Белый свет истекал из того, что меж нами было,
растворяясь в чёрном массиве того, что могло бы быть.
Тьма в темнице памяти не более чем чернила,
в какие перо обмакивает рука судьбы,
прежде чем записать продолженье сюжета
жизни – моей, твоей и, возможно, нашей...
Когда на луговую зелень и цветень лета
природа накидывает простыню белизны ромашек,
хочется не плашмя, а непременно навзничь,
руки раскинув, упасть и, в небесной выси
взглядом блуждая, устроить душе праздник,
радостью заполняя себя и мысли:
все, от самой малюсенькой до огромной,
от фантастически-невозможной и до простой.
Промежуток промеж наступлением и обороной
скрыт от нас некой тайной тумана, но он не пустой.
Речь, конечно же, не о театре военных действий:
это тепло признаний наступает на холод страхов.
Дожившие до взрослых внуков, сами опять как дети.
Но крестят украдкой лбы, вспоминая, что станут прахом.
Однако уже не боятся означенной перспективы,
ибо светит им белый свет глубоко внутри.
Всё, что было меж нами, зародило в душе мотивы
симфонии жизни и красок закатной зари.