Глава 1. Непослушная Катя
В одном маленьком и чрезвычайно зеленом городе, не так уж далеко, где-то за Уралом, жила девочка по имени Катя и была она очень непослушная. Прямо очень-очень, ну, никакого сладу с ней не было. Маменька, конечно, знала - это в папу, тот тоже неслухом рос. Но папенька повзрослел, встретил маму, и все у него стало хорошо, а Катя подрастать особо не торопилась.
Вообще, надо вам сказать, что торопиться и спешить эта девочка страшно не любила и все делала долго и тщательно. Скажут ей - "Катя, что ты там возишься, давай быстрее", надуется, начнет ворчать, и с места ее не сдвинешь. И вот однажды зимой (кажется в феврале) пришло время идти в детский сад. Будильник прозвенел, и мама в комнату уже пару раз заглянула, а Катя все никак не могла выползти из-под одеяла. Нет, левую-то ногу она высунула, а остальное еще нет.
- Вот, что, Катенька, ты лежи, не вставай, - заявила вдруг мама, открывая дверь в третий раз. - В садик тебе сегодня идти не нужно, даже ни в коем случае. Я воспитателю позвоню и скажу, что ты не придешь. И платье бордовое, которое я погладила, не одевай, и пирожки с вареньем на завтрак тоже не ешь.
И все, ушла, на работу собираться.
Что тут оставалось делать? Высунула Катя и вторую ногу, подумала-подумала, а потом и вся выбралась. Раз в садик идти не нужно, придется поторапливаться, а то еще опоздаешь. И платье бордовое - очень красивое, такого в группе ни у кого нет. В общем, решила Катя снова не слушаться: умылась, оделась и отправилась есть пирожки.
Глава 2. Любопытный котенок
Котята, они все разные и не только по цвету и пушистости. Одни непрестанно носятся и скачут, будто на пружинках, другие, наоборот, сидят себе тихонечко в корзинке и всего боятся. Тому, что жил у Кати, бояться было некогда, поскольку этот фрукт вечно норовил сунуть свой нос, куда его не просят. Например, за диван, где давно пылилась забытая газета, или под кресло, где спрятался мячик-прыгун, или в ящик комода, где у мамы хранится глаженое белье, или в папин портфель, оставленный ненароком на полу.
- Это ведь твой питомец? - спросил папа, обнаружив утром котенка, уютно устроившегося внутри.
И посмотрел на Катю строго-строго.
- Мой, - сказала Катя. - А свои вещи разбрасывать нехорошо.
И посмотрела на папу строго-строго.
Папа смутился, взял портфель и ушел. Мама говорила ему то же самое тысячу раз и, безусловно, была права.
Вот такой он уродился любопытный. Не папа, конечно, а котенок, Катя его так и прозвала - Любопытина.
Глава 3. Катина больница
Садик от дома близко. Что там близко - прямо во дворе. До своей старшей группы Катя могла бы дойти и сама, чего тут идти-то? Два шага шагнуть. Но так не положено, положено вести с собой маму, папу или бабушку. С бабушкой нужно еще и держаться за ручки, та обожает ходить как малышня.
Катя за ручки держаться не любит, вот еще! И спать после обеда - кто такое придумал? Девочки в садике тоже странные: целыми днями возятся с куклами, расчесывают им волосы, сюсюкают, кормят их из пластмассовой посудки и ходят друг другу в гости.
Катя против кукол ничего не имеет, но играет с ними исключительно в больницу. На полке для этого есть замечательный набор "Маленький доктор", где и градусник, и стетоскоп, и флакончики для пилюль. Она собирает всех кукол, измеряет им температуру и поит полезной микстурой, другие девочки хнычут и жалуются воспитателю, что не с кем играть. Воспитатель утирает им носы и принимается читать книжку - нарушать больничный режим нельзя даже ей.
- Покажите язык... Нормальный. Лоб не горячий... Выписываем... А у вас? Сыпи нет? Животик не болит? - Катя трудится, не покладая рук.
- Катюша, мы на прогулку.
- ...Вот Вам витаминка и не пейте сырой воды.
- Катенька, ты слышишь?
- ...Повязку снимете завтра и обработаете йодом.
"Уф, кажется, все!"
Катя снимает воображаемый халат, моет руки и отправляется в раздевалку. Прием на сегодня завершен.
Глава 4. Там, где обитают белки
На площадке старшей группы есть все, что полагается.
Во-первых, деревянная веранда, украшенная веселенькими цветочками.
Во-вторых, вечно занятые качели.
В-третьих, металлическая машинка, в которой водителю положено громко гудеть и вращать скрипучий руль.
В-четвертых, почти настоящая ракета с круглыми иллюминаторами.
Песочница с грибком это, конечно, в пятых, а главное - незаметная лазейка за кустами акации, по которой можно улизнуть на задний двор.
Лазейку ей показали мальчишки - Ванька Тургенев и Димка Савин, а задний двор это вам не какая-то песочница. Там во множестве растут съедобные "калачики", на траве сидят сиреневые светлячки, а в россыпи камней у теплопункта водятся маленькие ящерки.
- Вон, одна, на солнышке греется, - прошептал Димка. - Сейчас я тебе ее словлю.
- Слови, - Катя ящерок не боится, они смешные и не кусаются.
Димка изготовился, сделал шажок, гравий под сандалией предательски хрустнул, ящерка подняла голову и бросилась наутек.
- Хитрая, - пояснил Ваня. - Я вчера еле-еле поймал и ту без хвоста. Схватишь ее за хвост, а он раз и отвалится.
- Да ну, - не поверила Катя.
- Точно, - подтвердил Димка. - А в том дереве - белочка живет.
- Настоящая?
- Ну-у, не совсем, - замялся Димка. - Видишь - дупло, мы туда фантик с белочкой и орешков положили. Настоящая найдет и поселится, а где же еще?
Больше, конечно, негде.
- Все, пора, - сказал Ваня. - А то нас потеряют.
- Хорошо, только я ей там печенюшку оставлю, вдруг она вечером придет, - Катя встала на цыпочки и опустила в дупло припасенный от полдника квадратик. - Завтра проверим, ладно?
Глава 5. У окна
Утром обычно все уходят. Сначала папа, потом мама и Катя. Когда в прихожей щелкает замок, Любопытина открывает глаза и выбирается из корзинки. Дел у котенка невпроворот.
Перво-наперво - на Катин стол, не остался ли, ненароком, бантик или ленточка, потом под кровать за тапочкой с помпоном. Если шкаф приоткрыт, нужно проверить и шкаф, а затем поиграть бахромой накидки на кресле. В гостиной тоже за минуту все не обойдешь, газета за диваном все еще там, а на стенке, куда так легко взлететь по шторе, загадочные коробки и стопки старых журналов. Побродив по верхотуре, он отправляется в родительскую спальню, а кухню оставляет напоследок: под конец не помешает подкрепиться вареной рыбой, оставленной на тарелочке заботливой мамой.
После завтрака не помешает вздремнуть, а проснувшись - взобраться на подоконник. Окна квартиры выходят во двор, двор большой, на целых четыре дома. Посреди - Катин садик, но Катю из-за деревьев не видно. Днем в будни во дворе не особо много кого: унылые дворняги да пенсионеры, выбивающие половики. Вот к соседнему дому подъехала машина, оттуда принялись выгружать ящики с треугольными пакетами, из каких ему обычно наливают молоко. Там, дальше, у баков, куда сносят мусор, деловито бродят голуби, а на ветках клена расчирикались воробьи. Ребятня после первой смены набежит попозже, на площадке за песочницей будут гонять в футбол или играть в лапту.
А потом на дорожке, ведущей от ворот детсада, появится Катя, в подъезде хлопнет дверь и на лестнице послышатся знакомые шаги. В этот момент он спрыгнет с подоконника и припустит в прихожую.
- На ручки просишься? - скажет Катя, сгребет в охапку пушистый комочек и почешет за ушком.
Он зажмурится от удовольствия, замурчит и в этот момент будет абсолютно счастлив.
Глава 6. Первая папина сказка
Сказку на ночь обычно читает мама, для этого у нее есть разные книжки. Есть новые, пахнущие краской, с крупными буквами и большими яркими картинками, а есть совсем старые, с потертой обложкой и пожелтевшими от времени страницами. Катя любит те и другие, но еще лучше, когда за дело берется папа, сказки у него свои собственные и слушать их она готова до утра.
- Нуте-с, деточки, про кого сегодня? - папа усаживается в кресло и Любопытина тотчас взбирается к нему на колени.
- Про Шарика-Парика.
- А! Знаю-знаю такого... Все, устроились? Ну, значит, так... За синим озером, за зеленым лугом, в маленькой избушке, прямо у опушки леса, жил себе пес по имени Шарик-Парик. А лес там вырос густой-прегустой, сосны да ели, березы да осины, конца-края не видно. И вот, как-то раз, решил Шарик-Парик прогуляться, перед сном свежим воздухом подышать. Идет он, а следов вокруг видимо-невидимо. Тут - заячьи, помнишь, как у нас на даче? Там по бугорку лиса пробежала. А по ложбинке за кустами - надо же, волчьи! Засомневался Шарик, присел - может, воротиться? Но был он молодой, глупый. "Ничего", - думает. "Убегу. Я, когда надо, бегаю быстро". Прошел наш Парик еще немного и вдруг - совсем уж непонятные следы, будто целая стайка потопталась. У каждого в той стайке по две ножки, на каждой ножке по три пальца, на каждом пальце острый коготок. А были это злые-презлые брюхороты.
- Ой, - сказала Катя, а любопытный котенок навострил уши.
- Да-да, - кивнул папа. - Тельце у них круглое, будто мяч, и покрыто шерстью, глаза, нос и рот прямо на животе, а во рту ровно шестьдесят четыре зуба. Понюхал Шарик-Парик те следы и понял, что добром здесь не пахнет, пора уносить лапы, пока цел. Посмотрел налево - лес, посмотрел направо - чащоба и солнышка из-за деревьев не видно. Где дом? Куда идти? Сел он на пенек и закручинился. Тут мимо ежик спешит.
- Чего... - завопил он. - ...расселся, жизнь не дорога? До брюхоротов рукой подать, обглодают косточки, ахнуть не успеешь.
- Ой, - снова сказала Катя, а Любопытина весь сжался от страха.
- Бедный я, бедный, - заскулил Шарик. - Что же мне делать? Я заблудился и дорогу забыл.
- Ладно, помогу твоему горю, - сжалился еж. - Ну-ка, подбрось меня повыше, я осмотрюсь и скажу, где опушка.
- Ежик, как же тебя подбросить? Ты колючий.
- А ты большой сук поперек пенька положи, я на один конец заберусь, ты на другой вскочишь, я и взлечу.
Сказано - сделано. Взлетел ежик выше сосен и сразу опушку увидел.
- Туда, туда... - кричит. - ...беги.
Шлепнулся он на мох и даже не ушибся, а Шарик "спасибо" сказал и к дому помчался.
- Не догнали его?
- Ну-у, нет, еще до опушки отстали. Брюхоротам из леса нельзя - шерсть выцветает. Поворчали и убрались, они спать рано ложатся.
- И теперь спят?
- Давным-давно. Зубы почистили и увалились.
- Завтра о них расскажешь? - спросила Катя.
- Завтра мамина очередь.
Папа уложил котенка в корзинку и отправился смотреть футбол, а непослушная Катя решила и дальше не спать, но вышло, почему-то, совсем чуть-чуть.
Глава 7. Аквариум
В принципе, рыбок хотел папа, но Катя с Любопытиной тоже были не против.
Раз так, в пятницу, после работы, папа водрузил на стол большую коробку, обмотанную оберточной бумагой.
- А вот и мы, - сказал папа и разрезал обертку.
Оп-ля! В бумаге оказалась вовсе не коробка, а новенький стеклянный аквариум. Любопытный котенок тут же попытался забраться внутрь, но папа не позволил.
- Нет, друг, это не твой домик. Придется сверху что-нибудь приспособить, а то еще свалится в воду.
В субботу собрались на рынок. Рыбок там - каких только нет. Гуппи с разноцветными хвостами, красные меченосцы, полосатые барбусы, стремительные неоны, драчливые рыбы-петухи, изящные голубые гурами...
- Давай-ка, сначала сомиков купим, - папа показал на забавных рыб с маленькими усиками, рыскающих между камней.
- Давай, - обрадовалась Катя. - А еще - вот этих.
У дядьки в берете и бабушкиных очках плавала дюжина золотистых рыбок с выпученными глазами.
- Это телескопы, - объяснил дядька. - Их парой надо брать, я вам подберу.
- Подберите, - телескопы папе тоже понравились. - И траву, пару кустиков, как она называется?
- Морская капуста. Она потом всю поверхность затянет, будет красиво.
После капусты присмотрели улиток, не забыли сачок и корм из маленьких рачков под названием дафнии.
- Дафнии, - повторила Катя, чтобы запомнить.
- Все, наверное, - подвел итог папа. - Камни и ракушки у нас есть.
Камушки у них, действительно были, на речке рыбачили и набрали, а ракушек с юга привезли.
- Очень красиво, - восхитилась мама, когда налили воду и запустили рыб.
Папа включил компрессор и из трубочки побежали веселые пузырьки. Любопытина попытался накрыть их лапой, да где же тех изловишь, за стеклом. Телескопы покосились на котенка - вот чудак, шевельнули плавниками и ушли по своим делам.
- Вы подружитесь, - пообещала Катя. - Ты им понравился.
Любопытина сказал мрр-мя и выгнул спинку: "Знаю-знаю, кто бы сомневался. Кому же не понравится такой замечательный кот!"
Глава 8. Вторая папина сказка
Читать Катя пока не умеет, слоги и слова в подготовительной группе проходят, а буквы знает, они на кубиках нарисованы. Кубики хранятся в собственной коробке, но сами они словно заколдованные, их никогда не бывает сколько нужно, кто-нибудь обязательно сбежит.
- Ай, - сказал папа, усевшись в кресло. - Что это тут? - и вытащил букву Ц.
- Это Цэ, - пояснила Катя. - Видишь - цапля.
- Вижу, - подтвердил папа. - Придумала тоже, куда спрятаться. Я ее сейчас на место определю... Вот, теперь порядок. А знаешь, я про нее сказку и расскажу.
- Про цаплю?
- Нет, про Цэ.
- Расскажи, - согласилась Катя.
- Ну, слушай. За высокими горами, у глубокой реки, посреди лугов да перелесков стоял себе город-городок. Не сказать, чтобы очень большой, не столица, все-таки, но и не маленький.
- Как наш? - спросила Катя.
- Да, примерно. И жили в том городе разные буквы. Одни были важные и богатые, потому что их в каждое слово звали, другие победнее, их звали, конечно, но не так часто, а третьи жили совсем бедно, слов с ними было мало, их даже в конец алфавита определили. И вот однажды, главные буквы, что с центральных улиц, собрались на площади и давай возмущаться - мы тут за всех стараемся, трудимся без сна и отдыха, а Фы да Цы всякие вечно баклуши бьют, да еще и жалятся на бедность. Вот что, нечего им, лентяям, среди добрых букв ошиваться, пусть сидят на своей окраине и без крайней нужды к нам носа не кажут.
Услыхала про то наша Цэ, расстроилась, огорчилась и решила: Всё! Ухожу! Пойду по луговой тропинке, куда глаза глядят да пока ноги несут.
Ночью ушла. А чего ж? По утру проснулись буквы и на тебе - что-то не так в славном городе. Глянули, и верно: цапли нет, цыплята пропали и цирк, что на гастроли к ним собирался, мимо проехал. А главное, время сказать никто не может, потому что на часах ни цифр, ни циферблатов.
Всполошились О да А всякие, а за ними Н и Е тревогу бьют. Бросились буквы беглянку искать, во все стороны гонцов разослали. И нашли таки Цэ в буераках, уставшую, еле живую. Повинились прочие буквы, извинились и она, добрая душа, снова домой вернулась. Нет, жить-то Цэ богаче не стала и в главные буквы не выбилась, зато теперь все точно знали, что то, что она делает, она делает хорошо и все ее за это уважали.
- А цапля? - забеспокоилась Катя.
- И цапля появилась, и цыплята, и цифры на часах. И все перестали опаздывать и начали вовремя засыпать.
- Хорошо, когда они все вместе, - сказала Катя и папа, конечно же, не возражал.
Глава 9. На чердаке
Домовики, они не в каждом доме живут, в детских садах их обычно нет и у Кати в квартире тоже. Мама считает - и хорошо, не хватало еще, чтобы у нее под мойкой кто-то шебуршал. А вот на даче... Дом там большой, старый, из толстых, потемневших от времени бревен, еще от дедушки остался. Перед домом - веранда, летом на веранде обычно пьют чай, а с нее - лестница на чердак. Лестница основательная, прочная и с перилами, Кате по ней ходить можно, и маме можно, но она на чердак не ходит, страх, как боится мышей.
Катя мышей не боится - было б чего, к тому же, скребутся там вовсе не мыши, а самый настоящий домовик. Хозяйство у него под крышей - будь здоров! Старый платяной шкаф с покосившейся дверцей, отслуживший свое буфет, комод с фигурными ручками, пара кресел с накидками из половичков, стулья с гнутыми спинками, этажерка, диванчик, люстра с завитушками, керосиновая лампа, колесо от телеги, кожаные ремни от лошадиной сбруи, корзины и корзинки, тяжеленный сундук, еще один, плетеный из ивы, какие-то мешки, пыльные коробки непонятно с чем, стопочки посуды, деревянные грабли и горка поношенной обуви в дальнем углу.
В общем, добра хоть отбавляй. Папа отыскал тут себе бамбуковые удочки, Катя - самые настоящие коньки, а мама осталась ни с чем, поскольку вредина-домовик, при ее появлении, взялся скрипеть половицами и недовольно сопеть.
"Вот, жадина", - подумала тогда Катя, а что подумала мама никому неизвестно, ее словно ветром сдуло и наверх она теперь ни ногой.
С Катей домовик не сопит и ведет себя смирно, разве что пощелкает на деревянных счетах или погудит в дымоход, но это так, чтоб веселее было. А еще оба любят, когда на улице дождь. Капли мерно барабанят по крыше, пахнет мятой и сухой травой, Катя устраивается в кресле, домовик зажигает свет и подсовывает журнал с картинками. Катя тоже его не обижает, то браслетик из бисера принесет, то фантик красивый. А больше всего он календарики любит. В буфете есть специальная шкатулка, а в ней и обычные, и раскладные, и стерео, и переливашки, один даже металлический с крутящимся диском. Положат в шкатулку новый календарик, домовик завозится, запыхтит радостно и ну веревку с вениками качать, только листья полетят.
- А ну, не балуй, - топает ножкой Катя и делает сердитое лицо. - Прям, дитё малое. Ишь, насорил.
Она сметает накопившийся мусор и собирает его совком.
- Не скучай тут, скоро приду.
И щелкнув выключателем, уходит пить чай, самовар на веранде давно вскипел.
Глава 10. С осенью на носу
Самовар на веранде совсем не простой, старинный, с кучей медалей на пузатых боках. Топят его сосновыми шишками, и когда внутри горит огонь, из трубы тянет горьковатым дымком.
- А, ты уже здесь, - у крыльца развалилась соседская собака - большой черный водолаз. В заборе для него есть специальный проход, чтобы Барону не обходить через две калитки. Барон страшно любит купаться, но баба Тоня, его хозяйка, на речку выбирается редко, поэтому летом, на выходных, пес всегда торчит тут.
- Дома - кот, на даче - собака, когда я отдохну от вашего зверинца? - ворчит мама. - Иди, ешь, горе ты мое.
Барон виляет хвостом, благодаря за угощение, аппетит у него прекрасный.
- А потому что свежий воздух, - поясняет папа. - И регулярные физические нагрузки. Сейчас мы ему моцион-то устроим.
Против моциона Барон ничего не имеет, вылизывает миску и терпеливо ждет, пока остальные допьют чай.
- Все, пошли, - папа берет удочки и ведерко. - Только сначала отведи его на пляж, а то он мне всю рыбу распугает.
- Ага, - Катя забирается на велосипед, у нее свой, трехколесный, и нажимает на педали, Барон пускается наперегонки.
К пляжу он всегда успевает первым - конечно, вон лапы какие! Выскочив на берег, Барон застывает на кромке песка, без разрешения он в воду ни-ни.
- Вперед, - командует Катя, и пес срывается с места.
Август, прохладно и у речки, где обычно плещется ребятня, пустынно. Катя усаживается на скамью и разворачивает прихваченную ледяшку, а папа выбирает место чуть подальше, на мостках.
- Все, накупался?
Довольный Барон трясет шерстью, поднимая тучу брызг.
- Ну, опять тины нацеплял, ладно, дома вычешу.
Удочка у Кати тоже есть, совсем легкая, из бамбука, на ней смотана леска, на леске - крючок, поплавок и грузило. Поплавок длинный, из гусиного пера, сверху красный, снизу белый, Катя знает, как со всем этим управляться. Берешь червячка, садишь на крючок и - бульк его в воду, теперь не зевай, следи за поплавком - дрогнул, значит, рыбка пожаловала. Схватит рыбка червяка, поплавок вниз нырнет, тут и тащи, раз и в ведерко.
Рыба в речке разная попадается, но в основном ершики и окуньки. А ночью, если с фонариком пройтись, на свет раки выползают, усатые, пучеглазые и глупые. Сами в кастрюлю просятся.
Барон, конечно, тоже забирается на мостки, свешивает лобастую голову и смотрит, как на мелководье резвятся шустрые мальки, Катя чувствует его бок, мягкий и теплый.
Подкравшийся ветерок перебирает ветви березы, и первый желтый лист кружит над рекой.
"Осень на носу" - сказала утром мама, Катя скосила глаза, но ничего такого на собственном носу не заметила.
Тут поплавок вздрагивает и идет в сторону.
- Клюет, клюет, - шепчет папа. - Видишь?
- Вижу.
- Та-ак, не спеши... не спеши...
- Снова встал.
Папа чешет в затылке.
- Давай-ка, Катя, посмотрим, что у нас там.
- Ой, а червячка-то нет. Слопала его рыбка.
- Слопала, - огорчается папа. - Останемся мы, похоже, без ухи.
Барон вопросительно смотрит на Катю, мол - если рыбы нет, чего тут сидеть?
- Тогда мы на пляже еще поиграем, я Бароше палку в воду побросаю.
- Идите, - вздыхает папа и, грустный, остается на мостках, с ведерком, удочкой и осенью на носу.
Глава 11. Сугробы, которые о-го-го!
Зимой солнышко просыпается поздно, а спать ложится ранней раннего. Уходишь утром - темно, выходишь из детсада - оно уже и сбежало. И так до самой весны, пока ручьи не понесут к реке бумажные кораблики.
Делать кораблики Катя умеет, Ванька Тургенев научил. Ваня живет в том же доме, только у Кати второй подъезд, а у него - четвертый. Дело, как оказалось, нехитрое: берешь листок из тетрадки, складываешь пополам, потом загибаешь, расправляешь и - готово! Кораблик можно сделать не только из бумаги, можно из грецких орехов или спичечного коробка. Ванька умеет даже с мачтой и парусами, он по кораблям большой мастак.
Хороший ручеек как раз на их тротуаре, отходишь повыше и опускаешь кораблик в воду. Течение тут быстрое, только поспевай - мимо беседки, качелей, яблони-ранетки, столбиков, где сушат белье... Кораблик качается, весело прыгает на перекатах и выплывает на улицу, ведущую прямо к реке. Улица это не двор, дальше им с Ванькой нельзя, белое пятнышко становится меньше и нужно махать ему рукой, пока оно совсем не исчезнет вдали.
Зимой речка укрыта льдом и ручьев, конечно, тоже нет, зато во дворе намело сугробы, мерить которые просто необходимо. Мама, естественно, против подобной затеи, зато папа целиком и полностью за. Приметив подходящее местечко, папа хватает Катю и, раскачав, бросает прямо в сугроб, та взвизгивает от восторга и пытается выбраться обратно.
- Ах-ах! - ахает мама, увидев на пороге маленького снеговика. - Варежки мокрые, шапка набекрень, шубка нараспашку!
- Щеки румяные, лапы теплые, а варежки высушим на батарее, - папа ужасно доволен собой. - Снега в валенки нагребли, так ничего, растаять-то он не успел.
Верно, маленькие комочки дружно высыпались в прихожей, и Любопытина тут же погнал один, словно шайбу по льду.
- Вот как? Как вас на улицу отпускать? Осенью в школу, а вам все игры да озорство. Ну-ка, шалуны, отвечайте, туда тоже по сугробам ходить будете?
- Будем, - радостно соглашается папа. - В той стороне они о-го-го!
Катя подумала "Правильно, папа!" и сразу захотела в школу, через сугробы, которые "о-го-го!"
Глава 12. Третья папина сказка
...- Однажды, Шарик-Парик отправился по грибы.
- А разве собаки грибы едят? - удивилась Катя.
- Сырые - нет, а в супчике, да со сметанкой, за милую душу, - пояснил папа. - Белые, красноголовики, подберезовики - порежут, высушат, а потом в кастрюльку кладут. И сами едят и гостей угощают - белок, ежиков всяких.
- И медведей?
- Конечно. Медведи вообще все метут, только выставляй. Так вот собрался он в лес...
- Где брюхороты?
- Ага. Те по осени норки обустраивают, к опушке редко выходят. Бежит Шарик по лесу, корзина большая, а из грибов одни сыроежки и тех с гулькин нос. Выбрался на полянку между берез, глядь - бугорки из листьев. Обрадовался Шарик - на груздей напал, разрыл бугорок, и правда, груздь, только с червячками, на засол не годится. И сколько не рыл - ан нет, все с червячками.
- Вот беда, - огорчилась Катя.
- Что делать? Как быть? С пустой корзиной возвращаться - куры засмеют. И вспомнил Шарик - там, за косогором, ближе к речке, есть старая вырубка, где на пнях опята выскакивают. Туда он и помчался.
- А не заблудится снова? - забеспокоилась Катя.
- Нет, он компас с собой прихватил.
- Тогда, ладно.
- Бежит Шарик, торопится, вот и вырубка, отдышался немного и к пеньку. Да, есть! Есть опята! Там и сям шляпки торчат! Скачет Парик от пенька к пеньку, сыплются грибы в корзинку, а сам он, мало помалу, все дальше и дальше уходит. Вдруг, за вырубкой, среди сосен, тын не тын, плетень не плетень, целый частокол показался, в шесть локтей высотой. "Ох, не стоит туда соваться", - сразу же подумал Шарик, только где там - лапы, будто по волшебству, сами к частоколу поднесли.
Пригляделся он: колья старые, сверху мхом поросли, ворота высокие, створки захлопнуты, но понизу, если подкопать, протиснуться можно. Ну, раз можно, подрыл Шарик немного, голову сунул, а следом и плечи прошли. Залез, смотрит - двор, во дворе - колодец, у колодца - телега, на телеге - коса. По правую лапу амбар, по левую - баня, посреди двора - дом, а окна ставнями прикрыты.
Ступил Шарик на лесенку, что на крыльцо вела, а та как заскрипит - "куда, мол, без спроса, чего надо?" Тут у Парика лапы от страха затряслись и совсем он, было, стрекоча дать собрался, как дверь взяла и тихо-тихо приоткрылась.
- Подожди, - сказала Катя и одеяло повыше подтянула. - Теперь дальше рассказывай.
- Вошел Шарик и видит - сени, в сенях бочка с водой, по воде ковшик плавает, на стенах полки, на полках горшки, туески да мешочки, но что внутри не разберешь. И кажется Шарику-Парику, что смотрят на него, но кто смотрит - неведомо.
- Неведомо, - прошептала Катя.
- Толкнул Парик вторую дверь, а там - горница, темно и на столе свечка догорает.
- Ну, здравствуй, милок, заходи, раз пришел, - вдруг слышит.
Поднял он голову - ух ты: на печи старичок суровый. Лежит, кряхтит, спускаться не спешит.
- Я - Дед-Филоктет, триста лет не ел котлет, а ты кто?
- А я - Шарик-Парик, по грибы вот собрался.
- Набрал? - спрашивает дед. - Грибов-то?
- Набрал маленько.
- Эх, сейчас бы картошечки жареной с опятами. Пожарь мне чуток, я тебе отплачу.
Картошку пожарить дело нехитрое, сбегал Шарик до корзинки, принес опят и вмиг обед сообразил.
Сполз с печи Дед-Филоктет, взял деревянную ложку (он только деревянными ел) и в два счета всю сковородку очистил.
- Еще хочу, - говорит.
Шарик-Парик его просьбу уважил и грибочков на добавку не пожалел.
Подобрел дед:
- Ну, проси, чего хочешь!
- А можно мне, дедушка, средство от блох, больно уж донимают.
- Есть, есть у меня такое, - сказал дед. - На мухоморах настоял, вот тебе цельная бутыль.
- Вот, спасибо! - Шарик от радости хвостом замел, распрощался и домой побежал. С тех пор он спал хорошо - блохи-то вывелись.
- Не злой дед оказался.
- Не злой, он потом пасеку развел. Видела банку на кухне? Это его мед.
- Вкусный, - Катя подумала, не сбегать ли на кухню за ложечкой филоктетовского меда, но передумала до завтра, тем более, что папа уже выключил торшер.
Глава 13. Новогодняя
Елку в декабре приносит папа и сразу начинается суета. Мама достает с балкона специальную подставку с ведерком и пахнущее смолой деревце водружают возле окна.
- Надо же, какая зеленая, - удивляется мама. - Сейчас я ей водички налью.
Папа быстренько пьет чай и отправляется в кладовку за чемоданом, в котором хранится ёлочкин наряд. Чемодан большой, старый и добра в нем накопилось порядком.
Перво-наперво, папа берется за гирлянду. Гирлянда тоже старая, но очень красивая, в виде разноцветных пластмассовых шишек. Между шишками синие проводки, а внутри лампочки, капризные, жуть. Вот так взять и загореться как одна? Не на тех напали, каждую придется вывернуть, проверить и закрутить обратно, иначе света от гирлянды не видать. Следом черед электрической звезды, вот с той никаких хлопот. Надел на верхушку, включил и готово, яркая красная звездочка будет светить день и ночь напролет. За верхушкой - самое интересное: шары, сосульки, самоварчики, рыбки, зайцы, гроздья винограда и прочие игрушки, ждавшие своего часа целый год. Кате больше всего нравятся разноцветные фонарики, которыми поделилась бабушка из собственных запасов, их она вешает на самое видное место. После фонариков - серебряный дождь и только за ним под елку пожалует маленький Дед Мороз размером с Катин локоток. Дед Мороз этот в их семье со стародавних времен, борода у него волной, шапка и варежки с блестками, тулуп до пят и румянец во все щеки. Краска, конечно, немного выцвела, но лучшего Мороза во всем свете не сыскать.
- Ну, вот и все! - папа закрывает чемодан. - Можно и Новый год встречать.
- У нас в группе тоже елку поставили, - сказала Катя. - А Дед Мороз к нам настоящий придет.
В детский сад, само собой, настоящий приходит, у него и посох, и мешок, а в мешке подарки. Подарки те - что за прелесть, увесистые бумажные пакеты с картинкой, а в них куча шоколадных конфет и, обязательно, мандаринка.
- Стихи читать будешь? - интересуется папа.
- Нет, мы танцуем.
- Ого! Зайчики и снежинки?
Катя вздыхает - ей ведь уже не пять, как объяснить человеку, что снежинки это в яслях. Мальчики, например, наденут белые рубашки и серебряные колпачки, а девочки - платья с мишурой и туфли на каблучке. Туфли они с мамой купили, красные лаковые с пряжкой, Ване Тургеневу должны понравиться. Жаль, что танцует Ваня не с ней, его по росту в другую пару определили.
Любопытина, между тем, сполз с дивана, подкрался к стеклянной сосульке, свисающей с нижней ветки, и тронул ее лапой. Та закачалась, и котенок тронул еще.
"Э-э, дружок, так не пойдет", - Катя не поленилась и перевесила сосульку повыше, потом сходила в комнату за туфлями, надела и снова уселась в кресло - болтать ногами и любоваться.
- Стихи тоже будут, - сообщила она. - И новая песня, мы на той неделе разучили.
- Ну, значит, точно без подарков не останетесь. Чем это твой кот вечно там шуршит? - папа отодвигает диван и достает старую газету. - Ты смотри, декабрьская, с праздничной программой, я ее тогда обыскался. И как она туда? Ума не приложу...
Папа чешет в затылке и идет к маме хвастаться находкой, а Катя берет с журнального столика новую газету и тихонько заталкивает за диван. Подумаешь - телепрограмма, ее дикторы каждый час объявляют, а бедному коту надо целый год чем-то шуршать!