Магвайр Грегори
Посвящение
Кэсси Джонс
Эпиграф
[Он] … имел магический взгляд на работу слов, что “трудно представить себе более благородную магию”, чем перспектива спасения, которое не только для нас.
— Майкл Вуд, в Лондонском обзоре книг, об оценке Фрэнком Кермоудом И.А. Ричардса из документов Бери-Плейс, Мы верим объяснению, которое мы слышим последним. Это один из способов, которым повествование влияет на наше восприятие истины. Мы жаждем завершенности, конца интерпретации, не видя, что и это, связывание всех незакрепленных концов в последней главе, - всего лишь уловка рассказчика. Устройство работает вопреки опыту, не так ли? Время никогда не упрощает — оно распутывает и усложняет. Виновные появляются повсюду. Сюжет не делает ничего, кроме усложнения.
— Мишель де Крецер, Дело Гамильтона
Время ведьм
Примечание для читателей
Наша история до сих пор:
Ведьма начинается с рождения зеленокожего ребенка, Эльфабы Тропп, позже известной как Злая ведьма Запада, и изображает ее невероятную дружбу с Галиндой с Нагорья и ее роман с Фиеро Тигелааром. Прибывший Волшебник страны Оз укрепляет свою власть в Изумрудном городе и во всей стране Оз. Под управлением Злой Ведьмы Востока Нессарозы Тропп, Страна Манчкинов отделяется от страны Оз. Роман заканчивается Рассказом о Дороти, когда Эльфабе тридцать восемь лет, а ее сыну, Лиру Троппу, четырнадцать.
Сын ведьмы рассказывает историю жизни Лира, раскрывающуюся в воспоминаниях, в то время как брат Эльфабы Шел укрепляет свои позиции в Изумрудном городе, особенно против Страны Жевунов. Осиротев в четырнадцать лет, без руководства или покровительства, Лир попадает в армию, возглавляет рейд против Кводлингов и уходит в самоволку, в конечном итоге возглавляя протест против своего дяди Шела, ныне императора страны Оз. Сын ведьмы завершается появлением ребенка — зеленокожей дочери, рожденной от Лира и Кэндлы, в Квадлинге. Лиру около двадцати четырех.
Лев Среди Людей относится к Трусливому Льву, известному как Бррр. Его история рассказывается попеременно с историей древнего оракула Якиль. Бррр размышляет о своей роли в деле Дороти, о своем возвышении и падении в обществе, а также о том, как он заключил сделку с магистратами Изумрудного города, чтобы избежать тюремного заключения. Охотясь за таинственным оракулом Яклем, он находит потерянный Гриммуар в придачу. В конце романа стычка между взбунтовавшимися жевунами и военными Изумрудного города грозит перерасти в полномасштабную гражданскую войну. Оказавшись в самой гуще восстания, Бррр сбегает вместе с труппой, которая сопровождает Часы Дракона Времени.
Из страны Оз начинается через несколько месяцев после завершения Льва среди людей.
Краткий очерк тронных министров страны Оз
Дополненный примечаниями об отдельных инцидентах, представляющих интерес для студентов, изучающих современную историю.
Хроника ОЗМЫ
• Создан матрилинейный дом Озмы.
Линия Озмы происходит от клана гилликинцев. Линия Озмы претендует на легитимность благодаря предполагаемым божественным связям с Лурлиной, легендарной создательницей страны Оз. В зависимости от аргументации историки признают от сорока до пятидесяти законных Озм и их регентов.
• Последняя Озма, Озма Типпетариус, рождена от Озмы Желчной.
Озма Желчная умирает в результате несчастного случая, связанного с отравлением крыс в ризотто. Ее супруг, Пасториус, становится регентом Озмы во время несовершеннолетия Озмы Типпетариус.
• Пасториус правит центральной страной Оз.
Регент Озмы переименовывает деревушку, известную как Колючие Луга, рядом с древним кладбищем Открытых гробниц, в Изумрудный город (ИГ). Объявляет ИГ столицей объединенной страны Оз.
• Начинается Великая засуха.
• На воздушном шаре Оскар Зороастр Диггс прибывает в Изумрудный город.
Диггс успешно устраивает Дворцовый переворот. Пасториус убит, а младенец Озма Типпетариус исчезает. Предполагается, что она убита, возможно, в тюрьме Саутстейрс (построенной над Открытыми гробницами), хотя ходят слухи, что она лежит заколдованная в пещере, ожидая своего возвращения в самый темный час страны Оз. Диггс становится известен как Волшебник страны Оз.
ВОЛШЕБНЫЕ ГОДЫ
• Реконструкция Изумрудного города завершена.
• Волшебник страны Оз приказывает построить кирпичную дорогу в Йелоу.
Это служит дорогой для армий ИГ и помогает в сборе местных налогов с ранее независимого населения, особенно в Стране Квадлингов и на восточных склонах Великих Келлов Винкуса.
• Приняты законы, неблагоприятные для животных. (Акты "Вежливости по отношению к животным.)
Социальные волнения, вызванные Великой засухой, способствуют созданию атмосферы отпущения грехов и истерического патриотизма.
• Страна Манчкинов отделяется от страны Оз.
Под управлением Нессарозы Тропп, ее высоко преосвященства Манчкинленда, отделение Свободного государства Манчкинленд проходит с минимальным кровопролитием. “Житница страны Оз” поддерживает непростые торговые отношения со страной Оз.
• Нессароз Тропп умирает.
Прибытие в страну Оз пришельца, Дороти Гейл из Канзаса, приводит к смерти высоко преосвященствао. Хотя ходят слухи, что ее сестра Эльфаба Тропп вернется в Страну Манчкинов, чтобы развернуть более агрессивную кампанию против ИГ, чем когда-либо делала Нессароза, такие прогнозы оказываются беспочвенными.
• Эльфаба Тропп побеждена.
Так называемая Злая ведьма Запада, бывшая агитаторша, а ныне затворница, побеждена могущественной Дороти Гейл.
• Волшебник страны Оз отрекается от престола.
Волшебник удерживал власть почти сорок лет. Причины его ухода остаются предметом спекуляций.
ДВОЙНОЕ МЕЖДУЦАРСТВИЕ
• Леди Глинда Чаффри, урожденная Апленд, ненадолго назначена министром трона.
Неблагоприятные законы о животных отменены, но малоэффективны; Животные по-прежнему скептически относятся к своим шансам на реинтеграцию в человеческое общество в стране Оз. Многие отказываются возвращаться в страну Оз из Страны Жевунов, где они нашли убежище.
• Страшила сменил Глинду на посту тронного министра.
Страшила, фигура неопределенного происхождения, как часто предполагают, был назначен на пост тронного министра дворцовыми чиновниками, симпатизирующими Шеллу Троппу, младшему из трех братьев Троппов. Страшила оказывается слабой фигурой - соломенным человеком, как в переносном, так и в буквальном смысле, - хотя его возвышение позволяет Шелл Тропп избежать необходимости оспаривать лидерство у популярной леди Глинды. Местонахождение Страшилы после окончания его сокращенного царства так и осталось неизвестным.
Некоторые историки считают, что Страшила, занимающий пост Тронного министра, - это не тот Страшила, который подружился с Дороти, хотя это утверждение основано на косвенных доказательствах.
ИМПЕРАТОР АПОСТОЛ
• - Шел Тропп вступает в должность престольного министра Оз.
Шел требует права на восхождение благодаря ловкому манипулированию дворцовыми чиновниками. Он называет себя "Императором апостолом" благодаря грозной набожности и священному избранию.
В отместку за вылазку в страну Оз группы партизан Манчкинленда, Шелл санкционирует вторжение в Манчкинленд с целью присвоения Тихого озера, самого большого озера Оз.
ПРОЛОГ
Кондуктор сказал им, что Дороти Гейл и ее родственникам потребуется три дня, чтобы добраться до гор на поезде из Канзаса.
Что бы ни говорил школьный учитель о Галилее, Копернике и других неудачниках, любая дурацкая теория о том, что мир круглый, опровергалась геометрическим инструментом грохочущего поезда, примененным к скудным фактам прерии. Дороти наблюдала за орлами и ястребами, парящими слишком высоко, чтобы отбрасывать тени, она наблюдала за возвращающимися жаворонками и голубыми птицами, и ей было интересно, что они знают о форме мира и расскажут ли они ей когда-нибудь.
Затем Скалистые горы начали покрываться льдом вдоль весеннего горизонта за городом Денвер, известным недавней стрельбой. Дядя Генри никогда не видел такого зрелища. Он заявил, что озадачен их высотой.
- Они определенно напоминают мне Великих Келов из страны Оз, - согласилась Дороти, - хотя Келы почему-то выглядели менее властными. Она попыталась проигнорировать взгляд, которым дядя Генри обменялся с тетей Эм.
Некоторые перевалы были занесены снегом, даже в начале апреля поезд продвигался медленнее, чем обещало расписание. Тетя Эм беспокоилась, что их гостиничный номер будет отдан. Дядя Генри ответил попыткой проявить смекалку.
-Я телеграфирую вперед при следующей возможности, Эм. Успокойся и наслаждайся нацией.
Какая шарада, что они привыкли устраивать воображаемые праздники. Дороти знала, что у них было немного лишних денег на крайний случай. Они тратили свои сбережения.
Поезд пыхтел по долинам, шумным от несущихся вод, медленно двигался по эстакадам, словно проверяя их на предмет покупки. Он карабкался вверх по склонам. Однажды пасмурным днем он маневрировал через столько поворотов, что путешественники потеряли всякое представление о востоке и западе. Сидя на своем месте, Дороти тихонько напевала. Однажды ей показалось, что она увидела замок на горном хребте, но это было всего лишь сложное скальное образование.
-Но я никогда раньше не видела скалу, похожую на замок, - весело сказала Эм.
-Вы никогда не видели замка, - подумала Дороти и постаралась не разочароваться.
Они с трудом пробирались через Неваду с ее коричневатой весной и наконец спустились в Калифорнию через территорию фруктовых садов и виноградников. Когда поезд остановился у Сакраменто, чтобы зажечь трут, Дороти увидела белого павлина, шагающего по рельсам, словно генерал, осматривающий свои войска. Он остановился у ее окна и раскрыв хвост показал невозможную вышивку. Она могла поклясться, что это Белый павлин и что он заговорит. Но Тотошка начал тявкать в открытое окно, и Птица свернув свой хвост отошла от вагона.
В конце концов поезд пожал плечами и въехал в Сан-Франциско, город настолько большой, грязный и сбивающий с толку, что Генри осмелился пробормотать:
-Это лучше вашего старого Изумрудного города, я ручаюсь.
-Генри, - сказала его жена поджав губы.
Они нашли свой отель. Клерк был достаточно милым, опрятным молодым человеком, чьи губы были не столько поджаты, сколько накрашены. Он простил их задержку, но больше не мог предоставить им номер всего на один пролет выше, как им было обещано. Тетя Эм отказалась пользоваться гидравлическим лифтом мистера Отиса, поэтому им пришлось подняться на пять пролетов. Они несли свои собственные сумки, чтобы избежать необходимости давать чаевые.
В тот вечер они ели "Кайзер ролз", купленные на вокзале. Весь следующий день они пробыли в каторжно-строгой комнате отеля, пока тетя Эм оправлялась от нервного напряжения, вызванного раскачиванием железнодорожных вагонов. Она не могла вынести, когда ее оставили одну в гостиничном номере в их первый день, не тогда, когда казалось, что все здание раскачивается и дергается, как это было в поезде.
Дороти не терпелось пойти и посмотреть, что она сможет увидеть, но они не позволили ей выйти одной.
- Город - это не прерия, - провозгласила тетя Эм сквозь влажную мочалку, проложенную от лба до подбородка, - Не место для скомпрометированной девушки без капли городского ума.
Весенний воздух, ворвавшийся в открытое окно на следующее утро, оживил тетю Эм. Все эти ароматы попадающие наверх пахли сиренью, маслом для волос, конским навозом и горячими хлебцами на закваске. Воодушевленные, жители равнин отважились выйти на улицу. Дороти несла Тотошку в плетеной корзинке, как в старые добрые времена. Они подошли к каретному входу знаменитого отеля "Палас" и притворились, что ждут друга, чтобы хоть мельком увидеть греховные излишества. Какую совершенную бесцеремонность они демонстрировали, украдкой поглядывая через открытые двери на папоротники в горшках, обрывки ржаво-красной бархатной драпировки, полированные дверные ручки. А также сверкающие ожерелья, серьги, запонки и рубашки джентльменов, накрахмаленные так чисто, что на них было больно смотреть.
- Достаточно умна, - сказала тетя Эм, - для таких, кто чувствует необходимость прихорашиваться на публике.
Она была взволнована и одновременно пренебрежительна, подумала Дороти, значительное достижение для простодушной женщины.
- Отель "Палас" очень хорош, — сказала Дороти за обедом — сосиска и роскошный апельсин из магазина недалеко от Юнион—сквер, - но Дворец императора в Изумрудном городе такой же великолепный.
- Я буду в полном порядке, - Тетя Эм побледнела, - Я буду рада, Дороти, если после всего, что мы заложили в эту экспедицию, ты не будешь настаивать на том, что увидев Сан-Франциско, станешь сравнивать его с каким-то воображаемым потусторонним миром. Я буду совсем, совсем в порядке.
- Я ничего такого не имею в виду, - сказала Дороти, - Пожалуйста, я буду вести себя тихо. Это правда, я никогда не видела ничего похожего на это.
- Мир достаточно прекрасен и без того, чтобы тебе приходилось изобретать альтернативу, - сказал дядя Генри. К этому времени он уже устал, да и не был здоровым человеком, и потянулся, чтобы изложить все начистоту, пока было время.
- Кто возьмет тебя в жены, Дороти, если ты уже предалась иллюзиям и видениям?
- Ловушки нечестивого, - подхватила тетя Эм, выплевывающая апельсиновое семечко на улицу, - Мы были добры, Дороти, и мы были терпеливы. Мы сидели, молча, и ждали. Ты должна оставить развращающий кошмар страны Оз позади. Закрой это за дверью и никогда больше не говори об этом. Или ты окажежься запертой в нем. Одна. Мы не собираемся жить вечно, и ты должен научиться справляться в реальном мире.
- Я должна предположить, что я слишком молода, чтобы думать о браке.
- Тебе уже шестнадцать, - огрызнулась ее тетя, - Я вышла замуж в семнадцать.
Глаза дяди Генри весело блеснули, и он одними губами сказал Дороти через голову жены: "Слишком молода".
Дороти знала, что они принимают ее интересы близко к сердцу. И это правда, что с момента ее возвращения из страны Оз шесть лет назад она оказалась редким созданием, причудой природы. Ее дядя и тетя не знали, что с ней делать. Когда она появилась на горизонте, пересекая прерию пешком — без обуви, но с Тотошкой в руках — достаточно долго после того, как дом дяди Генри и тети Эм был унесен, чтобы они построили себе замену, — ее возвращение считалось статистически невозможным. Кто умчится на ветрах в смерче и вернется, чтобы рассказать об этом? Хотя канзанцы придают большое значение понятию откровения, они скептически относятся, когда их просят принять любое евангелие из цельной ткани, не измеряемое медными гвоздиками, которые они сами втиснули в прилавок с галантереей. Так что по возвращении Дороти встретили не как призрака или ангела, не благословенного Господом и не спасенного тайным договором, который она, должно быть, заключила со Злым. Просто расстройство, заключили добрые люди округа. Затерялась в большой толстой голове.
Местные школьники, которые раньше часто обходили Дороти стороной, теперь безвозвратно отказались от своей политики избегать ее. Они были единодушны, но молчали об этом. В конце концов, они были христианами.
Она научилась держать Оза при себе, более или менее; конечно, кое-что выскользнуло наружу. Но она не хотела, чтобы ее считали странной. Она начала петь по дороге домой из школы, чтобы скрыть тот факт, что никто не хотел идти с ней. И теперь, когда она закончила школу, казалось, что не было соседей, которые могли бы терпеть ее общество достаточно долго, чтобы признать ее годной для замужества. Итак, дядя Генри и тетя Эм делали эту последнюю отчаянную попытку доказать, что будничный мир Господа Бога Всемогущего был достаточно богат и прекрасен, чтобы удовлетворить любопытство Дороти к чудесам. Ей не нужно было продолжать выдумывать невозможную чушь. Она продолжает болтать об этом лихорадочном сне о стране Оз, и она будет старой девой, которой не с кем будет петь, кроме костей Тото.
Они катались на канатных дорогах.
- Ничего подобного нет в стране Оз! - сказала Дороти, когда машины зуб за зубом пробирались вверх по склону, а затем нырнули вниз.
Они отправились на Рыбацкую пристань. Дороти никогда раньше не видела океана, как и дядя Генри или тетя Эм. Человек, который продавал им куски жареной рыбы, завернутые в газеты, заметил, что это не океан, а просто залив. Чтобы увидеть океан, им нужно было бы отправиться дальше на запад, в Президио или в парк Золотые ворота.
Из-за более красивого названия они направились в парк Золотые Ворота. Полицейский сказал им, что, когда насаждалась длинная полоса зелени, город еще не расширился на запад за улицей Дивизадеро, и все, что находилось за ее пределами, было известно скваттерам и местным жителям как Внешние земли.
- О? - спросила Дороти с возрастающим интересом, - Вот где ты найдешь океан.
Они добрались до края континента сначала в экипаже, а затем пешком, но край света оказался разочаровывающе затянутым туманом. Океан был притворством. Они не могли видеть дальше в предполагаемый Тихий океан, чем могли видеть залив Сан-Франциско. И было холоднее, сильный ветер поднимал соленый воздух. Галлы причитали, библейские пророки практиковали иеремиаду, зная больше, чем они могли бы показать. Тетя Эм шмыгнула носом, так что они не могли остаться и подождать, пока туман рассеется. Липкая соленость не соглашалась с ней — и она с ней, о чем она и заявила.
В ту ночь, когда тетя Эм укладывалась спать, дядя Генри выпросил у жены разрешение вывезти Дороти в город. Он нанял кибитку, чтобы доставить Дороти в район, называемый Чайнатаун.
Дороти так сильно хотелось рассказать дяде Генри, что вот каково это — быть в стране Оз — эта непохожесть, эта странная, но убедительная реальность, - что она прикусила синяк в уголке рта, стараясь не говорить. Тото выглядел настороженным, как будто жители дома на улице оценивали его, чтобы посмотреть, скольких китайских родственников он мог бы прокормить.
После нескольких неудачных попыток дядя Генри нашел ресторан, в который другие богобоязненные белые люди, казалось, входили с комфортом, а некоторые даже благополучно уходили, что было хорошим знаком. Поэтому они вошли внутрь.
Степенная женщина за стойкой кивнула им. Ее неподвижные черты лица казались вырезанными из говяжьего заливного. Когда она соскользнула со стула, чтобы проводить Генри к столу, Дороти увидела, что она крошечная. Крошечная, толстая и обтянутая блестящим красным шелком. Она доходила Дороти только до нижнего ребра. Она едва не сказала "Манчкин"! Дядя Генри сказал Дороти глазами: "Нет".
Они ели острую, необычную еду, очень влажную, полную влажного песка. Они не знали бы, как описать все это тете Эм, когда вернутся, и были рады, что ее там не было. Она бы упала в обморок от этой тайны. Им это понравилось, хотя дядя Генри жевал, сжав переднюю часть губ, а боковые стороны сморщились, чтобы глотнуть воздуха на случай, если он передумает на середине прикуса.
- Откуда эти люди? Почему они здесь? - шепотом спросила Дороти, засовывая палочку для еды в свою корзинку, чтобы Тотошке было что погрызть.
- Они меховщики из Китая, который находится на другом конце света, - сказал дядя Генри, - Они приехали, чтобы построить железную дорогу, по которой мы путешествовали, и остались, чтобы открыть прачечные и рестораны.
- Почему они никогда не приезжали в Канзас?
- Они, должно быть, слишком умны.
Они оба рассмеялись над этим, покраснев. Дороти видела, что дядя Генри любит ее. Не его вина, что она казалась не в своем уме.
- Дядя Генри, - сказала Дороти, прежде чем они допили травяной чай, - я знаю, что ты чуть не обнищал, чтобы привезти меня сюда. Я знаю, почему вы с тетей Эм сделали это. Ты хочешь показать мне мир и отвлечь меня реальностью. Это хорошая стратегия и очень разумные амбиции. Я постараюсь отплатить вам за вашу доброту ко мне, держа рот на замке насчет страны Оз.
- Твоя святая тетя Эм предпочитает помалкивать об этом, Дороти, но она знает, что у тебя был опыт, с которым мало кто может сравниться. Однако тебе удалось выжить с того момента, как смерч унес наш дом, до того момента, как ты вернулась из дикой местности — что бы ты ни пытались найти и съесть, что могло вызвать эту слабость в твоей голове, — ты, тем не менее, справились. Никто дома не ожидал, что мы когда-нибудь найдем твой труп, не говоря уже о том, чтобы снова встретиться с твоим жизнерадостным оптимисмом. Ты просто первопроходец, Дороти. Каждая минута твоей жизни - это настоящее чудо. Не отрицай этого, цепляясь за соблазн какого-нибудь дурачества.
Она тщательно подбирала слова.
- Просто у меня все так ясно в голове.
- Разум - это то, что юная леди из Канзаса учится держать в секрете.
Когда они начали складывать свои тарелки, китаянка—Манчкин, то есть маленькая кланяющаяся женщина в шелках и атласе, поспешила прервать их, и она принесла каждому из них пирожное, похожее на смятый семенной стручок.
Когда дядя Генри и Дороти с сомнением посмотрели на нее, она показала им, как взломать один из них. Кусочки были на вкус как печенье тети Эм, сухие и без вкуса. Внутри, пустота: с вложенным клочком бумаги.
Знаки на забавном квадратном языке с одной стороны, буквы на английском языке с другой.
При красном свете китайского фонаря, склонившегося над их столом, дядя Генри работал над расшифровкой своего секретного послания. Его книжное образование было скудным.
- Средь удовольствий и дворцов, хотя мы можем и бродить, Будь это даже так скромно, нет места лучше дома, - прочитал он. “Джон Говард Пейн”.
- Боль - это правильно, - сказала Дороти. “Не имея в виду никакого неуважения, дядя Генри.
- Хотя в его словах есть смысл, Дороти. Будь это хоть сколько-нибудь скромно, а у нас достаточно хорошо освещена скромная часть, нет места лучше дома. Теперь ты читаешь свою.
- Мой разум для меня - это царство, В котором я нахожу такие настоящие радости, Что оно превосходит все другие блаженства, Которые дает Земля или растет в земле. Сэр Эдвард Дайер.
- Он прав, - сказал дядя Генри.
Прихрамывающая женщина в красном с прищуренными глазами увидела их сквозь занавески из бисера, выходящие на улицу, но у лакированной двери схватила Дороти за рукав.
- Для тебя, - сказала она и протянула Дороти крошечную бамбуковую клетку. Внутри был сверчок. Для удачи. Сверчок для удачи.
Зачем мне нужна удача? Дороти подумала, что она говорит сама с собой, но женщина ответила так, как будто говорила вслух. (Может быть, так оно и было. Может быть, она была сумасшедшей, дронтом, как ее называли дети. Сумасшедшая Дороти. Дороти Додо.)
- Ты отправляешься в путешествие, - сказала старуха, хотя было ли это наблюдением, пророчеством или быстрым прощанием, Дороти не могла сказать.
Дороти с отвращением потрогала маленькую клетку. Саранча в Канзасе заставила ее сомневаться в сверчках. Тем не менее, маленькая веточка была живой, потому что она подпрыгивала на своих прутьях соломенного цвета. Он не пел.
- Я не верю, что животные должны быть в клетках, - сказала она дяде Генри.
- Люди тоже, - ответил он, почти заученно. Это односложное послание.
- Не загоняй себя в клетку своих фантазий, девочка. Пока не стало слишком поздно, вытащи свой разум из Оз, или ты пожалеешь.
- Я поняла твою мысль, дядя Генри. Я поняла ее уже давно.
- Не за что.
Он положил руку на ребро и на мгновение перевел дыхание, превозмогая боль.
Они молча шли по улице под великолепно украшенными резьбой и росписью воротами, которые пересекали улицу. Электрификация пришла в Сан-Франциско, и гранит зданий блестел, как будто кристаллы снега были посолены в камне. Это казалось нонсенсом - день и половина ночи одновременно.
Может быть, дядя Генри был прав. Может быть, в этом мире было достаточно, чтобы заставить ее забыть страну Оз. Но была ли это правильная мотивация для брака с канзасским фермером, если предположить, что она сможет его заполучить?
Только, предположила она, если он был подходящим фермером.
В отеле она попросила дядю Генри, чтобы они поднялись на лифте на свой этаж.
- Твоя тетя Эм не одобрила бы, беспокоясь о нашей безопасности, - ответил он, - Независимо от того, заметит она это или нет, я никогда не веду себя так, как она бы не одобрила, уважая ее.
- Что за длинная лестница, по которой нужно подниматься, - подумала она.
Но когда они добрались до пятого этажа, он подмигнул ей и продолжил идти. Еще три, четыре пролета. Она молча последовала за ним. На верхнем уровне они нашли дверь. Она открылась достаточно легко, чтобы показать им сияющий городской пейзаж. Каньоны между зданиями были наполнены светом и звуком. В электрической синей темноте, окружавшей Дороти и дядю Генри, висели освещенные окна людей в комнатах. Музей их живой жизни. Золотые квадраты и прямоугольники.
- О, — воскликнула она, - это лучше, чем Изумрудный город! Но где же океан? Мы так высоко. Мы можем это увидеть?
Они решили, в каком направлении смотреть. В этот поздний вечер не было ничего, кроме темноты.
- Это пустое место без света, - сказал дядя Генри, - Это должно быть там, хотя мы этого не видим.
- Некоторые так говорят о... других местах, - ответила она, но не резко, - Что там, за океаном?
- Земля японцев и китайцев. Целое их общество, все разговаривают в той певучей манере, которая им свойственна.
- И океан.
Она с трудом могла это вынести.
- На что это похоже?
- Я еще не видел его, но завтра мы можем вернуться сюда.
Она была взволнована в ту ночь, когда ей наконец удалось заснуть, в скрежещущих когтях сновидений, которые не объявляли себя бесполезными. Сверчок стрекотал с одной стороны от нее, и дядя Генри храпел в унисон.
Когда первый свет рассеял черноту неба, но задолго до рассвета, Тотошка начал скулить.
- Тише, тетя Эм плохо себя чувствует после нашей долгой поездки, - прошептала Дороти, но Тото нужно было выйти на улицу.
Дороти натянула одежду, схватила клетку для удачи и вышла из комнаты, оставив дверь приоткрытой, чтобы вернуться, не потревожив своих достойных родственников.
Не потребовалось много времени, чтобы найти Тото клочок мусора, на котором он мог бы заниматься своим делом. Дороти повернула голову. Сейчас многие огни были приглушены, но на улице царила странная настороженность, как на сцене, на которой вот-вот должна была начаться пьеса. Ночной мрак превратился в более дымный оттенок, все еще темный, но почему-то более прозрачный.
- Да ладно, у нас будет шесть видов неприятностей, если они найдут нас на улице одних, - сказала Дороти, - Давай поднимемся наверх.
В вестибюле она увидела лифтера, который спал в шезлонге, склонив голову набок и сдвинув набок свою маленькую шапочку. В этом забавном пиджаке с высокой талией он был похож на летающую обезьяну, которую она когда-то знала. Как они вообще могли позволить себе это, бедные дорогие Генри и Эм, жители канзасских прерий? Так боятся за нне. Так стремятся к приемлемому будущему. Она сделает так, чтобы это стоило их времени.
Она вошла в клетку и захлопнула дверцу. Дверь была покрыта резьбой, как наборы связанных ножниц, как нити старого фартука, если слишком сильно потереть его щелоком. Соединенный сам с собой, но воздушный. Насколько она могла видеть, там был один пульт управления. Она взялась за латунную ручку и повернула ее на пол-оборота, и пол начал подниматься, а внутри были Дороти, Тотошка и сверчок. Она чуть не взвизгнула, но знала, что малейший звук может разбудить лифтера, и она, вероятно, рисковала попасть в тюрьму за то, что устроила прогулку на лифте и отправилась на нем в веселую поездку.
Перфорированная комната проплыла мимо пятого этажа, до самого девятого, который вел на крышу. Она вспомнила. Она на цыпочках вышла из кабины лифта и плечом протиснулась в дверь, в прохладу рассвета над океаном.
За те несколько мгновений, что она поднималась в лифте, небо посветлело еще больше. Эффект был не таким дымчатым, более перламутровым. Здания в этот час казались менее освещенными. Они выглядели как каменные образования, оставшиеся после какого-то невообразимого геологического события.
Она могла различить язык моря за зданиями на западе. Но с такого расстояния не доносилось ни звука. Никакого видимого движения. Только лапидарное пространство, тускнеющее и затеняющееся в небе. Никакой линии горизонта: просто бесконечность. Море и небо неразделимы.
Тотошка начал хныкать и прыгать вокруг, как будто хотел прыгнуть с девятого этажа.
- Это не страшно, это не так, - сказала она, хотя и не знала, пыталась ли она убедить себя или собаку.
- Это просто океан и другой мир на другой стороне. Ты все об этом знаешь. Ты самая путешествующая дворняжка в истории, Тотошка. Прекрати суетиться! Из-за чего ты так суетишься?
Собака, казалось, сходила с ума, бегала кругами вокруг нее и тявкала в каком-то отчаянии.
Дороти поставила клетку для удачи на каменный барьер, который не давал людям упасть с плоской крыши.
- Ты можешь выйти, - сказала она сверчку. “Я сама создаю свою удачу, ты создаешь свою. Никто не должен жить в клетке. Никогда не поддавайся этому.
Сверчок вынырнул и потер несколько колючих частей себя друг о друга. Прыгнул ли он или его унесло ветром, Дороти не могла сказать. Гость в клетке был там в один момент и исчез в следующий.
- Благополучная посадка, - легко сказала она после этого, - О, хорошо, Тотошка, прекрати эту адскую суету. Ветер не унесет и тебя тоже. Одного раза в твоей жизни было достаточно.
Она взяла собаку на руки и вернулась в здание. Лифт стоял там, где она его оставила, и дрожал на такой высоте. Она спустится на нем на пятый этаж, войдет и отдохнет рядом со своими дядей и тетей. Она заметила что-то в океане, какой-то его маленький кусочек. Земной шар был круглым. Она могла видеть, что за этим миром был другой мир. Этого должно было хватить. Тем временем какой-то фермер, ослепший от кукурузы, которого с четырех сторон окружала Превосходная Люцерна, ждал ее.
Она начала свой спуск. Она миновала восьмой этаж и седьмой. Около четверти шестого утра 18 апреля 1906 года здания Сан-Франциско начали трястись.
Призвать зиму к воде
1
Одно из самых ранних ее воспоминаний. Может быть, ее первая, трудно было сказать, время тогда было нереальным. Плыла по траве, доходившей до ее подмышек. Или это могло быть новое зерно, еще не огрубевшее к лету. Возможно, поздней весной. Ее подбородок коснулся кончиков зеленой кисти.
Погрузился в мир, не чувствуя ничего, кроме его магии. Невозможно принять участие.
Поле было широким, как небо, а она была так низко, что не могла ничего видеть за горизонтом. На небольшой поляне, где (позже она поняла) фермерская тележка или плуг могли развернуться, она наткнулась на шкуру мыши в стриженной и заросшей маргаритками траве.
Шкура мыши была все еще мягкой и почти теплой. Мягкий, а не кожистый. Как будто какая-то змея или сова поймали существо и съели его через шов, кровь, кости, маленькую печень и все остальное, но отбросили, почти целиком, пушистую шелуху.
Она подняла его и надела на свой указательный палец, став Мышью. Быстрое превращение в мышь. Это заставило ее почувствовать себя чужой и настоящей. Потом это чувство охватило ее, и она с криком стряхнула с себя мышонка.
Он исчез в зерне. Сразу же она возненавидела себя за трусость и потерю волшебного предмета и охотилась за этим, пока воспоминание не превратилось в глупость и сожаление.
Она сохранила память и страдала от тоски, но никогда больше не была такой настоящей Мышью, ни за всю свою жизнь.
2
- Пожалуйста, - сказала мисс Мерт, - Он не примет ответа нет. Прошло полтора часа. Она положила ладонь себе на грудь, как будто, подумала Глинда, ей грозит опасность, что ее заметят. Ее пальцы задрожали. Пальцы Мерт были шаткими и зазубренными, как и ее зубы.
- Не нужно бояться мужчин, мисс Мерт.
- Ожидать, что вы будете принимать посетителей, когда вы вне дома, - это навязывание, но сейчас тяжелые времена, леди Глинда. Вы должны поторопиться. И по знакам и косичкам на его парадной форме я могу сказать, что он командир.
- Как командир? Не отвечайте на это. По крайней мере, он носит парадную форму в поле.
Она поработала щеткой, а затем воткнула гребешок из слоновой кости в волосы, прижав его кучку к затылку.
- Ах, волосы. Все это досадно. Когда я была молода и училась в школе, мисс Мерт ...
- Вы все еще молоды, леди Глинда ...
-По сравнению с некоторыми. Не перебивай. Как изменились времена! - Что к женщине моего положения смогут приставать чуть ли не у дверей ее будуара. И даже без рекомендательного письма.
- Я знаю. Чем могу помочь ...?
Глинда взяла маленькое зеркало с довольно красивой ручкой. Она посмотрела на свое лицо, ее глаза, ее губы - о, начало вертикальных складок ниже места соединения подбородка с шеей; в скором времени она будет похожа на гармошку. Но что она могла сделать? В сложившейся ситуации. Может быть, чуть больше пудры над бровями. По крайней мере, она была моложе мисс Мерт, которая хранила дряхлость.
- Вы можете дать мне оценку, мисс Мерт.
- Вполне приемлемо, леди Глинда. Немногие могли бы с такой уверенностью носить ветреную лисицу… в этих обстоятельствах .
- Вы имеете в виду, учитывая, что мы идем в гражданскую войну? Не отвечайте на это. Покажите нежеланному посетителю беседку. Я сейчас спущусь.
-В любую погоду мы гордимся вами, леди Глинда.
Глинда больше ничего не сказала, просто махнула рукой. Мисс Мерт исчезла. Глинда продолжала сидеть за своим туалетным столиком, чтобы выиграть время на раздумья. Стратегия никогда не была ее сильной стороной.
До сих пор время, проведенное за туалетом, не принесло ей почти ничего, кроме маникюра. Что ж, она могла бы полюбоваться своими кутикулами после того, как на нее наденут цепи, если до этого дойдет.
Она прикрепляла серьгу, когда дверь распахнулась, и мисс Мерт вошла в комнату задом наперед.
-Сэр, я протестую, я действительно протестую - мадам, я протестовала - сэр, я настаиваю!
Он так сильно толкнул ее в кресло, что три верхние пуговицы ее респектабельной блузки лопнули и скатились на пол. Было обнажено несколько дюймов личной шеи мисс Мерт. Она схватила подушку, чтобы спрятаться.
- Бедная я, окруженная заслуженной свитой, - подумала Глинда. Она кивнула Вешникосту и помахала рукой в сторону табурета с хохолком. Он остался стоять.
- Мне сказали, что вы готовы меня видеть, - сказал генерал Вешникост.
- Что ж, я почти была готова увидеть тебя в беседке, где благодаря виноградной лозе свет менее унылый.
Закончила надевать вторую сережку.
- По-прежнему, мы должны идти в ногу со временем. Мисс Мерт, если вы закончили причитать? Немного воздуха, окно, здесь так душно ... Простите за атмосферу, сэр. Дамы в своих покоях и все такое.
-Я боялся услышать, что вас заметили уходящей через вход слуг и поставил моих людей на стражу. Я хотел избавить вас от унижения. Я предположил, что вам хватило девяноста минут, чтобы успокоиться, и понял, что был прав. Вы остаетесь очаровательной женщиной, леди Глинда.
-Когда я была тронным министром страны Оз, это было бы весьма дерзкое замечание. Но я уже на пенсии, так что большое спасибо. Каким мальчишеским выходкам я обязана удовольствием твоей компании?
-Не прикидывайтесь наивной; это вам больше не подходит. Я здесь, чтобы реквизировать Мокбеггар Холл.
-Но, конечно, ты не будешь делать ничего подобного. У вас нет оснований, и я уверена, что у вас нет полномочий.
-Я уверен, что вы в курсе, что ваше имя стало известно при допросе в Изумрудном городе. За ваш отказ от эвакуации из помещения. Некоторые называют это крамольным. Она изучила его, прежде чем он заговорил. Прошло несколько лет с тех пор, как их пути пересеклись, и когда-то она была его начальницей. Хорошо ли она к нему относилась? Но какое это имело значение? Вот он. С хорошей шевелюрой; она восхищалась этим в любом мужчине старше пятидесяти. Хотя блеск на его волосах исчез, а цвет стал похожим на цвет грязных монет. Он побрился. Пропущенная щетина под ухом выдавала серый цвет. Бритый - для нее? Должна ли она чувствовать себя польщенной? Любопытно: его глаза были насторожены не больше, чем когда-то.
Вот как он продвинулся вперед, подумала она - О, боже, момент ясности, как необычно и пронзительно, но сосредоточься, что это была за мысль еще раз?
Вишнекост всегда казался ... доступным. Кровопийца. Обыкновенно веселый. Эти едкие, едкие улыбки, обезоруживающие собеседника. Легкое пожимание плечами и непроизвольная поза.
-Осторожно, Галинда, - сказала она себе, не осознавая, что обращается к себе детским именем.
-Подстрекательство? - отважилась она, - Странно, но ты шутишь.
Он говорил ровным тоном, словно инструктируя тупого клиента.
-Леди Глинда. Верные Озу организовали вторжение в Манчкинию. Мы на войне. При таких обстоятельствах магистраты Изумрудного города сочли ваш отказ покинуть Мокбеггар Холл в Манчкинии предательским. Мне вряд ли нужно объяснять; советник императора отправил вам петиции дипломатической почтой, на которые вы отказались отвечать.
-Я не люблю переписку. Я никогда не могла выбрать подходящие канцелярские товары, радугу или бабочек.
-Вы лишаете возможности кого-либо возбуждать дело в вашу пользу. Даже ваши сторонники в Императорском Совете сбиты с толку вашим упрямством. В чем ваше объяснение? Лорд Чаффри, упокой его душу, был из столицы, а вы - из Страны Гиликин. Здесь вы не можете претендовать на семейные корни. Следовательно, ваша настойчивость в том, чтобы жить в государстве, с которым мы находимся в состоянии войны, равносильна предательству империи.
-Это то, что в наши дни определяет человека как предателя? Это арест?
-Сейчас нет никакой разницы. Мой печальный долг сообщить вам, что вы арестованы. Тем не менее, - она видела, что он пытается помочь ей, - Вы можете сделать заявление в протоколе, поскольку у нас есть свидетель в лице вашей фрейлины. Как вы себя назовете? Бунтарь? Или лоялист?
- Я называю себя хорошо воспитанной, что означает не говорить о политике в обществе.
Он слегка кивнул, хотя она не могла догадаться, было ли это признанием протокола или доказательством того, что он считал ее на грани безумия.
- Тем не менее, - он продолжал упрямо, - Вы понимаете, о чем думают судьи Оз. Вы должны. Мокбеггар Холл находится в Стране Жевунов. И вас не видели в городе уже пять лет. Вы не устраивали званых вечеров в своем доме на Меннипин-сквер слишком много времени, чтобы сосчитать.
- Когда человек становится знаменитым, ему становится все труднее ходить по магазинам без того, чтобы к нему не приставали доброжелатели и толпа. И действительно: куда бы я пошла? Изумрудный город? Пожалуйста. Я не могла ступить и шагу за порог парадной двери на Меннипин-сквер без того, чтобы люди не стекались ко мне. Это утомительно - так... сиять. У меня болит лицо.
Он выглядел так, словно считал ее совершенно неспособной лгуньей.
Она упорно продолжала.
-Я предпочитаю спокойную жизнь сейчас. Я ухаживаю за своим садом… Подрезаю плетистые розы, и ухаживаю за фиалками. Это звучало слабо, - Я люблю расставлять цветы. Оба взгляда переместились на кувшин для молока, стоявший на столе между ними, где горсть тюльпанов с листьями, бумажных и полупрозрачных от возраста, упало несколько коричневых лепестков. Грустно, правда. Она уловила осуждение в его глазах. Она попробовала еще раз.
-По правде говоря, я сочиняла свои мемуары, и страна располагает к размышлениям, понимаете.
-Но почему вы поселились в загородном доме за границей, а не в Лояльной Стране Оз, откуда родом Ардуэннас и Нагорье?
-Дорогой Вишнекост. Семья лорда Чаффри владела этим домом задолго до отделения Манчкинии - что, это уже тридцать лет назад? А когда я стала тронным министром и до этого места можно было добраться через ведущую на Запад ветку Йелоу-Брик-роуд, почему бы мне не жить здесь? Я могла легко и безопасно добраться туда и обратно в столицу .
-Вы могли переехать. В нескольких днях езды от дворца есть и другие замечательные дома.
-Но этот дом. Это настоящее сокровище. Возрожденный палатин, разве вы не знаете. Без каких-либо липких так называемых улучшений, закрепленных липкой лентой и английскими булавками ... нет, это просто лучшее в своем роде. Вы, должно быть, обратили внимание на дважды вытравленные шпильки, инкрустированные косоглазым ониксом, по обе стороны от южного крыльца? В рядах по трое? Подлинный Париж, как я вам говорю, подтверждено Подлинный Париж.
-Верный народу, патриот заберет и переедет…
Его тон был зловещим, как будто он забыл обратить внимание на южное крыльцо. Тупица.
-Этот дом не двигается. Большинство - нет. Или вы имеете в виду Дороти? - холодно сказала она. - Как мы помним, она довольно умело перемещалась в своем доме. Мерси, не могла бы она переехать в другой дом.
-Всегда умны. Но, леди Глинда, вы ошибаетесь, если не прислушаетесь.
-Я не проводила ни эту, ни какую-либо другую линию. И если под неправильным видом вы имеете в виду ушедших сестер Тропп, Несарозу и Эльфабу, что ж, это утомительное занятие. Они были мертвы и ушли, пятнадцать, шестнадцать лет назад.
-У меня мало на это времени; Я услышал, что мне нужно. Вы не заявили о себе однозначно патриотом. Теперь это публично записано. Но предупреждаю, леди Глинда. Есть границы, которые нельзя пересекать.
-Если Эльфаба соблюдает какую-либо границу, она изо всех сил старается нарушить ее. Или мы косвенно говорим о социальном классе? Выпей бренди, уже почти полдень. Мисс Мерт, вы достаточно спокойны, чтобы налить нам что-нибудь?
Вишнекост сказал:
-Я должен отказаться. Нужно многое устроить. Вам было вручено уведомление о задержании дома. Я принимаю Макбеггар Холл в качестве своей штаб-квартиры.
Глинда подалась вперед и вцепилась в подлокотники кресла, хотя ее голос оставался небрежным.
- Я бы сделала то же самое на твоем месте, я полагаю. Не часто мальчику с вашим скромным происхождением удается поселиться в такой шкатулке для драгоценностей, как эта. Но будешь ли ты милым и не будешь ли обращать внимания на свои чертовы ботинки, когда дело дойдет до диванов?
Его ботинки, конечно, блестели, как лед.
- И где, по-твоему, я буду жить? - она продолжила более жестким голосом:
- Вы собираетесь погрузить меня и моих сотрудников в какую-нибудь темницу?
- Вы можете содержать свои личные квартиры, и вас никто не побеспокоит. Боюсь, нам придется уволить ваших сотрудников. Она засмеялась.
-Я не обхожусь без персонала. Сэр.
Ее отказ использовать его воинское звание было задумано как оскорбление, и она наблюдала, как он смирится.
- Значит, нужен персонал. Два три.
- Дюжина. И уходящему персоналу потребуется гарантия безопасного прохода через армии, которые, кажется, - она указала на окно, - сеют хаос в провинциях.
-Пожалуйста, представьте список тех, кто останется, чтобы мы проверили их.
Он скрестил длинные ноги, словно разбивая бивак на какой-то лесной поляне. Наглость.
-Я имею в виду сейчас, - добавил он.
-О, боже мой, военная жизнь такая резкая. Я совсем забыла. Вы забыли, коммандер Вешникост, что на моем посту ...
- Генерал Вешникост, а не командующий.
-О, прошу прощения. Мог ли он сказать, что она его разыгрывает?
- Тем не менее, хотя я хотела бы иметь частную армию, чтобы выгнать вас, я сделаю так, как вы просите, в обмен на ваше обещание не приставать к тем сотрудникам, которые должны быть уволены. Я потребую, давайте посмотрим. Шеф-повар, сомелье, дворецкий. Это три. Конюх и кучер. Это пять. И придворная дама в качестве компаньонки дома... Она указала на женщину рядом, - Не вы, мисс Мерт, вы слишком суровы.
Мисс Мерт взвыла и запричитала.
-Я просто шучу, мисс Мерт! Хотя я стану серьезной, если ты снова будешь кричать.
-Это шесть, - сказал Вешникост, - Более, чем достаточно. Хотя на самом деле конюх и кучер вам не понадобятся.
- Ты же не собираешься держать меня взаперти? Чтобы помешать мне совершать обход среди бедняков прихода?
Он фыркнул.
- Вы занимаетесь благотворительностью?
-Не удивляйтесь. Это очень весело.
-Если вы хотите проявлять щедрость, вы можете рассчитывать на то, что я предоставлю вам кучера и сопровождающего. Мы вычтем два из вашего списка шести. Ни конюха, ни кучера. Остается четверо. Звучит вполне достаточно.
-О, и да, мне понадобится девушка, которая поможет мне искупаться.
-Ты разучилась купаться?
-Порошки, дорогой сэр. Мази. Нежное притирание. Тебе нужно изучить меня более внимательно, или ты думаешь, что такая красота, на которую я претендую, полностью естественна?
Он слегка покраснел. Она посмотрела на него и продолжила.
-Разве что вы захотите отправить на работу молодого пехотинца? В интересах военной экономики? Очень хорошо, если придется. При условии, что я проведу собеседование с номинантами и сделаю выбор сама. Я горжусь тем, что могу рассказать здоровую...
- Тогда пять вассалов. Сообщите мне их имена и их происхождение. Боюсь, вам не позволят содержать жевунов.
-Что ж, я согласна по этому поводу, потому что я всегда считала олдстокских манчкинов слишком миниатюрными, чтобы дотянуться до буфета. В любом случае разумно держать херес на верхней полке, понимаешь?
Он пощелкал пальцами одной руки.
- Компаньонка, дворецкий, шеф-повар, сомелье, личная горничная. Вы можете потратить вторую половину дня на то, чтобы выписать их рекомендации. Но, я думаю, мы откажемся от сомелье. Я немного разбираюсь в вине. Я с удовольствием сам дам рекомендации.
-Я не предоставляю подтверждающих документов, генерал Вешникост. Я леди Глинда, - Она встала так внезапно, что у нее закружилась голова, - Ваши лошади едят мои розы. Мисс Мерт, не могли бы вы проводить генерала?
Когда он ушел, она осталась у окна. Тихое озеро, самое большое из озер страны Оз, ярко белело в лучах высокого солнца. Несколько аистов бродили в камышах ближайшей бухты. Она могла мельком увидеть на воде небольшие признаки рыболовецкого флота. Рыбаки где-то плотно спрятали свои суда и надеялись переждать вторжение, не умирая с голоду.
В стране Оз не было безопасного места для Глинды. Она знала это. Правительственные чиновники в Изумрудном городе — люди Императора — только и ждали, когда она появится. Она была слишком популярной фигурой, чтобы ей было позволено свободно разгуливать в ОЗ. Ее давнее спонсорство института маунтов, которого недавно обвинили в печати крамольных листовок, было достаточной причиной, чтобы запереть ее. Рискованный бизнес - предлагать покровительство. Нет, ее хлеб был намазан хорошим маслом и твердым с неправильной стороны. Лучше потерпеть здесь и справляться со своими личными обязанностями как можно лучше, как можно дольше.
3
К полудню следующего дня солдатские лошади выпили воду из фонтана досуха. Передний двор измельченного морскими камешками пропах конским навозом.
-Передайте генералу сообщение, - сказала Глинда, - и сообщите ему, что в сорока футах за лужайками есть целое озеро. Поскольку это вторжение связано исключительно с присвоением воды, возможно, он проявит такую любезность, что приведет свою кавалерию к самой кромке воды?
-Я не думаю, леди Глинда, что он слишком меня слушает, - сказала мисс Мерт с горечью, - Я бы не стала привлекать его внимание.
- Попытайся. Мы все находимся под давлением, мисс Мерт. Мы должны сделать все, что в наших силах. И мы можем быть заключены на некоторое время, так что, полагаю, мне следует созвать совещание среди прислуги. Предложите общее отношение к этому вторжению и так далее. Как ты думаешь?
-Я никогда не была хороша в текущих делах. Я предпочитаю искусство рукоделия и переписки.
-Переписка? Кому бы вы написали? Хорошо. Бумаги. Итак, вы взяли бумаги. Вы ведь никогда не читали газет?
-Я нашла новости несколько необоснованными. Мисс Мерт распушила перья на дневной шляпе леди Глинды; они оставались поникшими. Но леди Глинда никуда не делась. Я теперь понимаю, что это был не разумный выбор, - сказала мисс Мерт, - Я могла бы следить за политикой, но я предпочитаю светские колонки. Когда ты была в них.
-Конечно, я все еще в них.
Мисс Мерт вздохнула.
- Это позор из-за лошадиного помета. Мисс Мерт. Ты меня слушаешь?
Мисс Мерт расправила плечи, показывая, что она действительно слушает, черт возьми.
- Вам следует следить за событиями, мисс Мерт. Ты помнишь ту стычку жевунов в Лояльной стране Оз в прошлом году? О, не смотри на меня так, это было к западу отсюда, рядом с той полосой земли, которая разделяет два озера Мертвое и Тихое. Ты помнишь. Рядом с монастырем Святой Галинды, куда я иногда люблю ходить и размышлять о своей душе, своих долгах, своей диете и так далее? Да?
- Да. С этими замкнутыми дамами, которые думают, что они такие святые.
-Мисс Мерт. Постарайтесь присутствовать. По доброте сердца делюсь тем, что подобрала.
-Стычка. Да. Все были так раздосадованы, - вспоминала мисс Мерт.
-Это полностью перевернуло все верх дном. Проклятье отношение к помощи, - Глинда говорила об этом, чтобы понять это у себя в голове, - Когда к концу зимы наши арендаторы Манчкинии и соседи отступили под превосходящим огнем империи, они поспешили обратно на восток. Я слышал, они бродили, ремонтируя какую-то старинную крепость на самом восточном берегу озера. Где впадает река Манч. Поэтому я считаю, что генерал Вешникост останавливается здесь, чтобы дождаться подкрепления, прежде чем двигаться дальше на запад. Если он захватит форт в верховьях озера, у него будет доступ к реке, которая представляет собой фактически большую водную дорогу прямо в житницу страны Оз, прямо в Брайт-Леттинс и к резиденции правительства страны Манчкинов на территории Колвена.
-Там, где когда-то жила семья Тропп. Мисс Мерт фыркнула.
- Действительно. Ну, не Эльфаба и не ее брат Шелл. Ой, простите: Император. Но их прадед, выдающийся Тропп, правил из этого дома. Претенциозная куча по сравнению со сдержанным шармом Мокбеггара! Но все это неважно. Именно благодаря своим родословным Шел Тропп претендует на Колвен-Граундс и, как следствие, на право управлять всей Манчкинией. Итак, он начинает с Тихого озера, который до отделения Манчкинии двадцать лет назад или чего-то в этом роде всегда обеспечивал водой Изумрудный город.
- Если мы закончили обзор текущих событий, - сказала мисс Мерт, - генерал ждет список сотрудников. Он угрожает посадить всех нас в тюрьму, если не получит его к чаю.
- Очень хорошо. Найдите перо и запишите этот список. Вы можете напомнить мне имена, если хотите. Ставьте себя на первое место, мисс Мерт. У вас есть имя?
-Да, вообще-то.
-Как тревожно. Далее, Шеф. Как его зовут?
- Иг Бернаэраэнезис.
- Напиши Шеф-повара. Напиши дворецкому Пагглса.
- Его настоящее имя По Андерстер.
- О, это так утомительно! Должна ли я запоминать эти имена? И это все? Мы кого-нибудь упускаем? Я думаю, что это
все.
- Вы просили горничную
-Верно, я так и сделаю. Кого мне теперь выбрать? Вот Мирртл. Она немного косоглазая, но имеет твердую руку. Есть еще одна из уборщиц с метелкой. И другая как же ее зовут. А вспомнила силли Флокси. Нет, она украдет мой одеколон. Не Флоксиаза. Что вы думаете? Мирртл, не так ли?
-Мне нравится Мирртл, - сказала мисс Мерт, - Можно положиться на Мирртл, чтобы говорить с начальством вежливо.
-Тогда я выберу уборщицу. Запишите девушку-уборщицу. Как ее зовут?
- Я спрошу ее, - сказала мисс Мерт, - Никто никогда им не пользуется, так что я сомневаюсь, что она вспомнит свое имя, но, может быть, она удивит нас всех. Могу я передать это сейчас? Я не хочу показаться трусливой, но генерал, похоже, настаивает.
-Полагаю, я должна его подписать.
-Я подписала это для вас.
-Ты - мое благословение, - Глинда посмотрела на нее, - Ты всегда будешь моей опорой. Иди ты свободна.
4.
Она стояла у плотины. Хотя позже она поняла, что это кто-то построил, в то время это казалось еще одним капризом природы. S-образный изгиб из широких плоских камней, чтобы направлять воду, замедлять ее, создавая глубокий бассейн на верхнем берегу. Вдоль этой стороны были скручены и переплетены друг с другом по бокам резные ветви изогнутых ветвей, что еще больше способствовало замедлению протекания воды, то есть когда вода текла. Сегодня он был заморожен.
Вероятно, она была в сапогах, но не помнила ни сапог, ни варежек, ни даже пальто. Что разум выбирает собирать, а что отбрасывает!
Она наклонилась с дорожки над искусственной чащей. Она могла видеть, что все это дело направило поток через русло. Подходит для рыбалки.
Поверхность ручья была стеклянной, кое-где присыпЭмя снегом. Под поверхностью льда какой-то морозостойкий тростник все еще колыхался под водой замедленным движением сна. Она почти могла видеть свое лицо под всем этим холодом, среди оттенков зеленого, весеннего.
Однако никогда не изучала себя, ее взгляд уловил движение в нескольких футах. В лунке во льду ручья вертелась маленькая медная рыбка, словно в ловушке. Как он отделился от членов его школы, которые, вероятно, были похоронены в грязи, потерявшись в холодных снах до весны? Хотя она еще не могла знать о спячке.
Держась за неустойчивую балюстраду, она вышла на лед. Пойманную рыбу нужно было выпустить. Он умрет в своей маленькой естественной чаше. Умереть от одиночества как минимум. Она знала об одиночестве.
Каким-то образом в ее здоровую руку попала палка. Должно быть, она уронила рукавицы, чтобы лучше ухватиться за палку. Или она ушла без защиты. Это не имело значения. Некоторое время она била лед, не думая, что пол может опрокинуться, и она может выпить. Утопить, замерзнуть или почувствовать сильный дискомфорт каким-то другим способом.
Постепенно она вырубила канал. Рыба услышала вибрацию и стала кружиться более энергично, но деваться ей было некуда. Наконец, она проделала отверстие, достаточно большое для пальца.
Рыба подошла и прижалась к ней, как если бы ее указательный палец был рыбой-матерью. Кусочек сияния слегка наклонился туда.
Во всяком случае, это то, что она помнила.
Она продолжила выпускать рыбу. Что она с этим сделала? Когда поток замерз? Остальное было потеряно, потеряно во времени. Нравится так сильно.
Но она вспомнила, как рыба прильнула к ее пальцу.
Это должно быть еще одно очень раннее воспоминание. Никто за ней не ухаживал? Почему она всегда была одна?
А где это произошло? В любом случае, где вообще произошло детство?
5
Глинда допила утренний кофе и ждала, но никто не подошел, чтобы забрать поднос. Ах да, вспомнила она. Но где была Мерт, когда она была так нужна? Женщина была бесполезна. Бесполезной и жалкой.
Заморосил легкий дождь, достаточно сильный, чтобы навеять мысль о том, что Глинда давать аудиенцию на переднем дворе было бы ошибкой. Она предпочла бы посылать замечания через лифтера, но в этом была проблема: лифтеры получали выгоду. Самое меньшее, что она могла сделать, - это попрощаться с ними лично.
Ничего не поделаешь, кроме того, что Глинда сама должна порыться в шкафу и найти какую-нибудь вещь.
Пагглз увидел, что она борется с входной дверью, и спас ее.
-Позвольте мне помочь, мэм, - сказал он, освобождая ее от зонтика. У него была резная ручка, напоминающая летающую обезьяну; она этого не заметила.
Вероятно, Вешникост решит, что зонтик был поводом для ее казни. Ну, нафаршируйте его рябой брюквой.
-Все собрались, мэм, - сказал Пагглз, - Как вы просили. Плохо с погодой, но где же еще.
Она писала несколько заметок сама, но капли дождя размазали чернила, когда она достала их из сумочки.
-Боже мой, Паглз, - тихо сказала она, - Так много ли здесь людей работают? До сегодняшнего
дня.
- Я никогда до конца не осознавала. Ну, редко кто собирает весь персонал сразу.
- Раз в год. Вечеринка для персонала внизу в Лурлинемасе. Но вы не присутствовали.
- Я посылаю эль и эти забавные маленькие корзиночки от Феи Принелы, по одной для всех.
-Да, мэм. Я знаю. Я заказываю их и сам организовываю их доставку?
Она не могла его винить. Она должна была понять, что домашний персонал такой большой. Здесь должно быть семьдесят человек.
-Если это число, на которое мы обычно полагаемся, как мы можем жить только с несколькими слугами, Пагглз?
Но он отступил, чтобы присоединиться к ничтожной свите, которую нельзя было распустить, которая выстроилась позади нее.
Неловко. В какой степени привязанности или дистанции она должна обращаться к ним? Ситуация была серьезной; многие из них были в слезах. Она была рада, что надела платье для ланча из мха из водянистого шелка с расклешенной икрой и карминовым воротником; она была бы потрясающей на фоне розовой штукатурки Мокбеггара и антаблементов из слоновой кости. Она надеялась, что это утешит персонал, ее способность поддерживать свой стиль. Важен ее пример.
Она бросилась вперед. "Дорогие друзья. Уважаемые работники в поле, дорогие уборщицы и те, кто пользуется сучкорезами, чтобы держать под контролем мой сад. Дорогие все вы. Какой унылый сегодня день. Она уже потянулась за носовым платком. Как отвратительно, как слащаво. Она не знала большинства их имен. Но они выглядели такими респектабельными и добрыми в своей обычной одежде. Мужчины со шляпами в руках, женщины в чепцах и фартуках. Неужели они собирались оставить свои фартуки здесь? Фартуки с гербами Дома Чаффри? Ну, лучше не поднимать из-за этого шума.
- Я знаю, что некоторые из вас поселились здесь, с любовью ухаживая за Мокбеггар Холлом, задолго до того, как я встретила лорда Чаффри, упокой его душу. Для многих из вас - возможно, всех из вас, я немного сомневаюсь в деталях - это был ваш единственный дом. Куда вы идете сейчас, и какая жизнь вас там ждет, это выше моего понимания.
Одна или две девушки выпрямились и убрали платки.
«Возможно, - подумала Глинда, - все началось не так хорошо».
- Я позаботилась о вашем безопасном выезде из поместья. Генерал пообещал, что к вам не будут приставать, и ваша приверженность моему благополучию все эти годы не будет направлена против вас. Действительно, я не предоставила ему список ваших имен или мест вашего назначения. Это было правдой. Вешникост не просил об этом. Время от времени он был раздражающе справедлив, что делало попытку обижаться на него непростым делом.
-Ничто не должно было доставить мне большего удовольствия, чем предоставить вам жилье и работу до конца моих дней, - сказала она, - В отсутствие этого у меня были швеи, которые работали сверхурочно, вручную шили на хлопчатобумажных салфетках для гэпплинга прекрасное старомодное благословение OZSPEED. Кстати, спасибо вам, швеи; вам, должно быть, пришлось не спать после полуночи, чтобы справиться с поставками всего этого заказа.
-На самом деле, нам немного не хватает, - пробормотал Пагглз.
Она не обращала на него внимания. То, что она была тронным министром в течение этого короткого периода, научило ее нескольким полезным навыкам.
-Мэм, - окликнул кто-то; Глинда не могла сказать, кто это был, -Ты вернешь нас вовремя?
-О, если у меня будет право голоса, - весело ответила она, -Хотя я сомневаюсь, что ты узнаешь меня, когда наступит этот день! Я буду загорелой и сморщенной, и мои локти будут влажными от мыльной воды! Ты подумаешь, что я бабушка чистильщика сапог.
Им это понравилось. Они засмеялись с неприличной энергией. - Хотя, возможно, у простолюдинов другое чувство юмора, - подумала она.
-Дорогие друзья, - продолжила она, - Я дорожу вашей преданностью вашей работе, вашей любовью к Мокбегарру, вашим искренним добродушием, по крайней мере, всякий раз, когда я входила в комнату. А дальше? Никто из нас не знает, что нас ждет в дороге. Она собиралась назвать свою власть скомпрометированной, например, домашним арестом, но поймала себя на этом. Конечно, они знали об этом и хотели помнить ее как сильную. Она расправила плечи и защемила нерв на лопатке. Ой.
- Что касается того, кто имел обыкновение красть оставшийся жемчужно-фруктовый джили из буфета в утренней комнате, вы прощены. Все подобные ошибки прощаются. Я буду скучать по тебе. Я буду скучать по каждому из вас. Я даже не подозревала, что их так много… так много, - но это звучало неубедительно, - так много храбрых и преданных друзей. Будьте здоровы. И по пути к выходу не стесняйтесь пренебрегать новыми часовыми в сторожке у ворот. Не давайте им воспользоваться ни единым словом. Это ваш дом, все еще. Не их. Никогда не их.
-Сожги это место! - воскликнул кто-то в толпе, но умолк, так как эмоции в лучшем случае казались ошибочными.
-Не забывай писать, - сказала она, прежде чем вспомнила, что, вполне вероятно, некоторые из них не умели писать. Ей лучше спуститься с верхней ступеньки, пока она не причинила больше вреда, чем пользы.
-Прощай, и мы можем встретиться снова, когда Озма вернется!
Начался рев. Она закончила так же плохо, как и начала. Конечно, простые люди верили, что Озма была божеством, и они, должно быть, пришли к выводу, что леди Глинда имела в виду Загробную жизнь.
Что ж, пусть будет так, мрачно подумала она, приподнимая юбки, чтобы вытереть лужу у входной двери. Загробную жизнь придется сделать местом встречи. Хотя я подозреваю, что меня поселят в отдельных комнатах, возможно, в отдельном номере.
- Пагглс, - пробормотала она, - Заставь дворового мальчишку забрать кепки, которые некоторые из них втоптали в грязь, когда уходили.
- Нет никакого дворового мальчика, мэм, - мягко сказал Пагглс, - Он ушел с остальными.
-Тогда наступило новое время. Ты сделай это. Это выглядит впечатляюще. А затем присоединяйтесь к остальным в большом фойе.
Остальные, которые должны были остаться, отступили внутрь и выстроились в линию, сцепив руки. Их униформа падала на мраморную шахматную доску. Глинда исправляла каждого из них специальным личным призывом. Она могла это сделать, могла. Она тренировалась все утро. Это было важно.
- Мисс Мерт, - начала она. -Иг Бэрна…
-Шеф-повар, мэм. Даже я не могу сказать этого, пока не напьюсь.
-Иг Бернаэраэнезис. Она была рада, что у него отвисла челюсть. Паглз заняли свои места в шеренге; Глинда кивнула ему, -Мистер Андерстар. И… - Она подошла к горничной, - А вы. Рэйна, я так думаю?
Очень красивое имя. Потри ногти, дитя. Гражданские беспорядки не могут служить оправданием нарушениям личной гигиены. Дорогие друзья… Но, возможно, это была слишком знакомая нота, чтобы произносить ее сейчас, когда она была в своем собственном доме. Ей придется жить с этими людьми.
-Я благодарна за вашу преданность, - продолжила она бодрым тоном, - Насколько мне известно, мои средства не конфискованы, и вы останетесь на зарплате в обычном режиме.
-Мэм, пожалуйста, мы не получаем зарплату, - сказал Шеф, -Мы получили наш дом и нашу еду.
- Да. Хорошо. Дом и еда - ваши, пока я могу с ними справиться. Не могу притворяться, что сейчас прекрасное время для Мокбеггар Холла или для кого-либо из нас. Мерт, не хмурься; еще не поздно обменять вас на кого-нибудь во дворе, задержавшихся на прощании.
Мисс Мерт выразила недостоверное выражение веселья.
-Несколько замечаний. Я все еще хозяйка дома. Вы мой персонал, и в соответствии с вашим положением вы должны сохранять привычные меры поведения в моем присутствии.
-Да, мэм, - хором ответили они.
-И все же, и все же, - Она хотела сохранить дружелюбие без потери власти. Она должна ступить мягко, - Теперь мы связаны друг с другом каким-то беспрецедентным образом, и мы должны научиться полагаться друг на друга. Итак, я прошу вас всех воздержаться от братания с военными, которые будут ночевать в помещениях для прислуги, в палатках на лугах, в сараях и конюшнях. Я прошу вас быть не более чем минимально вежливыми и отзывчивыми по отношению к офицерам, которые разместились в гостевых помещениях. Если они просят еды, вы должны ее добыть. Вы должны приготовить его, шеф-повар. Вам не нужно его приправлять, и вы не должны его отравлять. Ты понимаешь?
-Даже не мечтал об этом, мэм.
- Я осмелюсь сказать. Если они потребуют, чтобы их рубашки и чулки были сделаны… Она огляделась. Она забыла о стирке, - Что ж, им придется делать это самой или нанять прачку. Без сомнения, они попытаются подружиться с некоторыми из вас. Она смутно относилась к уюту в эти дни, хотя солдатам, вероятно, было одиноко. Она не думала, что мисс Мерт подвергнется опасности, а что касается девушки…
-Ты, Рейна, - сказала она, - сколько тебе лет?
Рейна пожал плечами.
-Мне кажется, ей восемь лет, леди Глинда, - сказала мисс Мерт.
-Это должно быть достаточно безопасно, но даже в этом случае, Рейна, я хочу, чтобы ты держалась рядом с мисс Мерт или с кем-нибудь из нас. Шеф-повар, Пагглз. Никакой беготни и шалостей. Я оставила тебя здесь, потому что у тебя есть работа. Подметать. Ты уборщица. Запомни это.
-Да, мэм. Взгляд девушки опустился на полированный пол.
-«Судя по внешнему виду, она не слишком умна, - подумала Глинда, - но в свое время кое-кто и о ней так говорили. И посмотрите, где она оказалась».
-Под домашним арестом, - заключила она, сожалея, что начала ход мыслей, - Так и будет. Тогда о вашей работе. Руки к делу, глаза всегда открыты, но следите за губами. Если вы услышите что-нибудь полезное, пожалуйста, скажите мне. Есть какие-нибудь вопросы?
- Мы тоже под домашним арестом? - спросил Пагглс.
-Откройте бутылку чего-нибудь игристого, - ответила она.
Когда я угадаю ответ на ваш вопрос, я дам вам знать. Вы свободны.
Она постояла на мгновение, пока фойе пустеет. Затем, поднявшись на первый пролет широкой каменной лестницы в свои апартаменты, ее взгляд скользнул по дверям банкетного зала. Прежде чем она поняла, что делает, она повернулась, спустилась по ступенькам и вошла в комнату.
- Офицер! - крикнула она. Раньше она никогда не повышала голос в собственном доме. Никогда.
Солдат вытянулся и отсалютовал ей.
-Где Вешникост? - рявкнула она.
-Не здесь, мэм.
-Ты не в моем штате. Я тебе не мэм. Я леди Глинда. Я вижу, что его здесь нет. Я спросил тебя, где он?
-Это конфиденциальная информация, мэм.
Возможно, ей придется задушить его.
-Офицер. Я вижу диаграммы и карты над своим банкетным столом. Я уверен, что оккупирующим армиям нужны диаграммы и карты. Я также уверен, что они не нуждаются в том, чтобы их удерживали древними вазами с веретенообразной резьбой Семьи Дикси. Вы знаете, насколько они редки? Держу пари, во всем Озе существует не более тридцати.
-Не подходи к столу, мэм.
Она подошла к столу и схватила сначала одну фарфоровую вазу, потом вторую. Им было почти четыреста лет. Изготовлено вручную мастерами, чье мастерство было потеряно, когда Семья Дикси перешла на массовое производство на собственной мануфактуре.
-Я не позволю, чтобы великолепное искусство использовалось как ... пресс-папье. Вы надеваете ботинки на всю другую мебель. Используйте свои ботинки.
-Прошу прощения, мэм, ты шагаешь туда, где не ...
-Я не хожу, молодой человек. Я никогда не хожу. Я парю. Теперь вы слышали, что я сказала вам делать. Снимай сапоги и ставь их на дурацкие карты .
Он сделал, как ему сказали. Она была впечатлена. Значит, у нее все еще был небольшой авторитет. Она повернулась и ушла, больше не обращаясь к нему.
Она прижала вазы к груди, как будто это были щенки, но не думала о вазах. Она видела, что одна карта содержала подробный рисунок Тихого озера, всех его бухт и деревень, его островов, местоположения его затопленных скал. Она видела пунктирную линию, ведущую от Мокбеггар Холла к Крепости Хаугарда, гарнизонной крепости в западном конце. Маркировка проходила не вдоль северного берега Тихого озера, а прямо через его середину. Но какая армия могла пройти через озеро?
Конец фрагмента.
Перевод Метлицкий Алекксандр