Мы жили в Харькове на ул. Большая Гончаровка, которая была известна ещё в 19 веке. Уроженец Харькова украинский писатель Квитко-Основьяненко написал рассказ "Сватання на Гончарiвцi". В нашем дворе до 1933 года жил украинский писатель Остап Вишня, потом его объявили "врагом народа". Моя бабушка его хорошо знала. Наш двор был самый большой на Гончаровке. За длинным решетчатым забором соседи "разбили" грядки (шириной 1,5м и длиной 6м до середины двора), на которых все выращивали зелень к столу (укроп, петрушку, щавель, лебеду, зеленый лук). Во дворе было 5 домов самой причудливой формы с разными входами. Кто мог и хотел, достраивали 1-2 комнаты с отдельным входом. Все дома были "со всеми удобствами во дворе". Посреди двора стояла мощная чугунная водоразборная колонка, а на "заднем" дворе в сотне метрах от домов за огородами - общественный туалет - деревянный сарай на 3 очка с общей дверью. Жизнь всех была у всех на виду. Нумерация квартир - сквозная. Наша - №13. Под окнами у всех палисадники, где выращивали цветы. Наш считался самым красивым, потому что моя мама любила "возиться" с цветами. Нарядные георгины выше меня ростом, астры, гвоздики, майора и т.п. - всего понемногу. Возле крыльца нашего дома - маленькая беседка, увитая диким виноградом. А жилье - 2 комнаты по 6 кв. м, в одной из них печка, которую топили дровами и углем. В коридоре - рукомойник, примус, на котором готовили еду и грели воду для стирки. В одном из домов жила моя подружка Бэлла Рейнова, с которой мы учились все 10 лет в одном классе, никогда не сорились. Я ее очень любила, думаю, она меня тоже. Наши жилищные условия не располагали к приятному времяпрепровождению дома, поэтому свободное время мы проводили в клубе завода "Красный Октябрь", который находился недалеко. В нем были разные бесплатные кружки: танцевальный, хоровой, художественного чтения, спортивный. Мы с Бэллой ходили во все. Нам пошили костюмы - синие кашемировые юбочки и белые кофточки. Мы ездили с клубом выступать на разные детские площадки и в школы; научились танцевать такие танцы, название которых не вспомнят наши ровесники: падекатр, падеграс, падепатинер, падеспань, краковяк, полька, танго, вальс в обе стороны. Позже - фокстрот, в студенческие годы легко освоили твист и чарльстон. Буги-вуги - нет, не танцевали. У одного взрослого парня из первой квартиры была радиола и пластинки, и вечером в субботу и воскресенье он выставлял ее в окно и во дворе танцевали. Выходили все, кто хотел: дети, взрослые. Мы с Бэллой учили всех, без комплексов. У нас дома была довоенная семиструнная гитара и домра-прима. Она хранилась в черном плотном футляре, потому что мой папа был профессиональный музыкант, о чем я тогда не знала. Понимала, что есть какая-то тайна, но не задумывалась. Лишь недавно из рассекреченных архивов, я увидела документ за подписью капельмейстера музвзвода, где написано: время призыва 1929год (папе 22 года) профессия – музыкант, специальность - домрист, грамотность - 5 классов. Уже после смерти папы я увидела большую фотографию, на которой Ансамбль песни и пляски Советской Армии, во втором ряду домристов мой папа. И программа концерта, де написано: М.И. Глинка "Камаринская". Обработка для домры Гречаниченко И.М., солист Гречаниченко И.М. Тайна была связана с войной. В первые дни войны папа получил ранение в голову. Потом плен, оккупация... Старший брат был офицер НКВД (погиб в 1946 году), младший брат инженер в большом проектном институте, который работал на фронт. Потом он стал в этом институте заместителем директора по науке. А папа после войны работал на ХЭМЗ'е в отделе снабжения и, как музыкант, принимал участие во всех торжественных и печальных мероприятиях. Играл и на духовых, и на ударных инструментах. Братья были дружны с юности. Они играли в одном оркестре в клубе, где работали И.О. Дунаевский и Клавдия Шульженко. Сохранилась большая фотография, где они молодые возле все этих инструментов. В то время, которое я помню, у нас дома были домашние концерты. Мы с Бэллой очень любили петь частушки, которым нас научил Бэллин папа дядя Яша (за что его ругали Бэллина мама тётя Гита), песни военных лет и вообще все, что передавали по радио. Я согласна со строчкой из песни:
Тот, кто песни петь и слушать не умеет,
Тот не будет счастлив никогда.
Папа всегда нам аккомпанировал на гитаре и при этом говорил:
“Ну до чего вы противно поёте!"
А мы были с ним не согласны, мы считали, что поем хорошо и другим нравилось. Но мы на него не обижались - делали скидку на его абсолютный слух. Чтобы как-то "подправить“ наше пение, он вел партию вторым голосом - без слов, очень красиво. В музыке это называется втора. Иногда в воскресенье к нам приходил папин младший брат Гриша. В палисадник и беседку выносили стулья и табуретки и начинался концерт для всех желающих. Объявлялся репертуар: Бизе, Антракт к четвертому действию оперы "Кармен”. И на этой крохотный домрочке - приме и семиструнной гитаре звучала эта завораживающая музыка, которую обычно исполняет симфонический оркестр. А потом Чардаш Монти, Турецкий марш Моцарта, Полонез Огинского и т.п. классический репертуар. Еще папа умел делать из этой семиструнной гитары гавайскую. Он брал в правую руку тонкий стакан и водил им по струнам. Точно звучание гавайской гитары. Я надоедала папе с просьбой научить меня играть на гитаре. Мой "шедевр" был чижик-пыжик. Когда я уже студенткой спрашивала папу почему он меня не учил играть на гитаре, он ответил: "Доця, для этого нужен талант", и это было принципиально. Когда в нашем доме появился мой будущий муж Слава, который умел немного играть на гитаре, неплохо пел и у него был хороший слух, папа учил его и впоследствии Слава хорошо научился играть на гитаре, что заметно украшало наше домашнее застолье и общение с приятелями. Мне, конечно, было обидно, что мне не передался его талант и абсолютный слух, но зато передалась его любовь к классической музыке. Есть у Андрея Дементьева стихотворение с утешительными для меня строчками:
Пусть другой гениально играет на флейте,
Но еще гениальнее слушали вы.
После смерти папы его домрочка - раритет хранилась у нас дома. Когда моя мама была уже в преклонном возрасте, у нее появилась подружка - славная девочка из соседнего подъезда, которая занималась в оркестре народных инструментов. И мама подарила эту домрочку ей. Хочется думать, что она сослужила ей хорошую службу.