* * *
Миша, несмотря на свою, если уж и не прям активную, то, по крайне мере, насыщенную разными знакомствами жизнь, все-таки не любил изменять устоявшиеся привычки и ритуалы. Он гулял примерно в одно и то же время и даже по одним и тем же улицам, дворам, проспектам. И даже его бывшие девушки, пассии, случайные и, как бы грубо это не звучало, одноразовые знакомства не могли изменить маршруты прогулок. Хотя многие, очень многие парни, по крайней мере, в первое время после тяжелых разговоров, ссор, а уж тем более расставаний, стараются избегать тех мест, тех районов, где они могут пересечься теперь уже с бывшим объектом своего обожания. И, кстати, многие объясняют этот "феномен" не тяжестью, не грубостью самого расставания, а просто... неким психологическим фоном, той аурой, которая окутывает эти, еще совсем недавно знакомые и привычные места. Наверное, что-то в этом есть. Наверное, действительно сложно принять и смириться с тем, что теперь на той лавочке, где вы когда-то сидели, обнимались, либо целовались, ваша бывшая сидит с кем-то другим, вновь позволяет этому другому то, что для вас ещё совсем недавно было чем-то сакральным, дорогим, желанным...
Кто-то просто боится новых встреч, неудобных разговоров с друзьями, с подругами бывшей девушки, ее родителями, а то и с ней самой. Антон Павлович Чехов очень точно описал эти встречи с бывшими - будто обнимаешь человека сломанными руками. Сложно отделаться от этого странного ощущения, будто надел не свой наряд, максимально неудобный, неладный какой-то. Вроде, беседуете, вроде, рядом стоите, а как будто перекрикиваетесь с разных то ли гор, то ли холмов. Может, и есть смысл в этом избегании и уклонении...
А вот Миша был не таким. Нет, конечно, когда он встречал кого-то из тех, к кому "ходил на чай", то тоже возникала своего рода неловкость и тоже мысли появлялись о том, что лучше бы этого разговора не было, но сам по себе, именно умышленно, он не предпринимал никаких действий для того, чтобы беседа не состоялась. Миша не переходил на другую сторону улицы, не поворачивал в обратную сторону, не "слеп", не бурчал что-то невразумительное в ответ, нет... вел себя обыкновенно, будто встретил старую приятельницу. Хотя потом, конечно, весь оставшийся день чувствовал себя, будто не в своей тарелке.
Он по-прежнему часто бывал в районе, где жила Ксюша. Они не переписывались в социальных сетях, но по ее «Инстаграмму» он догадывался о том, что дела ее идут хорошо, можно даже сказать, что в гору - подписчиков становилось все больше и больше, фотографии в профиле выкладывались все более и более красивые и профессиональные, а подписок на случайных людей, либо тех, с кем она просто общалась в школе, либо в университете, было все меньше и меньше. Ксюша трудилась на ниве визажа и мейкапа, более того, ее привлекали к участию в серьезных программах и проектах: реалити-шоу, показы мод. Она работала с моделями, красила и приводила в полный боевой порядок телеведущих, актрис. Пускай, пока это были звезды, скажем так, второй величины, но Ксюша таким образом обрастала нужными связями, знакомствами, расширяла свое портфолио.
Теперь она с "высоты" своего полета не искала встреч и общения не только со своими бывшими, но даже со старыми подругами и друзьями. И, казалось, что, если и передвигается по нашим грешным и грязным улицам, то только на такси класса "премьер". Поэтому шанс на встречу был минимален, практически сведен к нулю. А вот ее мама... она так же, как и Миша не меняла устоявшиеся привычки.
Поэтому именно их встреча рано или поздно, но все-таки должна была состояться. И обязательно в том самом дворе, где Миша и Ксюша проводили раньше так много времени вместе.
Это был выходной день. Самое начало сентября. Миша уже толком и не помнит, по какому поводу его занесло в этот район. Но повод был, он это помнит точно.
Он признал ее издалека. Ксюшина мама, судя по всему, вначале не поверила собственным глазам - она остановилась, приоткрыла рот. Но, нет, она была еще не так стара, поэтому ошибки быть не могло.
- Миша?!
- Все верно! Здравствуйте!
- Здравствуй.... А что это ты тут делаешь?
- Да, дело было одно неподалеку. Вот решил пройтись, пока погода хорошая. Как у вас дела?
- Все хорошо! Спасибо. А у тебя? Работаешь?
- Да, все хорошо. В офисе. Квартиру недавно купил... в ипотеку.
Если честно, изначально Миша не хотел долго и подробнейшим образом рассказывать о своих делах, обстоятельно вести эту беседу. Хотелось разбежаться с мамой бывшей девушки, как можно скорее, но внезапно потянуло на хвастовство.
- Ну, надо же... Похоже, действительно, хорошая работа...
- Ну, я не жалуюсь. Как Ксюша?
- А вы не общаетесь? - с явно наигранным удивлением поинтересовалась мама.
«Как будто это для вас новость…» - подумал про себя Миша. Такой странный вопрос, будто действительно не знает, как и почему они расстались. Наверняка же Ксюша ей всё в своё время рассказала. Что это? Формальная вежливость? Или ещё один изощрённый способ подкола?
- Да, как-то всё не получается...
- Ну, она сейчас визажем занимается. Недавно вот работала с участницами одного шоу. У нее прям всё правильно. Прям вообще ошибок не совершает...
Миша заметил ее особенный акцент на слове "ошибка". Значит, так вот... Ксюша всё делает правильно. Значит, Миша был потенциальной ошибкой, либо сложностью. И она так смотрит на него - сверху вниз, слегка задрав голову. Мол, видишь, мальчик, на кого ты в свое время посягнулся, на какую звезду.... Не по рангу, не по статусу себе девушку выбрал. Провинциал с ипотечной квартирой! Да, Миша запомнил этот взгляд, эти интонации, эту поддельную заинтересованность.
- Молодец! Передавайте ей "привет" от меня!
Хотя он прекрасно знал, что она не только не передаст привет, но даже и не расскажет дочери об этой встрече. Но ему нужно было хоть как-то, хоть внешне вежливо и невинно завершить этот разговор.
- Хорошо....Ладно, я побегу, а то опаздываю в салон. До свидания!
- До встречи!
Хотя, говоря откровенно, он был готов молиться любому Богу, чтобы больше нигде и никогда не пересекаться с этой семейкой.
Остаток дня был безнадежно испорчен. Сил хватило лишь на то, чтобы отписаться от Ксюши в «Инстаграмме» и заблокировать ее. Миша был абсолютно уверен в том, что она никогда об этом не узнает. А даже если это и станет ей известно, то уж точно не тронет до глубины души и не заставит рыдать в подушку всю ночь напролёт. Теперь он окончательно стал частью той ее жизни, о которой никогда и ни при каких обстоятельствах не будет написано ни в одной автобиографии, если вдруг Ксюша станет топ-звездой.
* * *
Это было впервые в их жизни. Обычно Стася и Миша встречали Новый Год у себя в городе, вместе с родителями. Со старыми друзьями и подругами они уже полностью прекратили всяческие взаимоотношения: кто-то уже успел уехать из города, кто-то женился, либо вышел замуж и, соответственно, погрузился в семейные заботы. Да, и, если честно, время все дальше и дальше продолжало их разводить. Более того, любые отношения требуют присутствия, требуют относительно регулярных встреч. Даже каждодневные переписки во "Вконтакте", либо мессенджерах не способны до конца заменить живое общение, ту самую общность дел, то самое одновременное восприятие эмоций.
А всего этого у ребят не было. Живя в Москве, решая самые разнообразные вопросы и проблемы, они, наконец, вернувшись домой, подчас силы имели только на то, чтоб как-то и что-то покушать, принять душ, а потом час-полтора перед сном залипать на Ютьюбе. Конечно, периодически пробуждалось это удивительное чувство - как хорошо бы написать школьным друзьям! Но сил осталось так немного.... Завтра! Да, обязательно напишу завтра. Только надо постараться сильно не устать на работе, плотно поесть, чтобы запастись энергией. Тогда точно эта беседа, эта переписка состоится. Наступало завтра, но те блестящие планы, которые были надуманы перед сном вчера... внезапно менялись. Неожиданный утренний звонок, аврал на работе, резко накатившее недомогание или просто неважное, апатичное настроение. Конечно, ничего не хочется, опять времени в обрез и запланированное "завтра" снова переносится на... завтра!
Да, даже, если это "завтра", наконец, наступало и сообщение старому другу и подруге было отправлено и беседа начиналась, то минут через двадцать-тридцать совершенно неожиданно выяснялось, что и говорить-то, по сути, не о чем: общих дел нет, проблемы и переживания совершенно разные. А, что самое главное, тот мальчик или та девочка, которых, казалось бы, доподлинно знал, превратились в совершенно других взрослых, подчас совершенно невежественных и ограниченных людей. Вдруг оказывалось, что девочка с соседней парты, на которую засматривался, которую считал чуть ли не ангелом во плоти, курит, ее некогда тонкий голосок огрубел, а ее личная жизнь, ее взаимоотношения с мужчинами носят, если уж и не разнузданный характер, то, по крайней мере, их можно назвать однозначно сложными. Поэтому и общение как-то постепенно превращается в формальное, дежурное и, соответственно, отнимает только время, ничего не давая взамен.
Поэтому в последние годы, когда Миша и Стася оказывались в родном городе, то они, как правило, практически безвылазно сидели дома со своими родителями, ну, и периодически наносили друг другу визиты. Со всеми остальными они не хотели встречаться и даже никого не ставили в известность о своем намечающемся приезде. Они, конечно, не хотели прямо признаваться в этом родителям, но на родине им было скучно, поэтому они стремились как можно скорее и тщательнее выполнить свои сыновьи и дочерние обязанности и, как можно скорее вернуться в Москву. Конечно, каждый из них ощущал и даже довольно ярко и осознанно испытывал чувство стыда. Им казалось, что они плохие сын и дочь, но... ничего не могли с собой поделать. Вернее, не знали, что нужно сделать, чтобы, сидя в вагоне поезда, следующего в Москву, не испытывать угрызения совести.
И вот накануне наступающего две тысячи девятнадцатого года, что у Миши, что у Стаси сложилась такая жизненная ситуация, из-за которой совершенно не оставалось ни сил, ни свободного времени. И что Стася, что Миша, не сговариваясь друг с другом, каждый новый день откладывали покупку билета на поезд до того самого приснопамятного "завтра". И, когда, наконец, это "завтра" наступило, когда, что он, что она смогли хоть немного свободно вздохнуть, то выяснилось, что билетов на те даты, в которые они обычно уезжали домой в прежние годы, попросту нет в наличии. Вначале, что он, что она подумали, что это какая-та ошибка, сбой системы, глюк. Конечно, их направление всегда пользовалось спросом, но... впервые в жизни они столкнулись с ситуацией, когда билетов нет. Вообще билетов нет. Никаких. Ни сидячий мест, ни плацкартов, ни купе, ни даже СВ - выкуплено абсолютно всё. Паника. Глаза лезут на лоб. Практически одновременно Стася и Миша берут в руки телефоны, звонят...
- У тебя тоже показывает, что билетов нет?
И он, и она знает ответ, но надежда на чудо, детская, донельзя наивная, продолжает теплиться.
- Билетов нет... - хоронит Стася последний шанс.
- Что же делать?
- Давай смотреть на ближайшие даты. У меня выдавало, что есть поезд, отправляющийся поздно вечером второго января...
- И у меня тоже...
- Значит, его?
- А, если самолет?
- Ты же тоже знаешь, что все разобрано. И не факт, что мы все сможем состыковать по прилету...
- Значит, поедем второго января...
- Выбора нет...
- Тогда давай "обрадуем" родителей...
- Боже, как я боюсь этого разговора!
- У нас нет выбора...
Прерывают разговор. Так же одновременно они звонят родителям и практически слово в слово рассказывают про сумасшедший график на работе, какой-то невиданный доселе спрос и про тот несчастный поезд, который отправляется почти что третьего января. Конечно же, извиняются, рассыпаются в оправданиях, испытывают невероятный стыд. И Стася, и Миша не краснели так сильно, даже, когда "двойки" приносили из школы и начинали придумывать нелепейшие оправдания.
Родители прощают. Они просто рады, что дети к ним приедут. Пусть и не в канун Нового Года, но, по крайней мере, Рождество они встретят вместе. Да, что Стася, что Миша независимо друг от друга решили, что этот праздник, эту дату они не имеют право отметить без своих родителей.
Опять созваниваются. В этот раз меньше эмоций и больше конструктивности:
- Я со своими поговорил. Они вошли в положение.
- Да, мои родители тоже все поняли и простили за то, что я не буду с ними в новогоднюю ночь. Пообещала им, что останусь на Рождество.
- Поступил со своими аналогично!
- Ну, кажется, эту проблему разрулили...
- Нет, Миша, - перебивает его Стася, - Давай прямо сейчас купим билеты. А то, не дай Бог, и их разберут, и мы вообще никуда не уедем. А второй разговор с родителями на такую тему я уже не вывезу!
- Да, ты права. Тормозить не надо.
Тут же покупают билеты - на один и тот же поезд и даже в одно купе. Хоть в чем-то повезло.
- Получается, мы будем впервые встречать Новый Год в Москве...
- Стася, приезжай ко мне.
- Что?
- Я тебя приглашаю к себе. Или у тебя уже есть планы на новогоднюю ночь?
- Нет, что ты... ничего такого. Да, и когда бы я успела.... Просто... ты так неожиданно это предложил.
- А я думал, что это будет для тебя очевидным поступком...
- Да, нет... просто... у тебя своя квартира. Вдруг тоже озаботился давно насчет Нового Года...
- Да, нет, Стася, мне особо не с кем встречать Новый Год. Нет настолько близких людей, как ты.... Так что? Ты придешь?
- Да, конечно! Конечно, приду! Спасибо за приглашение!
- Да, что ты, о чем может быть разговор.... Тем более, у нас такое историческое событие...
- Какое же?
- Мы будем встречать Новый Год вместе! Только ты и я! И больше никого в эту ночь не будет...