первому мужу посвящается, скончавшемуся от ковида
1
Пандемия в смерти ли твоей виновна,
Или что иное роль свою сыграло,
Но неделю пролежав в больнице ровно,
Мир покинул бренный ты, тебя не стало.
Вроде бы уж двадцать лет, как распрощались,
И особо хорошо с тобой не жили,
Но твоею жизнью интересовалась,
Чувства не прошли к тебе, остались в силе.
А какие чувства могут быть к мужчине,
От которого сама же отказалась?
Чувства человеческие обрели значенье,
Сострадание осталось, жалость.
Перед смертью мучился в больнице много,
С жизнью этой не хотелось расставаться,
Ты боялся и не верил в новую дорогу,
Но не в силах был с той данностью справляться.
Подыхаю! – нервно, из последней мочи,
Видимо, свою кончину ощущая,
Перед днём рожденья нашей дочки
Крикнул в телефон ей, с нею так «прощаясь».
И в телесных муках поутру скончался…
Смерти час пришёл, хотя его не ждали,
Связью с днём рожденья ознаменовался,
Для того наверно, чтоб не забывали.
Вылетела вмиг твоя душа из тела,
Наконец-то дождалась своей свободы,
Ей до тела никакого нет уж дела,
В нём, по большей части, протомилась годы.
Ты теперь – ДУША! ЖивО твоё сознанье.
В оболочке новой только. Не в телесной.
Как эфир паришь над телом. Не изгнанник,
Лишь покинул мир тебе известный.
Страх, конечно, обуял, ведь чувства, мысли –
Совершенно новые, врасплох застали:
Умер что ли я?.. Ответы же зависли.
Непонятно, ждёшь чего, страшась, печалясь.
Трое суток рядом с телом находиться
Недоумевающему предстоит сознанью.
Мог бы ты неведением не томиться,
Коль о тонком мире, о душе имел бы знанья.
Ты всё видишь, слышишь, также ощущаешь,
Но тебя никто не слышит и не видит,
Связи с миром больше нет – ты понимаешь.
Чувств смятенье, паника… Что дальше будет?
2
Неутешна в горе, плачет дочка наша,
И сынок страдает, он к тебе приехал.
Хоть была горька совместной жизни чаша,
Проливаю слёзы я в безмолвьи тихо.
Хоронили без меня. Я кто такая?.
Да и не могла, сидела дома с внучкой.
Там «любимая» его жена вторая.
Задаёт вопрос ей наша дочка:
Как вы? Держитесь? В ответ, открывши сумку,
С демонстрацией того, внутри что прячет:
С нею, вот, держусь, ношу с собой чекушку, –
Женщина открыто дочке отвечает.
Мы никто не пьём, спиртное под запретом,
Потому и не понять такого нам пристрастья,
Верная мелькнёт у дочки мысль при этом:
Ты – причина тоже ведь отца несчастья...
Сын и дочка, стоя возле гроба,
Мысленно с отцом своим прощаясь,
Искренне отцу произносили оба:
Нас прости за всё… Что мало мы общались…
Нет предвзятости моей, лишь факты дальше.
Вот что говорит жена вторая:
На кого покинул, кто же дачу нашу
И ремонт в квартире начатый достроит?
Что ты испытал у гроба, неизвестно:
Благодарность ли, тоску иль разочарованье…
Только подчеркнуть сейчас вполне уместно,
Что твоё последнее тут было испытанье!
Всё! Прощай земной мир тленный. Улетаешь.
Вверх влечёт тебя неведомая сила.
Впереди что ожидает, ты не знаешь.
Уж не встретиться нам, бывший муж мой милый.
Даже хорошо, что к людям не привязан,
К тем, стоит сейчас у твоего кто гроба.
Ведь иначе бы не оборвать связь разом,
Ту, безумцев любящих что держит всех особо.
Почему? Давайте разберёмся. Будем смЕлы.
Умер человек – покинул тело, значит.
Только лишь пока физическое тело!
(Выполнило что уже свои задачи).
Лишь на третий день, в связИ с захороненьем,
Сбрасывается эфирная «телесность».
Но астрал с менталом, по обыкновенью,
От души пока что никуда не делись.
Оболочка из астрала – что такое?
Чувства и эмоции первоначально.
Вы представьте, что творится с любящей душою:
Сверхпривязана, сверхпреданна и сверхпечальна!
3
И в своей я жизни это испытала!
Расскажу моменты здесь о смерти папы
(Моего, какого в сорок шесть я потеряла),
Связь смертей двух показать вам дабы.
Хоронить отца издалека я добиралась,
Дух стонал и бился – психики издержки,
Гроб увидев только, ноги подкосились,
Не могла потом ходить я без поддержки.
К маме лишь войдя, я села у портрета
На пол на колени перед ликом отчим:
Как, родной, жить без тебя на свете этом,
Если думать, даже и дышать нет мочи?..
Безысходность и тоска, о нём лишь мысли.
Девять горьких дней, пока жила я с мамой,
Не пилось, не отдыхалось и не елось.
Возвращенье в поезде домой туманно.
Ночь. Лежу в плацкарте головой к проходу.
Пьяный сел на голову мою с мычаньем,
Был то вахтовик, как нравственный уродец,
Вахты отмечал своей так окончанье.
Место алкашу в согласии с билетом
Подсказала, на него я разозлившись.
Папочка любимый! Без тебя я… Где ты,
Мой защитник, искренне меня любивший?
(Много пьяненьких вахтовиков в вагоне,
Едут с Севера на Юг домой на отдых).
С детства знала: папа недругов прогонит,
Было так и в юношеские все годы.
Севший мне на голову куда-то вышел.
Вновь к проходу головой, в окно так дует!
Боль моя сердечная не стала тише,
Без любимого отца мне нет покоя.
Задремалось. Вновь на голову мостятся!
Соскочила, дядьку пьяного ругаю.
Эх, отец! Вот смог б ты рядом оказаться,
Не обидели б меня, я точно знаю!
Горе от потери чувства захлестнуло,
Безысходная тоска так подступила,
Что дыханье от неё перехватило.
Одиночество, обида, горе… Села.
Дядька на свою забрался боковушку.
В тёмное окно гляжу, вдруг грохот слышу:
На полу уж, распростёртой пьяной тушей,
Дядьку, моего обидчика, я вижу.
Я злорадствую, мол, так тебе и надо,
Мне его сейчас нисколечко не жалко,
Топчется возле меня вновь пьяным задом,
Как бы не уселся вновь на голову верзила.
Еле-еле забирается на полку.
Мы проехали чуть-чуть – опять паденье!
Мне обидчика теперь немного жалко,
Настораживает этакое приземленье.
И, спустя минуту, грохот снова слышу:
Дядька на полу. Проходит проводница.
Меньше надо пить! – ногой толкает тушу. –
Уважаемая, вам чего не спится?
Я ж ликую, понимаю: это папа!
Он всегда такой был, брался, коль, за дело,
За любимых отдавал себя он без остатка,
Энергетику любви свою включая, силы.
Значит, рядом ты, меня сопровождаешь!
Не могло меж нами быть иначе.
Знала я всегда: меня ты обожаешь,
Видишь ты меня в последний раз тем паче.
Духом крепким ты от нас всех отличался,
Сверхтрудоголизмом, к целям устремленьем,
Со своей семьёю узами гордился,
Помогал нам – детям взрослым, нашим семьям.
Не паниковал, наверняка, во время смерти,
Обгоревшее своё увидев тело.
С новым положеньем справится, заметьте,
С бестелесностью своею, – духом смелый!
4
Почему же после похорон наш папа
Сразу мир физический не смог покинуть?
Горем (плачем мы с сестрой, брат, наша мама),
Вверх уйти не дав, держали, чувством сильным!
На его душе ещё всё оставалась
Оболочка чувств астральная живая,
В ней за жизнь накопленные чувства напрягались,
Зацепляла их любовь к отцу земная…
Потому-то, коль настигнет смерть кого из близких,
Долго их оплакивать не стоит вовсе,
Этим подвергаем уходящих риску:
Улететь не могут, не хотят нас бросить.
Ведь они уже на третий день взлетают,
Если на Земле ничто их уж не держит.
Оболочка из эфира после похорон спадает.
На девятый день астральная исчезнет.
На сороковой – перед Судом предстанут,
Оболочка их ментальная поможет
Жизнь прошедшую понять: что было ценно,
Что губительно, вреднО, без пользы, ложно.
До Суда начала дУши раз лишь отпускают
На побывку вниз на Землю, а не часто.
Без астральной оболочки чувств – не все желают...
Ну, а многих, нерадивых, не пускают просто.
Суд. Вслед адская грехов с души очистка.
Души далеко не все потом в сознаньи:
Спячка иль аморфность ждёт всех низких;
Средних и высоких ждёт дальнейшее развитье.
Души Там в «телесных» оболочках тоже,
В тонких, разумеется, но в постоянных.
Сбросить их душа уж ни за что не сможет,
Все они, ведь, для души – её есть ценность!
Сброс эфирной и астральной, и ментальной
(Оболочек временных трёх) – после смерти,
Потому с души спадут, что человек специально,
Не боюсь сказать, грязь копит в них, заметьте.
5
Странно это тем читать, кто ни во что не верит:
В жизнь души со смертью тела, в тонкий План и в Бога.
Жалко их, откроющих, как все мы, в тонкий План вскорь двери,
Будет их страшить Ввысь неизвестная дорога.
Если жизнь одна, зачем нам трепыханье,
Наши взлёты и паденья, опыт разный,
Человечества к познанию старанья?
Как амёбы б жили, в тупости погрязнув!..
Есть жизнь дальше! Но, конечно же, не тела.
Пусть покоится в земле, своё уж отработав.
Нам до тела на Земле тогда есть дело,
Лишь когда душа в нём, проявляй о нём тогда заботу!
6
Как о теле проявлял заботу,
Как прожил ты на Земле, муж первый…
Молодец, – скажу, – с усердием работал,
Жил, однако, годы все земные нервно.
И к тому ж без физкультуры, без диет полезных,
Книги не читал и к знаньям не тянулся.
«Корни» слабые твои мне хорошо известны:
У родителей у пьющих ты родился.
Жил со мной – не пил, тебе пить не давала.
Да, строга была с тобой всегда, не скрою.
Ну, а как иначе? Я с усердьем исполняла
Путь свой «воспитательский» с тобою.
Не всегда любовью нас соединяют!
Для развития обоих – браки чаще.
А кого соединить с кем – Там решают,
Суждено прожить с кем на Земле – то Свыше.
Но обязана вторая половинка
Проявлять заботу о другом, терпенье.
Будешь перед Высшими за брак невинным,
Коль другого вёл к развитию всё время!
Состраданье и любовь – не равнодушье,
Не словес ложь жалостливых, а работа
Над сознаньем ближнего, его душой тщедушной,
О его всём долгосрочии забота.
Виновата пред тобой. Прошу прощенья,
Что порою требовала мало,
Что твоей давала жизни послабленье,
Что тебя, родной, я недовоспитала.
… Смерть – лишь эпизод, дороги окончанье.
Жизнь – вот наше испытанье основное!
Лучше благо пестовать, поэтому, с рожденья,
Не расплачиваться чтобы жертвенной ценою.
И ещё желательно всем помнить людям:
Наш любой поступок не бесследен,
Действия к другим к нам возвращаться будут,
Испытаешь то же самое, что от себя исходит.
Помнишь, муж мой бывший, папу как оставил
После праведных трудов тогда на даче?
Коль принёс палёной водки – оставлять не вправе!
Он тогда живьём сгорел. Мы до сих пор все плачем.
Повернулась ситуация к тебе же!
И тебя на произвол судьбы оставит
Новая жена: в больницу не свезёт в час нужный,
Вовремя чтоб положенье по здоровию исправить.
Как, кого любили мы при жизни нашей,
Так они нас после нашей смерти помнить будут.
Путь земной весь должен быть по-божьи слажен –
Жить обязаны с высокою моралью люди!
И в молитвах к Богу важно обращаться
С просьбою единственною человеку:
Помоги в Добре, Любви и Творчестве мне состояться,
Больше трудностей шли, Бог мой, в данном веке…