Вот уже который день недалеко от пешеходного перехода, сгорбившись, сидела женщина на пустом деревянном ящике. В старом пальто, в платке закрывавшем верхнюю часть лица. На ногах ботинки большого размера. Руки спрятаны в вытянувшие рукава кофты. Она склонила голову, спрятавшись от холодного ветра. Нет, она не просила милостыню, рядом с ней лежали вещи домашнего обихода, не совсем старые но и новыми их не назовёшь; скатерть белая узорчатая аккуратно сложеная, покрывало плюшевое советского времени, занавески кухонные, чайная пара, сахарница и заварник фарфоровый для чая. Мимо проходили люди, бросая взгляд. Никому дела нет до неё и её вещей. Женщина поднесла руки ко рту, пытаясь теплым паром согреть их, затем достала из кармана кусочек хлеба, откусила, оставшийся снова положила в карман.
Шли люди по пешеходному переходу мимо неё, уходили по своим делам. Автомобили стояли, ожидая своего сигнала. Загорелся зелёный свет. Дружно тронулись с места автомобили, набирая скорость. Все, кроме иномарки, которая осталась стоять. Дверь у автомобиля открылась, из неё вышел мужчина - кавказец. Он подошел к сидящей на ящике женщине, наклонился, что-то говорил, спрашивал её, она смотрела на него непонимающе. Затем он вытащил бумажник положил купюру ей в руки, помог сложить вещи в сумку сшитую из мешковины, что-то ещё сказал напоследок, сел в машину и уехал. Женщина посмотрела на купюру, находящуюся в руке, подняла взгляд в след уезжающей машине - перекрестила замерзшими пальцами, шевеля губами молитву. Затем тяжело поднялась с ящика, на котором сидела почти полдня. Ещё какое-то время смотрела в сторону уезжающей машины. На её глазах выступили слёзы. Взяв сумку, женщина пошла восвояси, продолжая благодарить Господа, снизошедшего к ней в лице проезжающего мимо доброго мужчины в дорогой машине.