В это утро ветер был особенно неистов. Колыхались корабельные сосны, их вершины склонялись до предела излома, но стройные стволы были готовы пригнуться, но не сломаться. Редкие березы трепетали под буйством ветра и отвечали ему пронзительным стрекотом. Чуть тронутые желтизной листья при очередном порыве листодера* срывались с тонкого стебелька и уносились вдаль, как кораблики, которые злой шторм срывает с якорных цепей. Вдали проглядывалась верхняя часть сопки, где заросли кедровника зеленым прибоем колыхались под непогодой.
Григорий вышел из палатки и сразу проникся суровостью края. Батюшка Урал проявлял свой непокорный нрав. Среди этого буйства спокойствие хранили лишь каменные выступы скал. Они знали ветра и покруче, но камень не боится ураганов. Тысяча лет для скалы – лишь миг для человека. Одетый в рубашку и свитер грубой вязки, он поежился, сказал в сердцах все, что думает о такой погоде и вновь полез в палатку за курткой. Посидел на бревнышке, покурил и занялся общественными делами. Раздул костер, подбросил сухого валежника, рассудил, что если весь день проведем на месте стоянки, то утром можно ограничиться чаем с пряниками. Когда в котелке закипела вода, разбудил друзей. Предстоял день плотницких работ.
Вооружившись мятым листом бумаги и простым карандашом, Сема чертил проект плота.
– Первоначально все просто: из четырех лесин сухостоя делаем основание.
– Для крепости основания я бы еще две диагонали закрепил, – внес предложение Чиж.
– А это надо? – спросил Сема.
– Конечно надо, был бы здесь наш друг Юра Рычков, он бы меня поддержал. Юра – профессиональный строитель.
– Это верно, – согласился Григорий, – Юрий у нас грамотный мужик, в строительно-монтажных работах толк знает. Он умудряется при минимальных физических и материальных вложениях достигать максимального результата. Очень редкое качество.
– Поддерживаю насчет Юры и диагоналей, – сказал Андрей, – на реке с порогами и перекатами без диагональной укрепы плот может из прямоугольника превратиться в ромб, и пробуй управлять потом этим недоразумением.
– Самое сложное будет надежно смонтировать и закрепить крестовины для весел, – рассуждал далее Чиж.
– Сделаем основание, затем будем решать вопросы по мере их поступления, – предложил Семен.
Возражений не последовало. Все дружно отправились в лес искать сухостой. Сырого леса было навалом, сухие лесины нужного размера приходилось выискивать, пилить, освобождать от веток и тащить к организованной верфи. Хорошо, что в распоряжении строителей был необходимый инструмент: это заметно ускоряло процесс. Двое пилят, двое рубят.
– Как здорово, что у нас есть большая двуручная пила, очень экономит время и силы, – сказал Андрей, обращаясь к Семену. – Честно говоря, я в общаге про себя посмеялся, когда увидел, как ты обматываешь ее тряпицей и запихиваешь в рюкзак английской буквой U. Только теперь понял твою правоту.
– Исходя из философии аскетизма, у меня своеобразное отношение к вещам, – ответил опытный турист. – Полезные вещи люблю и уважаю. Это одежда, инструмент, стройматериал, из которого могу сделать что-то нужное. Есть вещи, согревающие душу: это может быть древняя окаменелость, полотно художника. Но совершенно не понимаю людей, которые из кожи вон лезут, чтобы окружить себя дорогими ненужными предметами. Хрусталем, который пылится в серванте, подписными изданиями, которые не читают, антикварными штучками, купленными только ради престижа. Окружая себя этими предметами, многие пытаются скрыть духовную пустоту и показать свою значимость. Если человек в течение года не использовал какую-либо вещь, то она для него совершенно лишняя.
– Люблю интересные теории, – с одобрением сказал Чиж, – я вот тоже думаю, что, если собрать все деньги, которые я кому-либо должен, такой кутеж можно сотворить!
Ближе к обеду приступили к монтажу основания плота. Для этого в их распоряжении было четыре скобы, две пригоршни гвоздей и солидный моток прочной капроновой веревки. Скоб хотелось бы иметь больше, ими, как самым надежным в данных условиях крепежным материалом, работать проще и быстрее. Одна беда, много железа в рюкзаке далеко не утащишь.
Семен и Чиж, как более опытные строители, делали разметку, вырубали пазы и монтировали прямоугольное основание, Андрей с Григорием помогали на подхвате и между делом готовили обед.
– Володя, где этому ремеслу обучился? – спросил Сема, глядя, как тот ловко обращается с топориком.
– Приходилось отцу помогать, а он мастеровитый мужик. На садовом участке домик сам построил. По размерам небольшой, но все по уму сделал, даже с секретами от воров.
– Это здорово, когда сын от отца что-то доброе перенять может.
– Мне думается, что от отцов мы перенимаем намного больше, чем сами знаем, – произнес Григорий. – Недавно задумался, что четыре года назад выбрал исторический факультет не по мечте, а по какому-то наитию. Батя получил эту же специальность в Алтайском пединституте.
– Мой отец учился на техническом факультете в Уральском политехе, а я вот на геолога пошел, – задумчиво сказал Андрей.
– Геология – наука на стыке точных наук и естествознания, плюс нужно иметь хорошее воображение, представляя, что происходило в конкретном месте миллионы лет назад. Впрочем, от отца ты возьмешь другое, начальником будешь, – ответил ему Гриша.
После обеда и получасового отдыха работа продолжилась. На передней и задней части плота установили крестовины, на которых будут располагаться греби – длинные весла для управления судном. Ими не столько гребут, сколько направляют плот в нужную стремнину. В условиях горной реки и быстрого течения крестовины требовали особой прочности при установке.
– Андрей, Григорий, пока мы с Володей заканчиваем, вам нужно найти и вырубить два сухих бревна для гребей. Длина – четыре с половиной метра, толщина ствола не менее ноль четыре.
– Сухих лесин поблизости не осталось, может свежие дерево сгодятся? – попробовал схалявить Гриша.
– Попробуй, – ответил Чиж, – но я с удовольствием полюбуюсь на твою бледную изможденную физиономию после того, как ты час помашешь веслом из сырой древесины.
– Понял, отвял.
В поисках нужного материала они уже отошли метров на двести от лагеря.
– Свой путь земной пройдя до половины, в лесу я сухостоя не узрел, – перефразировал классика Григорий.
– Вся жизнь впереди, надейся и жди, – парировал Андрей.
Они поднялись на невысокий лесистый мусюр*, и здесь их ждала удача. Ель, выросшая из одного основания, через метр раздваивалась и дальше росла двумя одинаковыми стволиками. Возможно, лет сорок назад проходил лось, объел верхушку маленькой елки, и она потянулась вверх двумя боковыми ветками. Пару лет назад прошел в этих местах ураган. Возвышенность и большая парусность кроны послужили причиной падения дерева. Оно лежало с вывороченной из земли корневой системой. Не мудрствуя лукаво, друзья отпилили единое основание, затем – два ствола со стороны верхушек на необходимую длину, обрубили ветки и, сгибаясь под тяжестью вилки-лесины, потащили ее на верфь.
– Сема и Чиж, вспотевшие, сидели на бревнышке и перекуривали.
– Откуда такое чудо природы?
– Из леса,вестимо.
– Чиж, мы тут с Андрюхой подумали и решили, – начал Гриша.
– Зачем нам две греби, – продолжил Андрей, – сделаем одну, но двухлопастную. Ты у нас парень ивановский, кряжистый, один за двоих грести будешь.
Чиж привстал, раскрыл рот, но его тут же добили железной логикой.
– Ты же за двоих можешь выпить, а почему бы также не поработать, – улыбнулся Андрей.
– Точно, – поддакнул Гриша, – назвался конем, надевай хомут.
– Ладно, мужики, – вмешался Сема, – серьезную вещь делаем, а вам бы все подшучивать. Длина бревен будет соответствовать после того, как развилку отпилим?
– Обижаешь, начальник!
– Тогда приступаем к самому ответственному делу. Руководствуемся законами физики и практическим опытом. От узкого конца бревна, где будет лопасть, отмеряем три метра. Это будет центр весла, лежащий на точке опоры – крестовине. Оставшиеся полтора метра будут ручкой для гребца. Чтобы легко управлять веслом, нужно точку опоры сделать и центром тяжести, несмотря на разновеликое расстояние. Для этого трехметровую часть облегчаем от лишней древесины, сохраняя предел прочности, а короткую оставляем максимально тяжелой, выстругивая лишь рукоятку для двух ладоней. Соответственно, в месте соприкосновения с крестовиной делаем круговой паз, чтобы гребь без лишнего крепежа твердо лежала на своем месте.
– Объяснил популярно и доходчиво, – за всех ответил Андрей.
Работа закипела. Ошкурили бревна от коры, сделали разметку и, по очереди сменяя друг друга, затюкали топориками. Периодически прикладывали греби к крестовинам, вымеряя паз с углом вращения и подгоняя центр тяжести. Когда работа подходила к завершению, Чиж оглянулся на Григория и серьезно спросил:
– А ты наждачную бумагу из дома взял?
– Зачем? – удивился он.
– Как зачем. Весла нужно ошкурить для уменьшения сопротивления в воде.
– Да я как-то не подумал, – с огорчением произнес Гриша, затем понял, что его развели, вместе со всеми рассмеялся и отрапортовал, – ну ничего, зато я для красоты на лопастях вырежу сцены первобытной охоты манси на мамонта.
– Вырезай, может, к утру закончишь.
С помощью гвоздей и синтетического шнура, из небольших стволиков деревьев друзья сделали настил на основу плота, который уверенно держал четырех человек и их снаряжение. Вместе они без труда перетащили плот с каменистого берега на воду. В завершении строительства им предстояла самая безответственная, но трудоемкая работа – надуть около двухсот воздушных шаров. При подготовке к походу туристы решили применить новшество. Для сплава по неглубоким уральским верховьям рек нужно было максимально повысить осадку плавательного средства. Они подготовили три гондолы, представлявшие узкие мешки, сшитые из плотной брезентовой ткани. Наполовину надутые шарики запихали в гондолы, которые подвязали к днищу плота, что значительно подняло ватерлинию. После проведения всех необходимых операций судно слегка колыхалось на волнах и было готово к отплытию. План на текущий день выполнен. Мышцы рук и плеч мучительно сладостно болели от трудной дневной работы.
– Да, нелегко весь день деревья валить и к делу их приспосабливать, – со вздохом сказал Григорий, присаживаясь на бревнышко.
– А ты как думал, – с вызовом ответил Андрей.
– Как там наши друзья, Неустроев с Ряхиным, которые каждый день валят лес, прорубая трассу под нефтепровод, – вспомнил Чиж, – интересно, далеко ли сейчас до них?
– Я думаю, не так далеко. Они где-то посередине между Тобольском и Сургутом, по прямой линии это будет километров семьсот строго на восток, – ответил Андрей.
– Это что, тоже друзья из ближнего круга? – спросил Сема.
– Конечно, наши ближайшие друзья, – убежденно ответил Григорий.
– Удивляюсь я, как может ближний круг состоять из 10 -12 человек?
– Сема, мы не лукавим, именно так и есть, – подтвердил Андрей.
– Как они в Тюменских урманах оказались?
Гриша по-доброму усмехнулся вопросу товарища:
– Все просто. Неустроев служил в пограничных войсках, после демобилизации всем призывом решили поехать в Западную Сибирь на строительство нефтепровода. Об этой прорывной стройке в «Комсомольской правде» писали. Прибыли в Сургут, оформились комсомольско-молодежной бригадой. Им определили участок трассы, выдали необходимый инструмент, вагончик-теплушку, забросили в тайгу. Условие одно: сможете в тайге выжить, да еще работу сделать – честь вам и хвала, деньги соответственно. А если кишка тонка, мы вас не знаем и звать вас никак. Бригада у них была человек двадцать, наладили быт, армейскую дисциплину, стали выдавать километры трассы. Юру Ряхина Андрей подтянул через полгода, когда тот тоже отслужил срочную службу. Работают вместе уже второй год, заработок достойный, бригада сплоченная. Иногда, конечно, в загулы уходят, но это север, без релакса нельзя.
– Они ребята крепкие, на все способны, – заверил Чиж, – Андрюха родом из Бисера, наш, уральский, а Юрины предки были нижегородские мужики, умелые на любое дело.
Впервые за время похода у них появилось свободное время. Каждый решил употребить его по собственному усмотрению. Чиж любовно разворачивал рыбацкие снасти и, надеясь найти дождевых червей под ближайшими деревьями, готовился к рыбалке. Семен вытащил из рюкзаков все припасы и проводил ревизию продуктов, рассчитывая рацион на период сплава. Андрей с Григорием решили обследовать ближнюю береговую линию Большой Мойвы. Река протекала по относительно низменной местности между массивом Ишерима и хребтом Тулымский камень. По берегам простиралась темнохвойная тайга, но пологие участки берега состояли сплошь из широких каменистых пляжей, на которых были разбросаны голыевысохшие коряги и стволы деревьев, намытые весенним половодьем. Там, где вода веками боролась со скальными породами, берега обрывались отвесными склонами.
– Андрей, здесь золото может быть?
– Золото есть везде. Весь вопрос, в каком количестве и концентрации. Я смотрел, здесь присутствуют сульфидно-кварцевые породы, поэтому должно быть и коренное рудное месторождение, и россыпное золото в ручьях и речках. Промышленная разработка нецелесообразна, для этого нужно тянуть трассу для транспорта, доставки механизмов, оборудования. А вот артелью старателей по россыпям поработать можно.
– Как образуются россыпи?
– Разрушение коренной породы. Это могут быть тектонические процессы, а чаще всего природные факторы – изменения температуры, ветер и конечно, главный разрушитель – вода. Россыпи скапливаются в приглубных участках рек и старых террасах*. Если по науке, нужно обследовать близлежащую местность, составить геологическую карту, продумать генезис месторождений, после этого начинать разведку и добычу. Второй вариант – есть старые спецы с уникальными способностями, помноженными на опыт, которые золото нюхом чуют. Пройдется такой мужичок по берегу ручья, посмотрит и укажет пальцем, где копать надо.
– Я слышал, в этих местах и алмазы встречаются.
– Да, на Вишере драгами промывают породу. Объемы, конечно, не такие как в Якутии, но алмазы вполне приличного качества.
– Может быть, стоит поискать?
– Ну конечно, – рассмеялся Андрей, – чтобы найти один камешек нужно тонны породы перелопатить, да еще сделать это в нужном месте.
Возвратившись к лагерю, они увидели Чижа, стоящего у костра в одних трусах. Мокрые штаны были развешены у костра на рогульках, от них валил пар.
– Ты что, Володя, постирушку затеял, – спросил Гриша.
– Конечно, делать мне больше нечего, – недовольно ответил Чиж. – Неправильная здесь рыба. На червя пробовал, на хлебный шарик пытался, блесну забрасывал, а рыба не клюет. В конце показалось, была поклевка, я дернулся, запнулся за валун и со всей дури долбанулся в воду.
– Про дурь, это ты хорошо сказал, самокритично, – заметил Андрей.
– Да не в этом суть, обидно, что я, Владимир Юрьевич, заядлый рыбак, сегодня без улова остался.
– Не переживай, друг, тебе еще улыбнется удача.
– Жалко, не смог пойти в поход наш друг Староизбушкин, – сказал Григорий, – он бы, наверное, нас без ухине оставил.
– Какая редкая фамилия, – удивился Семен.
– Он обрусевший хохол, рубаха-парень. По паспорту Новохатько, но мы его фамилию на русский язык перевели. Пошли как-то в поход на Ушаковские озера. Видим, на берегу лодка причалена, а хозяина нет, взяли напрокат покататься. В ней валялись женские капроновые колготки, Староизбушкинуслышал плеск рыбы, зачерпнул колготками, как неводом, и поймал двух карасей.
– А мы с Абрамчиком однажды на Сигиляже щуку острогой поймали, вот такая была, – реабилитировал себя Чиж и по-рыбацки широко раздвинул руки.
– Ты размах рук-то укороти маленько, – сказал Андрей.
Чиж сдвинул руки сантиметров на пять, посмотрел, прикинул и вновь привел в первоначальное положение.
– Верно говорю, такая была.
– Мне рыбалка бреднем понравилась, особенно когда в холодную воду надо лезть, – поделился воспоминаниями Григорий.
– Почему именно в холодную воду лучше? – спросил Сема.
– Что тут неясно, – ответил за него Чиж, – два человека с бреднем лезут в воду, остальные стоят на берегу, советы дают, как лучше бреднем загребать. Когда холодно, вышедшим из воды рыбакам, для сугрева, сразу стакан водки подносят.
– Хорошие традиции в вашей рыбалке, – оценил Семен.
После ужина все четверо сидели у костра, курили, пили крепкий чай и наслаждались ничегонеделаньем. Руки и спина слегка ныли после трудового дня, тем приятнее было просто сидеть на бревнышке, а то и откинуться на траву и смотреть, как искры улетают в темное небо, превращаясь в пушинки золы, которые уже летят неведомо куда.
Иллюстрации Ольга Кривилева
Литературный редактор Татьяна Иванова
Технический редактор Вадим Глоба