( Фрагмент из незавершенной книги автора "Воспоминания об Афоне и его небожителях")
В Свято-Пантелеимоновом монастыре духовник Макарий рассказал мне в 2001 году, что в последнее время на Святую Гору приезжают многие молодые люди, желающие принять монашество. Среди них и 31-летний монах Серафим из РПЦЗ, живущий затворнической жизнью в пещере на мысе Каруля (Карулия). Это общежительный скит на Афоне, относящийся к Великой Лавре. Он расположен на юго-западной стороне Афонского полуострова. Это место на Афоне весьма труднодоступное, но здесь издавна подвизались русские монахи. Сегодня здесь в одиночных келиях (каливах)живут 11 монахов, среди которых и монах Серафим, с кем я познакомился в Русском монастыре, куда он пришел на службу. С его слов, он родом из украинского города Кировоград, где воспитывался в православной семье. Несмотря на возникшие в школе проблемы, где пионеры и комсомольцы хотели его "перевоспитать" и где атеистически настроенные педагоги и классный руководитель с ним "воевали". Однако Ростислав Шелков (это мирское имя монаха Серафима) твердо шел по духовному пути. Выпускнику школы вручили плохую характеристику ("почти как "волчий билет", уточнил монах). Ростислав неведомыми путями оказался в США, где получил духовное образование. А до этого он окончил учебу в советском мединституте и получил диплом детского врача -терапевта. В 1991 году он прибыл на Афон, где принял монашество с именем Серафим. Его духовный отец - архимандрит Роман Берестов, от упоминания имени которого в Пантелеимоновом монастыре иеромонах Макарий и другие морщили нос и отворачивались от собеседника. Они же не приветили и монаха Серафима, которому не разрешается ночевать в монастыре, но участвовать в праздничном богослужении и последующей трапезе дозволяется.
Монах Серафим не обращал на внимания на холодное к нему отношение со стороны руководства русской обители. Он согласился после окончания трапезы сопроводить небольшую группу паломников и показать им в Карулии свою одиноную пещеру. В числе этой группы, которая отправилась на пароме с монахом-пещерником, оказался и я. Меня интересовало, почему этот молодой человек покинул "грешный мир" и удалился в афонскую пещеру от других своих братьев-монахов "спасать свою душу"? Безумие это или подвиг? И в чем выражается этот "подвиг"?
Условия в Карулии, как говорят все монахи, очень суровые, но все трудности монах Серафим, с его слов, "претерпевает с Божией помощью". Летом здесь - зной от раскаленных скал, а зимой, что почувствовал и я на себе, Карулию обнимает холодный ветер и влажный воздух пронизывает одежду.
Голые отвесные скалы вырастают из пропастей и морских глубин. Небольшая пещера монаха, которую Серафим называет своим "ласточкиным гнездом", находится на 75-метровой высоте от уровня моря. Сюда легко долетают только птицы, а человеку, если он не альпинист-профессионал, приходится добираться с трудом. Да с каким трудом!? Сначала от маленькой пристани надо круто подниматься в гору, а потом спускаться почти по отвесной скале, держась руками за натянутые цепи. Руки в перчатках мерзнут от ржавого металла, поэтому лучше держаться за звенья цепей голыми руками. Пальцы примерзают к цепям , и ты опять достаешь ператки. Не каждый может добраться до келии отца Серафима, тем более - нести за плечами рюкзак с провизией, а еще и иметь при себе сумку. Карульский житель обычно поднимается в свою пещеру с грузом за спиной до 30 или 50 кг. С трудом в это веришь.
-Ничего себе! Нужно иметь отличную физическую подготовку, а не мои мускулы, как у петуха колено, - шутит один из нас.- Страшно. Спаси нас Господи!
Вид из пещеры завораживает. Летом, говорит отец Серафим, "красОты моря и неба пленяют душу":
-Особенно вечерами, когда после мирного заката вокруг скал наступает царственный, даже - какой-то неземной покой. Между вечерними облаками видишь тонкие световые эффекты...
Однако и в зимнее вечернее время чистое небо усыпано яркими звездами. При луне море похоже на расплавленное серебро. Оно сверкает розовато-желтыми жемчугами. Когда поднимается ветер, то постукивает входная деревянная дверь. В самой пещере, по мнению монаха, - "блаженное уединение". В маленькой келии размерами 1,5 на 2 метра имеется лишь старый топчан с жестким матрацем и маленький алтарь у изголовья. Свет простенькой лампады освещает бумажные иконки, а еще какие-то косточки и два черепа.
- Они принадлежали тем монахам, кто здесь некогда жил в отшельничестве. Их имена мне неизвестны,- пояснил монах.- А это моя "кухня"...
Она похожа на угол, где установлена маленькая туристская плита. Есть небольшой газовый баллончик. На плите отец Серафим готовит себе скудную пищу из консервных банок. Если верить монаху, он принимает пищу всего один раз в день. Обычная его трапеза - бобы, овощи, фрукты и каши. По церковным праздникам он вкушает рыбу, чаще из плоских консервных банок. Утром и вечерами пьет чай из металлической кружки. Посуда тоже металлическая, вилку не использует и ест только деревянной ложкой. Воду в пластмассовых бутылках привозит из Дафни, но это бывает редко. аще собирает воду в маленькую цистерну с так называемой "крыши" во время дождя и снегопада. Запахи мяса и колбасы монаху "не знакомы". Редкого гостя угощает "афонским пирожным" в металлической мисочке - то есть обыкновенным сухарем, намоченном с одной стороны в кипятке и покрытом сгущенным молоком. По афонской традиции за гостем монах ухаживает с радушием и братолюбием. Если в келии есть греческие водка или вино, рахат-лукум и орехи, то они тоже используются во время угощения. О том, где его отхожее место с туалетной бумагой и как справляют нужду "хозяин" и его гости, даже не спрашиваю монаха - можно догадаться. Умывальника тоже не видел. Может, протирает себя лосьоном для лица? - это тоже неуместный вопрос.
На все работы, называемые трудовыми послушаниями, у монаха Серафима уходит только часа четыре в день. Спит в одежде на овчинной или козьей шкуре тоже мало: основное дело монаха - это молитва. Одеяло ватное на топчане засаленное и грязное. Ложится спать он в 21 час по местному времени и встает в час ночи по будильнику. До пяти утра, говорит Серафим, перед так называемым алтарем читает по четкам Иисусову молитву. Он стремится сосредоточиться на своих прошлых и настоящих грехах и осмыслении всей своей жизни: "стараюсь всегда в покаянии видеть свое ничтожество". На первом месте у него погружение в молитву и стремление в медитации приблизиться к Богу.
С пяти и до семи часов утра читает акафисты и Евангелие. После этого послушания (примерно с 13 до 14 часов) тоже совершает молитвы и записывает свои помыслы, которые называет "прилогами". Один раз в неделю, по воскресеньям, Серафим отправляется к своему духовному отцу, архимандриту Рафаилу Берестову, живущему недалеко от болгарского монастыря Зограф. Здесь отец Серафим участвует в богослужении, исповедуется, причащается и беседует с духовным наставником. После этого возвращается на катере (проезд для монахов бесплатный) в свою карульскую пещеру. До следующей встречи с отцом Рафаилом монах неукоснительно выполняет то, что подсказал или посоветовал ему духовник.
...По утрам, рассказал нам Серафим, кричат морские птицы, бывает, что ко входу в пещеру подползают змеи ("монахов они не кусают"). Однажды монаха укусил скорпион ("за мои забытые или не исповеданные грехи" - уточнил хозяин пещеры), и он две недели находился в больнице в Салониках.
- Духовная жизнь на Афоне не сравнима с мирской в городе, а потому не мог дождаться выписки, - признался монах-пещерник. Его влечет только уединенный образ жизни , а потому он "молил Бога о прощении грехов, чтобы поскорее удалиться из города и взобраться по цепям в свою пещерку..." Здесь, вдали о людей он ведет "душеспасительный" образ жизни, которая кому-то может показаться "безумной" и совсем не подвигом.
Судя из рассказа монаха, пустынножительство является для него нормальным образом жизни:
- Cлава Богу, я сохранился по Божией милости в девстве. Молюсь постоянно. Хоу в короткой по времени жизни на земле спасти свою душу. Всех нас впереди ждет вечность. Или с Христом, или с мучениями...
- Однако всем ли для спасения души надо уезжать на Афон или удаляться в пещеру? Бога везде много. И в Карулии, и в Кировограде, и в Джорданвилле...
-Нет, конечно, спасаться можно и в миру. Не каждый может жить так, как я живу. Неподготовленный человек может повредиться умом здесь, в пещере. Может впасть в бесовское обольщение.
- И как это упредить? Опять четки тянуть?
- Да нет! все вопросы определения духовной жизни, жить ли в миру, на Святой Горе Афон или в заброшенной пещере надо обязательно решать только со своим духовным отцом. Только он и может дать все наставления на сей счет.
- Глубоко духовных и монахолюбивых старцев не так-то легко найти в миру. Вот и воспитываешь себя по книгам.
На прощанье отец Серафим после долгих уговоров позволил себя сфотографировать. Уговаривать взять для всяких нужд новые выпущенные в Европе деньги - евро- не пришлось. Монах заранее припас для своих гостей пачку своих фотоснимков, где его сфотографировали в пещере. Получил и один цветной снимок. Монах проводил к пристани, подарил лавровую веточку, три лимона и иконку. Так поступают и другие афонские жители, когда прощаются с гостем с "материка". Серафим тоже принял в подарок для хозяйственных нужд дорожную сумку с ремнями и прочными ручками: легко будет подниматься в гору с вещами или провизией. Перекрестил и благословил на обратную дорогу в Пантелеимонову обитель.
За кормой катера остались зелено-голубой шлейф бурлящей воды, былые крылья кричащих чаек и черная фигура монаха, поднимающегося в свою заоблачную пещеру. Чудак или монах с чудинкой!?
- А постареет, как он ослабший и бедный будет с грузом взбираться наверх? - спросил я себя. И, помолчав, ответил:
- Впрочем, как говорят монахи, Бог все устроит...
P.S. Через год я вновь паломничал на Афоне, но монаха-пещерника нигде не нашел. Мне сказали, что "монах-пещерник уехал в свою Америку".
Примечание
Впервые этот материал под названием "Монах-пещерник Святой Горы Афон" опубликован в русскоязычном ж. "Радуга" в 2002-м году.