Конкурс Копирайта -К2
Автор – Лена – Татьяна Гищак http://proza.ru/avtor/tgischak
Для Лены всё началось с зеленого банкомата, безвозвратно проглотившего банковскую карту.
Несколько минут она в растерянности стояла рядом с прожорливым злодеем, наблюдая как люди в торговом центре получали свои кровные без всяких препятствий. Один, второй, третий… Невзирая на карантин, перед Восьмым марта посетителей здесь было как никогда много. И у всех, кроме Лены, банкомат выдавал и наличку, и карточку. Надо же… Как не повезло...
Кто-то в очереди к банкомату посоветовал позвонить на горячую линию и заблокировать карту. Девушка так и сделала, но уйти совсем от злополучного зеленого ящика смогла не сразу.
Она отошла на десяток шагов и остановилась сбоку от эскалатора, пытаясь мысленно перекроить свои планы и смириться с мыслью, что сегодня купить то, что хотелось, не судьба.
- Извините, вам нужна помощь? - услышала рядом, не сразу сообразив, кто спрашивает.
К ней подошел долговязый подросток. Лена мельком скользнула по нему взглядом и отвернулась. Вежливый мальчик нахмурил брови и не уходил, и Лене стало неудобно отмалчиваться.
- Нет, спасибо. Ничего особенного, - вздохнув, ответила она и двинулась к выходу из торгового центра.
«Ладно, все это мелочи жизни, - успокаивала себя по дороге. - Стоит ли вообще расстраиваться из-за такой ерунды? Деньги не пропали. Только бы родные были здоровы. - Лена всегда думала про родных, когда случались какие-то неприятности. А последние три года карантина думала об этом особенно часто. - Пусть это будет самая большая из неприятностей».
Её мысли прервал тот же паренёк, который, как оказалось, пошел за ней следом.
- Девушка, подождите. Как вас зовут?
Лена остановилась, споткнувшись об собственную мысль: «Предлагает познакомиться? Из-за респиратора не видит разницу в возрасте?»
Она повернулась, встретившись со взволнованным взглядом серых глаз. Улыбнулась неожиданно пришедшей мысли о знакомстве.
- Лена. Извини, я замужем.
- Это не важно, - торопливо сказал собеседник. - Возьмите это. - Он протянул похожую на визитку карточку. На белой картонке чёрным маркером был написан телефонный номер. - Позвоните. Обязательно позвоните, если будет плохо. Но не говорите больше никому. Про номер, хорошо?
Ничего не понимая, Лена взяла карточку, а паренёк растворился в потоке людей, выходящих из торгового центра.
Первой мыслью было опустить карточку с цифрами в ближайший мусоросборник, но такового рядом не оказалось, и она засунула её в карман пальто.
Дожилась, школьники пристают. И при чем тут «будет плохо?»
Да, для неё началось всё тогда, когда Стас и его семья выискивали в толпе первичных симпластов. Именно тогда её жизнь разделилась на «до» и «после».
Вернувшись домой, Лена почувствовала, что потерянная карточка — не последняя её неприятность и мантра «только бы родные были здоровы» не сработала. Пришло короткое сообщение от Олега о том, что он не приедет, потому плохо себя чувствует и по последним анализам вируспозитивный. Лена тут же перезвонила ему, но получила категорический отказ от помощи.
- Ты и так контактная.
Привычно отсчитала четырнадцать дней с момента их последней встречи два дня назад, записала день контакта в заметках смартфона и позвонила на работу. Статус воспитателя частного детского сада обязывал соблюдать правила, хотя заведующая в последнее время разрешала сидеть дома не больше недели. Работать было некому.
Сколько раз она уже считала? Сейчас SARS-Z8, а перед ним был седьмой, шестой... И каждый раз с миллионами жертв. Сама она тяжело ни разу не болела, но новости о том, что кто-то из её близких на грани между жизнью и смертью сыпались градом. Похоронили бабушку Надю, маминого брата дядю Сережу и его жену Людмилу. Её собственные родители недавно еле выкарабкались, хотя и были оба привиты.
Олег шутил, писал, что все нормально, а на третий день его забрала скорая.
«Держись, Ленок. В реанимации телефон отбирают. Не поминай лихом».
Лена налила бокал вина.
Поплакала.
Вино не заполнило пустоту, а вылившиеся слёзы только добавили в неё новые бездонные ниши.
На следующий день она несколько часов оббивала пороги инфекционки, но кроме как «состояние стабильное» ничего не выяснила.
Если бы она знала телефонный номер родителей Олега, можно было бы что-то разведать у них. Но увы, таких контактов у Лены не было. Олег жил один. Приезжал, уезжал, часто оставался на ночь, иногда на несколько дней. По такому же принципу ездила к нему в гости и Лена. Сказав недавно, что замужем, она несколько преувеличила, хотя считала, что отношения между ними вполне серьёзные. Просто они оба не торопились расставаться со своей свободой, думая, что знают, что такое «быть свободным».
Её схватили на улице среди белого дня и насильно запихнули на заднее сидение джипа. Двое мужчин грозной наружности. Лена орала что было мочи, но прохожие на людной улице будто не слышали! Совсем рядом прошла не спеша пожилая парочка. Проехал мальчик на самокате. Даже не обернулись в сторону остановившейся возле тротуара машины, на заднем сидении которой отчаянно сопротивлялась и просила о помощи девушка.
- Будешь кричать, придавлю, - прошипел на ухо громила-похититель справа, а похититель слева ещё крепче сжал локоть.
Лена замолчала, с ужасом переводя взгляд от одного к другому державших её за руки мужчин, и смогла только выдавить из себя:
- Не надо…
После чего получила сильный удар в левый висок и потеряла сознание.
Очнулась в помещении, похожем на больничную палату.
Пытаясь понять, где находится, заметила туго забинтованный левый локоть и поняла, что бинт фиксирует катетер. Собственной одежды не было. Только мешковатая ситцевая ночнушка в примитивный голубой цветочек на голое тело.
Больничная койка. Белая тумба. Штатив для капельницы. Четыре стены и две двери. Окно палаты выходило в пустынный двор и не открывалось.
Лена подошла к дверям и за одной из них обнаружила санузел. Вторая оказалась запертой.
В ответ на дёрганье ручки и стук кулаком послышались быстрые шаги и женский голос:
- Подождите, скоро к вам придут.
Лена стала искать мобильник, но быстро поняла, что учитывая обстоятельства, при которых сюда попала, навряд ли его найдёт.
«Это психушка и меня с кем-то спутали», - пришла единственная мысль.
Она цеплялась за эту мысль около получаса, прокручивая разные варианты. Надеялась, что в таком случае легко докажет, что произошло недоразумение.
В итоге накрутила себя до такой степени, что когда в комнату зашел мужчина, облаченный в специальный костюм, в каких ходят к инфекционным больным, вылила не него негодование с лихвой.
Доктор всплеск эмоций принял молча, подождал, пока Лена перестанет возмущаться и заявил, что у неё новый вид SARS и привезли её сюда не «амбалы», а скорая помощь по её же вызову. Что родственникам уже сообщили, что она не в психушке, а в инфекционной больнице, и выходить из палаты ей нельзя, потому что опасна для окружающих.
- Мы пролечим вас, сдадите несколько анализов и поедете благополучно домой, не волнуйтесь, - продолжил доктор, взглянув так, что у Лены по телу пробежали мурашки.
Его лицо не выражало никаких эмоций. А взгляд будто пронизывал насквозь.
Представился он Борисом Николаевичем, а вот на вопрос за чей счёт она лечится, ответил, что бесплатно, и это усилило панику в разы. Учитывая, что члены её семьи в последнее время в инфекционку попадали довольно часто, Лена прекрасно знала, что слово «бесплатно» на одноместную палату с санузлом не распространяется.
На второй день пребывания в изоляции Лена с трудом выпросила вернуть мобильный телефон, но он почему-то не работал. Связаться с родителями она смогла только на третий день, попросив телефон у санитарки, которая принесла еду. Родителям не стала рассказывать о своих подозрениях, они и так достаточно напереживались из-за того, что дочь попала в больницу. Телефон Олега оказался отключенным.
- Ваши легкие больны, - уверенно заявлял врач после очередной капельницы, показывая что-то Лене на снимке её легких. - При кашле вы выделяете опасный микроорганизм.
- Но я не кашляю, - недоумевала Лена, - и вообще, нормально себя чувствовала, пока не попала в вашу тюрьму.
Ощущение того, что она в неволе, подкреплялось проблемами со связью. Оказалось, вышла из строя её телефонная карточка, которую не узнавал мобильник, переданный родителями.
- Сколько вам еще нужно анализов? - злилась Лена на пятый день пребывания в изоляции.
Медсестра как всегда молча забрала у неё контейнер с очередным анализом мочи, - третьим за сегодняшний день.
На шестой день Лена все же обрела связь с внешним миром, получив от родителей новую телефонную карточку. До вечера почти каждый час звонила Олегу, но кроме как «абонент вне зоны» ничего другого добиться не получилось.
На седьмой день она услышала громкий топот за закрытыми дверьми своей палаты, мужскую ругань, а потом звук нескольких ударов, и кричащий мужчина затих. Возня в больничном коридоре длилась недолго, и скоро снова стало тихо.
Лена не сомневалась, что кто-то бежал, его догнали и волокли по коридору в обратную сторону. Неизвестно живого или нет.
После этого её сутки лихорадило. От опасной болезни или от страха — кто его разберёт? Она провалялась на койке целый день, периодически покрываясь холодной испариной и будучи в состоянии только вставать в туалет, и то, пошатываясь.
А на десятый день пришел Олег и забрал её.
Сначала Лена подумала, что это сон, когда увидела любимого в проёме входных дверей.
Он положил на тумбу букет белых роз и сел на краешек кровати.
- Извини, я тебя так и не поздравил с Восьмым марта.
Похудевший, но с прежним задором в глазах и милыми ямочками на щеках.
У Лены на глаза накатились слёзы.
- Забери меня отсюда, - плакала, обнимая и прижимаясь к его груди. Неужели это не сон? Такой родной запах. И сердце бьётся часто-часто.
- Ну чего ты, Ленок? Я выписался. Как видишь, дышу. Даже не кашляю. И у тебя пройдет. Кто говорил: «на мне заживает, как на кошке, только надо приласкать»?
- Олежка, милый, тут так страшно, - немного успокоилась Лена.
- Бледная, как моль. Будем откармливать тебя витаминами.
- На себя посмотри, - улыбнулась Лена, попутно пытаясь сообразить, что из происходящего сон, а что явь.
- Значит, будем есть витамины вместе. Я заберу тебя к себе, и мы больше никогда не расстанемся.
Олег был обходителен как никогда. Помог одеть плащ. Взял за локоть, открывая перед ней стеклянные входные двери клиники. Лену невольно передёрнуло, и она отстранила руку. Вспомнила свои ощущения, когда вот так, за локти, её держали доставившие сюда люди.
- Ты чего? - удивился Олег такой реакции.
- Да так, показалось, - ответила Лена, отводя взгляд.
Только выйдя на улицу, она наконец почувствовала, что жизнь возвращается. С удовольствием полной грудью глотнула весеннего свежего воздуха. Каких-то десять дней, а на улице почти лето. Не хотелось думать про недавние страхи. А вдруг действительно всё так и было, как говорил доктор?
«Клиника доктора Лазебникова» - прочитала Лена на выписке. В диагнозе было много написано неразборчивым почерком. Лена могла понять только слово «пневмония».
Следующие несколько дней пролетели в круговерти переезда. Одно дело быть в квартире Олега гостьей, другое — хозяйкой. Пришлось полностью перекраивать привычный уклад жизни. Но перемены, хотя и хлопотные, были приятны Лене. На работу добираться дальше, но зато продуктовый магазин рядом. И Олег как-то ближе стал. Каждый день вместе — это одно. Другое — ближе в душевном плане.
- Когда я был там, много думал про нас, - рассказывал любимый, а Лена в ответ вздыхала и улыбалась. - Правда, честное слово. Я только там понял, как сильно тебя люблю. На границе между жизнью и смертью хорошо это понимаешь.
Лена понимала. Всё понимала, кроме того, что было связано с клиникой доктора Лазебникова.
Выяснилось, что Олега тоже подняли на ноги там. Только из реанимации инфекционки он попал туда немного раньше Лены.
- И тебя тоже не выпускали за пределы палаты?
Олег кивнул:
- Это же инфекционное отделение. Так везде.
- Твой телефон глючил точно так как и мой. Тебе не кажется это странным?
- Кажется, но всякое бывает.
- Как ты узнал, что я в этой больнице?
- Увидел твою историю болезни у Бориса Николаевича на столе.
- И ты не слышал, как кто-то хотел убежать?
место ответа на этот вопрос Олег резко встал с дивана, на котором они лежали до этого в обнимку.
- Лена, у тебя паранойя. Какая разница кто куда хотел убежать? Они вытащили меня с того света. И тебя тоже. Нам в пятницу, на девять утра, надо снова туда приехать. Кровь сдать...
Лена опешила:
- Зачем?
- Какая разница зачем?! - все с тем же непонятным недовольством ответил Олег, и Лена не решилась возразить. Подумала, что выяснит позже, когда любимый будет в лучшем настроении.
Они съездили в клинику в ближайшую пятницу. И им снова сказали приехать через неделю.
- Они что-то ввели мне в лёгкие, я подписал договор, - сознался Олег, когда Лена сказала, что в следующий раз никуда не поедет. - Я не мог дышать. Слава Богу, что у тебя такого не было. Я умирал. Медленно, в здравом уме. Один. Рядом умирали другие, и я видел, как их выносили. А потом мне предложили жить, и я согласился.
- А я? Почему мне ничего не предложили? Я тоже была в твоём договоре? - Заподозрила Лена очередную странность.
- Нет. Причем тут это? Я сам решил, что мы распишемся.
- Почему я должна сдавать анализы? - возмутилась Лена. - Я никаких бумаг не подписывала. Мне никто ничего не объяснил. Я вообще имею право заявить в полицию, потому что меня ударили по голове. И я не помню, чтобы вызывала скорую.
- Заявляй. У тебя в диагнозе энцефалопатия, - отрезал Олег, после чего отвел взгляд, заставив Лену подумать, что он знает больше, чем говорит.
- Я не поеду. - Лена решила стоять на своем. - Пусть мне расскажут всё как есть.
- Мне сказали, что если ты не явишься, они не ручаются за мою жизнь.
Что было делать в такой ситуации? Она поехала с Олегом, думала выяснить что-то на месте, но доктора Бориса на работе не оказалось.
В сети Лена нашла банальный перечень услуг клиники доктора Лазебникова и ничего про новые методы лечения.
В договоре у Олега значилось согласие на использование экспериментальной технологии, которая прошла все необходимые проверки.
Лена показала договор Василию Сёмочкину, отцу Саши Сёмочкина из своей детсадовской группы. Сёмочкин работал в районном суде. Он никакого криминала не обнаружит.
- Вы вправе игнорировать эти приглашения, - ответил судья. - И шантаж какой-то странный, сдавать анализы. В договоре все ясно написано — пациент в праве отказаться от исследования в любой момент, за исключением того, когда отказ приведет к ухудшению его состояния. Но это касается вашего знакомого, Олега, но не вас. Если вам не навредили, а помогли… Да... Документы все в порядке. Попробуйте обратиться куда-нибудь ещё. Получить, скажем так, альтернативное мнение других медицинских специалистов. При судебном разбирательстве они могут всё свернуть на вашу энцефалопатию.
После этого разговора Лена пожалела, что рассказала судье о своих подозрениях. Если «энцефалопатия» дойдет до заведующей, ей в этом саду не работать. Да и не известно, получится ли устроиться в другое место, где платили бы нормальную зарплату.
- У меня с головой всё в порядке, - попыталась заверить юриста Лена. - Это всё неправда.
В итоге она решила всё же последовать совету и сходить к врачу хотя бы в поликлинику, провериться, не рассказывая об истинных причинах посещения.
Сделала МРТ органов грудной клетки, брюшной полости и головы, что обошлось в копеечку. И везде как назло (или наоборот, к счастью?), никакой патологии не выявили.
Когда она принесла семейному доктору результаты этих обследований и десятка анализов, пожилая врач с подозрением посмотрела на неё из-под очков, прежде чем начать вникать в принесённые заключения и цифры.
Её вердикт был безапелляционным: здорова.
- Хотя говорят, что если поискать, то патологию у каждого человека можно найти. Но не в вашем случае. Вам не о чем беспокоиться. Разве что только сходить к психологу.
- Вы тоже думаете, что у меня энцефалопатия? - задала риторический вопрос Лена.
На что доктор улыбнулась:
- Мне бы ваше здоровье, я бы с энцефалопатией смирилась.
Казалось, тут можно было бы и успокоиться, но сделать это почему-то не удавалось. Судья Сёмочкин как-то поинтересовался состоянием её здоровья, и Лена ещё раз попыталась убедить его, что никакой патологии у неё не нашли. В ответ на её уверения судья предложил обратиться к своему знакомому, который оказывал услуги частного детектива.
- Да, - ни секунды не раздумывая согласилась Лена.
Кто такой доктор из клиники Лазебникова, она узнала быстро.
- Гринёв Борис Николаевич, сорок три года. Женат. Богат. С криминалом и политикой не связан, - сообщил частный детектив. - Могу провести анализ с кем общается, личную переписку и всё такое.
Когда Лена озвучила Олегу затребованную на этот анализ сумму, тот очередной раз взялся за голову:
- Я и так на пороховой бочке. Они в любой момент могут выполнить свою угрозу.
- Но надо же разобраться! - возмущалась Лена. - Они делают сомнительные эксперименты, а потом еще имеют наглость угрожать? Ты согласен всю жизнь быть от них зависимым?
- Лучше быть зависимым от них, чем в могиле, - предложил свои аргументы Олег.
- Не знала, что ты трус, - отрезала в ответ Лена.
В итоге Олег выложил нужную сумму, которую до того откладывал на собственный бизнес-проект.
- Чёрт с тобой. Но если зайдешь слишком далеко, подумай, может я для тебя нужен не только как финансовый источник.
Лена поняла, что Олег обиделся, но деньги на выплату аванса взяла.
Полученная от частного детектива информация повергла её в ступор.
- Забирайте эту фигню и разбирайтесь сами. Аванса мне достаточно, - сообщил детектив по телефону и отключил его.
В почтовом ящике в конверте без обратного адреса Лена нашла флешку с аудио записями, скринами почтовой переписки, а также списками банковских счетов и фамилий, среди которых были и её данные. Вспомнила, что ещё тогда почувствовала: потеря банковской карты не к добру.
- Пока вы там телитесь, Синцитий потеряет всех третичных, а я потеряю уйму бабок. - пробасил грубый мужской голос на первой записи.
- Ага, спасибо, - ответил голос Бориса. - Напомнил. Я троих таких вытянул за последний месяц. Спор на миллион нулевых хватит. А вот ты снова приволок первичного силой. Так что рискуешь вылететь из дела совсем. Я уже задолбался выдумывать для них всякие истории про то, как они ко мне попали.
- Ничего, выдумаешь, зато дело пошло быстрее. Ему какая разница? На войне как на войне. Главное — результат. Ещё мне спасибо скажет.
- Я не воюю, а спасаю жизни.
- А я воюю. И должен выполнять задачу любой ценой.
На следующей короткой записи женский голос жаловался Борису:
- Уже десятый первичный, которому стимулятор ни хрена не помогает. Дальше подкорковых центров не растёт, хоть тресни. Французский работал лучше.
- Читай инструкцию. Этот кочегарится медленнее, но дольше действует.
Еще на одной записи был разговор Бориса с каким-то видимо химиком, потому что разобрать что-либо в произнесенных названиях и терминах ни Лена, ни Олег не смогли.
- Ну что, выяснила, что хотела? - отреагировал Олег, скептически покачав головой.
- Выяснила, - постепенно отходя от услышанного, пролепетала Лена. - Мы — подопытные кролики какого-то Синцития.
- Наверное, это секретные исследования по сарсу, что было и так понятно, - высказался Олег. - Слушай, они нас не трогают, и ты оставь их в покое. Если нельзя знать, значит нельзя. Ты проверялась — всё нормально, у меня — почти нормально. Забей.
Хорошо было Олегу говорить. У него хоть договор был. А что делали с ней? Что такое особенное, из-за чего надо было хватать на улице без объяснений?
Целый вечер Лена думала, что делать дальше, и неожиданно вспомнила о белой карточке в кармане пальто. «Позвоните, если будет плохо. Только никому не говорите». Почему никому не говорить? Именно тогда пропала её банковская карта. А бумажка с телефоном появилась будто взамен.
При переезде Лена повесила пальто в дальний угол гардеробной в квартире Олега. Еле нашла, выгадав момент, когда Олег на следующий день уехал в гости к матери. Она посчитала, что звонок лучше от него скрыть.
Белая картонка с номером телефона нашлась в том же кармане, куда попала больше двух месяцев назад.
Набрав номер, Лена смогла только поздороваться. Не знала с чего начать.
В ответ услышала мягкий женский голос:
- Здравствуйте, вы позвонили психологу. Меня зовут Лариса Николаевна. Чем могу помочь?
Всего лишь психолог?
Можно было разочароваться, но Лена всё же решилась на вопрос:
- Вы знаете что такое синцитий?
После паузы в доли секунды тот же женский голос ответил:
- Я консультирую по адресу Ставропольская семнадцать, квартира восемь. Приезжайте.
У Лены резко заколотилось сердце. Она быстро загуглила адрес и подумала, что если это даже обычный психолог, то ничего не теряет. А если необычный? Ведь она не ответила на вопрос отрицательно.
По указанному адресу в старой пятиэтажке двери не открыли, но через нескольких минут нажимания на дверной звонок Лена услышала за спиной мужской голос:
- Вы к Ларисе Николаевне?
От неожиданности Лена вздрогнула. Если бы кто-то шёл по лестнице или выходил из соседней квартиры, она бы заметила. Этот же человек появился внезапно, будто вырос из-под земли или прятался, ожидая её.
Обернулась.
Перед ней стоял мужчина средних лет и внушительных габаритов.
Лена снова вспомнила про амбалов, привезших её в клинику доктора Лазебникова и начала думать, как бы прошмыгнуть вниз по лестничной клетке к выходу, не будучи схваченной. Но мужчина, кажется, догадался о её намерениях и перегородил собой спуск по лестнице.
- Не бойтесь. Вы обратились по адресу.
- Что такое синцитий? - задала Лена всё тот же вопрос, будто пароль для посвящённых, и услышала вполне конкретный ответ:
- Что-то среднее между многоядерным грибом и нервным волокном.
- А… Третичный? И какой там ещё... Первичный?
- Если позволите, я расскажу вам об этом в другом месте.
- Если скажете, кто вы.
Мужчина молча вынул из внутреннего кармана ветровки водительские права и протянул Лене.
Лена прочитала имя и фамилию на документах.
- Михаил… А эта женщина кто? Которая психолог?
- Моя жена.
- А парень, что дал мне телефон?
- Стас, наш сын.
- А… Зачем мне дали ваш номер?
- Давайте хотя бы поговорим в машине, а не на лестничной клетке, - отказался отвечать Михаил и предложил выйти на улицу.
Лена согласилась и через несколько минут услышала новую порцию информации, которую трудно было уложить в голове.
Оказалось, Стас предложил ей помощь, потому что Лена была не первым первичным, у которого в последнее время начались неприятности.
Лена узнала, что Синцитий паразитирует на людях и распространился до такой степени, что нулевых, - не зараженных, практически не осталось. Он проникает в человека ещё в младенческом возрасте, но не у всех развивается одинаково. У него, как и у человека, тоже есть детство, юность и зрелость. Те, кто знакомы с проблемой, называют это первичный, вторичный и третичный симласт. Первичный симпласт не имеет внешних проявлений, вторичных симпластов уже видно, а третичный - полностью зрелый, поэтому способен размножаться и общаться с другими третичными.
- Человеческое зрение избирательно. Мы видим мир таким, как воспринимает его наши органы чувств и центры переработки информации, - объяснял Михаил. - Синцитий внёс в эти центры небольшую поправку, и его гифы обычное человеческое зрение не воспринимает. Такая себе мимикрия. Обычно паразит подстраивается под хозяина. Но в случае Синцития — наоборот: он подстроил человека под себя.
- А как же тогда видно, если на самом деле не видно? - Мысли у Лены как-то враз завязли, но Михаил понял её.
Вместо ответа он задал встречный вопрос:
- Вы «Матрицу» смотрели?
После того, что Лена услышала в последнее время, её сложно было удивить чем-то ещё. Она кивнула, а Михаил достал из бардачка небольшой флакон, похожий на капли в нос, какие врачи назначают при насморке.
- Большинство не верят, пока не увидят сами. - Он протянул флакон Лене и продолжил: - Две капли блокируют обоняние и первичный симпласт на пятнадцать минут. Мне важно, чтобы вы поверили. Тех, у кого во взрослом возрасте Синцитий не может перейти из своего детства в юность, не так уж и много. А на вторичных и третичных эти капли уже не действуют.
Лена взяла флакон.
- В «Матрице» были таблетки, - набирая пипетку, сказала она.
- Капли быстрее действуют, - ответил Михаил.
Они сидели в машине. Михаил — на месте водителя, Лена — сзади. Лена сомневалась доли секунды, невольно вспоминая «Матрицу».
- Не бойтесь, вы не заснёте и не перенесётесь в другой мир, но что-то увидите, - успокаивал Михаил. - Единственное, что на пятнадцать минут потеряете обоняние как при сарсе.
- Я увижу что-то страшное? - чувство самосохранения боролось в Лене с желанием найти объяснение происходящим с ней и Олегом странностям.
- Я не говорю что именно вы увидите, чтобы вы сами убедились в его реальности.
Кроме потери обоняния действительно с Леной ничего не произошло. Она сидела на том же месте на заднем сидении. Сам Михаил тоже никак не изменился.
- Ну и?
- Посмотрите в окно, - подсказал он, и, повернув голову направо, Лена поняла, что имел в виду Михаил, рассказывая о Синцитии.
Прохожих на улице было довольно много, и у всех открытые участки тела поблескивали фиолетовым светом разных оттенков.
- Фиолетовые? - глаза Лены распахнулись от изумления.
- Гифы прорастают через волосяные фолликулы, - подсказал Михаил. - Зрелые - темнее.
- Дети не святятся, - заметила Лена, совладав немного с первым впечатлением.
- К сожалению не все. Большинство до десяти лет ещё первичные, а там как кому повезёт, - вздохнул Михаил.
Больше всего Лену поразило не само свечение, а то, что фиолетовыми были все взрослые, проходящие мимо. Лена вглядывалась в прохожих, пытаясь высмотреть хоть одного обычного человека, но за пятнадцать минут действия капель «не фиолетовых» не обнаружила.
- Вы тоже первичный, - сделала заключение она, посмотрев на Михаила, и добавила: - Говорят «а мне фиолетово».
- Ну да, - поддержал её Михаил, - почти всем фиолетово. - Беда в том, что с тех пор, как появились вирусы SARS, которые его убивают, Синцитию стало не фиолетово до таких, как мы.
Вернувшись после встречи с Михаилом домой к Олегу, Лена спешно стала собирать вещи. Олег говорил, что уехал на два дня, но Лене казалось, что даже в его отсутствии неведомый Синцитий за ней наблюдает.
Она перебралась на свою старую квартиру в тот же день.
Михаил объяснил, что тяжёлое поражение лёгких вирус вызывает только у третичных симпластов, а они способны передавать информацию другим третичным независимо от своего носителя. Это значит, что к Лене приставили надсмотрщика в теле Олега, и всё, что знает о Лене Олег, очень быстро может быть передано другим третичным фиолетовым. При этом сам Олег ничего не почувствует и не узнает. Этот паразит ищет таких, как она, Лена.
«Стимулятор! - вспомнила она. - Чтобы уколоть стимулятор и превратить меня в такую же фиолетовую».
Если бы Лена сама не побывала в клинике доктора Лазебникова и не видела святящихся фиолетовых людей на улице, то никогда бы не поверила, что такое возможно.
На следующий день Лена шла в детский сад с одной мыслью: сколько фиолетовых у неё на работе? Подумала, что обязательно попросит эти капли в нос, чтобы посмотреть на заведующую и семерых воспитателей. Частный сад был небольшой: три группы всего — ясли, младшая и средняя. Заведующая арендовала двухэтажный частный дом. Все сотрудники были старше Лены, и сарсом не болела только одна из воспитателей — её напарница. У Лены как наименее опытного сотрудника в напарницах была Валентина Николаевна — гуру дошкольной педагогики, как представила её заведующая. Иногда Лене казалось, что между ней и воспитанниками младшей группы Валентина Николаевна не видит большой разницы, но объясняла Лена это нехваткой собственного опыта «гуру».
Лена ни разу не слышала, чтобы Валентина Николаевна кричала на детей, но те именно её слушались беспрекословно. Может, хотя бы она не фиолетовая? И тут же эту мысль сменяла другая: или это я инфантильная как ребёнок, потому что у меня первая, детская, стадия Синцития?
С детьми Лене всегда было проще чем со взрослыми. Худенькую, невысокого роста, с собранными в хвостик волосами, дети часто принимали Лену за свою. Лена не раз ловила себя на мысли, что, играя с детьми, получает от такого времяпровождения удовольствие. Дети ей всегда казались откровеннее взрослых. Может, это потому, что паразит не имеет на них влияния?
Занятая своими мыслями, на работе зацепилась за горшок с пальмой и чуть не опрокинула его. Дети в группе сразу почувствовали слабину и полдня стояли на ушах. Лене можно сказать повезло, что никто из пятнадцати четырехлеток не расшиб лоб, пока она вела их по лестнице на музыкальное занятие и дети толкали друг друга.
На вопрос: «Можно ли как-то убрать эту гадость?» Лена прямого ответа не получила. Вместо него Михаил дал ей несколько дней на принятие увиденного и услышанного и пригласил в выходные к себе домой на сходку, заверив, что сила неравнодушных в объединении.
Озвучивать полученную от Михаила информацию Олегу Лена не решилась, и в тот момент абсолютно была уверена, что навряд ли решится. Сказать человеку, что у тебя все тело пронизало микроскопическими грибковыми нитями, а в лёгких расположились поврежденные половые органы паразита? Что он через легкие размножается, нервогриб этот, у которого интеллект похлеще чем у человека. Человек кашляет, споры разлетаются, оседают на обонятельных клетках в носу и прорастают через нервы. Если не поверит и не испугается, то вспомнит ей про энцефалопатию.
В результате смогла только сказать, что хочет снова разъехаться, не объясняя причины.
- Ты не хочешь связывать свою жизнь с инвалидом. Понятно. Держать не буду, - сказал Олег в телефонном разговоре и первым отключился.
Лене хотелось встретиться, броситься ему на шею, обнять, рассказать о том, что будет искать способ избавить его от Синцития. Хотелось пообещать, что это временно, что на самом деле возвращаться жить в свою квартиру она не хотела. Но страх перед невидимым паразитом оказался сильнее её желаний.
Как и было запланировано, через несколько дней Лена отправилась в гости к Михаилу — на сходку.
Михаил и его семья называли свой дом «дачей». Это был огромный современных частный дом в пригороде, но, если копнуть глубже… Спуститься двумя этажами ниже цокольного, то дом был скорее бункером.
Лену встретила полноватая женщина средних лет, представившись Ларисой Николаевной.
- Не волнуйтесь, вы в безопасности — улыбнулась она, но судя по быстрому взгляду, которым хозяйка дома обвела улицу, открывая перед Леной калитку, слово «безопасность» прозвучало сомнительно. Лена проследила за её взглядом, никого не обнаружила на пустынной улочке и зашла во двор дома.
- Мужчины склонны преувеличивать угрозы, - быстро говорила Лариса Николаевна по дороге в дом. - Мы привыкли, и вы привыкнете. А когда все изменится к лучшему, мы будем вспоминать всё это просто как страшный сон. - Стас! - тут же позвала она. - У нас гости.
На её зов из комнаты справа по коридору вышел паренек, повстречавшийся Лене в торговом центре.
Узнав Лену, он смущённо улыбнулся.
- Хорошо, что вы позвонили.
Михаил сразу же после того, как Лена переступила порог дачи, ушёл изучать полученные от неё записи.
- Сейчас пообедаем, а там и все соберутся. - Лариса Николаевна пригласила присесть Лену за накрытый белой скатертью овальный стол в центре просторной и светлой кухни.
Следующие полчаса Лена с интересом наблюдала за хозяйкой дома и её сыном, угощаясь горячим борщом. Сразу почувствовала, что Лариса Николаевна за счёт повышенной активности и говорливости - противоположность своего мужа.
- Человек ведь должен знать, правда? Многие выбирают невмешательство, и мы не вправе их за это осуждать. Тем более что сами предложить пока ничего не можем. Только представьте, Лена, избавление от Синцития спасёт человечество не только от катастрофических последствий сарса, но и от злокачественных опухолей, атеросклероза сосудов и даже от ожирения! Но к сожалению, все что сейчас мы имеем против него - палка о двух концах. Сарс, к примеру. Он поражает спороносящие органы Синцития в лёгких, но и человек без последствий не обходится. Некоторые даже не выживают. Хотя есть наблюдение, что на фоне инфекции задерживается переход вторичного симпласта в третичный. Значит, видите как, не всё так плохо. Предупреждён - значит вооружён. Другого оружия пока нет, к сожалению.
Лариса Николаевна успевала одновременно говорить, есть и поглядывать на кухонную плиту, где как выяснилось, варились кости для Нео.
- Нео? - переспросила Лена.
- Это наш пёс, лабрадор, - ответил Стас. - Он во дворе.
- Нео дружелюбный, не бойтесь. Он охраняет Стаса, поэтому при первой встрече может рычать. Ты не забыл закрыть его? - Хозяйка дома переключилась на сына, а затем снова на Лену. - Вы уж простите, он так обучен. Нашего мальчика уже два раза спасал.
- От Синцития? - спросила Лена.
- Да уж и не знаем, - ответила Лариса, глянув на сына.
- Шпана это была, - Стас оторвался от своей тарелки и задержал укоризненный взгляд на Ларисе. - Я сто раз говорил. Мама, ты вечно...
- Мама есть мама, - быстро снова переключилась на гостью хозяйка дома. - А вы ешьте, Лена, ешьте. В первые дни к этому сложно привыкнуть, но еда успокаивает.
Лена поела и действительно немного успокоилась. Кем бы не были эти люди, общее впечатление они производили нормальное. На первый взгляд, обычная семья. Или у них тоже энцефалопатия? Вспомнились слова из мультфильма: «С ума поодиночке сходят, это только гриппом все вместе болеют». «Болеют вместе, значит и последствия могут быть одинаковые», - напомнил внутренний голос.
- Кто-то придёт еще? - спросила Лена, отгоняя дурацкие мысли.
- Я познакомлю вас. Мы обычно собираемся, когда приходит новенький. Чтобы знать друг друга. Поделиться информацией. Это раньше так было конечно. Сейчас к сожалению обстановка ухудшилась. Он стал искать разные пути, чтобы сохранить себе жизнь. Это всё же форма жизни, причем разумной, и он борется за своё существование. Но мы ведь тоже должны как-то бороться? Вот и получается настоящая война. Мы его — он нас.
Вечером в доме Михаила и Ларисы собралось в общей сложности семнадцать человек. Две семьи пришли с маленькими детьми — мальчиком пяти лет и девочкой полтора года. Респираторы на лицах не дали возможность полностью всех рассмотреть.
Взгляды и разговоры были разные. Кто-то шутил и рассказывал анекдоты. Один мужчина сидел в кресле в углу гостиной мрачнее тучи, и Лариса со временем подсела к нему. Свою роль психолога она исполняла исправно.
Лена постепенно поняла: «предупреждён - значит вооружён».
Среди гостей все были такие как Лена — первичные симпласты. Одна из женщин, которая представилась Мариной, пережила даже что-то подобное, попав в клинику доктора Лазебникова.
- А что же полиция? - спросила Лена у неё.
На что та только вздохнула:
- Полиция предпочитает не вмешиваться. Бесполезно. Или кто-то даёт указание не вмешиваться.
Лене рассказали, что все человеческие недуги так или иначе связаны с этим паразитом. Атеросклероз. Депрессия. Поражение легких при SARS. Но главная угроза, конечно, это его ментальная форма — третичный симпласт. Третичный симпласт способен блокировать мышление человека, подчинять его действия желаниям паразита. Больше всего Лену удивило, что Синцитий хотя и поселяется в разных людях, но по сути является одним целым с точки зрения разума, поэтому и назвали его «синцитий». По этой же причине его считают бессмертным.
А вот избавляться от него хотят далеко не все, а некоторые даже сознательно принимают его сторону и выполняют его указания, как доктор Борис, например.
Биологи ищут способы затормозить распространение спор. Ведутся разработки лекарственных препаратов, способных убить мицелий паразита. Но они оказывают временных эффект и к сожалению катастрофические последствия для здоровья носителя.
В общем за вечер, проведённый в компании людей, объединённых статусом первичного симпласта, Лена получила не только исчерпывающую информацию о беспокоившей её проблеме. Появилось ощущение своей значимости, можно сказать даже избранности. Её организм оказался неподвластный Синцитию. Развитие паразита в теле Лены остановилось на стадии микроскопического зародыша, расположенного где-то в области переносицы, и таких как она не так уже и много. Вот только страх перед тем, что же всех их ждёт впереди, оказалось преодолеть сложнее, чем Лена представляла.
Катастрофически не хватало Олега!
Расставшись с ним, Лена будто потеряла часть себя, но вернуться к прежним отношениям мешало ощущение незримого присутствия в его теле паразита.
После работы Лена сидела дома, закутавшись в мягкий плед, будто в кокон, и прокручивая бесконечные сериалы. Она опасалась встречаться даже с подругами и родителями, не будучи уверенна, что глазами родных на неё не смотрит Синцитий, как когда-то смотрел доктор Борис. Взгляд пронизывающий, будто длинная невидимая игла.
В поисках хоть какого-то общения, она потянулась к новым знакомым по сходкам на даче и быстро нашла общий язык с Ларисой и Стасом.
Стас — рассудительный и спокойный, чем-то походил характером на отца, но был ближе Лене, чем Михаил. По крайней мере, играть во дворе с Нео и обсуждать популярные комиксы им обоим было интересно.
Лариса имела частную практику психолога и действительно консультировала по тому адресу, куда ездила Лена перед их знакомством. Невзирая на разницу в возрасте, и с Ларисой у Лены нашлось много общих тем для разговоров. Обсуждали воспитание маленьких детей, особенности общения с их родителями. Соответственно рекомендациям Ларисы Лена прочитала несколько интересных книг по практической психологии. Она стала приезжать на дачу просто в гости помимо общих собраний.
Узнав про то, что Лена перестала встречаться с Олегом потому, что он третичный, Лариса отреагировала неожиданно для Лены:
- Зачем же так? Это не причина разрывать отношения. Ты любишь его?
- Да. Мне очень его не хватает.
- А он?
- Не знаю. Говорил, то да.
- Значит, все нормально. Позвони ему. О нас пока не говори. А Миша что-нибудь придумает. В самое ближайшее время. Совсем немного надо подождать.
Тогда же Лена узнала, что Лариса и сама до недавнего была третичным симпластом, а её муж не только сходки устраивает. Как хирург он стажировался в Китае, поддерживает там связи со знающими проблему людьми, и как только будет найден способ избавления, они об этом узнают одними из первых.
- А теперь ты какая? - спросила Лена, услышав о третичном симпласте.
- Миша говорит, что вторичный, хотя вероятность возврата есть.
- А Стас?
- Он ребенок ещё, - уклончиво ответила Лариса, и Лена поняла, что перспективы Стаса пока неизвестны. А ещё то, что матери вдвойне тяжело это осознавать чем кому-либо.
Если раньше Лена была поражена, узнав о существовании Синцития, то теперь она поражалась самообладанию Ларисы. В то же время сильно сомневалась, что подобное самообладание есть у Олега.
- Всё будет хорошо, - заверила Лариса, и Лена решилась позвонить Олегу.
Олег ответил сразу, будто ждал звонок. Будто прошло не несколько месяцев, и лето к концу подходит, а считанные дни. Обрадовался.
- Ленок, я скучаю, приезжай.
Услышав родной голос и искреннюю просьбу, Лена не в состоянии больше сопротивляться своим желаниям, решительно запинала мысли про Синцитий в самый дальний угол своего сознания — так, как учила Лариса, и поехала к Олегу.
Поцелуи и ласки Олега, нежные и настойчивые, сделали своё дело: Лена растаяла окончательно. Так и раньше бывало. Выдерживать разлуку после ссоры что он, что она долго не могли. Каждый раз страсть бурлила ещё сильнее. И то, что произошло, забывалось, как будто его и не было никогда. Олег не вспоминал про клинику Лазебникова и переезд Лены, будто она приехала к нему, как всегда, на пару дней. Лена, подчиняясь негласному правилу, тоже не вспоминала причину раздора.
То ли благодаря психологической помощи, то из-за настоящей любви (такой вариант Лене нравился больше) отношения Лены с Олегом быстро вернулись в прежнее русло. Слова Ларисы о том, что человек ко всему привыкает, описывали состояние Лены как нельзя точно. Лена убедила себя в том, что Олег просто болен и нуждался в поддержке. Он не жаловался, но Лена то и дело замечала, как тяжело он дышал, поднимаясь по лестнице. Раньше Олег занимался спортом, много двигался, старался поддерживать физическую форму, чтобы не превратиться в «мешок с кишками» по его же определению. Сейчас же, учитывая то, что одышка у него появлялась при малейших физических усилиях, угроза превратиться в нечто бесформенное, стала вполне реальной. Лена старалась вытянуть его куда-нибудь просто пройтись, но жировая складка на его до того мускулистом животе становилась всё более отчетливой.
- Это Синцитий разросся, он как метастазы, - говорила Лариса.
Лена же отчаянно сопротивлялась, считая, что нельзя обвинять Синцитий во всех грехах.
- Ему надо больше двигаться, убрать хлеб из рациона, есть больше лёгких овощей. Я ему делаю зеленый коктейль.
- Молодец, но эффект будет временный. В Синцитии мало жира, он больше похож на нервные волокна. Слышала, говорят «комок нервов» о пузе. Вот это и оно.
Лена улыбнулась, думая что раньше от таких слов ей, наверное, стало бы сразу не по себе, но сейчас почему-то всё воспринималось действительно проще.
Ощущение причастности к общему делу не покидало, хотя лично сама она мало что могла. Один раз, выпросив у Михаила капли, она убедилась в том, что Валентина Николаевна - первичный симпласт, а все остальные сотрудники детского сада переливаются фиолетовыми отблесками. Дети в группе все были обычными. При этом она так и не решилась использовать капли перед очередной встречей с Олегом и своими родителями.
Ей помог Михаил, который после случайной для Олега, но не Михаила встречи, сказал, что сарс, видимо, повлиял на насыщенность его фиолетового свечения, и в данный момент Олег выглядит вполне безопасным.
А ещё здорово помогала Лариса. Всегда энергичная и оптимистичная, она заражала этими качествами многих. В какой-то момент Лена словила себя на мысли, что нормальная жизнь снова налаживается, но осенью случилось то, что никто не мог предугадать.
Как-то Лена забеспокоилась, почему долго нет известий о времени очередной сходки на даче. Телефон Ларисы был отключен, и она отправила сообщение Стасу.
«Мамы нет», - получила ответ, после чего помчалась на дачу, не ожидая приглашения.
- У Ларисы стал проявляться третичный, и она переехала в нашу городскую квартиру. Мы договорились общаться в скайпе, - сообщил Михаил.
Они разговаривали на кухне. На подоконнике, подвинув цветочные горшки, примостился портрет улыбающейся Ларисы с черной ленточкой в нижнем углу. Михаил сидел за кухонным столом, мял в руках край скатерти, покрывающей стол, и смотрел в одну точку на холодильнике. Он и до того был не особо разговорчивый, а сейчас Лене приходилось из него тянуть каждое слово.
- Утонула? Когда это случилось?
- Неделю как похоронили.
- Что полиция говорит?
- Спрыгнула с моста.
- А Стас? Как он? Держится?
- Обвиняет меня и не выходит из своей комнаты.
Как будто в протест этим словам, тут же в дверном проёме на кухню появился Стас. Вероятно он слышал разговор, и появление Лены на даче сработало как катализатор очередного выплеска эмоций.
- А ему плевать, как я! У него миссия! Такие мелочи, как я и мама, у него не в счёт!
Его голос дрожал, а взгляд буравил спину Михаила. Тот не обернулся. Казалось, ничто не может заставить его смотреть куда-либо ещё кроме той единственной точки на холодильнике. Лене не трудно было догадаться, что он мог чувствовать, получив такое обвинение.
- Ты ей не предлагал? - продолжал Стас, усилив напор в голосе. Кивнул в сторону Лены. - Она тоже хочет это видеть. Правда? Ну скажи ему. - При это он даже не посмотрел на Лену. - Утром, днем, вечером. Идя по улице. В метро, трамвае. Особенно на пляже. И вечером когда они светятся вместо фонарей. Хочешь?
Теперь он таки перевел убийственный, почти безумный, взгляд на Лену.
- Нет, ты скажи. Будешь знать кто есть кто. Только Олега тоже надо будет прикончить, как маму. Ты не знаешь, её убили. И он знает об этом.
- Лариса сказала, что все будет нормально… - Михаил с трудом оторвал взгляд от холодильника и посмотрел на Лену.
- Она не могла так поступить! И ты обещал! - снова вклинился Стас. Но Михаил продолжал игнорировать всплески его эмоций.
- Ты обещал, - судорожно вздохнув, повторил Стас. - И мама согласилась!
- Стас, мы приняли это решение вдвоем. - Теперь Михаил смотрел на сына. - И она, и я знали, на что идём. И я думал, что ты тоже.
- А я нет. Я не могу!
Стас резко развернулся и исчез в коридоре.
Лена потом долго просидела вместе с ним в его комнате. Разговаривали. Молчали. Потом снова разговаривали. Лена понимала, что накопившаяся боль в душе мальчика нуждалась в том, чтобы её выплеснули, и приняла её на себя. Невольно вместе с эмоциями на нее выплеснули и то, что в семье Михаила скрывали от всех.
Стас нервно ходил по комнате и говорил без остановки, делая короткие паузы только для того, чтобы набрать по-больше воздуха в лёгкие.
- Папа убрал эту штуку себе. Потом мне. Уже давно. И мы оба перестали быть нормальными. Понимаешь? Я почти не вижу людей. Я знаешь как обрадовался, когда тебя увидел? Там, в торговом центре. Я хожу по улицам, как только удаётся вырваться из дома и ищу. И никого не нахожу. Никого! Еще в том году почти все мои одноклассники были людьми. А в этом году осталось несколько человек. Мой друг, лучший друг, тоже оброс, и папа запретил мне общаться с ним. Вот, понимаешь, взял и запретил! Я не могу гулять только с Нео. В нем нет этой заразы, но он тоже не человек!
Стас перестал ходить, упал в кресло возле компьютерного стола. Несколько минут молчал, пытаясь справиться со сбившимся дыханием. Обхватил голову руками и закрыл глаза. Но эмоции все равно рвались наружу:
- Папа знает, что это Гришка её убил, и покрывает его. Знаешь, что он говорит? Это Гришкина миссия. Когда-нибудь он попадётся и сядет в тюрьму или сам погибнет. Как на войне. Он готов погибнуть ради этой дурацкой цели. И ему все равно что скажу я, или папа, или кто-то еще. Он одержимый. Мама к нему хорошо относилась. Она ко всем хорошо относилась, даже к таким ублюдкам. Он устроил взрыв в больнице. И третичного доктора теперь нет. Тебя не удивляет, почему тебя и твоего Олега больше никто не преследует? А всё списали на кислород. Папа покрывает его, потому что согласен. Твой доктор искал меня и папу. А теперь нет доктора, нет проблем. Так что Гришка молодец. Они знаешь, что думают? Всех зараженных надо прикончить. Чтобы остались первичные и дети. И Олега твоего тоже пришьют, не сомневайся.
Лена слушала и покрывалась испариной. «Доктора убили из-за неё… Олега тоже убьют...». А Стас говорил, пока совсем не выдохся.
- Знаешь почему в Китае можно рожать третьего? Потому что третичные там или мертвые или загнаны в резервации в горах. Там всё радикально. Папа говорит, что теперь мы можем туда вернуться, потому что мамы нет…
- Не слушай, это истерика. - Сохранять самообладание Михаилу удавалось чем дальше, тем все меньше. - И никому не говори, что он там наплёл.
- Стас сказал, то вы уедете в Китай? А как же все мы, здесь?
- Я же сказал, не слушай его. Мне действительно нужно уехать на месяц или два. Но одного оставить его не могу и к родственникам отправить тоже. Для зрелого Синцития нулевые — враги. А поскольку он везде и по каким каналам проявляется в третичных, неизвестно, то любой третичный для Стаса угроза. Я оставлю на тебя Нео, если согласишься. Если поживешь у нас на даче. Сходок этот месяц не будет, а здесь все удобства и несколько степеней защиты.
- Я могу. Но как же? Я звонила Марине. Ей тоже вводили стимулятор. Она сказала, на сходку приходить больше не будет, потому что уже не первичный симпласт. Она даже не знала, что ты можешь его удалить. Сейчас уже поздно, да?
- Да.
- А мне?
Михаил отвернулся, и Лена вынуждена была повторить вопрос:
- Мне в клинике что-то вводили для стимуляции роста, как и Марине. Мне ещё не поздно?
- Тебе нет. Но я не пойду на это. Мне достаточно истерик сына.
Как будто посчитав, что одной смерти Ларисы мало, судьба продолжала дальше испытывать самообладание Лены. Прошло всего лишь несколько дней после того, как она поговорила с Михаилом об операции, как свалилась очередная беда.
На Олега напали с заточкой на выходе из метро. Народу было много. Но как часто это бывает, никто сразу не сообразил, что произошло. Нападавший ударил слева сбоку, видимо целясь в сердце, но острие заточки до сердца не достало, оставив колотую рану и, как выяснилось позже, повредив лёгкие. Олег и сам не сразу понял, что ранен. Нападавший слился с потоком людей, выходивших из метро, а парень с трудом пробрался к стене и только там увидел кровавый след на одежде.
Лене он позвонил сразу же, благо случилось это недалеко от её работы.
- Боли... Почти нет... А дышать … Не могу… - услышала Лена по телефону и наскоро отпросившись на работе, бросилась выручать Олега.
Первым делом договорилась с Михаилом привести Олега к нему в больницу. Михаил был единственным хирургом, которого она знала. Только потом она вспомнила слова Стаса о том, что Михаил покрывает убийц третичных фиолетовых. Она подумала об этом, когда Михаил, прооперировав Олега, стал расспрашивать его о нападавшем.
- Это кто-то из своих? - не веря своим догадкам, спросила Лена позже, выйдя из палаты Олега.
- Гришка, - ответил Михаил и крепко стиснул зубы. - Полиция не должна знать. Я сам разберусь.
Разобрался.
Перед самым отъездом в Китай, Лена узнала от Стаса очередную новость.
Она заметила, что тот немного воспрянул духом, стал улыбаться, но совсем не ожидала, что причиной таких перемен станет новость о смерти Гришки.
- Это папа его прикончил, - сказал он ей заговорщическим шепотом, не переставая улыбаться.
А Лене стало по-настоящему страшно. Даже не от того, что она узнала об очередной смерти. Гришку этого она видела один раз, и то, мельком, и если четно, то не желала ему добра. Стало не по себе от того, с какой радостью новость была сообщена. Лена приехала попрощаться с ними перед отъездом и привезла необходимые на первый случай вещи, она ведь обещала пожить некоторое время на даче.
- Папа правильно сделал. Я сказал ему, что убью эту мразь. А он взял и сделал это сам.
- Ты видел?
- Не видел, но знаю.
- Миша, это правда? А последствия?
- Я не хочу об этом говорить. - Это был единственным, что услышала Лена в ответ.
Все время отсутствия отца и сына Лена размышляла о том, какими последствиями это чревато. Никогда бы не подумала, что Михаил способен на такое. С одной стороны это было бы справедливо, но с другой… Она боялась за психику Стаса. Она подумала, что Михаил пошел на это из-за сына. Чтобы уберечь его от рокового поступка.
Как же это? Как? Одно убийство. Другое. Ранение Олега. Он только-только начал восстанавливаться после инфекции. Михаил неоднократно проверял его лёгкие, и стоило показателям начать приходить в норму, как ранение одного лёгкого снова всё ухудшило. И это сделал не Синцитий!
Разве можно убить всех третичных? Или всех заражённых загнать в резервацию? Это значит, то в детском саду останется работать только она, Лена, и Валентина Николаевна. А как же дети без родителей?
«Но вирус именно это и делает, убивает третичных» - услышала она как-то на сходке, когда Лариса была ещё жива.
«Не убивает, а повреждает органы размножения в лёгких, а это не одно и то же». - ответила тогда Лариса. — Умирают только наиболее зрелые третичные от того, что мёртвые гифы нарушают газообмен».
Период ожидания возвращения Михаила пролетел в волнениях и заботах. Олег долго лежал в больнице после операции, а потом надо было ухаживать за ним дома. Лена наконец-то познакомилась с родителями Олега. Хорошо, хоть детский сад на десять дней новогодних праздников закрыли, отправив всех воспитателей в отпуск. После каждого дежурства у постели Олега Лена возвращалась на дачу в состоянии выжатого лимона. Нео смотрел сочувственным взглядом, но приносить мяч, чтобы с ним поиграли, не забывал.
Вернулся Михаил в середине января без Стаса. При этом встретившись с Леной, озвучит две причины своего возвращения на короткий срок. Первая: «Забрать Нео, потому что Стас без него сходит с ума» и вторая: «Сделать операцию Лене, если она ещё не передумала».
- Есть только одно условие. Ты и дальше будешь жить на даче. Там в случае чего можно прятаться не теряя связи через сеть. Твое восприятие происходящего наиболее подходит для того, чтобы продолжать нашу миссию здесь. Научишься узнавать спороносящих третичных. От них будешь держаться по-дальше. Зрелый Синцитий различает нулевых от первичных только на близком расстоянии. И нормальный респиратор от спор защищает сносно. Если нос, конечно, закрывать. После операции я уколю тебе вакцину, которая не допустит развитие нового первичного даже если произойдет заражение. Только учти, что встречаться с Олегом ты сможешь только до тех пор, пока он не потемнеет. Или пока те люди, с которыми я сотрудничаю, не найдут выход.
В итоге на операцию она согласилась. «Человек ко всему привыкает», - вспоминала слова Ларисы. А потемнеет Олег или нет, еще не известно.
Операция оказалась несложной. Зародыш Синцития, остановившийся в своём развитии, был микроскопически малым и легко извлекался из полости носа при помощи управляемого тонкого зонта. Отечность переносицы сохранялась всего-лишь несколько дней. А вот последствия операции заставили приходить в себя куда более длительное время.
Мама и отец имели свечение с небольшим лиловым оттенком. Сестра была светлее, хотя тот же лиловый оттенок виднелся и у неё. Одна из подруг оказалась первичным симпластом, что Лену порадовало. Ода даже согласилась прийти на сходку, когда те снова возобновятся.
Кожа Олега светилась нежным бело-фиолетовым, будто флюоресцентным светом, что при выключенном освещении и отсутствии одежды выглядело забавным и даже в какой-то степени привлекательным. При этом это был всё тот же Олег — любимый и нежный.
Снова время потекло своим чередом. Лена предложила капли Валентине Николаевне, но у той в результате увиденного случился инфаркт, и вскоре у Лены в группе появилась другая напарница — Света, не менее фиолетовая чем все остальные. Лене повезло, что зрелых третичных в её саду не было, иначе пришлось бы увольняться. После этого Лена очень осторожно стала привлекать новых первичных в сообщество, предпочитая общаться со старыми знакомыми по сходкам. Она воочию убедилась, что освободиться от паразита соглашался далеко не каждый. Кто-то не верил. Кто-то не хотел верить. Были и такие, кто подумал, что Лена хочет подсадить их на галлюциногены. Больше половины боялись и предпочитали не выделяться, надеясь, что их непременно «пронесёт», они останутся первичными и проживут долго и счастливо, сохраняя здоровье и невосприимчивость не только к SARS, но и к тому же атеросклерозу и его последствиям. Единственное, чего у некоторых добилась Лена, это то, что они стали правильно носить респираторы — во избежание вторичного заражения и потребовали у Лены вакцину. Она написала Михаилу, но тот ответил, что вакцина работает только на фоне удаления первичного зародыша, и вопрос о вакцине исчез сам собой.
Чем больше проходило времени, тем больше Лена чувствовала, что миссионер из неё получается не очень. Судье Сёмочкину не стала раскрывать карты, хотя и обнаружила, что он первичный сипласт почти сразу же. Обычно его сына забирала из сада жена, но случилось так, что в саду появился он сам, и у Лены весь следующий день чесался язык, чтобы предложить ему капли. Но время длинною в день сыграло роль предохранителя. Сёмочкин знал про диагноз «энцефалопатия».
В переписке Михаил успокаивал, хотя эффект от его обещаний был незначительный.
«Мы ведём переговоры, - писал Михаил. - У него теперь нет другого пути, чем сдаться и убраться с оставшимися третичными в резервацию. Когда это произойдет, в календарь прививок введут вакцину, способную не дать первичному сипласту перейти во вторичный. Чтобы его удалить полностью, потребуется, вероятно, около сотни лет, но это даст человечеству свободу действовать без указаний свыше».
После удаления Синцития Лена чем дальше, тем больше чувствовала, что жизнь «без указаний свыше» имеет свои особенности.
Воспитателю детского сада не подобает быть вспыльчивой и раздражительной, но после операции стала ловить себя на мысли, что готова ударить ребенка, который доставляет больше всего хлопот в группе. Ранее у неё находились слова, чтобы наводить порядок педагогическими методами. Повысив голос один, второй раз, Лена почувствовала, что такой вариант наведения порядка на детей действует быстрее, чем уговоры и отвлечение внимания. По-началу ей казалось, что это из-за того, что рядом нет Валентины Николаевны. Потом, что из-за того, что работа в саду слишком утомительна для её нервной системы. Но один раз она не выдержала и дала ребенку подзатыльник, после чего заведующая сада велела написать заявление об увольнении по собственному желанию.
Параллельно дали сбой и отношения с Олегом. Лена по-прежнему не могла рассказать ему о Синцитии, и от необходимости обманывать стали появляться раздражение и обиды.
- Не дави на меня, - заявил Олег, когда Лена откровенно высказалась о том, что их отношения длятся достаточно долго, чтобы определиться, будет он жениться на ней или нет. При этом Лена и сама не знала, хочет ли она этого. Она надеялась очередной раз услышать признание в любви. Не получив желанного, она обиделась и две недели не разговаривала с Олегом.
Если раньше этого срока было достаточно, чтобы страсти улеглись, то на этот раз Олег не взял трубку, когда Лена решилась ему позвонить.
После этого Лена сутками просиживала на даче не выходя за пределы дома: безработная, брошенная, ущербная. Пронзительное одиночество снова загнало Лену в кокон из пледа, но на этот раз плед уже не был таким мягким и согревающим. Прячась от всех и вся Лена мысленно просила Ларису помочь ей, как помогала она другим и ей принять свой особенный статус.
В ответ на жалобы Михаилу получила короткий ответ.
«Это крест, а не миссия. Ноша, которую сам взвалил на плечи, полагая, то никто другой кроме тебя это сделать не сможет».
«Ты же не веришь в бога, - писала Лена. - Кто говорил, то Сын, Отец и Святой дух — это три стадии Синцития?»
«Но это не мешает взваливать на плечи крест и, закусив удила, тянуть его дальше», - был ответ, после чего Лена сутки плакала, провалявшись в постели. Слезы лились бесконечным потоком, а душевные ниши не освобождались. Пустоты заполнялись чем-то вязким и тяжелым, давящим изнутри.
Разве ей сказали, что свобода имеет такую цену?
Неизвестно, чем бы закончились истерики Лены, если бы в один из дней на дачу не приехал Олег. Она сразу заметила, что оттенок его свечения стал темнее, но не в силах была прятаться в подвале.
«Не будет меня - не будет проблем», - назойливо сверлила виски единственная мысль. В тот момент она была уверена, что темно-фиолетовый Олег приехал её убить.
Она даже представила, как он это сделает. «Задушит, руки у него крепкие», - подумала, выйдя на порог дома, будто речь шла не о ней.
Вместе с тем Олег сел на скамейку во дворе и пригласил присесть рядом Лену.
- Напрасно ты убила моего ребёнка, - сказал Олег, пронизывая Лену хмурым взглядом доктора Бориса из клиники Лазебникова.
- О чем ты, Олежек? - Лена не сразу сообразила, о каком ребёнке идет речь. Под колючим взглядом стало зябко, и она поправила плед на плечах, невольно закрывая им шею. - Ты про аборт? Так не было ничего. Ты же знаешь.
- Без меня люди снова превратятся в варваров, - продолжал совсем не Олег.
Лена невольно отпрянула от него, но вставать со скамейки не стала.
- Я пытался, но увы. Я потратил две тысячи лет, чтобы довести ваш мозг до совершенства, но все эти усилия вы обернули против себя. Без меня вы станете убивать друг друга с ещё большим упоением. Как в прочем, и всё живое вокруг. Но это ваш выбор.
Олег замолчал, продолжая не отрываясь смотреть на Лену, а она, как загипнотизированная, не могла оторваться от его взгляда. Зависла в таком состоянии на несколько минут. Только через какое-то время до неё дошло, что Олег начал меняться. Темно-фиолетовая кожа посветлела и потеряла отблеск. Лена осторожно притронулась к его кисти, как будто на ощупь можно было бы удостовериться, что «фиолетовость» исчезает.
В ответ он взял её ладонь двумя руками и поднёс к своим губам.
И только потом выяснилось, что это Синцитий велел ему заботиться о ней как прежде, потому что только вдвоём им суждено пережить тяжёлые времена.
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2021
Свидетельство о публикации №221090100043
Комментарии http://proza.ru/comments.html?2021/09/01/43