Глава 3. Лю-Лю
Эру не привыкать охотиться в одиночку, но когда он жил в племени, то всегда ощущал его поддержку. Он никогда не выделял себя из общины. Она – центр всей жизни, она устанавливала правила и поддерживала извечный порядок. Община придавала Эру чувство уверенности и спокойствия. Теперь же вся ответственность за жизнь свою и Лю лежала только на нем одном.
Эр прекрасно помнил тот первый вечер после побега, когда он, высекая искры ударами двух камней, сначала запалил сухие травинки, а потом сумел зажечь костер и мрачно сидел возле него. Тревожные мысли кусали его, словно слепни в знойный день, и отделаться от них было невозможно.
Вдруг Эр почувствовал на своем плече руку Лю. Она провела ладонью по его плечу, спустилась вниз к запястью и слегка сжала его пальцы. Эр обернулся и увидел прямо перед собой широко распахнутые и странно неподвижные глаза Лю. Она слегка потянула его за руку. Он поднялся с камня, и Лю повела его за собой в угол пещеры, где была разложена шкура медведя, когда-то убитого Эром.
Ладонь в ладонь, пальцы в пальцы. Двое лежали, объятые страстью в едином порыве, и не существовало силы, которая могла бы сейчас оторвать их друг от друга.
– Лю-лю, Лю-лю, – повторял Эр не в состоянии выразить словами охватившее его чувство. Их, этих слов, в лексиконе его племени никогда не существовало. Чувство было мощным, пронзавшим насквозь, непомерно сладким и приятным. И оно было вызвано этой самой Лю.
А ведь было время, когда он совсем не обращал на нее внимание. Зачем? – он самец, добытчик, смелый убийца диких зверей. Разве могла маленькая женщина сравниться с его силой? Но теперь Эр неожиданно ощутил, что она, эта хрупкая Лю, обладает каким-то удивительным и непонятным могуществом, отличным от той силы, которой владел он, и противиться ей он не может и не хочет.
Он тяжело и прерывисто дышал, неловко трогая руками ее плечи и волосы. Потом неожиданно для себя склонил голову к ее лицу, лизнул ее щеку и верхнюю губу. От неожиданности Лю отпрянула, но тут же ее лицо выразило удовлетворение, и она тоже лизнула щеки Эра. И прижала свои губы к его вытянутым губам. Потом обвила гибкими, как лианы руками, его крепкую шею.
У Эра в племени не было недостатка в женщинах. Вожделение, которое периодически вспыхивало, моментально исчезало после быстрого спаривания, и женщина больше его не интересовала. Возможные последствия такого соития – беременность и роды – это удел женщины, но только не забота настоящего мужчины, у которого совсем другие дела.
Теперь же с Лю почему-то все было по-другому. Он впервые услышал, как из его губ вырываются сладкие стоны, хотя раньше никогда этого не делал. Эру было хорошо, по-новому хорошо. Такое состояние длилось долго, почти до бесконечности. Эр набирался другой, неведомой ранее силой, словно она передалась ему от Лю.
– Эр всегда будет защищать Лю, – сказал он, лежа на медвежьей шкуре и обнимая прижавшуюся к нему молодую женщину. Печаль и сомнения ушли от него, он снова почувствовал уверенность в себе.
Рано утром Эр, взяв дротики и палицу, спустился вниз, к реке и спрятался на берегу в кустах. Он знал, что по ту сторону гор раскинулась обширная равнина, на которой паслись стада бизонов, диких лошадей и коз, но охотиться там на них в одиночку – бесполезное дело. Однако очень скоро они придут на водопой.
Стадо бизонов не спеша подошло к реке. Эти крупные животные не опасались хищников, зная, что на стадо те не нападут. Битва с сильными быками часто оканчивалась поражением хищника – будь то волки, леопарды или даже львы и тигры. Самцы-быки дружно вставали в круг, защищая детенышей и самок, свирепо выставив мощные лбы с толстыми рогами и крепко упершись о землю короткими ногами. Не раз хищник отползал умирать в кустах со вспоротым животом или растоптанный мощными копытами.
Напившись и накупавшись, бизоны степенно удалились. Эр продолжал ждать.
Их место возле реки заняли пугливые дикие лошади. Зайдя по колено в воду, они торопливо пили и от страха прядали кончиками ушей. Эр не тронул их, продолжая терпеливо ожидать.
Наконец на берег выскочило стадо диких коз. Они осторожно подбежали к воде, и пока несколько животных быстро утоляли жажду, другие стояли на берегу, постоянно прислушиваясь, нюхая воздух и озираясь по сторонам, готовые при опасности тут же умчаться. Потом сторожей сменяли уже напившиеся животные.
Одна коза подошла к кустам, где спрятался Эр, на расстояние нескольких шагов. И это оказалось достаточным для того, чтобы ее печальная судьба была решена. Эр, невидимый из-за кустов, встал во весь рост и сильно бросил дротик. Умение как всегда не подвело его. Дротик глубоко вонзился в грудь козы, она успела только резко вскинуть голову и предсмертно вскрикнуть, как тут же рухнула на землю. Торопливый топот копыт указал на быстро разбегавшееся стадо.
Довольный Эр, взвалив тушу козы на плечи, не торопясь, поднимался на гору. Он думал о том, как обрадуется Лю, когда он принесет добычу
Уже войдя в пещеру, Эр услышал за спиной жалобное блеяние, и, оглянувшись, увидел в проходе дрожащий силуэт козленка – детеныша убитой им козы. Засмеявшись, он показал на него Лю, затем подошел к козленку и поднял дубину, готовый обрушить ее на голову животного.
– Нет, – запротестовала Лю, подбегая к нему. – Эр не сделает этого.
Удивленный Эр опустил палку. Лю взяла обессиленного козленка на руки и отнесла в пещеру. Он тыкался влажным ртом в ее обнаженную грудь, и Лю поняла, что козленок голоден. Губы его обхватили сосок женщины, и он принялся смачно высасывать молоко.
Лю не дала Эру убить козленка и находчиво придумала, как его выходить. Она выкормила его своим молоком, поочередно прижимая к груди то сынишку, то козленка. Маленький Од – так они назвали сына – настолько привык к козленку, что не расставался с ним даже ночью. На мягкой и теплой подстилке, которую изготовила Лю, соединив несколько шкур, хватило место всем. Днем Од и козленок весело играли друг с другом.
Подрастая, козленок превратился в шуструю козочку, которая, впрочем, не торопилась покидать понравившееся ей место. Ей устроили из жердей загон возле грота, кормили свежей травой и ветками лиственных деревьев. Но однажды коза исчезла. Горе Ода было безутешным. Он постоянно плакал и даже игрушки – вырезанная Эром из дерева фигурка козленка и погремушки из раковин – не успокаивали его. Лю молчала, а Эр не раз ворчливо повторял, что надо было вовремя зарезать козу, которая теперь, верно, стала добычей хищного зверя.
Но однажды, когда Эр и Лю в полдень возвращались после посещения священного дерева, они, подходя к родной пещере, услышали не привычный плач ребенка, а веселый смех. У входа в грот на камнях сидел Од и, хохоча, руками хватал за рожки козу, которая осторожно и играючи бодала его. Эр и Лю поглядели друг на друга и улыбнулись. Женщина тут же спустилась с горы на берег руки и нарвала целую охапку травы.
А совсем скоро у козы появился козленок. Лю была чрезвычайно довольна, потому что коза и козленок – это всегда под рукой запас мяса на трудный день. К тому же коза стала давать молоко, так что в рационе семьи появился совершенно новый продукт, которое пришелся по вкусу всем.
Наблюдательная Лю давно приметила полянку в лесу, на которой рос дикий ячмень. Осенью она собрала созревшие колоски, расчистила кусок мягкой земли возле реки и бросила в нее зерна. Весной площадка покрылась яркой лазурью вылезшей травы, которая к концу лету превратилась в колосья.
***
– Они постепенно переходят из состояния людей, присваивающих природные богатства, к людям, их создающих, – восторженно говорила Этна. – Они стали приручать животных, осваивать земледелие. Это огромный шаг вперед.
– Как ты считаешь, о чем я сейчас подумал? – хитро улыбаясь, спросил Утан. Их кресла стояли спинками друг к другу, у каждого исследователя был свой экран, чтобы, не мешая другому, можно было выводить желаемое изображение, увеличивать его или уменьшать. Запись того, что происходило на Земле, велась непрерывно.
– Догадываюсь, – ответила Этна.
– И что же? – Утан повернул кресло в сторону женщины, заранее уверенный в том, что она ответит неверно.
– Ты со своими сугубо рациональными взглядами подумал, что мы напрасно тратим время на этих полудиких людей, от которых для нас нет никакой пользы.
– А вот и нет, – торжествующе воскликнул Утан. – Я подумал о том, правильно ли мы – люди высшей цивилизации – понимаем этих пещерных субъектов, ход их мыслей, мотивы поступков, верно ли их оцениваем? То, что для нас аксиома, для них – непреодолимое препятствие. Они как маленькие несмышленые щенки тыкаются носами во все щели и углы, падая в ямы и набивая шишки. Но и они для нас в какой-то степени чистая доска.
– Э-э, дорогой Утан, – укоризненно покачала головой Этна. – Вот что значит не любить науку историю, а увлекаться только всякими техническими штучками. Мы не имеем права с высоты наших знаний и понятий с превосходством смотреть на этих землян. Ты совсем забыл, что миллионы лет назад мы были такими же, как они. Законы развития разума носят универсальный характер. Эти первые люди набивают себе шишки, но только так они могут чему-то научиться.
– М-да…, – задумчиво произнес Утан. – Ладно, будем наблюдать дальше.