Найдено среди личных вещей Марка Дарси, главы Клуба джентльменов, презирающих тыквы
На берегу реки Чёрной остановился экипаж, запряженный вороными жеребцами. Из повозки вышел господин в чёрном плаще до пят и, не сводя с меня пристального взгляда, поправил высокий цилиндр.
Добрый день, сэр! – я старался придать своему голосу как можно больше любезности. – Не желаете купить карманные часы?
Тонкая бледная рука потянулась к механизму. Понимая, что незнакомец не ровня нам с матерью, я всё же рискнул предложить ему наши часы. Что-то мне подсказывало, такие джентльмены обожают подобные вещицы.
Чистое серебро, не сомневайтесь!
Длинные пальцы приоткрыли ажурную крышку и приложили к уху тикающий циферблат.
С часами всё в порядке! Я беру их. Их цена – десять тыквенных семечек.
Кулак разжался, обнажив чёрные матовые семена.
Но разве тыквенные семечки – чёрные? – возразил я.
Разве ты не знаешь, мальчик, первородные тыквы были исключительно чёрными? Наилучший и редчайший сорт! Чёрные семена можно сажать в любое время года. Таких образцов не найти во всей старой доброй Англии!
Простите, сэр, но мне нужны деньги...
Тонкие цепкие пальцы прикрепили цепочку часов к нагрудному карману жилетки. Господин ответил:
Нет, грубый мальчишка. Часов ты больше не получишь, невоспитанный щенок! Таким, как ты, не должно заговаривать с джентльменами первыми. Убирайся ни с чем или возьми за свои никчемные часы семена.
Обескураженный, я застыл на месте, не найдя, что ответить. Я всегда верил, что господа в цилиндрах – олицетворение вежливости и благородства. Чтобы только не возвращаться домой с пустыми руками, я решил принять чёрные семена. Я посмотрел на своего собеседника и остолбенел – на его лице не было глаз, словно их выклевали вороны! Вместо глазниц зияли две огромные чёрные пропасти. Я отвернулся, чтобы не провалиться в эту бездну. Но взглянув на него снова, я увидел, как его бледно-ореховые глаза насмешливо смотрят мне в лицо, пытаясь отыскать и вытрясти мою душу.
Сделка состоялась. Понуро опустив голову, я побрёл обратно, предчувствуя неладное.
Распухшие тучи цвета уличной грязи жадно проглотили солнце. Похоже, даже небо опустело, чтобы мне было не так обидно. Дойдя до нашей калитки, я дернул ручку и чуть не сломал старую дверь. Трудно представить дом, более унылый, чем наш – ветхий, покосившийся, полинявший от времени.
Как ты мог! – закричала мама, едва дослушав мою историю. – Это же часы лорда Честерстостостоуна! Я же сказала тебе – неси их прямиком в лавку мистера Блэка. Из-за тебя мы будем голодать!
Уж не знаю, кем был этот лорд, и как в нашем доме оказались его часы, но судя по фамилии, этот господин наведывался на чашку чая по меньшей мере, к самой королеве Англии.
Из часов обеда не сваришь! – с этими словами я пошёл в огород, вырыл десять аккуратных ямок и посадил в них тыквенные семена, несмотря на то, что на дворе стояло 31 октября. Я был убеждён, что семена непременно прорастут, когда их ни посади, а иначе, какой от них прок?
Весь вечер мама не проронила ни слова и даже не пожелала мне добрых снов, и очень зря. Я не мог уснуть – ухавшие филины, распевая колыбельную ночи, не попадали в ноты.
В комнату через окно пробивался тусклый красноватый свет. Сначала я подумал, что управляющий забыл погасить уличные фонари, но когда выглянул во двор, невольно содрогнулся и выскочил из дома, ненароком хлопнув дверью и разбудив маму. Под окнами разверзлась громадная, но совсем не земляная яма. На облицованных гранитом стенах полыхали факелы, а гладкая отполированная лестница вела в глубины земли. Всё это убранство выглядело настолько роскошно, что мне не терпелось спуститься в удивительный подземный дворец! Мама тоже вышла на улицу с зажжённой свечой. Я обошёл ров по окружности и остановился у лестницы. По спине пробежала дрожь, зубы начали отстукивать чечётку, но любопытство взяло вверх. С безрассудством, свойственным десятилетним мальчишкам, я помчался вниз, не обращая внимания на крики мамы:
Марк, вернись сейчас же!
Чем ниже я спускался, тем труднее было дышать. Воздух становился спёртым, от невесть откуда возникшего дыма слезились глаза. Наконец, ступеньки окончились.
До слуха доносилась мелодия расстроенной скрипки, ей вторил фальшивый скулящий голос. Едкий туман рассеялся, и я оказался в просторном зале. Пол покрывали черно-белые плиты, расположенные в шахматном порядке. У резной тумбы, наподобие тех, что держат в будуарах светские дамы, сидел знакомый господин. Из приоткрытого ящичка слышался шорох, звучащий как свистящий шепот. Я почувствовал, что пальцы леденеют от страха, и горько пожалел, что спустился вниз. Мой случайный знакомый сидел без долгополого плаща, но в своём неизменном цилиндре. Из кармана пиджака щеголевато свисала серебряная цепочка часов, выманенных у меня отнюдь не джентльменским способом...
Заметив меня, господин перестал петь и приветственно поднял цилиндр, но худощавый скрипач и не думал прекращать тоскливую игру.
А сегодня я рад тебе, мальчик! – ореховые глаза господина в цилиндре радостно сощурились. – Подойди поближе, не бойся, хуже не будет! – он разразился недобрым смехом, показав острый ряд сероватых зубов.
Мне захотелось убежать из этого мрачного подземелья, но ноги не слушались и застыли, как два бесполезных бревна. Хозяину подземелья было что сказать:
Ты и представить себе не можешь, как помог мне. Благодаря семенам, посаженным твоей рукой в землю, появится новый праздник. Его назовут Днём всех святых, – он сдавленно хихикнул. – Но со временем память о святых останется лишь в названии. Благодаря тебе, мой послушный мальчик, древнее предание исполнится в точности. Послушай, дружок.
Меньше всего на свете мне хотелось быть его другом. Он заунывно, нараспев провозгласил пророчество:
В тот день невинное дитя
Посадит в землю не шутя
Десяток тыквенных семян.
Среди селян и горожан
Родится новый ритуал –
Для демонов объявят бал
Осенний праздник,
Где их ждут –
Огни вечерние зажгут,
Украсят улицы, дома,
А на дворе почти зима...
Но люди, веселя гостей,
Не досчитаются костей.
Первое о чём я подумал, когда он закончил: «Если я только смогу вернуться домой, обязательно отыщу и раскопаю ямки с проклятыми семенами и уничтожу ростки все до одного!»
Моё зеркало отражает будущее, и чем дальше я заглядываю вперёд, тем больше торжествую, – вещал господин. – Десять семян положат начало десяти традициям нового Хэллоуина — так назовут этот праздник. Со временем число традиций перевалит за десять. Каждый год в день 31го октября моя власть воцарится на земле. Люди, наряженные мертвецами, демонами, оборотнями, взявшись за руки, незаметно для себя восславят моё царство, водя хороводы и распевая песни в мою честь.
Зеркало зашевелилось, показывая кладбище, сияющее весёлыми огнями. Могилы превратились в алтари, украшенные цветами и сладостями, столы поблизости ломились от яств и напитков. Нарядные люди с загорелыми южными лицами сидели на скамейках, а рядом стояли пустые стулья, ожидавшие главных виновников торжества – давно усопших или недавно преставившихся.
Неожиданно скрипач отвел свой смычок в сторону и решил вставить свои мелкую пол пенни в наш джентльменский разговор:
Как ожило старое кладбище – свежие цветы, огни! Самое время выйти из могилы. В ту ночь я буду чувствовать себя так, словно я не умирал!
Ты хочешь сказать, мой друг, что люди ощутят, будто они и не жили?
Или так, сэр! Не всякий отличит живых от мёртвых в ту волшебную ночь, – скрипач блаженно улыбнулся и снова приложил смычок к струнам.
В этот момент я заметил, что бледная кожа юноши отливает синевой, а мой нос уловил исходящий от него запах прелости.
А ещё, надобно вам знать, милостивые мои господа, – заметил джентльмен в цилиндре, – в этот день людям вздумается вырезать лица на плоти тыкв. Представьте себе рыжую гладкую голову со злобными глазёнками и оскалом множества острых зубов. Жаль, вы ещё не видели, а мне эта улыбка согревает душу заранее!
Господин подкатил глаза и теперь вёл речь, обнажив бело-жёлтые белки глаз. Мне стало до такой степени жутко, что я уже не знал, чем закончится наша встреча. Но я по-прежнему не мог сдвинуться с места, а о том, чтобы бежать не шло и речи!
Да, любезные, – господин с бесцветными глазами не умолкал, – эти тыквы в новый праздник прославят меня по всей земле! Они превратятся в фонари, а внутри тыкв возгорится огонь в честь уголька, полученного простаком Джеком из сердца преисподней! И однажды, через много лет в этот день и час, – он достал часы из кармана, чтобы узнать точное время, – я предстану перед людьми в своем истинном обличье, а они падут ниц, увидев меня, своего царя!
Я испытывал такой ужас, что казалось, ещё чуть-чуть, – и душа моя отлетит неизвестно куда. Но, на моё счастье, раздался заливистый крик петуха, а потом я услышал голос матери, но сумел различить одно только слово – «сила». Мои ноги, наконец, зашевелились, а оцепенение, сковавшее тело, исчезло без следа. Я перестал испытывать страх перед своими собеседниками — немощными и жалкими мертвецами. Родной голос мамы придал мне смелости и даже дерзости. Резко дернув серебряную цепочку, торчавшую из нагрудного кармана господина в цилиндре, я выдернул карманные часы. Он опешил, устремив на меня глаза, почерневшие от пустоты. Эта чернота расширялась, наполняясь летающими навесу лестницами, вращающимися шестерёнками и колесами. Колеса загорались и летели в мою сторону. Я рванул вперёд к лестнице. Боковым зрением я увидел, что костлявая рука хозяина подземелья растёт и неимоверно удлиняется, пытаясь схватить меня, но не тут-то было!
Обратно я летел, как на крыльях. Бледная рука вытягивалась, преследуя меня на ступеньках, извиваясь и скользя между моих ступней. По моим ощущениям подъём наверх занял несколько мгновений. Я слышал мамин голос, но по-прежнему не мог разобрать слов. Когда я выбрался из глубокого подземелья, яма захлопнулась, как крепкая дубовая дверь, а из трещины угрожающе выглядывал указательный палец господина подземных покоев. Я резко ударил по пальцу каблуком, и он скрылся под землей.
Мама, напуганная до полусмерти, обняла меня и залилась слезами. Когда я отдышался, а она немного успокоилась, я протянул часы. Мама улыбнулась, а я сказал:
Во всём виноваты эти чёрные тыквенные семечки, их надо отрыть и уничтожить! Мне нужна твоя свеча.
Светало, я легко отыскал свежие ямки под окном. Как ни удивительно, наш двор принял свой привычный облик, словно и не принимал гостей из преисподней. Я перерыл весь огород, но к сожалению, не нашёл ни одного чёрного семени. Пока у меня не было идей, как исправить свою досадную ошибку, но жизнь продолжалась и я попросил маму:
А теперь расскажи, кто этот лорд Честер...
Честерстостостоун?
Да!
В этом месте рукописи Марка Дарси обрываются...
Примечение. Хе;ллоуи;н (англ. Halloween, All Hallows' Eve или All Saints' Eve) – современный международный праздник, дословно переводится «Вечер всех святых».