глава 8

Константин Григ
                Наша история
       Уже давно окончен институт, двое милых  ребятишек разнообразили нашу с женой жизнь, добавив в неё радость и ответственность, улыбки и огорчения. Я хожу в литературное объединение «Поиск», и мои стихи печатают, один раз даже в Москве. Кто-то принёс на очередное заседание «Поиска» этот зачитанный журнал. Я взял его первым и сказал, что прочту за один вечер и завтра передам другому. За вечер я не прочёл. [20]            
       Больно, так больно было это читать, приходилось откладывать, чтобы осмыслить и поверить. Это была неведомая до этого проза, там не было людей, только их тени, там царил Ад. Это был не Дантовский ад, и не Андреевское  дно брамфатуры, потому что это была не придуманная авторами субстанция, это была правда. [21]    
       Там не было живых. Там были заключённые, и книга – это путеводитель  по душам обитателей этого ада. Грань между жизнью и смертью исчезла, и разумного основания у жизни нет. Вот уж действительно – Бог создал Землю, а люди создали на ней Ад.
       Вот трое раскапывают могилу, чтобы снять с трупа белье, продать и может купить немного хлеба или даже табака. А мы тогда в церкви, мы зачем хотели раскопать могилу? 
       Нравственное унижение и нравственная деградация – этот абсурд не только позади нас, но и впереди – всегда, вечно. Человеческая душа, ее пределы, ее моральные границы растянуты безгранично и беспредельно.
       Мы помним основной вывод Федора Михайловича: «Человек ко всему привыкает». Это правильно, только с тем дополнением, что границы привыкания нет, унижения и издевательства бесконечны. Физические и моральные страдания, пережитые героями рассказов, во много раз больше, чем это удалось видеть Достоевскому, хотя он тоже был под смертным приговором и отбыл четыре года в Омской каторжной тюрьме, а потом еще шесть лет отслужил рядовым в семипалатинском батальоне.
       Что изменилось за сто с лишним лет?
Читая понимаешь, что рассказать  о том, как выжить в этих условиях, вовсе не есть задача автора, никто из персонажей уже не выжил – все погружены в колымское небытие. После этой книги очень долго не хотелось ничего читать.


        [20]  Варлам Шаламов,  сборник рассказов «Колымские рассказы».
        [21]  Данте, «Божественная комедия».  Даниил Андреев, «Роза Мира».