Утром после завтрака группа простилась с Виктором, душевно поблагодарив его за оказанную помощь.
– Слушай, может тебе на обратную дорогу припасов дать? – спросил Семен.
– Нет. Хлеб и чай есть, а рыбы я всегда наловлю. Удачи вам.
Вещи собраны, костер потушен – в дорогу. Время не ждет. Время стучало им по задницам тяжелыми рюкзаками, словно подгоняя вперед. Ближайшая цель – отроги горы Чистоп. Первые двести метров угадывалась тропа, по которой было удобно идти, затем она пропала. Видимо, тропа была звериной, протоптанной для выхода к водопою. Они вошли в зону таежного бурелома. Компас и карта говорили, что до отрогов шесть километров.Карте можно было верить. Подробных туристических карт по регионам в СССР не издавалось вообще, исходя из режима секретности. Были общие карты областей с масштабом: в одном сантиметре пять километров, без обозначения рельефа местности, перепадов высот и прочих необходимых для туриста сведений. Счастьем было достать военную карту двухкилометровку, за ночь перенести ее на кальку и вернуть оригинал туда, откуда взял. Впрочем «оригинал» зачастую был такой же калькой, неизвестно, сколько раз переснятый. Примерно, как шинель с третьего убитого. Аналогичная калька-карта была у друзей.
Казалось бы, шесть километров – не расстояние, но с учетом изуверского состояния густой лесной чащи, длину перехода можно смело умножать на коэффициент 3. Тяжелые рюкзаки, в которых кроме снаряжения нужно тащить недельный запас провианта, не добавляли оптимизма. Ноги наливались тяжестью, будто вместо крови по жилам циркулировала ртуть. Через каждые 300 – 400 метров приходилось устраивать передышки. Они скидывали рюкзаки, ложились спиной на мох, и с трудом восстанавливали дыхание и унимали боль в пояснице. Труднее всех доставалось Чижу. Загульный образ жизни последних месяцев выбил его из спортивной формы.
Если бы профессиональный психолог попытался составить индивидуальную характеристику Чижа, то был бы озадачен в своих выводах. В нем столько было перемешано! Родители привезли его в город Чайковский в детском возрасте из Иваново. В то время город запустил большой комбинат шелковых тканей. Из Иваново, славившегося специалистами ткацкого производства, более сотни семей переехали в молодой развивающийся город, где их быстро обеспечили благоустроенными квартирами. Окончив школу, Володя пошел работать монтажником. Год работы с железом, грубым инструментом и строгим трудовым распорядком заставили задуматься. Родители с удовольствием отправили его учиться в родной город Иваново, где проживала бабка и многочисленные родственники. Обучение на рабфаке и первом курсе энергетического института не добавили Чижу оптимизма. Он возвратился обратно.
Чиж любил праздный образ жизни, знал толк в еде и питие, выступал неизменным возмутителем спокойствия и общественного порядка. Вместе с темимел врожденный порок сердца, сложную операцию. Обладая тонкой натурой, он остро переживал неудачи и собственное несовершенство, ценил дружбу и необычайно верно чувствовал природу. О второй стороне натуры знали лишь друзья, а первая сторона была его визитной карточкой. Все знали, что если Чиж идет по городу в красной рубашке, то намерен посетить ресторан, изрядно выпить, а если возникнет скандал, то им же хуже. Не задумываясь о количестве денег в кармане, он делал заказ по состоянию души, пил и гулял в удовольствие. Момент истины наступал, когда официантка приносила счет. Были деньги – рассчитывался, оставляя чаевые. Если не было, вставал, преисполненный гордостью обнищавшего аристократа, снимал пиджак благородного серого цвета, небрежно бросал на спинку стула и учтиво говорил:
– Завтра зайду, выкуплю.
Бывали варианты, когда в залог оставлялись паспорт, часы, а при их отсутствии ценные вещи друзей-собутыльников. На упреки друзей и близких отвечал честно:
– Ну что поделать, душа у меня широкая!
Ближе к вершине лес начал редеть, идти стало несколько легче. Мхи уступили место большим валунам, поднимающим из земли черепашьи поверхности. Исчез опутывающий ноги кустарник, сквозь одиночные стволы деревьев проглядывал пик одного из отрогов каменного массива. Сделав два коротких перехода, друзья через полчаса поднялись на обзорную площадку. Впереди на северо-восток от их небольшого плато* уходил крутой склон, поросший кедровым стлаником. Внизу серпантином вилась грунтовая дорога, поднимавшаяся на основной массив Чистопа, который был значительно выше их высоты. На нем виднелась огороженная территория с непонятными строениями и высокими металлическими опорами, похожими на антенны.
– Странно, перед походом говорил с одним приятелем, он по этим местам пять лет назад ходил, никаких строений здесь не было, – задумчиво произнес Семен. – Манси считают Чистоп священной горой, по их поверьям здесь обитают великаны-невидимки, их только дети могут видеть, взрослым недоступно. Есть отдельные участки, где ни зверь, ни птица не живут, даже мошки и комаров нет. Такие места можно определить по неестественно темному цвету мха и искривленным деревьям. Манси даже оленей здесь не гоняют, а проходят со своими стадами между Чистопом и Отортеном. В общем, весьма аномальная зона.
– Ну-ка, мужики, достаньте мне бинокль, – попросил Андрей, внимательно рассматривая непонятный объект. – Думается мне, это войсковая радиолинейная станция. Я такие во время службы на Сахалине видел.
После трудного перехода решили немного подкрепиться. Для экономии времени отказались от разведения костра, ограничившись как обычно сухарями и холодной водой из фляжки. Для прояснения ситуации и интереса ради решили отправить разведчиков. Семен с Чижом остались отдыхать на временной стоянке, Андрей с Григорием отправились к объекту.
Около двух километров без рюкзаков одолели быстро. У ворот располагался на скорую руку возведенный контрольно-пропускной пункт, рядом с ним сидел, курил и скучал военнослужащий, судя по расстегнутому воротнику и свободно болтающемуся ремню, второго года службы.
– Здорово, служивый.
– Привет, туристы, – весело отозвался солдатик.
Ему наскучило сидеть на этом КПП, смотреть на великолепный, но до чертиков надоевший пейзаж, где ничего не происходит. А тут новые люди, хоть поговорить можно.
– Что у вас тут за поселение, – прикинувшись лохом, спросил Андрей.
– Это, парни, не поселение, а военный объект, называется радиолинейная станция. Обеспечиваем связь и еще кое-какие специфические функции.
– Наши друзья ходили здесь несколько лет назад, ничего не было.
– Конечно, не было, – охотно отозвался воин. – Станцию ввели в строй только в прошлом году. Я сам год под Нижним Тагилом отслужил, потом сюда перекинули. Замаялся на этом зловредном месте, но ничего, через два-три месяца на дембель уйду, поскорее бы.
– Почему зловредном? – с интересом спросил Григорий.
– Началось еще при прокладке трассы. Два КРАЗа сорвались со скалы, один водитель погиб. Потом монтировали антенну на высокой опоре, электрик сорвался, сломал позвоночник. Далее стали обустраиваться, казалось бы, жизнь в нормальную армейскую колею входит. Так нет, чертовщина началась. Пошли мощные радиомагнитные аномалии. Все приборы на полупроводниках быстро приходят в нерабочее состояние, работают только те, что на лампах и релейка. Медные провода выходят из строя, стали разбираться, вскрыли провод, оболочка целая, а медь в пепел превратилась. Телевизор «Рекорд» на лампах работает. Иногда, аж из Таллина и Ташкента передачи транслирует, а в иные дни, будто колпак на него оденут, ни одной телестудии не ловит. Дальше – больше. На небе стали кино смотреть. Про северное сияние мы знаем, а здесь в ясные ночи то белые шары летают, то лучи света неизвестно откуда возникают и светопреставление устраивают. Кульминацией стал случай, когда наш караульный наряд делал плановый обход по окрестностям. Возвращались назад, поднялись на небольшой перевал и увидели сами себя, идущими навстречу. Одному повезло, он отстал и не увидел себя. Офицер интуитивно достал фляжку со спиртом и изрядно отхлебнул, это его спасло. Остальных троих увезли в психушку гарнизонной больницы. Двоих потом комиссовали, третьего возвратили дослуживать, так он до увольнения уже ничего не делал, сидел у казармы, пил чай, курил и матерился. Был у нас в казарме любимец – кот Шустрик. Не выдержал, сбежал из части, через две недели его в Вижае подобрали.
– Да, интересные дела здесь творятся, – покачал головой Григорий.
– Ничего, как-нибудь дослужу. Еще бы дураков поменьше было. Есть у нас один – старший лейтенант Ассатуров.
– Фамилия какая-то нерусская.
– Родом с Дагестана, а кто по национальности – не знаю.
– Их там много живет, – поддержал Андрей, – карачаевцы, лезгины, табасаранцы и прочие на относительно небольшой территории. Есть даже такая легенда, о том, как пролетал бог вокруг земного шара с большим мешком расселять разные народы. Достает, к примеру, из мешка француза, кидает вниз и говорит: «Ты здесь будешь жить»; летит дальше, достает турка: «Ты здесь будешь жить»; а когда пролетал над Кавказом, его мешок зацепился за вершину горы и порвался. Из мешка посыпалась куча разных людишек. Посмотрел бог и сказал: «А черт с вами, все тут живите».
– Что, этот Ассатуров, сильно напрягает? – спросил Григорий.
– Придирается по мелочам, все выслужиться хочет. Нас, срочников, за людей не считает, хамит. С начальством тише воды, ниже травы.
– Понятно, гипертрофированное понятие армейской иерархии, доходящее до деспотизма и раболепия.
– Что-о-о? – удивленно переспросил солдат, уставившись на Григория
– Не бери в голову, это я про себя.
– Вот, кстати, он идет. Легокна помине. Давайте, ребята, идите, а то мне сейчас разнос устроят.
Андрей с Григорием отправились в обратный путь. Вскоре они уже поднимались по крутому склону горы. В это время на КПП подошел старлей.
– Боец, кто такие здесь были?
– Туристы, товарищ старший лейтенант.
– Что хотели?
– Ничего, просто спрашивали, как поселок называется.
– Что ответил?
– Сказал, что это ферма по разведению северного оленя.
– А они?
– Спросили, почему с автоматом.
– А ты?
– Сказал, от волков отстреливаюсь.
– Молодец, неси службу дальше.
Ассатуров вернулся в офицерскую комнату при казарме, заварил чай и вновь сел возле окна, откуда просматривалась вся текущая жизнь небольшого воинского гарнизона. И что этим туристам здесь нужно, думал он, отхлебывая крепкий чай. В этом богом забытом месте от скуки можно сдохнуть. Он согласился продолжить службу на Урале, как говорят в армии, в «добровольно-принудительном порядке». Все время отдавал работе, отказывал себе в маленьких радостях, надеялся на продвижение по службе и очередное звание. Его русские однокурсники, которые к воинскому уставу относились легко и весело, пили водку, гуляли с чужими женами уже в капитанах ходят, а он в старших лейтенантах тормознулся и перспективы не просматривается. Конечно, здесь красиво, привычный с детства горный пейзаж, но у него на родине горы совершенно другие. Там растут персики и черешня, здесь – клюква да морошка. Там в предгорьях в январе тает снег под ярким солнцем, здесь зимой при ясном небе температура воздуха наоборот понижается доминус тридцати пяти градусов. Порой даже шапка-ушанка не спасает от лютого ветра.
Вскоре мысли Ассатурова приняли другой оборот. А действительно, что этим туристам здесь надо? Может, это и не туристы, а диверсанты или вражеские агенты. Не случайно в этой глуши генералы решили РЛСку поставить. Подальше от чужих глаз, чтоб секретность соблюсти. А вдруг это мой шанс звездочку на погон получить, да еще и медаль в придачу? От смелых мыслей взмокли волосы под фуражкой. Он выбежал в спальный блок казармы, где часть солдат отдыхала после ночной службы, и заорал:
– Второе отделение, в ружье!
Андрей с Григорием дошли до временного лагеря, рассказали друзьям услышанную информацию об объекте и те чудеса, которые здесь творятся. Чиж пустился в пространные рассуждения о природе вещей и их влиянии на человеческую психику. Обмен мнениями не помешал надеть рюкзаки, оправиться и подготовиться к дальнейшему переходу. Перед тем как скрыться за склон смотровой площадки, Андрей еще раз оглядел периметр воинской части и увидел семь небольших точек, выбегающих из КПП. Опыт армейской службы позволил ему сделать однозначный вывод.
– Мужики, атас. Похоже, пора уносить ноги. В противном случае нас задержат и несколько дней промурыжат до выяснения личностей.
– Это ставит под угрозу весь поход, – озабочено отозвался Семен.
– Есть шанс оторваться, – прикинул Григорий. – Мы их опережаем минут на пятнадцать, плюс они не знают нашего точного местонахождения, только направление.
– Уходим на юг, огибаем массив Чистопа. Держимся на высоте, где есть небольшой стланик, и идти удобно, и нас не видно, – подытожил Семен.
Ускоренным шагом, насколько позволял вес поклажи, они двинулись вперед, стараясь держать одну высоту. Через несколько минут от быстрого темпа передвижения ноги стали подергиваться мелкой дрожью, лямки рюкзаков давили плечи и вызывали легкое онемение рук. Тело покрывалось обильным потом, зудящим кожу, промочившим рубахи и нижнее белье. Шли молча, слыша лишь биение своего сердца и прерывистое дыхание рядом идущего человека. Через два километра Чиж запнулся, упал на каменистый склон и прошептал:
– Все, больше не могу. Пристрелите меня.
– Ладно, еще понадобишься, – ответил Андрей, присаживаясь на валун.
– Может, оторвались, – в надежде произнес Семен.
Однако, надежда не оправдалась, вскоре послышался отдаленный лай собаки. Такого они не ожидали. Нужно было срочно менять тактику ухода от погони. Для осмысливания ситуации требовалось покурить, но легкие были на пределе, и никто не взялся за сигареты. Стали предлагаться варианты, но обсуждение затягивалось.
– Мужики, мы не в Филях, соображайте быстрее, – поторопил Гриша.
– По карте здесь небольшая речушка должна быть, попробуем уйти по воде, – предложил Андрей.
– Я не Христос, по воде ходить не умею, – засомневался Чиж.
– Да и не придется, – вклинился Сема, – дай бог, там воды по колено будет.
Группа двинулась дальше. Действительно, метров через двести они услышали журчание, а затем увидели мелкую речку шириной метра полтора, которая быстро струилась меж камней. По ближнему левому берегу, они спустились вниз по ручью, через сто метров его преграждала поваленная старая лиственница. Здесь пути разделились. Обговорив план действий, Андрей передал свой груз товарищам и налегке побежал по тому же берегу в низину. Трое с четырьмя рюкзаками и палаткой несколько метров прошли по воде, затем перебрались на другой берег и перпендикулярно ручью углубились в лесистую местность. Перевалив через ближайшую сопку, расположились на временной стоянке. Андрей, тем временем пробежав с километр вдоль берега, развернулся и двинулся в обратный путь. Бежать в гору было намного труднее, но, спасибо армейским маршброскам, выучка и здоровье не подвели. Последний участок он бежал уже по воде, стараясь запутать следы и запахи. Не доходя до знакомой лиственницы, Андрей услышал приближающийся стук камней, потревоженных армейскими сапогами и приглушенные голоса. Он резко свернул влево и побежал в направлении ушедших около получаса друзей.
Поднятое по тревоге отделение от пропускного пункта бежало мелкой рысью, затем перешло на ускоренный шаг. Экипировка и снаряжение было предусмотрено по полной программе: вещмешок с сухим пайком и необходимым набором вещей, автомат с двумя рожками патронов и саперная лопата. Вес, конечно, небольшой, но по горам много не набегаешься. Сказывался недостаток общефизической и специальной подготовки, они ж не горный спецназ, а подразделение, выполняющее локальные технические задачи.
Первым бежал высокий худой солдатик со своим псом – овчаркой Джеком. Уходя на срочную службу, он договорился в военкомате, что пойдет служить с собакой в пограничные войска. На призывном пункте молодцеватый капитан, прибывший из пограничного округа, забраковал кандидата. Толи худоба призывника не понравилась, толи немолодой возраст собаки. В итоге они оказались в отдаленном уральским гарнизоне. Впрочем, нетхуда без добра. Здесь не было жесткой дисциплины, как в строевых частях, кормежки и вольного выгула для Джека хватало. В части его любили, кто косточкой, кто кусочком сахара угостит, впрочем, пес и сам был при деле. Он регулярно оббегал периметр забора и громким лаем отпугивал непрошеных лесных гостей. Весной, когда два солдата заплутали, обходя отроги Чистопа, Джек с хозяином затемно нашли их и возвратили в казарму.
Ассатуров,которого переполняли служебное рвение и радужные перспективы, двигался в конце цепочки, не уставая подбадривать наряд:
– Что плететесь, как беременные ишаки. Если не догоним, мамой клянусь, будете у меня каждый день под ремень в наряды ходить.
Солдаты слушали, изображали на лицах мужественное преодоление трудностей, но с быстрого шага на бег не переходили.
Пес уверенно шел по следу, несмотря на легкий ветерок, гулявший по сопкам, он чувствовал свежий запах нескольких чужих людей. Он натягивал поводок, пытаясь быстрее добраться до цели, но хозяин не ускорял темп погони и ошейник больно давил горло. Вскоре они добрались до поваленной лиственницы. Здесь запахи разделялись, несколько уходило через речку, а один шел вниз вдоль реки. Джек хотел двинуться через речку, куда уходило больше запахов, но тут он увидел два небольших полупрозрачных шарика, медленно передвигающихся в воздухе над низким ельником. Он даже не увидел, а вернее нюхом ощутил их по особой разреженности окружающего пространства. Джек уже встречался с ними на своей огражденной территории, при этом всегда забирался в конуру и тихонько скулил. От них пахло чем-то чужим и пугающим. Пес повернул голову и побежал вниз по реке, куда ушел один запах. Никто, кроме хозяина, не заметил замешательства собаки. Цепочка солдат и офицер двинулись следом. Вскоре след пропал, пес остановился и присел на задние лапы.
– Дальше след теряется, товарищ старший лейтенант, – доложил солдатик.
– Вот сволочи, по воде дальше пошли, следы путают, – с досадой сказал Ассатуров, – ничего, попадутся. Пойдем вниз по ручью, он выходит на Лозьву, все равно они на Вижай уйдут.
– А если в сторону Пермской области направятся? – спросил один из солдат.
– Не направятся, – уверенно ответил гордый сын дагестанского народа. – На западе ближайший населенный пункт в Пермской области в семи днях пути. Это в лучшем случае. Вперед, за мной и не растягиваться.
Два часа группа Ассатурова пробиралась вниз по ручью среди лесного бездорожья, пока не вышла на берег Лозьвы. Уставшие, они выходили на пологий берег и падали на песок, будто подкошенные невидимым снайпером. Надвинулись облака, небосвод быстро темнел, заморосили капли вечернего припозднившегося дождя. Солдаты развели костер, достали индивидуальные котелки и сухой паек. Привал перерастал в таежную ночевку. Немного в стороне от группы сидел худой солдатик и гладил своего пса по холке. Джек лежал, низко сложив голову на лапы, он знал свою вину – испугался и обманул хозяина. Солдатик тоже знал вину пса, но простил его. Ведь это не их войнушка.
В это же время туристы километрах в восьми к юго-западу готовили себе незамысловатый ужин. Открыли литровую банку концентрированного борща, вывалили содержимое в кипящую воду, добавили картошки. Второй котелок с водой поставили для чая. Ставить палатку сил уже не было, поэтому просто наломали елового лапника, легли на него, укрывшись палаткой, как одеялом. Через минуту все спали.
Иллюстрации Ольга Кривилева
Литературный редактор Татьяна Иванова
Технический редактор Вадим Глоба