В пространстве веры, грешной крен. В чернь облаков, дождливый вечер. Несокрушимость божьих сфер, в непогрешимости всех вер! Род, человечество в темь стен… Любовь крушит средь многоточий.
У храма веры, нет огня. И нет свечи здесь для изгоя. Прими же господи меня, Скитальцу нет во тьме тепла, нет в одержимости покоя. И огради, прошу тебя… Я здесь воистину изгоем!
Рвет душу дьявол, в жар огня…Я средь Иуд, и под конвоем.
Я человече, с болью стран. «Обласкан», кающийся стоя! Среди пристанищ, рваных ран, стою, беседуя, -я прав? Вердикт мне вынесен судьбою.
В уме есть истинный момент: Пронзить меня он мог стрелою. Или спасти, суда здесь нет. Здесь козни вечные,- мирское.
Как жаль, что нет любви огня. Стою, всегда готовый к бою. В синь неба, совести игла, пронзить мне душу не смогла… Я неразумен пред тобою.
Иль я чудак… и нечестив. По роду, нет мне здесь покоя? Какой услышу я мотив? Внутри царящего застоя. Что в совершенстве бога нет! Но он же здесь, передо мною? Я ощущаю божий перст, воспринимаю божий крест, и лик с дрожащею слезою.
Лик божий в капельке росы. В сфумато божьей акварели. Не доводи, не жди слезы - я отвращенный, камень сели. В потоке, импульсе грозы, во сроке божьей карусели.
Ищу того, чего уж нет. В скопище я прижат мольбою...порою, дай же мне ответ:
Когда наступит вновь рассвет? Чтобы склониться пред тобою.
Не веря, дал себе обет. Синь неба, в сини бога нет! В той жизни стану я рекою.
Нет веры, жалости в сердцах...чтобы подняться с низу в зное. Нет истин праведных в устах Лож назидательна в перстах. Остались кто? с крылами трое.
Кто там зовет из ада нас. До ада нам подать рукою. А шарик вертит, кружит нас… стареет совесть, старый вальс, - обида общая с мольбою.
В ранг бога, мир возводит страх. Во временах увязли двое. Нас ожидает смерть и крах. Наш разрушитель,- каин в нас. Нам не дано найти покоя.
Неужто дети той страны. Не могут с миром породниться. Не могут в мир иной войти…
пред образами помолиться. В грехе все поровну равны. Признаться, что ничто они…
-лишь бога малая крупица.