У Михаила Петровича и Александры Ивановны было пятеро детей. Два сына и три дочери. Почитай все уже взрослые. Старший – Алексей окончил техникум, отслужил в армии, женился и сам стал отцом. Следующие за ним Светлана и Татьяна готовились защищать дипломы в местном педучилище. Владимир – четвертый по счету ребенок поступил в ПТУ на тракториста, а младшая дочь – Оксана по окончании девятого класса собиралась поступать в мед на фельдшера. Обычная деревенская семья.
И вот, на сорок четвертом году жизни, понесла Александра Ивановна в шестой раз, родила мальчика, назвали Андреем, а еще через четыре года – еще одного, Егорку. Михаил Петрович был на пять лет старше супруги, ему тогда исполнилось пятьдесят три года. Радости и отцовской гордости не было предела. Шутка ли, младший сын – аж на семь лет моложе старшего внука! А вот здоровье Александры Ивановны после родов резко ухудшилось. Оказалась она на столе хирурга, и удалили ей почку. Но помирать нельзя, мальчишек надо вырастить. Пришлось поправляться. Вскормили Егорку коровьим молоком – свое-то пропало. И стали жить да радоваться.
Прошло несколько лет и все старшие дети обзавелись собственными семьями. Дочки вышли замуж и вслед за мужьями переехали в другой регион. Так получилось, что те оказались близкими друзьями и поселились в одном городе, недалеко друг от друга. Со временем перебрался поближе к сестрам и Владимир с молодой женой и маленьким ребенком. Дескать, условия там получше, да зарплата повыше. А в деревне остались «старики» с Андреем и Егоркой на руках и, через дорогу, Алексей со своим семейством.
В молодости Михаил Петрович был строгим родителем. Детей приучал к труду и дисциплине, требовал от них хорошей успеваемости в школе. А вот с младшими ослабил хватку, если не сказать, вовсе размяк. Если Андрею, хоть иногда приходилось выполнять некоторые домашние обязанности, то Егор в этом плане был практически неприкосновенен. Ведь он – младшенький, «последыш». А «последыша», как сказал один киногерой, «жальчее всех». В ту пору почти у каждого ребенка, если родители его откровенно не нищенствовали, была игровая приставка: «Soni PlayStation», «Sega», или, на худой конец, старая добрая «Dandy». Перейдя в четвертый класс, Егор настолько увлекся видеоиграми, что почти совсем забросил уроки. Письменные задания выполнял из рук вон плохо, а устные и вовсе оставлял без внимания.
– Отвечу то, что на перемене успею прочитать, – говорил он.
Как результат, целая куча двоек. В наказание за нерадивость отнял отец у нашего горе-школяра его любимую игрушку, а уже на следующее утро, встретив на улице Алексея, посетовал.
– Забрал я у Егорушки приставку, а он голову повесил как куренок издыхающий, не ест, не пьет, с места не двигается. Пришлось вернуть. Не могу я его наказывать! Сердце кровью обливается. Выправится как-нибудь сам. Поймет, что учиться надо… Он ведь играет в основном в те игры, где на машинах гоняют, и фильмы всегда только такие смотрит. Прирожденный автомобилист – прямо как я.
Испокон веку все животные в хозяйстве Михаила Петровича заводились для удовлетворения каких-либо бытовых нужд: коровы для молока, свиньи для мяса, собака – сторож, кошка – мышелов. Он считал блажью и глупостью, если какую-нибудь живность держали просто так, что называется, для души. Но, на старости лет, чтобы порадовать своих ребят, сам приобрел в ближайшем зоомагазине пару волнистых попугайчиков и даже белую домашнюю крысу. Попугаи были безымянными, их называли просто – мальчик и девочка, а крысеныша окрестили Гошей. Сначала к нему Михаил Петрович испытывал явное отвращение, считал его мерзким, гадким и противным. Но со временем обвыкся, стал брать на руки, гладить и ласкать.
– Вот ведь парадокс, – рассуждал он, сидя у печки с Гошей на руках и направляя в поддувало струйку сигаретного дыма, – в сарае и в кладовке я их ловлю, давлю, травлю, убиваю, уничтожаю, а этого вот сам кормлю да еще ласкаю и приголубливаю. А по сути, чем он от них отличается? Да ничем. Такой же в точности паразит и вредитель.
Следующей значимой покупкой в жизни Андрея и Егора стал мотоцикл. И не какой-нибудь там «Восход» или «Минск», а «Днепр» – большой, мощный и очень «прожорливый». Ни у кого из деревенских подростков такого не было. Правда, чтобы получать в достаточном количестве топливо наши юные мотоциклисты должны были учиться хотя бы без двоек.
По истечении следующих пяти лет Андрей успел отучиться в политехническом техникуме на электрика. Пусть не с отличием, но вполне достойно. Его фотография до сих пор красуется там, на стенде с надписью «Лучшие спортсмены 2008 года». Отслужил в армии. Как раз в этот период срок службы в вооруженных силах нашей родины сократили до одного года. Устроился работать на завод и стал жить отдельно.
Егор пошел по стопам старшего брата – выбрал ту же специальность. Окончил первый курс. И бурно отмечая в компании одногрупников это событие, делился своими планами на будущее.
– «Днепр» мой совсем разваливается. Нынче скажу бате, или пусть покупает мне другой мотоцикл, или я учиться не буду. Мне эта учеба нахрен не нужна. Если купит, тогда – да, а просто так, за здорово живешь я учиться не согласен! Нет мотоцикла – нет учебы!
Неизвестно, высказал он отцу свое требование или нет, но к осени заезженный «Днепр» был заменен на гораздо более «свежий» «Урал». Только вот порадоваться успехам своего младшего сына в учебе старику не пришлось. Он умер.
Еще смолоду Михаил Петрович любил крепко выпить. И мог выпить действительно много. Но даже его могучее здоровье к старости дало трещину. В последние годы после каждой попойки он мучился похмельем по трое суток кряду. А в то злополучное утро, наступившее вслед изрядному вечернему возлиянию, он попытался опохмелиться стаканом крепленого пива. «Лекарство» не успело подействовать. Старик припал грудью к столу, захрипел и скончался.
Получив вожделенный мотоцикл, Егор потерял отца. Зачем теперь хорошо учиться? Кому теперь это надо? Через силу, без всякого желания он проучился еще почти три года. А когда оставалось несколько месяцев до защиты диплома, был отчислен за неуспеваемость и плохую посещаемость.
Во время прохождения призывной комиссии его уличили в курении травки и поставили на учет в наркологический диспансер(с которого, по истечении положенного срока, за отсутствием повторных положительных проб, был благополучно снят). Егора признали негодным к военной службе с диагнозом гипертония.
В техникуме он восстанавливаться не захотел – решил поступить в ПТУ на сварщика. Дескать, там учиться проще будет. Но и здесь Егор едва не потерпел неудачу. Отучившись два с лишним года, он собирался уже забирать документы потому, что ему совсем не хотелось браться за дипломную работу. Только после продолжительных уговоров всех своих братьев и сестер, которые названивали каждый божий день, не давая ему покоя, Егор, все-таки, выполнил эту «треклятую» работу и защитил диплом.
Сварщик из него получился превосходный. Самым обычным сварочным аппаратом он может изготавливать из четырехмиллиметровой проволоки фигурки полевых цветов. Но по специальности работать не стал. Это ж как «впахивать» надо будет! Сварщики ведь целый день «держак» из рук не выпускают, а у него гипертония. Вместе с тем, никакая гипертония не мешала ему пьянствовать, скандалить и драться со своими собутыльниками. Мать, а он жил с ней и за ее счет, все прощала непутевому сыну. Она вообще всегда была человеком очень мягким и незлобивым. Про нее говорили, что она не то, что грубого или резкого слова никому не сказала, а за всю жизнь ни разу голоса ни на кого не повысила.
– Я ведь украл ее, – рассказывал однажды подвыпивший Михаил Петрович своим детям, – она за другого парня замуж выходила. Уже в сельсовет шли расписываться. И красавицей она никогда не была, и влюблен я в нее не был, а просто понял, что такой покладистой жены, такого золотого характера никогда и нигде мне больше не найти. Взял и украл, и сам на ней женился…
Если кто-то в присутствии Александры Ивановны вслух порицал ее младшего сына, она всякий раз со слезами на глазах вступалась за него.
– Да вы что! Он ведь бедный жить не хочет! Неужели не жалко его?
После очередного запоя, сопровождаемого истериками и постоянными жалобами на «это проклятое государство», общество, да и на весь мир, который – бардак, Андрей не выдержал и отвез брата к знаменитой на всю область «бабке-шептунье». И та сотворила чудо. Она сумела «заговорить» Егора от пьянства. Прежде регулярно напивающийся до непотребного состояния, он совсем отказался от алкоголя.
С тех пор жизнь Александры Ивановны потекла гораздо спокойнее. Егор больше не водился с пьяницами, не дрался и не скандалил. Вечер и большую часть ночи он просиживал за компьютером, совершенствуя свои навыки игры в «World of Tanks», а днем отсыпался. Всю скотину ликвидировали еще после смерти Михаила Петровича, а со стиркой, готовкой и уборкой хозяйка потихоньку управлялась сама. Жили на ее пенсию, которая хоть и маленькая, но если не пропивать, то на самое необходимое хватит. Иногда Егор заводил свой мотоцикл и вихрем проносился вокруг деревни – «чтобы не заржавел», после чего снова погружался в мир танковых сражений. Еду мать подавала ему прямо к компьютеру, а он временами на нее раздраженно покрикивал: «Куда столько набухала?! Не сожрать» или «Кофе слишком горячий, молока долей!». Но на такие мелочи Александра Ивановна не обращала внимания: «Трезвый-то пускай кричит. Заслужила, значит. В самом деле, кипяток принесла. Как такое пить?».
О том, чтобы устроиться на работу Егор не хотел и слушать.
– Какой в этом смысл? Чтобы купить нормальную машину надо лет пять вкалывать, квартиру – двадцать пять. А через тридцать лет нафига оно мне все это нужно будет, когда уже жить два понедельника останется. И в кредит я залазить не хочу – это долговое рабство на всю жизнь.
– Но ведь другие как-то живут, – потупившись, говорила мать.
– Пусть другие живут, как хотят, а я – не согласен.
Чтобы брат окончательно не «прокис» от скуки и безделья Андрей купил ему хоть и старенький, но еще довольно крепкий автомобиль. Перебрав двигатель и переварив кузов, Егор на своей «ласточке» попробовал подрабатывать таксистом. Но от этой идеи очень быстро пришлось отказаться. На такой работе машина постоянно «сыпалась», а заработка едва хватало на бензин и запчасти.
Еще с похорон Михаила Петровича дочери начали уговаривать Александру Ивановну переехать к ним, как говорится, на ПМЖ. К тому времени старшая из них Светлана – овдовела, а Татьяна с Оксаной развелись со своими мужьями. У Татьяны большой дом, больше ста квадратов, стало быть, жить есть где, и без пригляда не останешься. Мать была очень рада такому предложению, но все откладывала переезд. Сначала ждала, когда Егор отучится и получит профессию, потом, когда Андрей с Егором женятся и обзаведутся собственными семьями. Андрей, в конце концов, женился и подарил ей маленькую внучку, а Егор ни о чем подобном и не помышлял. Все тщательно обдумав и взвесив, Александра Ивановна сказала, что согласна переехать при условии, что Егор будет жить с ней. Тот же, в свою очередь, долго отказывался, говоря, что лучше один в деревне останется и с голоду здесь умрет, но потом все же согласился.
Отправили вещи по железной дороге. На дом повесили замок. Ключи оставили Андрею. Сели в машину и отправились в дальний путь.
На новом месте Егора почти сразу устроили на работу. Владимир договорился, чтобы его приняли рабочим на местную птицефабрику, на которой последние несколько лет трудился он сам. После первой же получки Егор написал заявление по собственному желанию, объяснив свой уход тем, что зарплата не соответствует выполняемой работе. Но совсем без дела он не остался. Ему удалось довольно близко сойтись с Олегом, единственным сыном Татьяны, который тоже не хотел никуда устраиваться на работу. Его гордый нрав не позволял ему терпеть над собой никакого начальства. Он не мог заставить себя подчиняться кому бы то ни было. Этот предприимчивый молодой человек устроил у себя в гараже что-то вроде мини станции техобслуживания и нелегально занялся ремонтом легковых автомобилей, а Егор стал ему в этом помогать. Ковыряться в «потрохах» машины – что может быть интереснее и приятнее?! Это и работой-то не назовешь. График свободный, оплата сдельная… Появились кое какие деньги. Немного конечно, но все же лучше чем ничего. А еще Владимир стал время от времени подбрасывать возможность заработать «небольшую копейку». Он в выходные дни подрабатывает каменщиком и ему нужен подсобник: замесить раствор, подать кирпич и прочее. Раньше для этого приходилось нанимать кого-нибудь из местных алкашей, а теперь под рукой есть Егор, который до смерти не любит тупую физическую работу, но ради старшего брата и нескольких тысяч рублей готов потерпеть…
Так прошел год. За все двадцать восемь лет своей жизни Егор никогда не покидал родную деревню дольше, чем на неделю, а тут – целый год! Да, рядом была мать, и брат, и сестры, и племянники с племянницами, но чего-то не хватало. Чего-то важного и очень-очень нужного, а чего именно – он и сам не знал. Его неодолимо потянуло на родину. Охота пуще неволи, собрался и поехал.
Навестил Андрея, заглянул поздороваться к Алексею и его сыновьям и отправился домой. За прошедший год отчий дом обветшал и осунулся. Нежилые здания почему-то очень быстро приходят в упадок. Два с лишним месяца прожил здесь Егор почти в полном одиночестве. Иногда к нему заходил Алексей спросить – не надо ли чего, иногда заезжал Андрей, время от времени заглядывали деревенские алкоголики – его бывшие собутыльники, спрашивали закурить, интересовались: как жизнь? и надолго ли приехал?
Чтобы не так скучно было коротать время он купил новый телевизор и игровую приставку. В какие-то дни с утра до вечера валялся на диване или играл. Порой брался чинить мотоцикл, тот после годичного простоя никак не хотел работать как следует. А иной раз на него находило что-то невероятное, чего раньше за ним не водилось никогда. Совершенно неожиданно Егор начинал наводить порядок, мыть полы и протирать пыль. Снаружи он обновил обсыпавшуюся во многих местах штукатурку и побелил стены, а в подполье восстановил разрушенную весенними водами кирпичную кладку. Ведь жить Егор здесь не собирается. Для чего была проделана столь обширная работа? Кто-то предположил, что он готовит дом для продажи. Но это невозможно, потому что этот дом принадлежит сельсовету. А может быть это старое сооружение является для Егора чем-то гораздо более дорогим, чем какие-либо материальные ценности? Чем-то таким, о чем поется в песне:
У каждого из нас на свете есть места,
Куда приходим мы от всех отъединиться,
Где память как строка почтового листа
Нам сердце исцелит, когда оно томится…
Местные никак не могли понять, в чем смысл его затворнического пребывания в отчем доме? Одни думали, что Егор останется здесь навсегда, устроится на работу и, впоследствии, женится. Другие опасались, не наложил бы он на себя руки.
Тем временем наступила поздняя осень. Вплотную подошли холода. Егор погрузил в машину телевизор и игровую приставку, отдал Андрею ключи от дома и уехал. Как дальше сложится его жизнь? Появится ли он еще когда-нибудь в наших местах? Кто знает…
(Фото из Интернета)