пониже: - Иваненко умер месяца полтора назад. Хватанул какой-то гадости, потом у гаражей нашли, уже холодного. Так что, или ты врёшь, или – крыша у тебя с перепою поехала! И смотри, парень, скоро на ТЭЦ сокращение будет тридцати процентов персонала – как бы тебе в эту категорию не попасть!
Коровин развернулся и зашагал по проходу, огибая груды ржавой арматуры. Онемевший Володька, глядя вслед, увидел, как Кривцов засмеялся и покрутил пальцем у виска.
«Мы с тобой ещё встретимся!» - вспомнилось ему.
…На выходе в турбинный зал в главном корпусе стояла телефонная будка. Дрожащими пальцами Володька набрал сначала «девятку» - выход в город, затем – телефонный номер, по которому не звонил уже давным-давно.
- Да, - отозвался в трубке старческий голос.
- Алексей Васильевич, это я – Разин.
«Сейчас спросит: «Какой Разин?»
- А-а, «потеряшка»! Ну, как дела? Всё слесаришь – забиваешь гвозди микроскопом? Помнишь, как у Алексея Толстого?..
- А вы сейчас на пенсии?
- На пенсию сейчас не проживёшь. Я сейчас художественный клуб организовал по культурной программе от мэрии, пока силы есть – ищу таланты…
- Мне бы с вами встретиться надо.
- Так просто? Или – решил за ум взяться? Боюсь, что время уже упущено, оно необратимо, понимаешь?
- Понимаю… и всё-таки, можно к вам зайти?
- Хм… Что ж, заходи. Редкий случай в моей практике. Что там у тебя произошло: привидение увидел?
Володька помолчал, вспоминая: музыка… приглушенный свет… тёмная фигура у окна…
- Да, - сказал он. – Что-то вроде этого.