Дни становились короче. Остывшее солнце ненадолго выглядывало из-за горы, пугалось голого леса и торопливо пряталось за горизонт. Осенний шторм сотрясал берег.
«Зима близко»,- говорил мужчина жене, понижая голос. Женщина смотрела на горы, белые от снега, и садилась вязать носки, будто её приготовления могли остановить неизбежное. Несколько раз из низкого неба начинал падать снег, но всякий раз таял. Дули ветра. Берёза под окном их старого дома сорила сухими листами.
Вечерами мужчина зажигал лампу и до бритвенной остроты точил крепкую сталь. «Зима близко»,- повторял он, доставал тяжёлые ботинки, подгонял защиту для коленей, рук и лица. Предстоящая встреча волновала кровь и лишала сна.
Природа замерла в тревожном предчувствии. «Зима близко»,- видел медведь, отъедаясь на жирных орешках кедрового стланика. «Зима близко»,- вторил ему бурундук с полосатой спинкой. «Зима близко!»- трещала на весь лес хлопотливая кедровка.
Наконец, волшебное превращение, ожиданием которого жило каждое деревце, каждая большая или малая пичуга, свершилось.
4 ноября упал снег и не растаял. Ночью ударил мороз. Холод очистил воздух, сделал его прозрачней самого чистого хрусталя. Угловатые громадины Хамар-Дабана повисли над Байкалом белыми призраками и словно приблизились.
Озёра меж горами и морем, замёрзли. Блестящий и гладкий, как полированное серебро, лёд за одну ночь родился, окреп и зажил своей жизнью.
Солнце залюбовалось на себя отражением в зеркале, затейливо украшенном рамкой из осоки и рогоза, рассмеялось и пролилось на землю золотым дождём. В один миг всё вокруг стало ярким и радостным, небо высоким, люди весёлыми.
Бездомная собака с биркой на ухе приветливо замахала пыльным хвостом вышедшим из дома мужчине и женщине и увязалась следом.
Торопливые шаги. Мелькнули короткая улица, мост, железная дорога, прозрачный паровозный дым в синем небе. Мимо, мимо. Ещё один мост. Река в заберегах из белого льда несёт свои воды Байкалу. Мелкая пичуга с белой грудью храбро бросилась в прозрачную воду, быстро побежала по дну, вынырнула, что-то сглотнула, уселась на берег и хитро посмотрела на мужчину и женщину: «Вы так можете?» Нет, милая оляпка. По сравнению с тобой человек неуклюжий увалень!
Протока, соединяющая замерзшее озеро с рекой, куст облепихи в рыжих ягодах, голые ивы по каменистому берегу, под ногами дорога покрытая колотым камнем с железнодорожной насыпи. Нам дальше. Скорее, скорее туда, где блестит лёд, где стеной стоит осока, где, как гвардейцы в медвежьих шапках, высятся стебли рогоза, где там и сям по берегу крошечными терриконами разбросаны ондатровые хатки, где бородатые вОроны беззаботно резвятся в синем небе.
Наконец короткий крутой спуск. На льду едва заметные следы, словно пятна от рук на зеркальном стекле. Нетерпеливый рыбак просверлил лунку.
Рюкзаки из-за плеч, жёсткие негнущиеся ботинки как у рыцаря, на ноги, защита на колени. Мягко лязгнули коньки, вставая в крепления, крепко обняли запястья темляки лыжных палок.
Толчок, длинный прокат на одной ноге, острая сталь режет лёд. Ветер в лицо. Ещё толчок, и ещё…
Понеслись назад низкие берега в зарослях осоки и чахлых берёз, вмёрзшие бурые листья кувшинок, паутинки трещинок.
Отразившись от озера, расплавленное золото солнца плеснуло в глаза.
Ощущение полёта. Острое, щемящее чувство от быстрого движения и глубины под ногами. Сердце наполнилось радостью и восторгом.
Зазвучала невыразимо прекрасная песнь льда и света…