Демарш и чёрная белочка
Зашёл к своим вчера, как стемнело. Переклинило меня, решил, что уже четверг. Хотя с утра знал, что среда. Наверное, дневной сон дурно повлиял на ориентацию во времени. И подремал-то всего ничего: с полчасика чистого времени, не больше. Максимум – часик. Но на закате. Не буду больше. Например, сегодня.
Папа с зайцем уроки делают. Бедный папа! Он и в своём-то счастливом детстве не очень увлекался выполнением домашних заданий вплоть до девятого класса, потом на него что-то нашло, а тут внезапно такие дела, когда уже и пенсия не за Гималаями, а наоборот: через 10+ лет. Где «плюс» - это то, что успеют добавить, пока он эту десятку добивать будет.
- Привет. Заяц, во сколько завтра идём в школу? – мне уже во вторник было известно, что относить тетради нам предстоит в пятницу.
- Деда, ты чего? – с тревогой посмотрел на меня ребёнок.
- Завтра же пятница? – до меня медленно, но уверенно начинало доходить, что в мои расчёты вкралась ошибка.
- Четверг! – с облегчением выпалил заяц и углубился в текст какого-то урока.
- Да? Тогда я пошёл.
Не знаю, кто из нас с ребёнком больше огорчился: мы же оба так хотели прямо завтра с утра, не позавтракав и толком не проснувшись, пройтись до школы и обратно, а оно вон как вышло…
А сегодня после магазинов пошёл проведать человека: он завтракать что-то подозрительно не приходил, а бабушка Т. слушала Джангирова – её в такие минуты лучше не отвлекать дурацкими вопросами. Дурацкие вопросы – это такие вопросы, которые задаю я.
Ребёнок, как и полагается, играет в компьютерные игры. Сосредоточен, но меня заметил. Поздоровались. Позитива на мордашке я не увидал. Не очень хороший знак.
- Ты завтракать собираешься?
- Я не хочу.
- Уже позавтракал?
- Нет.
- Ну, когда проголодаешься, звякни бабушке Т.
- Я не буду звонить…
- А дома есть что есть?
- Наверное…
- Хорошо. Короче, предложение в силе: если у вас ничего нет, позвонишь. А я пошёл.
Пойти-то я пошёл, но мыслишка в голову закралась. Дома у бабушки Т. спросил, не успели ли они с внуком повздорить? Оказалось, успели. Ещё вечером накануне.
- Я вчера неудачно пошутила. Принесла им пельмени. А он: «О, пельмени!» И тут я выдала: «А пельмени тому, кто работает. Папе. Ты учиться не хочешь, на поздний вечер всё оставляешь, говоришь, что самому учиться не получается, папа с работы возвращается усталый и ему приходится ещё и с тобой заниматься». Со мной он не хочет заниматься, потому что я до мелочей докапываюсь, стараюсь, чтобы и он не «на отвали» учил, а хорошо понимал материал. Сам – тоже: ему играть интереснее. Я сказала ему, что пошутила. Сегодня повторила это. Но он весь в демарше. Пусть».
- Ну, с голоду не помрёт: у них же есть что-то…
- Да. Котлеты. Правда, тоже мои. И он это знает. И суп. И тоже я готовила. Ничего, сегодня приезжают его мама и бабушка И., накормят, если что.
А сейчас она мне сказала, что снова заходила к ним. И он, едва услыхав, что дверь входная хлопнула, выскочил:
- Я уроки делать позже начну!
- Да мне всё равно, - ответила.
Демарш на демарш? Ну, не знаю… Завтра мы с ним пойдём тетрадки относить в школу, и нам никакой компьютер не помешает поговорить по душам. И ничто не помешает. Разве что отсутствие во мне педагогического таланта и любви к нравоучениям. Ну, ещё чёрная белка, если снова её увидим в скверике. Правду, оказывается, пишут, что хоть её ареал обитания Северная Америка и Алтай, но она совсем не вымирает, а напротив, отвоёвывает всё новые жизненные пространства. Вот и до нас добралась. Пространство, правда, здесь не ахи какое: призаводское, но – что есть.
- Смотри! Чёрная белочка!
- Да, вживую я вижу такую впервые. У нас только серые и рыжие водились раньше. Да я и рыжих, кажется, вживую не видел…
- Я видел! В Питере. И даже гладил.
- Я помню фотки, да.
- А у нас я вообще никаких не видел.
- Ну как же? Их на нашей улице уже несколько. Я одновременно трёх видел у соседей под орехом и на нём. Потом они убегают за забор, туда, где развалины большого дома…
- Там уже настоящий лес!
- Да. Но мы с тобой одну вместе видели. Правда, мёртвую.
- Не помню.
- Мы шли из школы, а она лежала под голубой елью возле профилактория. Мы ещё думали: отчего она умерла? Никаких ран не было, вроде…
- Убежала. Вот это хвост! – он у чёрной белки действительно был пушист, она его развернула веером и заскочила на дерево метрах в пяти от нас, спрятавшись за стволом. – Глупая, мы бы её не тронули.
- Ну, я не знаю за кошек, но собаки вполне могли бы.
- Она шустрая, на дерево забежит так, собака даже гавкнуть не успеет!
- Хорошо, если так.
Да, чёрная белка меня, конечно, может сбить с толку. А особенно он, если её увидит снова. Чем не повод внезапно переменить тему?
А сказать ему я хочу вот что: «Заяц, бабушка Т. тебе говорила, что неудачно пошутила. Но ты предпочёл обидеться. Или даже сделать вид, что обиделся – так ведь тебе удобнее: сиди себе, играй в своё удовольствие и на всех, кто требует заниматься уроками, обижайся. Только вот в чём дело, дорогой: ты вырастешь и тебя кормить будет уже некому. Придётся самому. Без знаний тебе в универ не поступить. Без диплома ты точно никому не будешь нужным на тех работах, о которых мечтаешь. Оно-то и диплом ничего на 100% не гарантирует: нужно и самому из себя что-то представлять и что-то уметь хорошо. Никому ты не будешь нужен, если не будешь представлять для работодателя какой-то ценности. Это жизнь. А жизнь, сколько ты на неё ни обижайся, этого не заметит. И извиняться не будет. Так-то вот».
Не знаю, удастся ли мне произнести весь монолог, не сбившись, как не знаю и того, повлияет ли он на пацана хоть как-то в лучшую сторону, но я буду стараться.