Очень хотелось, чтобы муж был немного необычным человеком. Как бывает? Машина для зарабатывания денег. Утром легко и радостно просыпается, потому что не знает, что такое иная жизнь. И уходит – зарабатывать. Это главное. Это все.
Он очень своей работой увлечен. Рассказывает о ней пылко. И нервно. Потому что там полно разных остолопов, которые не дают ему, мужу, руки расправить. Они все дело тормозят.
Жена слушает и головой качает. Она согласна: остолопов много. Надо же дать ему высказаться! Он так стресс снимает. Хорошо, что именно так, а не другим каким-нибудь способом.
В воскресенье и в субботу он мается от безделья. В его глазах нет жизни. Ему муторно, ему скучно. Как говорится, скорее бы на работу.
Наступает живительное утро понедельника, и машина для зарабатывания денег катится на любимую работу, улыбаясь. Если только машины умеют улыбаться.
А женщине не нужна машина. Ей хотелось человека. С сердцем и умом. С ним и помечтать, и посмеяться, даже поругаться – но только по-человечески.
Талант должен быть, или яркие способности. Например, к плаванию. Или к альпинизму. Ну, если не спорт, тогда – на гитаре играть. Стихи читать, артистично танцевать. На худой конец – анекдоты рассказывать. А машина не нужна.
Знаете, какие они? У них всегда лица сосредоточенные. Погруженные в какую-то мировую проблему. Только на самом деле и не мировую. А так – нашего муравейника. Простую очень.
Отработает неделю. В пятницу ужинает на кухне. На лице – мировая проблема. Вдруг глаза светлеют. И машина говорит: «Знаешь, Маша, я завтра поеду на дачу к Петьке Иванову. Нужно ему на кухне стены плиткой выложить. Он заплатит хорошо».
Дожует машина своими челюстями еду и отправится спать. Потому что завтра – плитка на кухне. Он иначе не может. У него ничего на душе нет - кроме этого.
А ей, женщине, не нужна машина. Ей глаза нужны, в которых жизнь. В которых мысль и чувство.
Такого человека одна женщина хотела.
А еще в старости страшно – с изношенной машиной. Когда нет сил деньги зарабатывать, машина будет есть и пить. Смотреть тупые телепередачи, ругать бывших друзей и рано спать уходить. Страшно рядом со старой машиной. В ней же нет сердца. В ней нет ума.
А с человеком хорошо и в горе и в радости. Конечно, пусть радости больше будет. Мы же люди, а не машины.
Вышла замуж. Муж хороший. Трудолюбивый. С ним посмеяться можно. И еще признак человеческий – шутки понимает. Оценивает их верно. А еще у него – самоирония есть. А это, как говорится, высший душевный инструмент.
Закрутилась-завертелась семейная жизнь. Быстро время полетело – не остановить. И гнездо свили, и ребеночка родили. И работали, и отдыхали – жили!
Подруги этой женщине говорили: «Ну, и что в твоем муже необычного? Такой, как все мужики. На работу ходит и деньги зарабатывает. Как у нас, как у всех. Смешная ты, мечтательница. В облаках летала, как сумасшедшая птичка».
Мечтательница ничего не сказала. Открыла шкафчик и вынула нечто.
На этом самом нечто – по широкому яркому полотну, потрясающего голубого цвета, который бывает только в раю, - три птицы куда-то полетели. Необыкновенные птицы! Как три радуги, как три цветные песни. Крылья разноцветные, изумительные яркие хвосты. Тонкие изящные головки. Клювики как будто улыбаются.
Картина кричит радостью, она бросает ее пригоршнями, как раньше монеты – в толпу. Хватайте, люди! Мы делимся с вами – счастьем! Мы и сами – счастье!
- Муж нарисовал. Мне. К восьмилетию свадьбы. Тайком где-то. Я и не знала. Представляете, не чувствовала ничего! В тот день грустно было. Думала, что вот уже восемь лет улетело. А он входит. Сдергивает прочь пакет – и птицы, как счастье. Сказал, что для меня».