Часть-1.
1
Место происшествия оказалось скучнейшей квартирой. Три комнаты, кухня, ванная. И никакой мебели. Вообще. Даже бабушкиного шкафа. Только кровать без матраса, без подушки, без одеяла – без ничего. Прямо на стальной сетке лежало тело. Женское, обнаженное, когда-то прекрасное. Или, во всяком случае – привлекательное. Дядькин сиротливо огляделся, но куда присесть или хотя бы положить папку с бумагами так и не нашел.
- Очевидцы, родственники, соседи? – бросил он через плечо.
- Отец. В каморке лежит, - ответил сержант.
- Труп?
- Да нет. Просто больной какой-то. Из одежды только трусы и рубаха. Ни брюк, ни обуви.
Мертвая девушка безучастно глядела в потолок в ожидании судмедэксперта. Ее правая рука грациозно свисала к полу, под тонкими пальцами без маникюра валялся флакончик. Или баночка. Наверное, из-под снотворного.
- И ни колец, ни других украшений, - пробормотал Дядькин, невольно фокусируя взгляд на лобке – аккуратная стрижка ромбиком. Брюнетка.
- Несчастная любовь? – решил проявить смекалку стажер Петличко.
- Не исключено. А может, вообще никакой любви.
- Ни фига. Все продала. Соседи говорят, за неделю сбагрила все по бросовым ценам. Что не купили – спалила во дворе, - отчитался сержант.
- Все становится проще, - резюмировал Дядькин. - Петличко! Твое боевое крещение. Сгоняй в психушку, подергай знакомых, друзей - подруг, родственников. И пиши отчет о самоубийстве на почве умопомешательства. И чтоб никакого предновогоднего висяка.
Отец покойной сидел на газетах, озираясь на незнакомцев в зимних одеждах, и потирал руками зябнущие ступни.
- Что со стариком делать? – напомнил о существовании родственника обнаженной девушки сержант.
- А ничего. Родственникам сообщите, пусть сами решают.
- Красивая, - поделился с сержантом Петличко и сокрушенно вздохнул. – Мне б такую…
- Устраивайся в морг, - посоветовал Дядькин.- Ну все, уходим.
Санитары взялись упаковывать красавицу; сержант отправился по соседям искать выходы на родственников. Дядькин сел в бобик и исчез в клубах пара. Понятые потоптались и пошли помогать сержанту собирать сплетни. Петличко поправил шапку, застегнулся поплотнее и двинул к остановке. «Теперь психушка эта еще! Пили теперь на край города! – угрюмо подумал он. - В отделе наверняка сейчас будут пить чай с булками от Анечки. Раз нет висяка, то Дядькин вполне может расщедриться на коньяк из собственной тумбочки. А на улице зябко, сыро, и голая барышня на кровати – всего лишь мертвое тело, которое уже никого не согреет, не поможет скоротать рабочие зимние будни».
Петличко машинально оглянулся на пятиэтажку, фиксируя взглядом окна злосчастной квартиры. Три окна, балкон, да черная тряпка, уныло мотыляющаяся на ветру. Петличко сунул руку в карман, достал телефон и ткнул не глядя «2» «позвонить».
- Але? Петличко, чего тебе? – сразу отозвался Дядькин. Его голос был глух, орало радио, шумел мотор, и что-то оживленно бубнил водитель Андрюха.
- Я это. Про балкон. Балкон осматривал кто, нет?
Дядькин выругался и зашуршал в трубку. Мобила Петличко напомнила писком, что батарейке пришел пипец.
- Про балкон нет ни фига, раззявы, - зло признался Дядькин, и видимо, добавил что-то еще, но петличкина мобила пискнула еще раз и окончательно сдохла.
- Леха? Ты чего здесь? – спросил Пе6тличко сержант. – Я тут уже целый подъезд окучить успел, а ты все на одном месте топчешься!
Сержант зажал между ног папку и принялся наматывать на шею трехметровый полосатый шарф.
- Что там у тебя?
- Родни тут нет, все в столицу давно перебрались. Папаша – заслуженный, на пенсии, лет восемь уже из дому не выходит. Нелли Алексеевна, покойная то бишь, единственная дочь, не замужем, не замечена, не привлекалась, вела замкнутый образ жизни, работала в аптеке. Вот так-то, брат, - самодовольно подытожил результаты своего обхода сержант, перемещая папку подмышку.
- И никакой несчастной любви? – неожиданно для себя спросил Петличко.
- Ни-ка-кой! – сказал, как отрезал сержант, вдруг хохотнул и, взяв под козырек, засеменил к той самой остановке, до которой так и не добрался Петличко.
Вернулся Дядькин.
- Что там на балконе стряслось?
- Не знаю, - честно признался стажер. – Пойдем, глянем?
Дядькин зло сплюнул и молча двинулся к подъезду.
Заслуженный пенсионер все сидел на полу, потирая ступни. Закрыть дверь, или поменять позу он так и не удосужился. Водитель Андрюха, который из любопытства тоже решил подняться, деловито протопал на кухню, но ничего, кроме газовой плиты не обнаружил и тут же вернулся:
- Командир, я старика в дом престарелых отвезу? У него ни жратвы, ни штанов. Загнется слабоумный…
- Вези. Бумаги позже оформим. Скажи, документы в милиции. Петличко! Что там на балконе этом чертовом?
Петличко вернулся в комнату, захлопнул ногой балконную дверь и показал находку – черный плащ с капюшоном. Собственно не плащ, а накидку до пят.
- Ку-клукс-клан? – встрял Андрюха, который все еще возился со стариком.
- Не, у тех белое все, - неуверенно сказал Дядькин.
- Может, маскарад?
Но тут Петличко вывернул капюшон, и на пол выпал круглый амулет на цепочке.
- Сатанисты! – ахнул стажер, разглядев находку.
- Череп и кости?
- Звезда перевернутая.
- Тогда антикоммунисты, - усмехнулся Дядькин, но шутку никто не понял.
- В карманах есть что? – серьезным голосом добавил он, в тайне надеясь, что нет. Но в складках накидки, в единственном кармане оказалась записка.
- Продала все, денег вы не найдете, - прочитал Петличко вслух и уставился на входную дверь. Та медленно отворилась, затем скрипнула, и в образовавшемся просвете появилась коренастая фигура с двумя чемоданами.
- Все вон, - рявкнула фигура женским прокуренным басом. – С полудня хата моя.
- Мы из милиции, - многозначительно объявил Дядькин.
- А мне плевать, я не вызывала.
За женщиной в квартиру внесли комод. Следом протиснулся толстяк в кепке, зашел в комнату, пожал всем руку и снова вышел.
- Мой, - объяснила коренастая. - Че встали?
Дядькин разозлился не на шутку. Началась словесная перепалка. Все шумели, размахивали бумагами и корочками… Грузчики лениво курили на кухне, Андрюха вернулся со своим рабочим комбинезоном и пытался одеть старика. Тот брыкался и ныл. Дядькин назидательно грозил пальцем, а грубая женщина крутила фиги в ответ…
Петличко мял в руках балахон и размышлял. Никчемная записка ничего не объясняла. Самоубийство оставалось таковым, вменяемость или помешательство чертова бумажка не доказывала. Адский костюм мог быть и маскарадным, а таких амулетов – в каждом ларьке. Петличко поднес кругляш к глазам. Работа оказалась тонкой, ручной, металл - скорее всего серебро.
- А амулет-то новый, на заказ! – громко сказал он вслух, удивив всех. Повисла пауза. Коренастая шмыгнула на лестничную площадку и затопала вниз по ступеням.
- Эй, парни! – крикнул Андрюха. – Помогите старика в машину запихать!
- В стиральную, что ли? – хмуро сострил один из грузчиков, беря старика за щиколотки. Тот сопел и затравленно озирался, видимо прощаясь со старыми обоями.
- Понесли!
В квартире стало тихо.
- Новый, говорю. На заказ, - повторил Петличко.
Дядькин взял амулет в руки, повертел, колупнул ногтем:
- Эт да. Ну и что? Да ничего. Давай в психушку, по друзьям - сослуживцам, и закрывай эту мутотень к едрене-фене. Новый Год скоро. А нам еще этого старика в приют оформлять. Квартиру-то на самом деле продали. Проверим, конечно, но вроде все чисто. Такая вот штука, брат-стажер. Ну, бывай!
И Дядькин снова ушел.
Петличко повертелся еще немного, хотел кинуть балахон в угол и уйти, но тут опять стали заносить вещи. Вернулась коренастая, а за ней толстяк. Петличко велели «валить отсюда, и тряпки свои тоже чтоб забрал». Ему ничего не оставалось, как скомкать материю и скромно удалиться.
Уже в автобусе он попытался сложить балахон поаккуратнее. Ближе к низу нашарил твердое и угловатое. В неприметном кармане оказалась книжица. «Сатанинская библия,» – решил Петличко и сунул ее за пазуху. Бесовскую одежу он мастерски запихнул под сиденье прямо перед конечной и в психбольницу зашагал уже налегке.
2
Психушка торчала из тумана серым бетонным углом. К облезлому зданию вела гравийная тропа. Судя по льду на лужицах, машины сегодня здесь не проезжали. А может, не ездили вообще никогда.
Вдоль дорожки, как и вдоль всего забора, активно зеленел можжевельник. Петличко знал, что из него делают джин. Холодный влажный воздух навевал мысли об алкоголе. Алексей не без удовольствия подумал о заиндевелом пузыре у себя в холодильнике и даже решил сорвать веточку – кинуть в бутылку для эксперимента, а не превратиться ли привычная органам водка в заморское пойло. Однако из-за куста неожиданно выглянул псих, и все приятные мысли разом испарились.
- Эй, дружище! – начал Петличко первым. – Где ваш главврач заседает?
Но больной снова исчез, судя по шелесту веток – бегом.
«Вот гад!» – подумал Петличко, приближаясь к парадному входу. Двери смыкал амбарный замок с толстым слоем ржавчины. Петличко обошел вокруг здания трижды, а может, только дважды, короче – немало потоптался, пока не углядел неприметную дверь в углу. Оказалось не заперто. Кабинет главврача указала печальная толстая санитарка. Принимал зам. Визит получился скучным и бесполезным. Покойная не состояла. Родственников в заведении не имела, и вообще из беседы выяснилось, что психи – люди тихие, и пакостить, продавая при живом отце все подчистую, склонности не имеют.
Бестолковость поездки на край города несказанно усугубила настроение. Начинало темнеть. Мерзлый гравий противно хрустел под ногами. После жаркого кабинета холод продирал до костей. Петличко убыстрил шаг и натянул шапку пониже. «И ни одной симпатичной медсестрички!» – подумал он, хватаясь за ледяные прутья калитки, но тут сзади послышался тихий голосок:
- Товарищ!
Петличко сделал шаг на волю и только после этого оглянулся:
- Кто здесь?
- Товарищ, это я, - тихо сказал псих, выглядывая из-за кустов.
- А! Старый знакомый… Ты чего сбежал от меня? Чего тебе?
- Товарищ! У вас темное пятно на ауре. Возле селезенки.
- Спасибо, - буркнул Петличко, потом отломил-таки себе веточку можжевельника, лязгнул калиткой и ушел.
3
Проклятый можжевельник исколол все пальцы, но в бутылку пролез. Пока шел процесс преобразования водки в джин, Петличко исследовал почти пустой холодильник и остановился на окаменелостях замороженных пельменей. Вода закипала, жидкость в бутылке заметно позеленела, а может, так выгодно падал на стеклотару электрический свет. Петличко взял телефон, собрался позвонить родителям на дачу, но - закипело. Пришлось отложить, взяться за пельмени. Потом следить, чтоб не прилипли… Сметана, даром что двухнедельной давности, выглядела вполне. Захотелось разложиться на квадрате клетчатой клеенки основательно – с закуской посередине, вилкой и бокалом – пардон, рюмкой, - справа, ну и все такое... Петличко проглотил слюну, вытер влажную от потного пузыря ладонь об штаны, сел, насадил горячий пельмень на вилку, обмакнул в сметану, поднес рюмку, покосился на телефон и разом опрокинул напиток в глотку. Телефон деликатно подождал, пока он закусит, и только тогда издал мерзкий трезвон.
- Привет, ма!
- Здравствуй, Леша. Как ты узнал, что это я?
Петличко хотел ответить, что больше вроде как некому, но счел это грубостью и соврал про чуткое сердце.
После третьей Петличко перешел на чай с вареньем. Телевизор подмигивал разноцветными лицами и видами. Мыть за собой посуду совершенно не хотелось. Алексей завалился на диван, щелкнул лампой и зевнул. Почти тут же вскочил, вышел в прихожую и вернулся с книжицей в руках. Блокнотик оказался никакой не библией. Да и про сатану там ничего не было. Писанина смахивала на дневник. Но излагала покойная не ахти, с фантастами не тягаться. Читалось скучно: пошла, пришла, встретила, вернулась… Алексей с трудом подавил очередной зевок, сунул книжицу под подушку и задремал...
4
Проснулся Петличко от холода. Не открывая глаз потер ступней о ногу, поежился и вдруг к удивлению своему осознал, что стоит. Он продрал глаза и огляделся вокруг. Получалось, что пробудиться ото сна его угораздило посреди заснеженного сквера. «Я лунатик,» – с тоской подумал Алексей, параллельно радуясь, что заснул в штанах и в майке. Стоять на снегу было неприятно. Местность выглядела вроде как знакомой. Захаживал сюда Петличко нечасто, хоть и находился сей злополучный сквер под боком. На полпути к дому Алексей догадался оторвать длинные рукава на портянки. Было то ли раннее утро, то ли сразу после часа пик, но прохожие встречались нечасто. На родной лестничной клетке Петличко ждал еще один неприятный сюрприз – закрытая дверь. Он подергал на всякий случай ручку, присел на ступеньки, тут же отморозил зад и снова вскочил. Был вариант позвонить родителям на дачу, или вызвать спасателей, но помощи пришлось бы в любом случае ждать. «Слезу на свой балкон с верхнего этажа,» – решил он и потопал к соседям.
Петличко скромно ткнул в звонок несколько раз и вдруг до крайности застеснялся своего нелепого вида. Почему-то особенно смущали обмотки на ногах и торчащие из обрывков майки синие руки со стоящими дыбом волосками. Открыла субтильная старшеклассница в черном.
- Тебе чего, бомжара? – спросила она, пережевывая пищу.
- Какой я тебе бомжара! – вспылил было Петличко, но вспомнил как выглядит и скис. – Да не. Я сосед ваш, этажом ниже живу. Дверь захлопнулась, а ключи там остались. Можно от вас по балкону спуститься?
- А че раздетый выходил? Моржуешь?
- Мусор выносил, - соврал Леха. – Впустишь?
- Ну, заходи, - неохотно посторонилась девчонка.
Петличко вытер ноги в обмотках о колючий коврик и вошел. Школьница скорее всего прогуливала. Сидела дома одна и смотрела по телеку какую-то замогильную чушь. Петличко огляделся: на стенах - уроды в пирсинге, знакомые по скандальным новостям личности и прочие музыканты с печальным макияжем.
- Ты типа гот? – поинтересовался он у девицы.
- Типа да. Сейчас вниз полезешь?
- А чего ждать? Полезу…
- Клевая обувка. Сам шил, или так, на распродаже надыбал?
- Да я это. Сам не знаю… Я вообще лунатик, - вдруг не без вызова в голосе признался Леха. – Где балкон?
- Там же, где и у вас. Квартиры-то одинаковые!
Вылезать на холод совершенно не хотелось.
- А чаем не угостишь? Там холодно.
- Дома попьешь.
Петличко вздохнул, вышел на заснеженный балкон и полез вниз. Через минуту он уже скакал по родному паласу, чтобы отогреть ступни, а через пять – грелся под колючими струями горячего душа.
Получалась прескверная история. Проснулся черт знает где, очутился там черт знает как… По любому выходило, что именно черт на данный момент знает все, что для остальных является загадкой. Горячий чай полностью вернул в нормальное состояние. Петличко оделся, два раза проверил, на месте ли ключи и неспеша двинулся в сторону сквера.
На снегу отчетливо виднелись его следы неопределенной формы. Ближе к скверу они превращались в следы босых ног. «Вот оно, это место!» – нашел он исходную точку. Точку пробуждения. Следы вели только от нее.
- А как я сюда добрался? - почему-то вслух спросил Петличко сам себя.
- Прилетел, - ответил ему маленький мальчик.
- А ты откуда знаешь? – изумленно спросил у него Петличко, но тут же понял, что мальчик не знает, а просто хочет играть.
- Привет, сосед – лунатик!
Рядом с мальчиком стояла школьница в черном. Теперь уже в плаще и шапке с торчащими вверх не то ушами, не то рогами.
- А, опять ты? Это твой?
- Ага. Вот с детского сада забрала, матери некогда сегодня.
- А что рано так?
- Одной дома скучно. Ты вот тоже - пришел и ушел, даже поболтать не с кем. Что за следы? Твои?
- Ну да. Тут вот проснулся и домой попер. А как сюда добрался? Вокруг ни одного другого следа.
- Прикольно. Ну, ладно, мне пора. Бывай, лунатик.
Петличко потоптался вокруг, потрогал снег руками, слепил в задумчивости снежок, а потом плюнул на все и пошел на работу.
5
Первая неожиданность обрушилась на голову Петличко прямо на проходной. Его не захотели пропускать. Петличко собрался уже поскандалить, дескать «не первое апреля», но тут подошел Дядькин, ласково обнял его за плечи и потащил в кабинет.
- Сейчас с ребятами тебя познакомлю! – пообещал он и бодро распахнул обшарпанную дверь плечом. Ребята уставились на него, потом перевели взгляд на Петличко, а потом, как ни в чем не бывало, снова занялись своими делами.
- Вот, стажера притащил! – объявил Дядькин. – Будет теперь за нас всех работать!
Все сдержано обрадовались, кто-то даже сказал «ура». Петличко высвободился из объятий следователя и буркнул:
- Да ладно вам, черти! Будто первый раз видите… Сговорились, что ли? – заподозрил подвох Леха, но ребята только покосились на него, не отрываясь от бумажек. Петличко потоптался, глянул на календарь с красавицей. Поему-то был ноябрь. Судя по следам красного маркера – последняя неделя. «Перевернуть забыли,» – машинально отметил Петличко. Полез за мобильником посмотреть число. Труба показывала двадцать восьмое ноября. Петличко метнулся к компьютеру на столе Дядькина, ткнул мышью в дату – то же самое.
- Ладно, - сказал Дядькин. – Ты пока свои справки дособирай, а через пару деньков приходи, поработаем. Сейчас у ребят волокиты бумажной накопилось…
Петличко согласно покивал головой и вышел вон. В голове было как-то мутно. На улице снял шапку, промерз, растер лицо зябкими ладонями до красноты. Вроде отпустило.
- Какое сегодня число? – сунулся он в ближайший газетный киоск.
- Двадцать восьмое ноября, - ответила бабушка, не отрывая глаз от кроссворда. – Молодой человек! – спохватилась она. - Пять букв, последовательность действий для достижения цели у служителей культа.
- Обряд, - буркнул Петличко и пошел дальше.
Он колесил по улицам, мерз, дрожал, но казалось, именно это обстоятельство не давало ему впасть в болезненное состояние и сосредоточиться на странном заболевании мозга. А в том, что у него просто психическое расстройство и полные провалы в памяти Леха практически не сомневался.
- Аптека, – автоматически отметил он, едва взглянув на вывеску с красным крестом. Решительно шагнул к двери, предчувствуя, как звякнет сейчас колокольчик. И колокольчик звякнул. Навстречу вышла девушка в полушубке. С легким румянцем и живым блеском темных глаз.
- Нелли Алексеевна, - пробормотал Петличко, уставившись на нее в тупом оцепенении.
- Да, - недоуменно согласилась девушка. – А я Вас не помню. Извините.
Петличко по-собачьи встряхнул головой и выдал первое, что вертелось на языке:
- Я про мебель. Куда девалась… То есть, Вы продаете мебель? Мне Ваши соседи говорили, я их родственник дальний, смысле из другого города… Вы такая красивая! – совершенно некстати ляпнул он, но Нелли лишь улыбнулась и предложила:
- А поедемте ко мне, остался еще шкаф и кресло. Остальное разошлось, я ведь много не прошу. У меня переезд намечается, вот и распихиваю старье. В смысле – старую мебель, так-то она крепкая, хорошая. Даже петли почти не скрипят.
Петличко плелся рядом с девушкой как сомнамбула, рассеяно улыбался, кивал в такт ее словам, даже два раза засмеялся, пока дошли от метро до ее подъезда. В лифте Петличко машинально ткнул в нужную кнопку.
- Ого! Вы и этаж знаете? – кокетливо подметила Нелли, но Петличко «мяч не принял», ответил лишь что-то про соседей-родственников.
В квартире Петличко накрыло по-настоящему сразу с порога – нечто похожее на приступ дежавю, только как в мультике, или видеоклипе, когда в пустой комнате внезапно проявляются, обретают форму и цвет, а потом и жизнь предметы интерьера, люди и домашние животные. Константой в мешанине линий и цветов был уже знакомый дедушка. Он лишь приподнялся над полом, пропустив под себя кресло с резными подлокотниками да так и замер. Петличко в который раз уже встряхнул головой, пытаясь снять наваждение, и сделал шаг внутрь.
- Я живу с отцом, он болеет, ничего не говорит, но ничего страшного, - щебетала девушка то в прихожей, то на кухне. - Садитесь, я сейчас чаю сделаю, продрогла с улицы. Какой ноябрь паршивый, зима ранняя… Вам сколько сахару?
Петличко уселся на диванчик напротив шкафа, рассеяно огляделся и вздрогнул, внезапно встретившись со стариком взглядами. Тот, не скрывая мрачного любопытства, внимательно разглядывал Петличко. Лехе стало неловко. Вошла с подносом Нелли.
- А почему у отца Вашего руки забинтованы? – спросил он, принимая чашку с чаем.
- Порезался. Не всегда себя контролирует, - не совсем понятно объяснила девушка. Петличко снова посмотрел на старика. Теперь он сидел с самым что ни на есть отсутствующим видом, глядел себе куда-то туда, и вялая челюсть едва шевелилась, грозя напустить слюны на рубаху. Странно, но столь радикальные перемены в облике папаши не показались Петличко удивительными.
- Лечите?
- Лечим. Благо я в аптеке работаю, могу нужные препараты доставать. Что выбрали? – перешла она к делу.
- Шкаф, - почему-то сказал Петличко, тут же встал и подошел к деревянному монстру с тремя дверцами. Добротной работы изделие производило странное впечатление – одновременно дряхлости и мощи. На верхнем углу он различил небольшой узор, явно вырезанный совсем недавно. «Мистика какая-то,» – подумал про узоры Петличко, слегка поднаторевший в магических письменах через продукцию западного кинематографа.
- Хороший шкаф. Дорого?
- Как заплатите, - отмахнулась девушка. - А заберете с креслом – вообще даром отдам, лишь бы вывезли.
Ого, - удивился Петличко. – Лучше в ломбард сдайте, или комиссионку, там неплохо заплатят, - посоветовал он, но девушка лишь отмахнулась.
Он посидел еще, поболтал ни о чем, отказался еще от одной чашечки.
Я завтра приду, - пообещал Петличко в прихожей. Девушка смотрела на него выжидающе, но больше в голову Петличко ничего не пришло, он молча вышел, помахал рукой и двинул домой.
6
Утром подлый мобильник как ни в чем не бывало показал двадцать третье декабря. Леха сварил себе пару яиц всмятку, заварил кофе и всерьез задумался идти ли на работу. По всему выходило, что неохота, но не из-за мистики, а так – лень, влом и все такое. Уже в прихожей он набрал Дядькина, надеясь непонятно на что, но начальник самым грубым образом пресек поползновения отсидеться дома в зародыше:
- Петличко? Отлично. Ты просто телепат какой-то. Как раз набирать тебе собрался. Старикан без штанов, ну этот – отец покойной сатанистки, сбежал из приюта. Придется тебе, стажер, пиликать на место и разбираться, куда свинтил один из фигурантов еще не закрытого дела.
Петличко понуро кивал головой, словно Дядькин мог его видеть, а тот, нимало не заботясь душевным состоянием коллеги, закончил как зарезал:
- А старика тащи сперва к нам, что-то уж слишком ловок болезный для слабоумного.
На улице Леха первым делом чуть не упал на раскатанной детворой полоске льда, затем еле увернулся от маленькой, но очень кусачей соседской шавки. Обменялся взглядами с не менее ехидной хозяйкой собаки и потопал к метро, пытаясь сообразить, как быстрее добраться до приюта.
7
Заведение для одиноких неудачников более походило на ограбленный винный погреб – сводчатые потолки полуподвального помещения наводили на размышления о средневековых посиделках, а охранник рядом с входной дверью был просто вылитым инквизитором в отставке. А вот вина не наблюдалось. Вместо бочек стояли кровати и тумбочки. Кое-где из-под одеял торчали то седая голова, то ноги в носках неопределенной давности. Санитарка, которая встретила Петличко и внезапно испарилась, так же беззвучно появилась вновь:
- Нет, карточки на беглеца нет, вы сами документы не привезли, а как сбежал – ума не приложу. Просто граф Монтекристо в спецовке какой-то.
- Граф? – с недоумением переспросил Петличко. – А похож больше на шизика.
- Вот. Здесь мы его пометили, на этой кровати спал. Через это окно, скорее всего, и смылся. Любуйтесь!
Окно было закрыто. Оно и понятно – декабрь. Кровать аккуратно застелена по-армейски. Решетка скромно смята наподобие занавески - вбок.
- Какой у вас кузнец затейник! – изумился работе мастера Петличко. – Это ж надо так натуралистически решетку выковать.
- Да нет, голубчик. Вчера вечером была она еще нормальная. Это дедуля ваш постарался, испоганил, можно сказать, вещь.
- Как смог? – опешил Леха.
- Сами гадаем. Может, в гараже домкрат спер?
- Да вы его видать витаминами обкололи, вот и озверел.
- Ага. Смял в озверелости решетку, потом прикрыл за собой окошко аккуратненько, и дальше озверелый помчался! – печальным голосом сказала медсестра, да так серьезно, что Леха и не понял – подкалывает или нет.
Подошел главврач, развел руками; подъехали на зов Лехи эксперты, сфоткали на память, оценили ущерб, выразили персоналу сочувствие и уехали восвояси. Пошел на улицу и Леха. Нужных следов в путанице подошв на снегу не нашел, плюнул и снова вернулся в помещение, в общем-то особо ни на что и не надеясь. Смятая решетка, сваренная из арматуры и покрытая черным лаком, выглядела вполне эстетично – словно застывший в крайней точке движения кусок ажурной материи. А вот следов домкрата, или еще какой железяки обнаружить на ней или на стене не удалось. Даже краска нигде не облупилась, разве что на сгибах. Петличко схватил изогнутые прутья, пытаясь повторить движение старика. Решетка даже не дрогнула.
- Еще один, - буркнула за спиной тетка-уборщица, но Лехе было не до нее – пальцами он нащупал такое, что понять сразу просто не получалось. Он разжал ладонь. Прут арматуры, обычно ребристый, был странно сглажен, будто пальцами прошлись по комку пластилина.
- Блин! Да тут даже отпечатки пальцев остались! – прошептал Петличко, снова хватаясь за телефон. Отпечатки и впрямь были, словно выгравированные в металле.
- Але, давайте экспертов снова в приют. Я пальчики нашел… Старика пальчики… Не переживайте, никто не сотрет.
Леха осторожно, практически нежно, прошелся рукой по всей решетке, однако чудес больше не нащупал. Зато на стене, рядом с углами оконного проема, разглядел едва заметные карандашные каракули - знакомые по мебели завитки – если не тот же орнамент, то что-то очень похожее.
Рисунки вернувшиеся эксперты не оценили, а вот отпечатки им понравились.
- Так бывает, когда в раскаленном металле продавливают нечто рельефное. В данном случае – пальцы, - пояснил самый седой и видимо самый опытный. Дыхнув на Леху мандаринами и еще чем-то странным, он добавил:
- А вот осматривать место происшествия надо так, коллега, чтобы товарищей обратно не дергать.
- Так это, осматривать вроде как вы должны, а не я… - застеснялся Петличко, потом непонятно за что извинился, за это его любезно подбросили до отделения, а там накормили булочками от Анечки, потому как закусывать коньяк было больше нечем.
- Нажимай, стажер. Сил в нашей работе надо много. А то чушь всякая начнет в голову лезть. Чушь пустой желудок любит – с голодухи чего только не привидится.
Петличко дали чай, пока пил - созвонились с экспертами: пальчики индентифицировать не удалось.
- А может и фиг с ним, со стариканом? – пожалел Леху Дядькин. – Ну сбежал псих, но не маньяк ведь, не преступник. Давай-ка, брат, по домам!
И Леха покорно дал Анечке завернуть себя в шарфик и вытолкать вон. Далее следовал небольшой провал в памяти. Осознать себя снова в этом мире Леха смог, когда остановился перед собственной дверью с ключом наизготовку. Он вошел, скинул вещи и твердо решил сразу лечь спать.
8
Звонок в дверь застал Леху в туалете. Пока Петличко, матеря поздних гостей застегивал ширинку, звонок не умолкал. Наконец он добрался до прихожей и открыл.
- Привет, лунатик! – сказала ему готическая соседка и, отпихнув плечом, зашла внутрь.
Леха, немало обескураженный таким поведением, разом остыл, расхотел ругаться и тоже поплелся на кухню.
- Чаю дашь? - спросила школьница, шлепая о стол тяжеленный фолиант.
- Дома попьешь, - не удержался от мелкой мести Петличко. – Чего тебе?
- Лекарство от головы тебе принесла, солдатик. Читай, тут тебе наверняка диагноз прописан. Великая книга бестиарий.
- Чего? – не понял Петличко.
- Перечень бесов.
- Нафига? – опять не понял Петличко, открывая твердую толстую обложку. На него тут же оскалилась какая-то гадина, старательно изображенная очевидно средневековым гравером.
- Жуть какая, - пробормотал Петличко, наблюдая как школьница методично исследует его обиталище.
- Небогато живешь, солдатик. Непонятно, с чего это к тебе бесы в голову поналезли. Не иначе на тебе великая миссия убить сатану, или спасти гроб господний.
- Ты бы это – телевизором меньше увлекалась, запишись на курсы, или в секцию спортивную, - посоветовал ей Леха, выпроваживая под локоть за порог.
Он запер дверь на два замка, потом подумал и отключил звонок, бесцеремонно оборвав один провод. Великий бестиарий полетел в угол, на старенькое кресло. Его место заняла записная книжка, кружка чаю и оба лехиных локтя. Петличко повертел книжицу в руках, поколупал ногтем кожаную обложку, хлебнул чаю и наугад открыл где-то ближе к концу. Кроме записей ничего на странице не оказалось, так, ерунда всякая про скучную жизнь и еще один день домоседки Лизочки. «Какая еще, нафиг. Лизочка?» - удивился про себя Петличко. Ни картинок, ни адресов с телефонами. Леха снова смачно хлебнул, поперхнулся и щедро брызнул на страницы. Чай с бумаги он смахнул почти сразу, все еще кашляя, но старые каракули оказались чернильными - буквы потолстели и пустили слезу, пара строк оказалась совсем уж нестойкой и принялась терять всякий вид с угрожающей скоростью. Петличко замахал страницами в воздухе, надеясь остановить процесс, потом поднес к лицу и что было сил подул. Чернила замерли буквообразными кляксами, однако страница продолжала меняться - под буквами, как на старомодных стереооткрытках, проступила доселе незамеченная вязь кривулек и завитушек. «Опять мистика поперла!» - решил Леха, разглядывая страничку под разным углом. Строки и узоры меняли объем, уходили одно под другое и в целом производили забавное впечатление. Потом Петличко нашел такое положение, когда узор начал стремительно вытеснять буковки, он словно втянул человека в себя, как омут. Леха подумал, что теперь наверняка опять проснется в сугробе, но сделать что-либо так и не успел.
9
Пахло вовсе не снегом, а сырой травой, осенними листьями, или даже грибами. Леха вспомнил, как родители водили его в лес. Там, пока мама собирала грибы, он втихаря кидал в деревья нож, устраивал в буреломе засаду на фашистов, да учился у отца вязать морские узлы. Леха напряг память и шевеля пальцами вспомнил пиратский швартовочный, который развязывался одним рывком за свободный конец. «Это чтобы быстрее драпать в случае чего», - думал он в детстве. Усиленные запахами воспоминания были необычайно яркими, открывать глаза не хотелось, почему-то не мерзли ноги, и Леха подумал, что сатанинский блокнот закинул его в сентябрь. В нос залетела соринка, он чихнул, сел и огляделся.. Лес оказался редким и старым, в проплешинах, небо источало мелкую изморось, метрах в трех, растопырив черные с рыжим шпалы уходила в поворот просеки железнодорожная колея - давно не езженная, с щетиной жесткой ржавой травы. Иных признаков человека, кроме как железной дороги, не наблюдалось. Петличко, изрядно уставший удивляться, встал, отряхнул штаны, одернул сырую майку и пошел по шпалам. «И куда не пойди, - думал он, - все равно окажется, что надо было идти в другую сторону.» Минут через двадцать, когда тапки основательно промокли, вдалеке, кажется слева от рельсов, замаячила будка - не то сарай, не то ж\д касса. Темнело. Петличко прибавил шагу. Будка оказалась старой кирпичной постройкой из двух комнат. Одна с лавками, другая - с характерным окошком в стене. Зал ожидания и касса. «Нифига себе вокзал! Меньше моей кухни,» - подумал Леха, обшаривая взглядом помещения. Все ценное, если таковое было тут хоть раз в жизни, уже давно унесли, что могло сгореть - сожгли то ли бомжи, то ли дети. Почему-то уцелели доски на лавках, и Леха подумал, что точно бомжи, а на лавках спали, поэтому жечь пожалели. Вывод был прост, но Леха почему-то собой загордился.
- Ну, я тут один, поэтому пару лишних лавочек на костер изведу. Так сказать, для обогрева и душевной теплоты.
Он ловко выбил доски ногой из креплений, расщепил о железяку, сложил шалашиком и длинно выматерился, вспомнив, что спичек нет. Снаружи почти стемнело. Леха вышел, прислушался, потом залез на крышу, повертелся, всматриваясь, но ни огоньков, ни индустриального шума не углядел и не услышал. «Вот занесла нелегкая! - подумал он в сотый раз, надеясь заснуть и проснуться снова в привычном мире. Как мог устроился на досках. Встал, прикрыл остатки двери, чтобы не сквозило, снова лег, зажмурился и услышал звук. Хрустело не очень близко и как-то странно. «Кто-то по гравию идет, рядом с рельсами, по насыпи,» - решил Леха, но почему-то не обрадовался. Выбрав обломок доски посолиднее, он подкрался к окошку кассы и осторожно выглянул на звук. К будке брела барышня. В пальто и в платке на голове. Точно не ребенок. И точно не старушка. Просто усталая. А может пьяная, или больная. В непривычной тишине глухомани гравий скрипел неестественно громко.
Добравшись до двери, барышня ввалилась вовнутрь, весьма элегантно сползла по стене и отключилась, едва ее тело обрело более или менее устойчивое положение. Леха не знал, что и подумать – вдруг умерла? А вдруг просто спит? Может, с гулянки, и к мужу возвращаться страшно? А может беглая преступница. И еще не факт, что все это в его время: вот выскочат сейчас из леса разбойники с саблями, или… Что именно или, Леха додумать не успел, потому как из леса решительным шагом вышли четверо. По очертаниям – в форме, у двоих что-то длинноствольное, скорее всего винтовки.
- Здесь она где-то, - просипел один.
- Не где-то, а вон в той будке, - уверенно сказал другой. – Там, кстати, еще кто-то прячется. Чужой. Но он нам не нужен. Бабу тащите.
Нисколько не маскируясь трое подошли к вокзальчику, нырнули внутрь и тут же вытащили под руки женщину, которая кажется так и не проснулась.
- Без сознания она, командир.
- Это лекарство, тащите на опушку, я с чужаком поговорю.
Леха выглянул из своего укрытия в общий зал, затем снова в окошко кассы и нос к носу столкнулся с командиром, который глядел в окошко с улицы.
- Прячетесь? – тихо спросил он Леху.
- Нет, ночь застала, переночевать хотел, - ответил Петличко, силясь разглядеть лицо.
- Бывает. Держите, - так же тихо сказал командир Лехе, сунул ему через окошко коробок со спичками, развернулся и пошел вслед своим подчиненным.
Леха машинально потряс коробок – почти полный. Он повертелся по комнатке, посидел с минуту на корточках перед сложенными шалашиком дровами, затем встал, и в полной уверенности, что совершает огромную глупость, пошел вслед за командиром.
Идти пришлось недолго. Опушка, куда отволокли барышню, оказалась совсем рядом. Там уже горел костер, один из бойцов варил что-то в маленьком котелке, другой мялся рядом – держал в руках толстый сук, сунув его концом в самые угли. Командир стоял над барышней. Та сидела, привалившись спиной к дереву, видно, по-прежнему без сознания.
Леха решил обойти опушку с другой стороны, чтобы не мешали наблюдать кусты, однако сдвинуться с места не получилось – в шею, прямо между воротником и головой, уперся холодный и острый предмет. «Штык!» - догадался Петличко.
- Тащи его сюда, - негромко, но очень отчетливо сказал командир своему третьему бойцу. – Он туго соображает, и очень любопытен. Такие умирают первыми. Хотя, иногда они добиваются неожиданных успехов.
Подталкивая штыком, Леху вынудили подойти поближе. Командир все также внимательно глядел на барышню. Она слабо шевельнула рукой.
- Готово, - доложил тот, что помешивал варево.
- И у меня, - отозвался другой, с тлеющим суком в руке.
- В стороны, - коротко бросил командир, и Петличко вдруг понял, что это не просто его должность. Командир – это сущность существа, подарившего ему спички.
Бойцы разошлись, один из них оттянул за рукав и Петличко. Командир макнул в котелок обугленный конец сука, вместо того, чтобы потухнуть, тот неожиданно зарделся. Размахивая палкой, человек забормотал некую молитву.
«Начинается, - с тоской подумал Леха. – Попал к сектантам. Сейчас зарежут бабу, потом за меня примутся!» Тлеющий сук тем временем вращался все быстрее. Горящий на его конце уголек пускал за собой тонкие нити света, те гасли все медленнее. Затем просто повисли в ночном воздухе, образуя сложный, но уже хорошо знакомый Лехе узор. «Понеслась моча по трубам!» - вспомнил со страху любимую поговорку бабушки Петличко, и незаметно шагнул назад, поближе к зарослям. Движение далось нелегко, словно сквозь застывшие нити клея. «Как в киселе,» - удивился про себя Леха и с натугой сделал еще один шаг. Огненный узор в воздухе тем временем уплотнился, перестал мерцать и неожиданно разъехался в стороны, образуя нечто вроде арки. Командир шагнул внутрь. Леха скосил глаза в одну сторону, затем в другую – бойцы не обращали на него никакого внимания, полностью поглощенные происходящим. Он сделал еще один шаг назад и вдруг рванул в лес, что есть силы.
Сзади раздался звук, словно лопнул воздушный шар. Леха очутился снова у костра, лицом к командиру. Узор в воздухе стаял на глазах, барышня застонав, окончательно свалилась не землю, один из бойцов снова ткнул Леху штыком в шею, другие выжидательно уставились на командира.
- Кто? – спросил тот.
- Чужак, - ответил один из солдат.
- Нарушил константу, придурок, - с досадой произнес командир и подошел к Лехе вплотную. – Я ведь тебе спичек дал, чего же ты? Сидел бы там, грелся…
Он неожиданно ткнул Петличко пальцами в живот. Лехе показалось, что из него разом вышел весь воздух, открыв рот он тяжело осел на землю, пытаясь вдохнуть хоть сколько-нибудь. Командир тем временем легко взвалил барышню себе на плечо и, велев бойцам тащить «этого придурка за ним», бодрым шагом отправился к рельсам.
10
Утро застало Леху в бревенчатом сарае. Разочарование быстро сменилось паникой – сон, хоть и краткий, по всей видимости, домой его не вернул.
- Черт! Что же делать! – заметался по сараю Петличко. Сквозь щели в стенах он разглядел небольшой хуторок, бескрайние леса, да всю ту же колею, неизвестно кем и для чего проложенную. По двору деловито, но без суеты расхаживали вчерашние бойцы, да еще несколько мужиков неопределенного вида. Судя по одежде, они запросто могли быть участниками революции 17 года, либо дезертирами сороковых, а может и беглыми зеками семидесятых. На всякий случай Леха толкнул дверь. Та легко отворилась. Он вышел во двор и, не зная что и делать, громко поздоровался. Ему нестройно ответили, продолжая заниматься кто чем. У крайней избенки, рядом с бочкой воды, стоял по пояс раздетый командир. Махнув Лехе полотенцем, он закончил вытираться и вошел в избу. Матюгнувшись, Леха одернул одежду и пошел за ним.
- Чего тебе? Завтрак не дают? – вместо «здрасьте» спросил командир Леху.
- Домой хочу, - без предисловий заявил Петличко.
- Ну так ступай, - улыбнулся командир, словно уверенный, что никуда Леха ступать не будет.
- Не могу. Не знаю где я.
- Ты в лесу. До дома далеко идти. Но дойти можно. Перевалишь через Урал, и до дому рукой подать.
- Так это что – Сибирь? – опешил Леха.
- Ну, в общем-то нет. Это лес.
- А в какой части света этот участок леса? – постарался максимально избежать размытых ответов Леха.
- Нижняя треть мира. Чтобы ты не парился – не глобуса, а мира, как многомерного нагромождения всяческих всякостей.
«Шизики! - догадался Петличко. – Секта шизиков!»
- Отнюдь, - возразил мыслям Лехи командир. – Наш фрагмент действительности смоделирован мною, имеет структуру пузыря ограниченного объема, висит в нижней трети мира, где мало чего интересного и легко затеряться. Вот и все.
- А если я по шпалам пойду в одну и ту же сторону, куда я приду в конце концов? – спросил Леха.
- Ты вернешься сюда, просто с другой стороны. Я же говорю – пузырь. Это шар. Замкнутое пространство. И колея имеет форму кольца.
Леха загрустил: «Точно шизики. И выход придется искать самому».
- Ты не тоскуй, я твою ностальгию поправлю. Найди Федора, он тебе еды даст. И ступай по колее, куда хочешь.
Петличко озадаченно почесал голову, вышел, кликнул наугад Федора. Отозвался плотный мужик в очках и с бородкой. Еды Лехе дали две консервы без этикеток, хлеба и солдатскую фляжку с водой. В последний момент Леха вспомнил про открывалку и выклянчил небольшой кухонный нож, кажется самодельный, но вполне себе прочный.
- Ну все, пока, сектанты, - повеселев сказал на прощание Леха и бодрым шагом двинул по шпалам.
- Часов через десять придет, - сверяясь с часами буркнул командир. Он развернулся на пятках и снова вошел в избу. – Лиза. Хватит притворяться. Входить в транс – дело нехитрое. Мы и сами так умеем. Поэтому и вывести сможем, если приспичит… - угрожающе добавил он.
Груда одеял на диване зашевелилась и на свет показалась заспанное личико, слегка помятое, всклокоченное, но очень даже симпатичное.
11
Петличко шагал и шагал. Часов через пять съел одну тушенку. Часа через три сделал привал, вздремнул часок-другой. Начинало темнеть. Подкрепившись, Леха снова пошел топтать шпалы. Шел он практически на автопилоте - луна светила вполне сносно, ни поворотов, ни стрелок – заблудиться невозможно. В голове крутились всякие мысли. Начиная от того, что скажет мама, когда не сможет дозвониться несколько раз подряд, заканчивая позорным увольнением со службы за злостные прогулы. Когда время по его подсчетам подкатило к полуночи, вдали замелькали огоньки. «Ну вот и цивилизация! – обрадовался Леха. – Главное, так ненавязчиво узнать где я, чтобы никто во мне идиота не заподозрил."
Однако цивилизация оказалась примитивным хуторком. Подойдя вплотную, даже в лунном свете, он без труда узнал неказистые избенки, сарай, и фигуру командира, который стоял, подпирая стену и меланхолично курил.
«Блин! Наверное, когда проснулся, пошел не в ту сторону!» - решил Леха и молча зашагал в обратном направлении.
- Эй, студент! – окликнул его командир. – Ты бы хоть воды набрал. Там по дороге ни ручейка, ни лужи.
Леха вернулся.
- Что за хрень? – разозлился он не на шутку.
- Нос свой совать не надо, куда собака хрен не сует. Ты тут как оказался?
- Не знаю.
- Знаешь. Ты ведь что-то сделал перед тем, как сюда попасть?
- Блокнот, - промямлил Петличко.
- Вот! А говорил, не знаешь. Там что написано было? – продолжал расспросы командир, и тон его более всего походил на тот, каким пользуются доктора в психбольницах.
- Лиза, - опять промямлил Леха. – И узоры. Твои мистические иероглифы.
Командир прищурился, щелчком запустил в небо окурок и переспросил:
- А Лиза – это кто?
- Из блокнота. Видимо, это ее дневник. Ей там скучно было, - совсем скис Леха.
- Не хнычь, - сказал ему командир. – Это у тебя от дезориентации. Освоишься, и снова станет на душе бодрее! Отдыхай, студент, - направил он легким пинком Леху в сторону сарая.
Спал Леха отвратительно, все больше ворочался, один раз пустил слезу, два раза крепко разозлился, под утро вполне пришел в себя, решив, что его судьба в его же руках, и нюни распускать пока без надобности. На этой мысли его накрыл сон – вполне глубокий и крепкий.
12
Проснулся Леха за секунду до катастрофы – бревенчатые стены протяжно скрипнули и, словно соревнуясь в скорости с потолком, устремились к центру постройки. «Мама!» - подумал Леха и зажмурился. Раздался хлопок и наступило мгновение черноты. Его сменил солнечный свет. Или просто яркий – сквозь розовую муть собственных век он не понял, затем решительно плюнул и глаза все-таки раскрыл. Поле вокруг густо колосилось злаками, точнее обозвать увиденное он не сумел. Сквозь море не то ржи, не то пшеницы к Лехе неспешно приближалось гривастое существо, до неприятного напоминающее льва. «Сука, Африка!» - в панике решил Петличко, плавно ускоряясь от коричневой гривы подальше.
- Окружайте его! – раздалось вдруг слева, и тут же то же самое справа. Он затравленно завертелся. На переднем плане возникли люди с сеткой, гриву сноровисто спеленали и под обиженные львиные рыки не без удовольствия ткнули в тушу животного огромным шприцом.
- Аж до нашей деревни добег! – радостно хлопнул Леху по плечу мужичок в пиджаке и заправленных в сапоги брюках со стрелками. – Всем миром ловили циркового! Да… Федотыч небось до сих пор со столба не слез, м-ммать!
- Да, смешно, - согласился Леха. – А я такой смотрю – ко мне прет, ну, думаю…
Но от Петличко уже отошли и совещались, как лучше тащить погрузившегося в сон хищника. Ненавязчиво поглядывая вокруг Леха задом сдал до лесополосы и растворился в зарослях. Там он перевел дух. Сел на поваленное дерево отдохнуть и подумать. Выходило опять не очень – непонятно где и непонятно когда. А главное – непонятно, как выбираться.
Перед глазами на траву шлепнулся тяжелый дымящий окурок, и тягучий голос прогнусавил самым зэковским образом:
- Слышь, фраерок, бабки есть?!
Леха хотел вскочить, но чья-то рука легла на плечо и придавила обратно, перед лицом возник типичный жулик из старого кино: заросший, в маленькой кепочке и с золотой фиксой. Леха сунулся в карман не пойми за чем. Попытался оглянуться на корешей блатного, но шею его слегка прижали, а в спину вдруг вошло что-то инородное и твердое, так и норовя добраться до самого сердца. «Как льва…» - успел подумать он и, кажется, умер.
13
Тот свет был точь-в-точь Лехиной квартирой. Райским светом струился туман из открытой дверцы холодильника, замогильно трезвонил колокол.
- Откуда колокол? – пробормотал Леха и понял, что телефон.
- Але.
- Алексей, ты где был? Три раза звонила!
- Да на работе… Мам, ты же знаешь… - мимоходом он нашарил пульт, врубил телевизор и сориентировался по датам и времени на каком-то информационном канале. В голове слегка прояснилось: выходило, что вернулся он в вечер после выезда на квартиру к мертвой красотке, аккурат после посещения психбольницы. Успокоив маму, Леха прошел на кухню, механически захлопнул холодильник, бросил комок пельменей в кастрюльку с кипящей водой и плюхнулся на табурет, совершенно лишившись сил от таких вот простых и привычных действий. Можжевельник в бутылке водки отяжелел, опустился на самое дно и лениво, неохотно отдавал жидкости привкус и цвет.
Петличко стянул рубаху, поискал дырку от заточки и не нашел, потрогал, как смог достать рукой, место проникающего ранения, но ничего не нащупал, впрочем, даже не удивившись.
- Чтобы вернуться в исходную точку, надо умереть! – понял он. – Значит, действовать на меня книжица стала, как только я ее сюда притащил. Оттаяла, значит!
Пельмени сварились. Леха налил себе полтинничек, нацепил на вилку самый аппетитный пельмень, обмакнул его в сметану и с удовольствием выпил.
14
- А, студент! – узнали Петличко в архиве. – Че на этот раз пришел?
- Дело о побеге найти не могу. Старое. Там еще лев цирковой сбежал, его всей деревней ловили…
- Издеваешься, - понимающе покивали ему головой. – Ну, заходи, ройся. Вон оно, второе справа!
Выходило, что льва ловили этим летом. Зэков поймали там же. Один из них с испугу заложил двух других, обвинив в убийстве «туриста», но никакого трупа не нашли и добавив всем за побег вернули за решетку. Льва тоже благополучно вернули в клетку, Федотыч оказался почтальоном и склочником, утверждал, что льва выпустили сын директора местной школы и «соседский сопляк». Выяснить про себя ничего не получилось.
- А почему, собственно, издеваюсь? – спросил Петличко, покидая архив.
- Вот скот, а! – не без восхищения сказали в архиве. – Вчера ж только, гад, этим делом весь мозг нам здесь вынес, и еще интересуется!
- А-а-а.. – неопределенно изрек Леха и пошел к выходу.
- Завтра про льва почитать придешь? – поинтересовались в архиве, но он сделал вид, что не услышал и потопал на работу.
Анечка притащила булочки с вишней. Они источали аромат на всю управу, заглушая явные нотки коньяка. Дядькин закатывал глаза, вкушал, закусывал и ласкал взором Анечку с декольте до пупка и обратно.
- Анна, не выходите замуж никогда! – бутафорил он, пытаясь разглядеть через вырез кофты лифчик. – Мы осиротеем и сдохнем с голоду, потравимся продуктами полураспада общепита, загубим микрофлору желудка бесконечным перкусом…
Дядькин мог наговорить еще много чего, но дежурный велел мчать на покойника, и Дядькин, торопливо проталкивая пальцами остатки булочки в рот, потащил всех вниз - седлать коня. Петличко втиснулся в середину, его сдавили, дыхнули с двух сторон коньяком и сдобой и бодро помчали вперед.
15
Антиквара задавили до смерти. Могли застрелить, заколоть, забить, в конце концов. Но поступили жестоко и именно задавили: дождались, когда сунет он голову в платяной шкаф старинной работы и поприжали дверцей так, что поперек груди, шеи и части деформированного черепа пролегла глубокая некрасивая черта, подбившая, как выразился водитель Андрюха, итог всей его жизни.
Угрюмый очкарик от смежников уже ковырялся в накладных, выявляя - было ли хищение, эксперты обсуждали кресло с массивными подлокотниками. Петличко прошелся среди старья, пару раз чихнул, вытер нос платком и снова подошел к орудию преступления. Шкаф оказался старым знакомым, мистические каракули на поверхности это подтверждали. Алексей присмотрелся к креслам и нашел, что и они скорее всего попали сюда из подозрительной квартиры.
- И концы в воду… - задумчиво сказал он вслух.
- Сначала, - попросил его Дядькин, который оказывается стоял совсем рядом.
- Все вывезли сюда, потом девушку убили, а старик – болезный. Ничего свидетельствовать не может. Или может, это надо еще в приюте установить. – Леха вдруг запутался, боясь что-то упустить или наоборот наговорить лишнего.
- Ты все про голую тетеньку? – понимающе покивал Дядькин. – Жениться тебе надо, барин! Ладно, сгоняй к старику в отель, может его санитары разговорили уже, у этих кто хочешь заговорит. Побеседуй, разузнай. Тут все равно делать больше нечего – следов нет, отпечатков нет.
Дядькин огляделся и доверительно сказал:
- Эксперт вообще говорит – так сдавить антиквара можно было только с помощью пресса или машины какой, но тогда дверцы шкафа бы не выдержали. Предновогодняя феерия какая-то!
Петличко вышел на улицу, запрыгнул на подножку троллейбуса и, предъявив проездной, помчал в приют к сумасшедшему папаше.
16
- Принес блокнот? – сходу ошарашил Леху старикан.
Леха немало опешил, можно сказать, впал в ступор. Блокнот он действительно принес, но не старикану, а так, просто с собой взял. Теперь подлая книжица словно назло выпирала из под слоя одежды, так и норовя выпрыгнуть из внутреннего кармана.
- Сюда давай, щенок, - злобно прошипел старик, протягивая к нему растопыренную пятерню. Блокнот ощутимо дернулся в кармане.
- Охренел ты, старикан, так с человеком при исполнении разговаривать! – возмутился сквозь мутную пленку страха Алексей и сделал шаг назад. – Фильтруй базар, как говорят наши подопечные. Ты чё с антикваром учудил? – перешел на всякий случай в наступление он сам, но ничего путного из этого не получилось: книжица в кармане внезапно дернулась вверх и еще неожиданней вниз. Леха захлопал по себе ладонями, стараясь удержать блокнот, но тот выпал из под полы на пол и был тут же подхвачен старой, но крепкой рукой.
Бормотнув какую-то белиберду старикан подскочил к окну, смял вбок железную решетку и потянулся тающей на глазах дымкой в приоткрытое окно.
- Куда?! – взбеленился Петличко и мертвой хваткой вцепился в развоплощающийся тапок старика. Его тут же скрутило жгутом и, теряя сознание, он вылетел вслед за беглецом.
17
- Допрыгался, тезка, - услыхал Леха голос старика и открыл глаза. Вокруг поднималась сырая земля, кое-где укрепленная жердями и бревнами. «Окоп», - догадался он, вставая на ноги. Старикан сидел на краю стрелковой ячейки и деловито шнуровал грязные ботинки. Хозяин обувки валялся на дне окопа, нелепо выставив из-под покрытой пятнами грязи и крови шинели голые пятки. Потрясенный Леха поднял взгляд на старого пройдоху.
- Да не боись, не я его. Дохлый был уже, - ответил на немой вопрос старик. – И ты, падла любопытная, скоро издохнешь.
Старикан ловко перекатился за покрытый дерном вал и исчез в наступающих сумерках. Некстати заурчало в животе. Леха потоптался на месте, хотел пойти, наткнулся на труп и повернул в обратную сторону. Наступил на что-то и в ужасе отпрянул, но это оказался не очередной мертвец, а рюкзак. Оглядевшись по сторонам, он подхватил его под обе лямки и потопал дальше.
Тянуло сыростью. Наползал туман, и вообще становилось противней некуда. Где-то впереди послышались голоса. Петличко дернулся было к людям, однако замер на месте и задумался. Выходило, что правильней всего - топать за стариком, отнять блокнот и вернуться.
Ориентиры меркли, Леха с трудом разглядел примятую траву и рысцой припустил вдогонку. Замерцали огоньки построек. Автоматически отметив, что электричество в этих краях есть, Леха прибавил шагу, влетел в яму, а может воронку, изгваздался в грязи, кое-как отряхнулся, но темпа не сбавил.
Деревенька проявилась заборами и углами. Подозрительно молчали собаки, кое-где маячили тени, и как искать старика Петличко совсем не представлял. Опытный охотник за головами обязательно нашел бы салун или пивную и там без проблем обнаружил бы и беглеца и его местных подвижников, однако домов с вывеской что-то не было, а ходить стучаться в двери выглядело бы как-то совсем уж странно.
- Вот он, - довольно вякнул вдруг голос сзади, и Леху бесцеремонно ухватили за рюкзак, дернули и развернули.
- Рюкзак Егоркин я-то завсегда узнаю, сам его сшил. Вот тут и молния отпоролась, я ему потом… - деятельно бормотал какой-то хмырь в кепке.
- Хватит, - прервал обличительный монолог невысокий тип в брезентовой куртке с капюшоном. – Где Егорка?
- Не знаю, - промямлил Леха, понимая, что влип. – Рюкзак в траншее нашел, даже внутрь заглянуть...
Оба аборигена разом отскочили от него на пару метров, хмырь при этом вздернул ствол и отчетливо щелкнул курком.
- В траншее, говоришь? – мрачно прошипел тип в капюшоне. – И заглянуть не успел… Ну-ка, поворачивай обратно! Живее!!!
Капюшон повел плечами и выдернул из-под полы что-то неприятное вроде автомата. Выходило скверно.
Петличко попятился, потом засеменил к окраине, вполоборота, стараясь не упускать из вида мрачную парочку.
У околицы хмырь без волокиты и предисловий выстрелил в спину. Леху завертело и бросило на забор. Хлипкий плетень хрустнул, рухнул, и очередь Капюшона прошла чуть выше лехиной головы. Петличко засучил ногами и, загребая грязь, сполз в канаву. Судорожно дергая конечностями он рванулся в темноту. Пару раз ветки здорово обожгли ему лицо, пальцы рук и вовсе отбило хлесткими побегами кустарника. Зато свет за спиной стремительно исчезал, голоса глохли, а выстрелы не звучали вовсе.
В абсолютной темноте, падая и поднимаясь, Леха углубился в какие-то дебри, основательно приложился к могучему стволу и тут же принялся карабкаться вверх. Где-то в развилке ветвей он наконец остановился, оседлал толстый сук и замер, прислонившись спиной к стволу. Уши свело от напряжения, но ничего кроме своего дыхания ему услышать не удалось.
Неудобный рюкзак никак не давал устроиться. Леха передвинул его на живот и полез внутрь: комок тряпья, плоская шкатулка, маленькие свертки, видимо с солью или перцем, кажется хлеб, нож в чехле, который он принял сперва не то за палку, не то за дубинку.
Запалить зажигалку, чтобы рассмотреть находки было страшно – а ну как шли следом и лупанут по огоньку очередью. Ноги страшно затекли, он еле поменял позу, кое-как устроился поустойчивей и прикрыл глаза…
18
…Раскачивало, как в гамаке. Тело просило движения и при этом отказывалось шевелиться. «Я на дереве», - грустно подумал Алексей и открыл глаза. Лес вокруг выглядел безжизненным, листьев на деревьях почти не осталось, тем не менее, было не холодно, а как-то просто свежо.
Леха со скрипом спустился на землю и взялся за находки всерьез: хлеб был вполне съедобным, невкусным и сразу закончился; в сверточках нашлась соль, а еще махорка. Шкатулка оказалась книгой в стальном переплете с пулей в середине. То есть совсем в середине – прямо в центре вычурного орнамента, напаянного на обложку. Характерные узоры Леха узнал без труда, сплющенный кусок свинца впечатался между завитками на удивление плотно, не отковырнешь. Нож - полная ерунда с огрызком деревяшки вместо рукоятки, и нелепые ножны подстать. Злосчастный рюкзак с барахлом и книгой он запинал под кучу валежника, набросал сверху сухих листьев, нож, табак и соль распихал по карманам.
Потянувшись, зевнув, Петличко прикинул, в какую сторону пойти, решил, что «туда», однако именно оттуда залаяли вдруг собаки и он как-то сразу бодрым шагом припустил в другую сторону.
- Надо пройти по руслу ручья, или по камням, - бормотал он под нос, продираясь через подлесок. Вскоре попался овражек, по дну которого действительно бежал ручеек. Леха больше наследил, чем скрыл факт передвижения, к тому же намочил ноги и громогласно чихнул, вызвав неожиданно звонкое эхо. Метров через сто он выбрался из овражка. Еще через пятьдесят перестал брести по воде и вышел на живописную полянку.
Местность напоминала осеннюю Швейцарию с календаря: аккуратный заборчик из жердей, домик с трубой и крыша, крытая черепицей. Не хватало пары коров на лужайке, зато были горы на заднем плане и дымящий мангал на переднем. Перед мангалом стояла девушка с картонкой в руке.
- Вы соль принесли? – капризно крикнула она вместо приветствия.
- Вот, - озадаченно полез в карман Леха, и как зомби двинулся на запах. Воспитанный сотнями пикников желудок резво откликнулся на знакомый раздражитель активным бурчанием, а рот предательски наполнился слюной.
Девушка здорово смахивала на покойную дочь старого шизика.
- Алексей, Вас только за смертью посылать, - снова напустилась она на Петличко. – Угли на подходе, а я мясо в маринаде без соли выдерживаю! Вы в своем уме?
Леха положил соль на маленький столик рядом с мангалом и завис: получалось, что совсем недавно он здесь уже был, и даже получил от девушки какое-то поручение, в смысле соль принести. Судя по обращению на «вы», они вроде как не очень-то друзья, хотя совместный шашлычок с утра пораньше среди малознакомых тоже редкость.
- Как папа? – внезапно вывалилось из него, и Леха вдруг страшно испугался, что совершил фатальную ошибку.
- Алексей, Вы идиот? – взорвалась красотка и яростно замахала картонкой над углями. – Вы же его провожали, откуда я знаю, как он? И, кстати, как папа?
Леха неопределенно хмыкнул, успокаивающе кивнул, подмигнул и бросив «я щас» пошел за дровами.
Ситуация анализу никак не поддавалась, характер взаимоотношений и последовательность событий не выстраивались, способ выудить все в беседе с капризной шашлычницей никак не придумывался.
- Зачем Вам дрова? Углей хватает, несите лучше стулья! Какой Вы все-таки бестолковый, Алексей… И прихватите бутылки и посуду. В беседку, в беседку!...
От мангала шел уже совсем сумасшедший запах. «Хрен с ним, поем пока!» - решил Леха и шустро сервировал стол. Обрезки, шелуху от лука и прочий мусор он собрал в бумажный мешок, остаток соли пересыпал в солонку, метнулся к ручью и сполоснул руки. Потом скинул куртку и умыл заодно и лицо. Признаться, в зимней куртке со всей этой беготней он слегка подвзопрел, так что не помешало бы искупаться целиком и сменить рубаху, но это было из области фантазий. Хотя…
- Садимся, есть хочется! – весело крикнула девушка. С шампурами в руках она выглядела божественно. Леха собрал волю в кулак, стараясь выглядеть человеком, который просто не прочь перекусить, а вовсе не захлебывается слюной в предвкушении.
Проконтролировать первый укус было сложнее.
- Какой Вы алчный! Аки зверь! – засмеялась девушка, глядя на исчезающее с лехиного шампура мясо. – Тогда я тоже буду есть так, прям с шампура!
Петличко согласно кивнул, хотя ему сейчас не было до этого ровным счетом никакого дела. Через полпорции он вспомнил о напитках.
- А разрешите выпить за Вас! – разливая коньяк по бокалам, выпалил он. – Такого вкусного и питательного завтрака я не припомню со времен школьных походов! За самую крутую шашлычницу и самую обворожительную хозяйку в мире!
Леху явно повело – еда опьянила его почище алкоголя. Коньяк же, проглоченный по-гусарски, одним махом, наоборот восстановил равновесие, тюкнул в темечко и даже как-то отрезвил.
- Уф, - отвалился он наконец от стола, вытер пальцы и рот салфеткой и ловко свернул из нее самолетик.
Девушка все еще обгрызала шампур, лукаво поглядывая на Леху. Им же вновь овладели раздумья.
- Я хочу вернуться обратно, - наконец решился он.
- Так кто ж не хочет? – изумилась девушка. – Папа занимается же! Вот закончит работу и по домам.
Леха глубокомысленно покивал. Конкретизировать что-либо казалось неловким, хотя… какая тут к черту деликатность!
- Да нет. Мне б домой к себе вернуться. В свое время! То есть в то время, в котором я жил!
Девушка изумленно подняла бровь и откинулась на спинку стула, сложив руки на груди:
- Алексей! Вы как ребенок! Папа этим занимается – непонятно говорю? Занимается. Будет вам дом и время, что Вы каждый раз одно и то же, в самом деле…
- Каждый раз? – вспылил Леха. – Да я вообще впервые тебя вижу!
- Лиза! Кто это? – раздался вдруг голос за его спиной. Леха развернулся и увидел зловредного старикана, а рядом - самого себя.
- Схлопка! – выпалил старикан, и оба Петлички завибрировав лопнули и исчезли.
- Откуда он взялся? – недовольно спросил девушку старикан.
- Из лесу вышел, одет как в мороз, - съюморила без тени улыбки Лиза. - А твой откуда?
- Да тут встретил, шлялся по полю, от льва убегал, потом на зэков беглых напоролся, чуть не убили болезного… Вот привел, думал катализатором будет.
- Нелька его приводила?
- Кто ж поймет? Да и какая уже разница…
19
Домой вопреки ожиданиям Леха не попал. Оказался он в родном обезьяннике. Причем понял это сразу, ибо бывал тут с экскурсией не так давно, стену напротив зачитал до дыр в очередях и ожиданиях, а дежурного Славика знал еще пацаном, ибо жили по соседству.
- Да, Леха… не ожидал я от тебя, - сокрушался Славик, к решетке тем не менее не приближаясь. – Не ожидал..
- Дежурный! – раздалось в коридоре, и у двери появился Дядькин. – Давай ко мне его, поговорим, пока время есть. Буянить будешь, студент? – спросил он Леху.
- Не, я смирный, - пообещал Леха. – Только в туалет охота.
В туалете он заодно умылся, поглядел в мутноватое зеркало. Пощелкал зубами. Даже улыбнулся – все-таки обезьянник родной, знакомый, и до дому отсюда рукой подать.
- Что же ты так, Алексей, к людям жестоко? – задумчиво бормотал Дядькин, когда оба они закрылись у него в кабинете. – Понятно, бандиты, беглые зэки, заточка… Но голову отпиливать – это, брат, слишком. Тут на самооборону списать трудно будет.
Леха захлопал глазами, с трудом переваривая информацию.
- Льва поймали? – спросил он.
- Да льва-то поймать ерундовой задачей оказалось, вот с зэками посложней вышло. Долго прятались, куролесили по сельмагам, туристов обдирать пытались. Пока тебя не встретили… Да. Ты как толстяка на дерево втащил-то? Он же под сотню весил!
- Не помню, - честно ответил Леха. – Ничего не помню.
- Аффект? – понимающе кивнул Дядькин. – Это прокатить может, если адвоката хорошего найдешь. Мы о тебе информацию собирали, вроде парень ты положительный. А что оделся так, по-зимнему?
Леха замялся и промолчал.
- Ладно, в СИЗО тебя пока отправим. Может, выкрутиться на этот раз и получится, но о работе в органах, студент, придется забыть, так что юрфак свой меняй при случае на какую другую науку.
В СИЗО Петличко пробыл недолго: в камере его встретили неласково, и едва заснув на нарах Леха умер. Не то задушили, не то прирезали – тюремных нравов он изучить не успел.
20
Проклятая траншея никуда не делась. Только покойников вокруг прибавилось, да запашок пошел сильнее. Солнце встало недавно, справа суетились какие-то люди, слева горел сарайчик, а может блиндаж. Метрах в двадцати от траншеи бахнул взрыв, Леху обдало землей. С перепугу он даже не присел, только выплюнул грязь, да протер лицо.
- Куда, дура! – саданули его по плечу. – Винтовка где? Дезертир?
Лехе дали в ухо. В конце концов, он оглянулся и разглядел крикуна. Невысокий мужичок примерзкого вида замахивался вновь, отставив ногу для пущей устойчивости. Леха взбеленился и вдруг с визгом, как отпетый футболист, воткнул от всей души сапогом солдатику в пах. Бойца подбросило и вернуло на землю уже изрядно скрюченным. Петличко подхватил винтовку и сорвал с корчащегося мозгляка вещмешок.
- Наших бьют! – раздалось справа и тут же снова громыхнул разрыв.
Как и старикан в прошлый раз, Леха перевалился через бруствер и дал деру. «Только не в деревню» - подумал он и свернул в ту сторону, откуда скорее всего летели снаряды. Метров через сто он решил, что «там» его тоже наверняка обзовут лазутчиком и расстреляют. Он опять свернул и побежал туда, где, по его расчетам, давали шашлык и наливали коньяк.
21
Выйти на полянку оказалось непросто, помог знакомый ручей. Неподалеку от старикановой дачи Леха все-таки разделся и искупался, во многом лишь из-за девушки, которая могла пригласить его на завтрак еще раз. Подсыхая, Алексей углубился в изучение трофеев. Винтовка оказалась с полной обоймой, в мешке прело одно барахло. Оружие он спрятал в ветвях деревца, мешок полетел подальше в кусты.
Шашлыком на даче и не пахло. За столом в беседке сидели двое. Порядком устав от осторожности Леха зашагал прямо к ним. Старикан с дочкой пили кофе.
- Привет, тезка, - невозмутимо махнул рукой старик.
- Кофе в кофейнике, - добавила девушка, не проявив, впрочем, к Алексею никакого интереса.
- Я, прямо говоря, задолбался! – без предисловий начал Леха, усаживаясь за стол. – Исчезать, появляться, умирать, убегать!... Какая-то полная неопределенность и матерные слова!
- Папа, этот уже дозрел, - флегматично подытожила монолог Петличко девушка.
- Лиза, золотце, закрой рот, - буркнул старик, потом нехотя развернулся к Лехе и со вздохом начал речь:
- Твои скаканья по реальностям надоели и нам, дружище. Более того, ты каждый раз плодишь личности тех, кого встречаешь там-сям. И это неудобно уже всем нам. Если две личности встречаются вплотную – происходит схлопка и вы разлетаетесь по исходным. И это отвратительно. Потому, что пока тебя или меня или еще кого больше чем один, эта котовасия с множеством реальностей не прекратится.
- Ага, - начал врубаться в тему Петличко. – Значит, надо перегасить всех лишних.
- Ну, в принципе правильно. Только каждый Леха считает лишними других. И каждая Лиза и так далее.
- Нас не больше трех, - встряла девушка. – А то и две.
- И многих Вы того…? – аккуратно спросил Алексей.
- Штук пять, - отмахнулась Лиза. – Это как зеркало разбить.
Леха слегка оторопел, но отошел быстро – после всех приключений шелухи в голове у него здорово поубавилось.
- В изоляторе-то тебя ты приложил, - доверительно хохотнул старый. – С крыши напротив вальнул, из арбалета. И попал же, снайпер хренов!
Петличко поежился. Арбалета он отродясь в руках не держал, значит Леха-2 где-то здорово нахватался и поднаторел. А, стало быть, и шансы заземлить лишних были у него значительно выше.
- А блокнот? – снова спросил Леха. – Первый раз-то я без всякого лишнего перенесся.
- Нефиг было лезть, куда лезть не надо, - отрезал старик. – Оттуда и пошло.
Он хотел сказать еще что-то, но лехино лицо вдруг брызнуло в него красной жижей, а секунду спустя раскатистое эхо выстрела внесло ясность – от чего.
- Фу, - поморщилась Лиза. – Теперь не отмыться!
22
Холодная сырость медленно втягивала ноги, подбираясь к коленям. Леха попытался переступить, не удержался и тяжело завалился набок. Стало мокро везде. «Сранное болото какое-то!» - решил он, пытаясь удержать лицо над грязью. Проваливаясь и поднимаясь он добрался до кочки с хилым деревцем и принялся за обувь. Светало. Туман скрадывал масштабы неприятности, в которую угораздило вляпаться, непонятно было, впрочем, и куда именно из нее выбираться. Невдалеке захлюпало.
Всплески жижи проявились двуногими тенями. Леху окружили полувоенного образца личности в балаклавах и, бесцеремонно пнув, велели подниматься.
- Схлопнем, или ставки делать будем? - глядя на Леху поинтересовался у товарищей тот, что стоял поближе. Лехе стало не до сырости. В штанах отчетливо сжалось и втянулось поглубже, в животе зашевелилось, глаза тоскливо зашарили по прорезям в масках новых друзей.
Руки нашарили палку, и Петличко, дико подвывая, стукнул вдруг ближнего своего. Полетела труха - ибо откуда взяться на болоте хорошему свежему дрыну? - а потом ему скрутили руки, надели натурально собачий поводок и пинками погнали месить грязь.
23
Деревня негодяев выглядела стайкой избушек на курьих ножках. Неказистые деревянные будки на высоких сваях соединяли дощатые узкие мостики, в центре почти вровень с водой наблюдался помост - видимо местная площадь. Центр помоста украшал столб, а рядом, привязанный за лодыжку, мялся никто иной, как сам Леха. Наверное, номер два.
Леха-первый взбодрился. В голове созрел простой и дерзкий план: «Кинусь к нему, схлопнусь – и домой, а там уже как карта ляжет!»
Однако ждать удобного момента даже не пришлось: Леху-мокрого подвели к помосту и развязали.
- Поднимайся, - подтолкнул его стволом винтовки в спину негодяй. – Не полезешь – стрельну.
- Ну и что? – ухмыльнулся Леха. – Убивай! Мне не привыкать.
- Хе-хе… Убивай... В ногу стрельну. Потом в руку. А надо будет – еще и перебинтую, чтоб не помер. Ты так легко, гаденыш, не отделаешься! Лезь!
Внутренне возликовав Леха шагнул на гулкие доски и ринулся к Лехе-2. За шаг до столкновения он заподозрил подвох, но понять в чем дело не успел – подлый двойник, а может и тройник? – коротко двинул его ногой в пах и принялся деловито выкручивать из туловища нечесаную грязную голову. Петличко завизжал, испытывая жуткий дискомфорт сразу в двух важнейших частях организма. Шея противно заскрипела, желание жить победило, и он резко, с выдохом засадил кулаком двойнику пониже ремня. Двойник хрюкнул и загнулся, полностью отзеркалив позу Лехи-1.
- Ты че, сука? – хрипло выплюнули друг другу в лицо Лехи. – Тварь ползучая, - хором добавили они.
- Че не схлопнулись? – спросил Леха-пришлый.
- Не прокатит, - покачал головой Леха-болотный. – Херь мистическую на мне нарисовали, как на мебели. Теперь не схлопнемся.
- Стирай, баран тупорылый, - устало выдавил Леха-1 и сел на корточки, не в силах толком отдышаться.
Леха-2 плюнул на ладонь, задрал другой рукой рубаху и обнажил замысловатый орнамент на солнечном сплетенье. Однако стереть он ничего не успел – ему прострелили голову и Леха-первый остался сидеть Лехой-единственным.
- Этому блок между лопаток нанести, чтоб не слюнявил, - коротко приказал своим подручным негодяй с винтовкой. – Труп мясоедычу.
Мертвого Леху утащили куда-то за крайнюю избу, живого Леху проигнорировали, справедливо полагая, что бежать тут некуда.
24
Темнело. Петличко зяб и мучился жаждой, однако, где тут что и как, спросить не решался.
- Эй, гладиатор! – крикнул ему вдруг местный житель. – Держи!
Под ноги Лехе упала скомканная грязная куртка.
- Фляга в кармане.
Местный стянул балаклаву, и Леха не без удивления узрел Командира собственной персоной.
- А! Выбрались из пузыря своего? В нижней трети мира, или где он там…
- Выбрались. Последние мы. Тут спрятались от тебя, чтобы не плодиться, а ты, сволочь, и сюда добрался. Вот, отстреливаем вас теперь, делаем мир чище! – хохотнул Командир. – И тебя тоже кончим. Выманим все твои отражения и кончим. А пока пей, спи. Только в воду не суйся – мясоедыч там. И жрать вечно хочет.
Заснуть толком не удалось. Лехе никак не приходило на ум, как так смыться, чтобы себя не убивать. Или как так вообще – себя убить. Хотя бить самого себя, вернее – отражение, оказалось совсем не мучительно и не страшно. «Интересно, - думалось ему. – Тот другой Я знает о том, что тут творится? Или ходит на работу, ест булочки от Анечки, с Дядькиным протоколы составляет, а потом раз – и ты в болоте…»
Тут по доскам гулко затопали, к помосту стали сходиться местные. Командир деловито подгонял бойцов. Леха насчитал восемь «стволов». Плюс главный.
- Держите этого, - бросил Командир.
Леху загнули, разложили на досках, и он почувствовал кожей, как тонкая кисточка, а может фломастер, елозит между лопаток. В спине нарастал жар, было, в общем-то, даже приятно. С последним штрихом всяческие ощущения прекратились. Команда молча двинулась в топь, булькающие шаги затихли и Петличко остался один.
«Меня ловить пошли, не иначе!» - решил он и метнулся к краю помоста. Вымочив куртку в болотной жиже, Леха намотал ее на столб, задрал майку и принялся тереться спиной о мокрую холодную шершавую ткань. Судя по тому, как вспыхнуло и затихло где-то внутри, рисунок стерся. Или, по крайней мере, утратил свою мистическую силу. Леха глумливо ухмыльнулся и облачился в мокрое, пребывая в таком приподнятом настроении, что даже влажная вонючая куртка не омрачала нисколько.
Светало. Сплошной туман поредел, и матовый холодный свет очертил деревеньку. В животе урчало, вода из фляжки почти закончилась. Леха покидал щепки в жижу, прошелся по мосткам вдоль строений. Из любопытства заглянул в каждую избушку. Однако кроме столов с минимальным набором посуды, табуретов и топчанов, не покрытых даже завалящим рубищем, ничего не обнаружил.
Из тумана донеслось хлюпанье. Петличко метнулся на помост и уселся, прислонившись к столбу и вытянув ноги, как ни в чем не бывало.
Команда тащила какой-то груз. Видимо, следующий Леха не изъявил покладистости, и его пришлось спеленать сетью. Пленника тащили вшестером, он трепыхался, орал осипшим матом и периодически получал пинка то от одного, то от другого. Его вывалили на помост, он долго выбирался из сетей, причем очень неловко. Леху накрыли подозрения. Пленник в конце концов стянул с себя последний слой и сдул с грязного лица клок волос.
- Нелли Алексеевна! Ты, что ли? – выдохнул Леха в изумлении. – А ты как здесь?
Девушка истерично взвизгнув бросилась к Лехе и от души сунула в него кулачок с зажатым в пальцах штырем или стилетом. Петличко успел скрючиться, и укол пришелся в плечо. Леха моргал и уворачивался, а зловредная валькирия визжа и порыкивая молотила его «по площадям», благо что стилет, оказавшийся простым карандашом глубоко застрял в мышце и там и остался. Шок прошел с запоздало нахлынувшей болью. Леху слегка затошнило, рука вроде как отнялась, он попятился и неожиданно свалился в воду. Девушка прыгнула следом, но черпнув раззявленным в крике ярости ртом воды, закашлялась, заперхала и полезла обратно на доски.
- Мясоедыч! – крикнули Лехе. Он бестолково завертелся, встал и вдруг бросился в болота, прижимая пробитую руку к туловищу.
- Держи приманку! – скомандовал Командир. Трое с винтовками наизготовку бодро полезли в жижу, расходясь веером. Леха уже успел углубиться в туман и видел лишь мутные силуэты преследователей.
«На слух идут,» - подумал он и тихо лег спиной в воду за первой же более-менее приличной по высоте кочкой. Дырявую руку дергало и крутило. Вытаскивать карандаш было страшно. Леха отчетливо ощущал, как тот давит на кость, вплотную с которой прошел в толще мяса. Он потрогал себя здоровой рукой и нащупал грифель, торчащий из кожи где-то на трицепсе. «Насквозь бьет, сука! - с горечью подумалось ему. – Даже кончик не обломился! Я б так хер когда смог бы!»
Послышались осторожные всплески шагов. Леха погрузился до подбородка, лег щекой на кочку и осторожно нагреб на макушку пожухлой ржавой травы. Очень хотелось замереть и слиться с природой, но собственное дыхание казалось громким и свистящим, а больше всего он переживал, что нелепая трава на голове вовсе не скрыла его, а только сделала похожим на клоуна в грязном парике, который сел в лужу.
Хлюпнуло в самое ухо. Прямо напротив лехиного носа материализовался ствол с закрытой мушкой и мощным пламегасителем. Хозяин ствола сделал еще один шаг и вдруг запнувшись за лехины ноги с тихим «бля!» свалился на колени в жижу. В слепом порыве Леха дернул негодяя на себя, перекатился ему за спину и выдернув из раны карандаш тут же загнал его «болотному» под самый затылок. Войдя на полдлины карандаш сломался и здорово занозил лехину ладонь, но враг лежал по уши в грязи, и трепыхания его более всего походили на агонию.
- Спокойно, приятель, - бормотал Леха, похлопывая чужую спину и озираясь. Вокруг было подозрительно тихо и безлюдно. Петличко отдышался, привстал и, снова оглядевшись, потащил труп за шкирку – наугад, лишь бы подальше отсюда. Когда усталость победила страх, он втащил трофей на кочку и в изнеможении уселся отдохнуть.
- Что там у тебя? – спросил он покойника и пошарил по подсумкам. Нашлась фляга с водой, перевязочный пакет в подмокшей упаковке, тесак в пластиковых ножнах, два магазина к винтовке, которая осталась валяться хрен знает где, и маленький пистолет в кармане на груди. Мародерка угрызений совести не вызвала. Брезгливости тоже. Леха замер, прислушиваясь к собственным чувствам, потом хлебнул из фляги и снова принялся шарить по трупу. Нашелся маленький складной ножичек с открывалкой, пилой и шилом, половинка шоколада.. «Жаль, рюкзак эта гнида с собой не взяла!» - подумалось Лехе. Ботинки оказались совсем не по размеру, он притопил труп рядом с кочкой, сунул тесак за пояс, рассовал остальное по карманам, обоймы кинул в грязь и взялся за дырку на плече всерьез. Впрочем, кроме как обмотать руку бинтом потуже и погуще он ничего не придумал. Шоколад, вызвав минутную эйфорию, чувство голода лишь усугубил, воды во фляге осталось на треть. Окончательно отдышавшись Леха еще раз осмотрел награбленное. Пистолетик оказался серьезного калибра, зато всего на пять патронов. Видимых предохранителей он не нашел, патрон в патронник загонять не стал. Тесак хозяин содержал в чистоте и точил аккуратно, складной ножичек выглядел надежно. «Знатный выживальщик, - с уважением подумал о покойном Леха. – Однако, что ж теперь делать?» Ответа на простой вопрос уставшая от драк и потрясений голова не находила.
Леха выковыривал карандашные щепочки из ладони лезвием складничка, когда сзади снова послышались тихие всплески шагов. Он уже отработанным движением скользнул в воду, плавно перевернулся, вытащил пистолет и ухватил его за затвор, чтобы в нужный момент передернуть и выстрелить.
- Не стреляй, солдатик! – услышал он знакомый голосок. – Не надо.
Хлюпающее существо приблизилось. Тонкое, лохматое… Леха пригляделся и невольно удивился матом.
- Ну а ты-то как сюда?!
Перед ним сутулилась и тихонько шевелила пальцами на болтающихся вдоль туловища руках соседка-школьница из далекого-далекого родного подъезда.
- Не стреляй, - жалобно протянула девчушка и вдруг молча бросилась в ноги к Лехе. Не успел он вообразить, что начнут его сейчас слезно умалять или сыпать благодарностями, как острая боль пронзила икроножную мышцу, полностью вытеснив апломб.
- А-а-а-а!!!. Тварь! – заорал Леха.
Школьница натурально грызла его ногу, причем уже вырвала зубами клок штанов и изрядный кус мяса. Леху затошнило от боли, в глазах помутнело от слез. Он замолотил пистолетом по лохматой девичьей голове, другой рукой отпихивая бешенную каннибалку. Полетели брызги крови, чавканье замедлилось. Леха почувствовал, как скоба пистолета бьет уже не в твердое, а в вязкое. Хрюкнув еще пару раз школьница сползла в жижу. Волосы расползлись по воде, пуская бурые струйки. Петличко с трудом вытянул из жадных объятий изгрызенную ногу и тяжело плюхнулся на кочку.
- Пистолет брось, - послышался сзади спокойный голос. Леха устало швырнул в грязь ствол. Орал он, конечно зря. Вот его по воплям и нашли. Однако иди тут не заори, когда тебя едят!
- Командир! Он мясоедыча завалил, - сказал тот же голос.
- Ну и зря. Теперь трупы прибирать некому, - вздохнул Командир, появляясь из тумана.
Петличко тупо пялился на сочащуюся ногу, даже не пытаясь ее перебинтовать.
- Стер знак, значит, - негромко произнес Командир. – Напрасно. Мог бы с мясоедычем подружиться. Он отмеченных редко трогает. Потерял Веру.
- Неверующий я, - отмахнулся Леха.
- Девчоночку Верой звать, - пояснил Командир. – Хороший ты парень, Петличко. И нужный. Без тебя это дерьмо не разгрести. Ты начал, тебе и прерывать.
- Что я начал? Все эти ваши блокноты и мебеля изрезанные до меня были! – вяло возразил Леха, более всего изнывая от боли в ноге.
- Хороший и нужный, - задумчиво повторил Командир, поднял ствол винтовки и снес Лехе голову.
25
Он проявился в собственной прихожей, не медля ни секунды проковылял в ванную, оставляя на полу комья грязи. Раздевался уже под струей воды, которая из прохладной медленно становилась все горячее и горячее. На месте укусов, заноз и прочих ран были лишь едва заметные следы на коже, однако боль ощущалась вполне настоящая. Впрочем, через минут пятнадцать откисания в ванне прошла и она. Леха здорово проголодался, в животе забурчало. Он запрокинул голову и наглотался воды прямо из-под душа. Кое-как смахнув с себя капли полотенцем, прошлепал на кухню, поставил чайник с новой водой, полез в холодильник.
После третьего бутерброда Леха заметно повеселел, принялся насвистывать песенку из мультфильма и решил наконец приодеться. Он вошел в спальню и замер, уставившись на собственную кровать. Там, выставив круглые ягодицы в обрамлении узеньких кружев и разметав по подушке волосы, мирно посапывал некто, безусловно женского пола. Леха обошел кровать и заглянул девушке в лицо.
- Вера, значит, - хмыкнул он, тихонько вытянул из-под кровати старую добрую милицейскую дубинку и, отшагнув на всякий случай на безопасное расстояние, тихонько ткнул девушку в плечико. Вера лениво приоткрыла глаз, зевнула, потянулась и перевернулась на спину, явив Лехе вполне зрелые груди.
- Ты тут что? – сурово спросил Леха, замахиваясь дубинкой.
- Совсем сбрендил, - бормотнула с улыбкой она. – Вчера затащил и исчез, сегодня не признаешь. Ты бы определился уже, солдатик.
- Притащил… Стал бы я со школьницей вязаться!
- Да не школьница я, лицо такое. Так-то мне двадцать третий идет, - отмахнулась Вера, села и, свесив ноги, принялась шарить по кровати в поисках одежды.
- Дай хоть майку какую или рубаху. Халатов у тебя быть не может, - попросила она вставая. Ее лицо оказалось совсем рядом с Лехиным, и он испуганно отшатнулся, опасаясь, что вцепится она ему в нос или в шею.
- Ох, зря я тебе бестиарий давала! Совсем шизанулся. Майку давай, говорю, прохладно тут у тебя.
Леха отметил, как торчат у соседки соски, и этот факт почему-то убедил его окончательно. Он опустил дубинку и полез в шкаф.
Потом они сидели на кухне, пили чай и настороженно ждали, кто же первый начнет говорить о странностях последних дней.
- Исчез, значит, - наконец не выдержал Леха. – А как исчез?
- Как исчез, говоришь? – задумалась Вера. – Ну как? Раздел меня почти что, привстал, чтобы рубаху свою снять, крикнул «схлопка!» и исчез.
- Схлопка? Блин, - приуныл Леха. Выходило, что параллельно с ним носятся по свету еще как минимум два экземпляра. Вчерашний при этом явно порасторопнее насчет женского полу, а какой-то вообще снайпер.
- А на болоте зачем кусалась? – наугад спросил он, но Вера никак не отреагировала.
Пока она мыла чашки и прибирала со стола, Леха метнулся в ванную, собрал свои изгвазданные в болотной грязи вещи в мусорный пакет и вынес его в прихожую, чтобы не забыть выкинуть. Там, у самой двери стоял такой же пакет размером поменьше. Леха заглянул в него и сразу ощутил знакомый запах сырости и тины. В полиэтилене комком лежали джинсы и футболка мясоедыча.
- Есть очень хотелось, - раздался вдруг голос Веры. Леха подскочил, будто в зад шилом ткнули. – Все в голове помутилось, только б мяса сырого. Никаких других мыслей.
Вера стояла, прислонившись к стене и теребила пальцами ворот майки.
- Вроде и не я это была. А вроде бы и я…
В дверь неожиданно позвонили. Леха подскочил еще раз. Пока он думал, открывать или нет, или спросить «кто там?» и тогда уже решить, незапертая дверь отворилась, и в проеме показался черный силуэт лохматой, тоненькой фигурки.
- Схлопка! – крикнули Лехе в уши с двух сторон, и обе Веры исчезли.
26
Проспал Леха около суток. Потом отъедался и отмывался, вновь дремал, вяло тыкаясь пультом по телеканалам. По числам выходило, что завтра предстоит выезжать на квартиру обнаженной покойницы Нелли. Звонил Дядькин, интересовался здоровьем, обещал обойтись без официального больничного. Выходить на работу или нет, Леха сомневался – в квартире можно было наткнуться на самого себя, были возможны и другие неожиданные варианты. В ванной, под раковиной, Леха нашел тесак болотного негодяя. Долго цеплял то сбоку, то подмышкой, потом прикрепил горизонтально к ремню на пояснице и больше уже не снимал. Снова ел и спал. В конце концов, решился, перезвонил Дядькину и пообещал «утром быть как штык».
Однако, как штык не получилось. Сначала прямо на остановке образовалась авария - пустяковая, но водитель автобуса полез в драку. Потом Леха поймал такси, через сто метров вспомнил, что нет денег, сдуру показал проездной, был унижен действием и с позором изгнан из теплого салона в слякоть… С места происшествия к его прибытию все уже удалились, новая склочная хозяйка дверь не открыла, и Леха, больше по наитию, чем из служебного рвения, решил прокатиться в морг. Пустили внутрь лишь по звонку Дядькина.
- Ходят стажеры любопытные, позавтракать спокойно не дадут, - делился горем с Лехой анатом. – Вам бы, некрофилам, кровушки, расчлененки. Насмотритесь дерьма по телевизору – и в морг. А тут, между прочим, живые люди. Работают. И есть хотят.
Леха послушно кивал. В покойницкой его оставили одного.
- Наиграешься – дверь захлопни, - напутствовал его анатом и удалился трапезничать.
Покойная лежала под простыней. Петличко потоптался вокруг, отогнул краешек, почувствовал себя как-то неловко: лежит вот голая девушка, а он вроде как подглядывает. И ясно, что он на службе, а ей уже все равно, но пялиться на голое тело чужого человека - стыдно.
- И чего я сюда приперся? – бормотал он под нос, стараясь не фокусировать взгляд на стриженном лобке. – А вот чего! – осенило вдруг Леху.
Он оглядел тело внимательнее, заглянул даже подмышки, потом перевернул тело на бок и почти не удивился, когда увидел тонкий рисунок размером с ладонь между лопаток. Мистические завитки были нанесены искусно, даже красиво.
- Вот и не смогла схлопнуться, - понял Петличко.
Ситуация, в которой он оказался, яснее от этого открытия не стала, но материала для анализа явно прибавилось. Поразмыслив, он наслюнявил палец, потер рисунок, но линии никуда не исчезли. «Татуировка, - озадаченно решил Леха. – Сама сделала, или Командир с друзьями постарался?»
Он честно захлопнул дверь и даже попрощался с патологоанатомом. Ехать в участок и докладывать Дядькину совершенно бесполезные для уголовного дела подробности смысла не было, что делать дальше он не знал, и, чтобы не болтаться зря по сырому промозглому городу, поехал в приют навестить старика.
27
- Почему без блокнота? – сходу огорошил его старикан.
- Не твое дело, - отрезал Петличко. – Говори, старый, где и как других достать. Сколько их, и как эту хрень прекратить, чтоб не плодились.
- А, так ты не первый, - протянул старикан.
- Как это? Первый, конечно.
- Все вы так считаете. Ладно, тащи блокнот и там договоримся.
Леха искренне заржал:
- Приходил я уже с блокнотом, видел, как ты решетки мнешь. А как ты их мнешь?
- В натуре, первый... Решетки мять уметь надо. Тебе до этого не дожить… слушай меня: если до своей новой смерти кого из своих дубликатов заземлишь – в следующий раз он один отразится, без окружения. Тех, кто второго круга, можно вообще без отражений с первого раза зачистить.
- Нихрена не понял, - замотал головой Леха.
- У-у-у-у, блин! – расстроился старикан. – Короче, своих валишь, и реже раздваиваешься. Чужих двойников валишь – и они вообще не плодятся. Понял? Всех подряд вали, короче.
Леха почесал кончик носа, оглядел безлюдный коридор и сунул руку за спину. Однако, едва пальцы ухватили пупырчатую резину рукоятки тесака, в глазах его вспыхнуло, и он оказался лицом к двери в приют. Причем снаружи и с руками в карманах. Леха озадаченно проверил, на месте ли нож, взялся за дверную ручку, но передумал и потопал домой.
Роясь в хронологии событий, он никак не мог припомнить подходящего двойника. Каждый раз он материализовывался не здесь и не в этот день. Валить было решительно некого. Плюнув на все, он сел на троллейбус и поехал на работу.
Булочки от Анечки были с курагой и изюмом. Приторные и благоухающие, не терпящие никакого чая или растворимого кофе, тем более с сахаром.
Дядькин закусывал ими конфискат коньячного цвета и балагурил:
- Изюмительный вкус, божественная Анна!
Лехе тоже перепало и того и другого. Конфискат подарили за своего пьяного сотрудника пограничники, поэтому качество было на уровне. Булочки дурманили мозг и окрыляли тело.
- Ну что, стажер, - благодушно вещал Дядькин. – Раскололся старикан? Дуй в антикварную лавку. Там мебель дедушкину обнаружили. И накладные все на имя старого прохиндея. Тряси их, стажер, добейся изззЮмителього результата!
И Леха дунул трясти и добиваться.
28
Антиквар от слова «полиция» приуныл моментально. Что-то объясняя и жалуясь на родственников, завмаг хаотично передвигался по торговому залу, блуждал в лабиринтах стеллажей и мебели, разводил руками и неуверенно смеялся. Нить повествования Леха потерял сразу, поэтому не слушал. Его больше занимала мысль об экономической целесообразности такого большого не то комиссионного, не то ломбарда. «Кому всю эту рухлядь сбагрить можно? – размышлял он. – Явно какой-то междусобойчик для отмывания денег. Мафия местная, наверное. Явка для тех, кто в теме».. Эти размышления навели еще на одну мысль: антиквара раздавило шкафом неспроста, кто-то это сделал. И этот кто-то вполне может раздавить и его – Леху.
Поддакивая антиквару, он тихо вынул тесак из ножен и спрятал его клинком в левый рукав.
- Давайте уже к накладным вернемся, - попросил он в конце концов, и антиквар - он же завмаг, он же продавец, - уныло поплелся к своему столу. Леха отстал на пару шагов и пошел тихо, мягко, накрытый вдруг предчувствием стремительно приближающейся какой-нибудь пакости.
- А что накладные? Вы, молодой человек, уголовка, не обэп. Что вам мои бумаги, - бормотал антиквар, семеня и оглядываясь.
- Шкафчик один по делу проходит, вот узнать хочу: кто, когда, за сколько, - тоже озираясь по сторонам, пояснил Петличко.
- Шкаф, - совсем скис антиквар. – За последний год шкаф один только был, рухлядь полная. Мне его вообще под реализацию без цены отдали – за сколько продастся. Знакомый… ох! Незнакомый, говорю, какой-то человек… девушка. Да, девушка. Позвонила мне и говорит: сейчас вам привезут, вы уж продайте, за сколько получится… Да вот он, гроб господний!...
Леха подошел к шкафу вплотную, открыл дверцы, заглянул в выдвижные шкафчики, ощупал боковины.
- Я ж в городе единственный такой, - продолжал ныть антиквар. – Кто еще с барахлом связываться на таких условиях захочет! Не живу, а мучаюсь!
Антиквар копошился в ящиках стола, перебирал какие-то квиточки и все бормотал, бормотал…
Раньше Леха просто кивал бы себе головой, размышляя о вечном. Теперь же, изведав заточки, арбалетной стрелы и других прелестей смертоубийства, он стал чувствительным до паранойи. Загривком он ощущал, как вибрирует в магазине сама атмосфера, причем сильнее всего рядом со шкафом.
Леха так самозабвенно отдался новым ощущениям, что едва не проворонил удар скипетром по голове. Сбоку мелькнуло, он инстинктивно отмахнулся, как от мухи, и только ушибив руку увидел, что не дал пробить себе голову. Антиквар, даром что старый дрожащий хмырь, настойчиво замахивался вновь.
- Спокойно, папаша, - нервно хохотнул Петличко. – Давление подскочит!
- Я тебе, щенок, сейчас покажу давление! – задыхаясь от усилий, пообещал антиквар.
Они закружили вокруг мистического шкафа. Леха все пытался достать из рукава тесак и уворачивался – лезть под двуглавого орла на железной палке было боязно, штука выглядела угловатой и травмоопасной, к тому же ощутимо болела рука, которой он отбил первый удар. Проклятый тесак запутался в подкладке и никак не хотел вытаскиваться. На очередном круге Леха запнулся, пригнулся и, спасаясь от нелепого тычка в лицо, распахнул дверцу навстречу завмагу.
Воздух моментально загустел, слабое свечение окрасило гневную физиономию антиквара в красноватый, и Леха увидел, как на ней появляется удивление, ужас, а может быть даже старческий каприз. Дверь под давлением неких сил начала распахиваться сильнее, Петличко уперся в нее покрепче, налег на боковину плечом, коснулся мистических завитков. Воздух вздрогнул, сжался, и шкаф, словно сработавший капкан, хлопнул дверцей, закусив торговца всякой всячиной. Леха отскочил, машинально отряхнул руки. Антиквар, передавленный почти пополам, уже даже не корчился, скипетр все еще был крепко зажат в руке, зато валялся рядом отчего-то слетевший с ноги туфель с внушительным каблуком. «Пижон старый,» - мелькнуло в голове у Лехи.
- Готов старикан, - сказал лехин голос совсем рядом.
Петличко резво отскочил и обернулся. Рядом со столом антиквара стоял он сам, только в другой куртке и с обрезом двустволки в руках.
- Из стирки куртку взял? – спросил он сам себя.
- Не грязная она еще, - ответил он сам себе.
- Обрез у соседа купил?
- В лесу, у охотника, - улыбнулся Леха.
- С обрезами не охотятся, - тянул время Леха-без-обреза.
- Сам знаешь все «как» да «почему»… Олень – мясо и шкура, геолог – соль и спички, а охотник?
- Ружье и патроны, - не растерялся безоружный Леха. – Почему не схлопнулись?
Леха-в-куртке уже открыл рот, но над головой его сверкнула маленькая молния, и лезвие чего-то тяжелого и острого развалило его череп и половину туловища на не очень равные части. Тело осело на пол и начало медленно таять. Прямо позади этого удивительного явления стоял Дядькин, без тени брезгливости вытирая клинок большого сувенирного меча носовым платком.
- Замучил ты меня, стажер, - сказал он Лехе, аккуратно зашвыривая протертый от отпечатков меч подальше. – Просыпаюсь хрен знает где, исчезаю, погибаю. Тут еще ты, оказывается виноват! Давай-ка улаживать как-то весь этот непорядок…
Леха закивал и даже зачем-то прижал руки к груди. Он захотел вдруг рассказать Дядькину о многом, даже шагнул к шкафу с телом антиквара, чтобы поделиться переживаниями последних минут, однако мелодрамы не получилось: дверца дрогнула, тело выпало из шкафа на пол, и стремительный вихрь втянул в освободившееся пространство Петличко как за шиворот.
29
Проклятое болото стало еще хуже. То ли похолодало, то ли он отвык от сырости, но ощущения были намного отвратительнее предыдущих.
- Сеть кидайте, - раздался голос Командира.
- Сам пойду, сдаюсь, братцы! – заорал Леха и поднял руки вверх. – Не надо сетку.
Из тумана показались четыре фигуры.
- Сознательный попался? – ухмыльнулся Командир. – Ну, пойдем.
- Как там мясоедыч? – спросил на ходу Леха, чтобы сориентироваться во времени.
- Чего? – не поняли его.
Он промолчал, надеясь, что не проболтался. Хотя какая разница и меняет ли это хоть что-нибудь, он еще не знал.
Деревня негодяев выглядела несколько иначе – домики стояли почти вровень с водой, площадь оказалась не помостом, а холмиком с плоской верхушкой.
- Что-то мало вас, - снова попытался завести беседу Леха.
- А было больше? – осторожно спросил Командир.
- Не знаю, вам виднее…
- Был здесь уже, значит, - кивнул сам себе Командир и скомандовал бойцам. – Раздевайте этого и фиксируйте.
Леха почуял неладное, но особо ерепениться не стал, чтобы не получать лишних пинков.
Его раздели по пояс, разложили на брошенной наземь одежде и принялись рисовать между лопаток свой фирменный узор. Снова вспыхнуло и погасло под кожей, Леха уже собрался вставать, однако его только придавили покрепче.
- Давай, - велел Командир.
За спиной у Петличко противно зажужжало, и мерзкая острая игла татуировочной машинки вонзилась ему в спину, повторяя завитки и росчерки нанесенного рисунка.
- А-а-а-а!!! Вы что, суки, делаете!?! – заорал Леха.
- А чего ты так всполошился? – спросил Командир. – Знаешь чего?
Леха ничего наверняка не знал, но отчего-то решил, что теперь игра пойдет всерьез.
- Молчишь? Правильно… - сказал Командир. – Теперь не попрыгаешь, просто так не схлопнешься. Намаялся я с вами, прыгунами, пока не дошел до фигни этой с наколками.
Татуировщик закончил работу, и Лехе позволили встать. Надевать сырые вещи было противно, Леха морщился и дрожал.
- Мы тебя сейчас отпустим. Делай, что хочешь, только учти…
- Да понял уже, - отмахнулся Леха. – Идти-то хоть куда?
- Да пофиг. Только здесь не мельтеши: будешь надоедать – пристрелим. Навсегда.
Леха мрачно кивнул и побрел в топь.
- Левее. Увязнешь.
- Вам-то что?
- Орать будешь, помощи просить, долго громко и нудно. Иди левее.
От души выругавшись, Леха взял левее и ускорил шаг. Ноги противно хлюпали в ботинках, болела рука, и поганое настроение компенсировала отчасти лишь тяжесть застрявшего в рукаве тесака, который болотные не углядели, а может и не искали.
30
Леха дрожал в ознобе, грел руки подмышками и уныло ковылял, хлюпая жижей. Пару раз он уже упал, намочив все, кроме спины, и теперь стопу ставил осторожно, шагал не широко. Тем не менее, свалиться еще раз пришлось – нога словно в петлю попала. Леха выставил руки, но все равно достал до воды лицом. На карачках добрался до ближайшей кочки, перевернулся, сел. На ногу действительно что-то накрутилось. Леха вытянул из грязи брезентовый ремень, а за ним и винтовку с мощным пламегасителем на стволе.
- Старый знакомый! – обрадовался Леха. – Куда ж я обоймы бросил?
Впрочем, искать магазины к винтовке на нескольких гектарах жидкой грязи он и не собирался. Экземпляр оказался иностранкой, в примкнутом широком рожке уцелело шестнадцать красивых латунных патронов с темными длинными пулями и аккуратными колечками красного лака на горлышках гильз. Разбирать винтовки Лехе не доводилось, он как мог продул и протер все места, куда добрался, прогнал через ствол оторванную от рубахи полосу ткани.
Начинало темнеть. Всерьез приперло найти местечко для ночлега. Леха покружил по болоту еще с полчасика и уже почти в потемках наткнулся на полугнилое-полусухое поваленное дерево. В развороченном корневище было относительно сухо. Он наломал веток, почти извел газ в зажигалке, пока не догадался настругать тесаком стружек. Костерок дымил и вонял, но грел и создавал подобие уюта. Леха развесил на простертых к небу корнях куртку и носки, рядом с огнем поставил устало вывалившие язычки ботинки, и уселся по-турецки, ласково баюкая на руках свою новую крупнокалиберную подругу.
Мерзла спина, Леха все время вертелся, подставляя теплу и свету то один бок, то другой. Ветки в огне трещали, мешая слушать пустоту болот. Впрочем, теперь Леха больше полагался на проклюнувшийся внутренний радар – ощущение встающей на загривке дыбом шерсти при малейшей опасности…
Так оно ему и приснилось: шерсть вздыбилась, и стадо мурашек пронеслось от затылка к копчику и обратно. Он нервничал, беспокоился, заводился, пока теплая ладонь не легла ему на макушку. Стало сразу уютно. Ладонь прошлась по позвоночнику раз – другой, отгоняя страхи и ощущение тревоги. «Солдатик,» - нежно сказал ему голос в самое ухо. Леха улыбнулся зубастой пастью и, извернувшись, вцепился левой рукой в нечто, разговаривающее по-человечьи…
Пасти с зубами у Лехи конечно же не было, зато пальцы действительно цепко держали тонкую ткань, надетую на лохматое грязное существо. Он не задумываясь сунул гостье под нижнюю челюсть ствол и вжал покрепче. Майку ухватил поплотнее, большим пальцем правой руки лихорадочно защелкал предохранителем – забыл, как снять, а как поставить. Существо дрожало, но в целом вело себя смирно.
- Вера? – уточнил Петличко.
- Солдатик, я даже имени твоего…
- Алексей.
- Леша, милый, я думала все – рехнулась. Грязища какая-то, жрать охота. Никого кругом нет. Воды нет… Нет воды?
Леха покачал головой. С припасами и в самом деле была беда.
- Что творится? Бомба в дурдома психотронная сработала? Что за хрень? Полы дома мыла, думала, домою и пожру, наконец…
- Мяса? – подозрительно покосился Леха.
- Пофиг, - устало отмахнулась Вера. - Тут дичь хоть бывает? Ты ж вроде как на охоту пришел? Карабин у тебя, смотрю.
Леха отпустил майку, отодвинулся.
- Нет тут дичи. Только лагерь террористов неподалеку. У них еда, по-другому прокормиться не придумывается пока.
Вера уселась поближе к огню и обхватила колени руками. Леха протянул ей подсохшую куртку.
- Что перед этим было? Мыла полы и раз?
- Да не совсем.. Под столом протирала, нагнулась монетку с пола поднять, а когда встать хотела, затылком столешницу со всей дури боднула. В глазах потемнело, вроде как на секунду отключилась даже, слезы текут, ногам мокро. Думаю: воду разлила, дура. Проморгалась, а квартиры-то и нет! Видишь: болото сранное кругом какое-то, и сосед с винтовкой босые ноги у костра греет.
Вера хохотнула, хрюкнула, снова хохотнула и вдруг зашлась в истерике.
- Эй, погоди, - вяло потрогал ее за плечо Леха. – Погоди ты. Это бывает… Я сам так знаешь уже сколько? Помнишь, ты меня босого в сквере встретила? А! нет, я от тебя по балкону спускался!
- По балкону!!! – еще сильнее захохотала и одновременно зарыдала девушка. Она икала, размазывала грязь по лицу, раскачивалась..
- Да хватит уже, - робко втолковывал Леха. Потом вдруг его прорвало, и он с размаху влепил ей звонкую тяжелую оплеуху.
- Хватит, я сказал!
Вера мгновенно затихла и уставилась на Леху бессмысленным взглядом:
- Есть хочу.
- Поешь, когда еду добудем. Негодяев надо для начала заземлить. Так они сами не отдадут. И выбраться по-другому тоже никак не получится. Уже не получится, - грустно закончил Леха.
Если верить Командиру, смерть теперь стала одноразовой, воскреснуть где-нибудь в более удобном месте не получится. Как вернуться домой, на работу или хотя бы в заснеженный сквер, он не имел представления даже приблизительно. За размышлениями он не забывал поглядывать на Веру. Девушка вся подобралась, как кошка, разве что задом не ерзала, как перед прыжком.
- Негодяев, говорю, потрошить надо, - резко выдал ей Леха. – Жди.
Вера чуть расслабилась и отвела голодный взгляд. Потом прикрыла глаза и задышала размеренно и тихо.
- Хищник еще на мою голову, - пробормотал Алексей.
Выходило, что покинуть болота получится только с помощью Командира. Теоретически, можно было куда-нибудь пойти, чтобы куда-нибудь дойти и там сориентироваться. Но гнилая местность могла оказаться очередным пространственным пузырем, а вечно бродить по трясине, тем более без воды... Пить болотную муть категорически не хотелось. Съедобной живности тоже не наблюдалось. «Они это все знают, - размышлял Петличко, поглаживая винтовку. – Ждать будут. Дня два дадут мне проголодаться, ослабнуть и озвереть, и засаду устроят… Надо сейчас идти. С другой стороны, зачем тогда отпускали? Отражения приманивать?» В голове все это как-то не укладывалось: вот как так пойти и умереть, или не пойти и издохнуть от голода и обезвоживания…
Еще неделю назад проголодаться можно было, лишь задержавшись на работе. До сих пор иногда казалось, что все это не с ним, и ничего действительно плохого случится не может. Даже когда его убивали заточкой, не верилось до самого последнего, что это по-настоящему, и он умрет и – все!.. И хватаясь за тесак в приюте он не знал, как это – сунуть старику в туловище, хотя бы и понимая, что тот не умрет, а лишь потеряет одно из отражений.
Откровенно говоря, где-то в глубине души, Лехе, не наигравшемуся в детстве, приключения с пространством и временем нравились: полуквест – полушутер, а не повезет – загружаешься на новой локации. Гадкая татуировка меняла правила игры в корне…
Командир на дурака совсем не походил, стало быть, затея с татуировкой была актом продуманным. А значит, он знает много, если не все, об этой идиотской ситуации, в которую Леху угораздило попасть.
Леха нагнулся за очередным сучком – бросить в костер. Тут же моргнуло пламя, и тонкое, но быстрое тело Веры сбило его на спину. Девушка всадила Лехе в лицо хозяйского «бычка», расквасив ему нос головой. Одной рукой она вцепилась ему в волосы, другой в ремень винтовки. Веса для такой борьбы Вере явно не хватило – Леха сгреб ее одной левой, перевернулся, уселся на девушку сверху и выдрал из пальцев ружейный ремень.
- Одичала, гнида? – тихо и зло прошипел он, вытирая кровь на верхней губе.
Вера пыхтела и вертелась, но вылезти из-под Лехи не могла.
- Ремень понравился? Будет тебе ремень, - он отцепил его от винтовки и надел ей на шею на манер ошейника. Как по волшебству, девушка затихла и обмякла. Петличко прицепил ее к дереву. Поводок получился короткий – ни встать, ни лечь, но это было даже кстати. Стоило связать и руки, однако рвать на веревки одежду не хотелось, снимать ремень со штанов не хотелось еще сильнее, да и вообще – сидит же тихонько…
- Ты чё? Совсем рехнулась?
- Есть очень хочется. В голове мутно…
- И зачем кинулась? Меня съесть хотела? – злобно полюбопытствовал Леха и машинально почесал ногу, укушенную когда-то Верой где-то здесь же.
- Не знаю. Смотрела через огонь – вроде кусок мяса…
- А сейчас?
- Боюсь…
- Чего?
- Тебя… Отпустишь?
- А зачем?
- Есть хочу, мясо искать… Есть хочу!!! – тоскливо взвыла Вера совершенно животным образом.
- Просто бестия какая-то! – изумился стремительной метаморфозе Леха.
Светало, он надел подсохшие ботинки, рассмотрел наконец, как именно снимается с предохранителя винтовка, загнал в ствол патрон и задумчиво глянул на поскуливающую девушку.
- Ладно, сейчас на охоту пойдем. Образно говоря. Короче: долбим всех, кроме нас, берем все что еда или вода и смываемся. Понятно?
Вера улыбнулась так, что у Лехи в животе аж шевельнулось. Он отцепил ее от дерева и повел за конец поводка.
- С утра Алексей побежал на охоту, с ним Вера пошла, перепрыгнув бревно… - бормотала сзади Вера.
- Заткнись, - шепнул Петличко. – Вроде в ту сторону идем, значит, услышать нас могут.
Поводок провис и снова натянулся – Вера вырвалась вперед, демонстрируя потрясающее сходство с почуявшей крыс кошкой. Впереди замаячили тени домиков. Донесся чей-то голос, вроде как отозвался человек на вопрос.
Лехе было неловко, даже стыдно, но как брать приступом деревни негодяев он не знал, тактике не обучался, поэтому просто снял ремень с шеи Веры и смущенно сказал:
- Ну все, пришли. Иди, ищи еду, мясоедыч!
Вера метнулась по кочкам, почти не хлюпая жижей. Леха с удивлением отметил, что она босиком – не то утопила, не то специально сбросила свои тряпичные балетки. Он двинулся вправо, обходя болотных с фланга.
Избы проявились окончательно. На площадке Командир выговаривал кому-то, скупо жестикулируя одной рукой. Двое курили у самой воды, задумчиво сплевывая в болото, еще один привязывал кого-то к столбу.
Леха очень сильно пожалел, что нет оптики. Что делать, он совершенно не представлял. У курильщиков началась заварушка – глупая Вера незатейливо бросилась на одного из них и принялась отгрызать руку. Ее отпихивали, колотили и громко орали матом. Остальные негодяи дружно бросились в драку. Леха вскинул винтовку и замотал стволом по сторонам, не понимая, в кого стрелять. Мушка замерла на привязанном к столбу человеке. Тот держал своего негодяя за рукав и о чем-то неразборчиво голосил. Негодяй мялся, не в силах решить: вязать пленного дальше или метнуться своим на выручку. Леха зачем-то заорал, прищурился до слепоты и судорожно дернул спусковой крючок, сжавшись в предчувствии грохота выстрела и отдачи. Механизм сухо щелкнул. Леха открыл глаза и увидел, что добился только одного – над деревенькой повисла немая пауза, а все участники спектакля уставились на него. Он лихорадочно щелкнул затвором, вскинул винтовку и еще раз надавил на спуск. Винтовка лягнулась, выплюнув струю жаркого бездымного марева. Негодяй у столба сложился пополам и отлетел задом метра на три. Грянули выстрелы с другой стороны. Болотные бросились врассыпную, один корчился на земле, вяло отпихивая рычащую Веру. Командир рыбкой ушел в жижу и скрылся в тумане. Грохнуло еще пару раз, и живых негодяев, кроме сбежавшего командира, не осталось. Леха вышел на площадку. С другой стороны показался силуэт в плаще и шляпе.
- Что еще за кино американское? – крикнул пришельцу Петличко. Ствол опускать он не спешил, явно упиваясь неведомым ранее ощущением мощи и смертоносности.
- Кто б говорил, - ухмыльнулся силуэт голосом Дядькина и проявился из тумана в полную силу. – Шляпа – трофей, а плащ этот я, чтоб не соврать, лет пятнадцать уже ношу.
Дядькин подошел вплотную и поздоровался за руку.
- Американцы из кольтов стреляют. А у меня «макар». Кто заложник?
У столба, сжавшись от страха и заткнув уши, сидел дрожащий очередной Леха. Леха-с-винтовкой даже как-то застеснялся своей жалкой инкарнации. Он ткнул дубликат пламегасителем в ребра и грубовато сказал:
- Вставай, герой, война закончилась…
Дядькин сунул руки в карманы, неодобрительно хмыкнул и покачал головой:
- Зря ты так, стажер, к себе относишься…
- Не я это, - буркнул Леха-с-винтовкой. – Я не такой. Этот бракованный какой-то…
- Ну-ну… Почему не исчезаете? – поинтересовался он, наблюдая как трусливый Петличко неловко выпутывается из веревок.
- Не могу я больше. – Не стал вдаваться в подробности Леха-с-винтовкой.
- Устал, или разучился? – въелся клещом Дядькин. – Я вот всегда от дубликатов исчезаю.
- А я вот перестал, - огрызнулся Леха, не понимая, что именно его так бесит.
- И по какой, на твой взгляд, причине? – не унимался Дядькин.
Леха-с-винтовкой раздраженно дернул стволом в сторону Дядькина и выстрелил ему в грудь. Эффектная картина с отлетающим телом повторилась. Разница была только в том, что практически мертвый следователь успел-таки сжать в кармане рукоятку «макара», вдавив до отказа и спуск. Подкладка плаща вздулась грязным пузырем и лопнула, выплюнув пулю Лехе-с-винтовкой в живот.
Дядькин валялся на краю площадки, тихонько сползая в воду. Храбрый Леха корчился у столба, изображая ногами вялую езду на велосипеде. Крепко прижав винтовку к ране, он тихо сипел.
- Гнида! – завизжал вдруг Леха-хлипкий и засадил Лехе-смелому ботинком в лицо. – Дядькина убил, сука!!! – орал он, трамбуя череп Лехи-раненного вровень с землей. Его колотило, он задыхался и пыхтел, но никак не мог остановиться.
- Хватит, солдатик.
Трусливый Леха наконец выдохся, отошел от трупа и зашаркал по дерну, пытаясь очистить обувку.
- Хватит, - повторила Вера, утирая окровавленный рот ладошкой. Затем вытерла ладонь майкой и погладила Леху по голове. – Не переживай так, Леша. Он плохой человек был, не как ты...
Леха отдышался и трусцой подбежал к трупу Дядькина. Тот тихонько таял, одежда оседала, словно сдуваясь.
Из тумана показался Командир. Окинув поле боя внимательным взглядом, он удовлетворенно кивнул.
- Отстрелялись, вохровцы? Не ожидал такой развязки, не ожидал…
- Нам бы с болот выбраться, дядя, - напомнила о насущном Вера.
- Выбраться можно. Есть у меня одна идейка. Только придется тебе, Алексей, поработать. Подчистить за собой надо бы, много тебя стало. И сейчас еще прибавится.
Командир задрал Лехе-мертвому куртку, вынул из ножен тесак, распорол одежду и принялся методично срезать кожу со спины.
Леху-доброго от такой картины основательно согнуло и вывернуло.
Командир ловко подсек клок татуированной кожи последним движением, и оба Петличко исчезли. Не отвлекаясь на паузы, хитрости и объяснения, последний болотный шагнул к Вере и широким взмахом рассек ей горло до позвоночника.
- Ну, вот вроде бы и все, - буднично сказал Командир, выбросил тесак в воду, одернул на себе мокрую куртку, поправил кепку и достал из внутреннего кармана блокнот.
Едва он открыл его, как края местности принялись загибаться кверху, болото комкалось и скручивалось подобно старым ободранным со стены фотообоям. Жгуты красок и текстур потянулись в блокнот воронкой, оставляя за собой оголенную серость абсолютной пустоты. Последним в книжицу втянулся командир. Обложка схлопнулась в исчезающую точку и очередной пространственный пузырь исчез.
31
Леха валялся лицом в земле. Его крепко придавило чем-то тяжелым. Спустя секунду с ног потянули ботинки и он понял, что это тяжелое – какой-то мародер, обирающий трупы. Хотелось заорать «я – живой!» или «ты что, гнида, делаешь!?!», но было жутко, и он малодушно смолчал, продолжая притворяться мертвым. Над ним неясно выясняли что-то в два голоса. Потом стало легко: мародер вскочил и убежал, за ним, кажется, побежал и второй.
Леха огляделся. Встал. Был он – босой и в шинели, - в самом обычном окопе. Войны вокруг не наблюдалось, других живых или мертвых тоже. Ощущение дежа-вю подсказывало, что тут он бывал. Пока воспоминания ширились и крепли, тело самостоятельно перевалило за бруствер и затрусило по следам мародеров. Шагов через пять в голове окончательно прояснилось и щелкнуло.
- Ручей, шашлык, старик... – заклинанием бормотал он, набирая скорость. Становилось жарко. Леха оторвал от шинели рукава, натянул их на ноги на манер обувки, чтоб не так кололо ступни ветками и камешками, остатки шинели кинул в кусты и продолжил погоню.
Уже около ручья в голове мелькнул образ интересного деревца. Он тут же взял левее, и на выходе из овражка это самое деревце действительно углядел. Винтовка, спрятанная в ветках, выглядела так, будто он оставил ее минут пять назад. Алексей проверил патронник, выдвинулся на пригорок и залег в кустах.
Идиллия на полянке была полной: дымящий мангал, застолье на троих, неторопливая беседа и картинные жесты. В центре компании сидел сам Леха-не-пойми-какой. Он выговаривал, насупив бровки, и иногда взмахивал вилочкой. Было до него метров сто, может чуть меньше, с открытого прицела смотрелся он четко, ветра, судя по колебаниям травы, можно было не учитывать. С позиции лежа цель казалась крупнее и ближе, да и со зрением, очевидно, творилось нечто волшебное. Дождавшись очередной эффектной лехиной паузы с решительно вздернутым подбородком, Леха-снайпер плавно выбрал ход спускового крючка и, нежно дожав, послал пулю своему отражению в голову. Девушку и старика красиво заляпало красным. Леха хихикнул, спрятал оружие в кустах и, отряхиваясь, пошел на шашлыки.
32
- Алексей! Ну что за выходки? – возмущенно накричала на него Лиза.
- Садись, шпана, перекуси с дороги, - приветствовал его старик.
Тело отражения валялось на земле и потихоньку бледнело, теряя связь с реальностью. Брызги крови вокруг уже практически исчезли. Леха занял свой стул, выплеснул из стакана недопитое, налил себе снова, выпил и задал вопрос в лоб:
- Где следующий?
33
В родном городе моросило. Проклятый ноябрь охладил воздух почти до нуля, хляби небесные сочились не переставая, Петличко зяб, скреб заросшим подбородком поднятый до ушей воротник и бесконечно колесил по улицам. Старик не обманул – помахал руками, набормотал, и вот он, дом родной. Лехе настоятельно рекомендовали не встречаться с собой, не подходить к Дядькину и не соваться в дом Нелли. А вот помножить на ноль всех выше перечисленных - рекомендовали.
- Ты пойми, студент, - втолковывал ему Алексей-старый. – Полдела уже сделано, оставшихся прибрать надо. А кроме тебя некому. Я не могу – трупаки двоиться начнут, размножаться. Сила во мне другая.
Врал старик, или нет, вычислить возможным пока не представлялось, а проверять на себе силу старика не хотелось вовсе. Леха бродил вдоль витрин, отогревался в случайных подъездах или дешевых закусочных, перекантовался пару раз на вокзале. Выследить себя ему удалось без труда. Другой Леха пристрастился выходить на утренние пробежки, бегал один, в наушниках. Оставалось найти только оружие подальнобойнее и вальнуть Леху-спортсмена без шума-пыли с безопасного расстояния. Успеть Леха-мокнущий хотел до приезда родителей с дачи – тогда и маме с папой никакого расстройства, и самому без всяких объяснений свое собственное место занять можно.
В субботу он купил на барахолке старое гарпунное ружье. Оно отлично помещалось под курткой, стреляло тихо и без осечек. Стрела была одна, но он здраво рассудил, что выстрелить дважды все равно не успеет – проклятый гарпун заряжался слишком хлопотно.
Родители паковали вещи. Пару раз Леха поболтал с мамой по телефону, чуть не прокололся, замявшись на вопрос «чего трезвонишь каждые пять минут?», зато доподлинно узнал дату приезда. Всего делов и было - убрать Леху-бегуна в воскресенье с утреца, сбегать домой, искупаться, отдышаться, а вечером уже ужинать в кругу семьи. Леха-киллер подобрал себе уютное местечко в лесопарке, притоптался, осмотрелся, наметил пути отхода и приготовился ждать.
34
Леха-бегун не подвел. Не заболел, не проспал, не поленился. Леха-стрелок хорошо видел, как легкими скачками приближается его дубликат в белых кроссовках и в наушниках. Оставалось метров двадцать, когда бегун вдруг затоптался на месте. Почти тут же навстречу к нему рысцой подбежала деваха с накаченными ягодицами и оба они, как сговорившись, метнулись в кусты. Стрелок отчетливо и внятно выругался и осторожно двинул следом.
- Пацаны! Я извращенца спалил! – раздался вдруг противный мальчишеский визг где-то сзади.
Леха-следопыт даже не сразу сообразил, что речь идет о нем.
- Там трахаться побежали, а бомжара за ними – подглядывать! – весело орал тот же юный паскуда, видимо привлекая товарищей. Товарищи с энтузиазмом откликнулись невнятным гомоном. За Лехой явно собирались поохотиться. Пока маленькие засранцы не разогрелись и не сплотились, он шмыгнул в кустарник и припустил от своего двойника вбок. «Мало мне этих уродов! Схлопнемся еще, ищи потом выход!» - зло думал он, стараясь бежать тихо и быстро. Вопли школьников стихли – юннаты заплутали и ушли в другую сторону. Зато прямо по курсу послышались стоны и пыхтенье. Леха пошел крадучись, выглянул на полянку – Леха-спортсмен с аппетитом елозил на своей подружке, немало внимания уделяя размеренному и правильному дыханию с выдохом через рот. Бегуны предавались разврату в наушниках, очевидно, музыку любили они разную, а поговорить им было не о чем. Леха чуть не заржал, представив реакцию бегуньи, как если б подошел он поближе и схлопнулся: дерут вот тебя под песенки и - раз!!! полное ощущение пустоты между ног и никаких следов полового партнера.
Однако же, дело предстояло нешуточное. Леха-стрелок вытянул гарпунное ружье в сторону размножающихся и с натугой спустил тетиву. Стрела воткнулась Лехе-бабнику в середину спины и вышла из головы. С неестественно прямой спиной он рухнул на жмурящуюся от удовольствия деву и замер.
«Сейчас думает, дура, что я кончил!» - хохотнул-таки Леха-душегуб и смылся, беспечно бросив ружье в кустарник.
Сделав пару кругов по самым глухим тропам, он уже не скрываясь поехал домой. В родной квартире царили порядок и уют, в холодильнике была еда и вообще - Бабник-бегун оказался домовитым экземпляром. Леха нырнул под душ, отпарился, разомлел, подумал, что все идет просто зашибись. Он с хрустом вытерся свежим, пересушенным полотенцем, натянул чистые трусы, вышел и угодил в полную засаду: на диване сидел Командир, а справа и слева от Лехи стояли, и уже кажется успели ухватить под руки, два очень крепких человека средних лет и неприметной наружности. Командир просматривал прессу, нацепив на кончик носа очки.
- Это мамины! Зачем без спросу взял, сволочь! – не очень уверенно повысил голос Леха. Командир скосил глаза на розовую пластмассовую оправу, закинул ногу на ногу и произнес:
- Это что же за бардак твориться в Вашем родном городе, месье Петличко? Впечатлительному человеку газету читать невозможно – тут убили, там украли, здесь безногому мальчику на почку денег не хватает…
- Че это «в Вашем городе»? во всей стране так, - обиделся за малую родину Леха. – Че приперлись? Хватаетесь тут… Ко мне родители между прочим скоро вернуться должны.
- Родители? – задумчиво пожевал губами Командир. – Не, они сейчас на опознании. Труп Ваш осматривают. Корвалол пьют. Сына ихнего загарпунили, будто ихтиандра какого. Такое вот разочарование в жизни.
- Так он чего, не растворился? – опустилось все у Лехи. Выходил он в таком случае настоящим убийцей, а никак не разбивателем зеркал. Списать историю на галлюцинации перекаченной девы уже не получалось. Появиться живым и здоровым перед папой и мамой – тоже. И если наврать родителям про опасное задание с двойниками и шпионами он еще мог, то обмануть родной райотдел, начисто лишенный фантазии, не вышло бы никогда. При беглом раскладе выходило, что место ему теперь или в психушке на принудиловке, или в подвалах госбезопасности. Гнить в застенках до конца дней Алексей не хотел категорически. Совершенно некстати припомнились мощные формы бегуньи, бокалы с шампанским, подарки на дни рожденья, изззюмительные булочки от Анечки… Расстаться с прелестями светской жизни он был явно не готов.
- Рисуй, - хрипло крикнул он Командиру.
- Быстро соображаете, молодой человек. Стало быть, разжевывать не придется?
- Коли, падла! – повторил Леха.
- Кольщик, наколи ему штрих-код! – пошутил непонятно Командир. – Наколем, не баклань! Ты определись, что делать будешь. И с кем. Выбирай – либо девка твоя кусачая, либо Дядькин. Я предложил бы сестричек еще для ассортименту, да поймать их пока не получается.
- Чего это вдруг? Что поменялось? – потерял логику происходящего Петличко.
- Ты сейчас предпоследний окажешься. Труп твой истлеет в морге, один татуированный где-то по мирам носится, сам разберешься. Другим оболтусам надо с тобой либо выжить, либо под откос пойти, иначе опять двоиться начнут. Ты ж нарушил константу? Во-о-о-т. Прибирай, в который раз говорю.
- А если убегу, затаюсь?
- Так ты ж себя ищешь! От себя не убежишь. Не ты себя, так ты сам себя.. Такая, брат, штука!
- Это как совесть? – по-детски спросил Леха, которому уже протирали водкой кожу между лопаток.
- Совесть? – хрюкнул Командир. – Ты где это слово выудил? Здесь, что ли? – потряс он кипой газет. – Мелко плаваешь… Это – миропорядок!
Машинка бодро жужжала, споро нанося волшебные фируля.
- Закину вас по старой дружбе куда скажете. Там барахтайся, как знаешь, а я пока твоим стареньким тезкой займусь. Выбрал напарника?
Шизанутую Веру выбирать страсть как не хотелось. Вернее, хотелось… Дядькин, ясное дело, был хитер, сметлив и мудр – он помог бы распутать гадский клубок, вскрыть нарыв и все такое. Однако… комплексы на этот счет были, и были они очевидны даже ему самому.
- Напарницу, - выдавил он, понимая, что все вокруг видят – делает он глупейшую глупость. Но пересилить себя не смог.
- Мужчина. Уважаю, - неожиданно серьезно одобрил выбор Командир. – Хотя дурак, конечно. Но, на таких дураках, как мы, все это и держится! – подмигнул он Лехе. – Со мной пойдешь. Пойдете. Море или горы?
- А можно и то, и другое? – пошутил Леха, которому стремительно легчало на душе.
- Эх, молодость! Что ж вы вечно туфту выбираете? – задорно гаркнул Командир, и лехина квартира исчезла.
35
Лехе щедро брызнуло в лицо. Вода была теплой и соленной. «Как моча»… - кисло подумал он, прижимая одной рукой к себе покрепче Веру, а другой вцепившись в натянутый толстой струной канат. Их одномачтовик бодро рассекал волну, островок впереди рос на глазах. Отвесные скалы кучерявились зеленой порослью тропических растений, из бухточки выходила сомнительного вида посудина под кривым, угловатым парусом.
- Жара, - промямлил недовольно Леха, хоть и был всего лишь в трусах. Одеться дома он не успел, здесь было не во что. Вера прела в махровом халате и черных лосинах. Тапки-зайчики смотрелись на ней очень органично.
- Капризничаешь? – погрозил пальцем Командир. – Не люблю капризных. Чтоб в последний раз! – назидательно сказал он и щелкнул пальцами.
Мир мигнул на долю секунды. Остров лишился зелени, очередная порция соленых брызг оказалась просто ледяной, а сомнительная посудина – дракаром с полосатым прямоугольником красно-белого вязанного паруса. Мгновенно покрывшийся гусиной кожей Леха злобно завертел головой:
- Что за шуточки? – заорал он, но кроме него и Веры на палубе не было больше никого.
- Дурдом, - коротко и емко заключила Вера, пытаясь закутаться в отсыревший халат поплотнее. Леха бросил соседку и метнулся в каюту. На бегу он схватил с крюка на стене брезентовый комбинезон. Кое-как приодевшись, пробежался по всему паруснику, но никого живого так и не обнаружил. На корме повисшая на канатах Вера тоскливо сплевывала длинную вязкую слюну. Дракар вроде как приближался, их же лодка теряла курс, парус хлопал, удары волн ощущались сильнее.
- Викинги! – заорал Леха, но Вере было плевать на все, кроме приступов морской болезни.
Лодка опасно встала бортом под волну и беспомощно затрепетала парусиной. В панике Леха высмотрел подходящий канат и распустил узел. Парус рухнул вниз, едва не прибив обоих. Пока он возился с проклятой мокрой материей, викинги подплыли совсем близко. Главный скандинавский пират красовался в бейсболке и оранжевом жилете на голое тело.
- Че, земеля, не справляешься? – весело крикнул он, приветственно помахав рукой.
- Хреновато, - честно признался Леха.
- Браконьеришь? Сельдь норвежскую любишь? – улыбнулся варяг.
- Катал подругу, и вот…
- Далеко забрались..
- А вы чего? Кино снимаете?
- Не, исторические реставрации устраиваем! Мечом владеешь?
В памяти Лехи мелькнуло лицо двойника, рассекаемое лезвием двуручника и Дядькин, деловито протирающий клинок.
- Ага! – соврал он. – До берега довезете?
Вместо ответа неовикинг выхватил топор и с диким воплем перепрыгнул на палубу к Лехе. Не затягивая, он от души замахнулся и рубанул Петличко по голове. Леха увернулся, швырнул конец каната викингу в лицо, откатился и ухватил тяжелое деревянное ведро. Варяг засадил топором еще раз. Леха взмахнул ведром навстречу. Полетели щепки, в руках осталась только проволочная ручка. Викинг с уханьем всадил ему в живот торцом рукоятки и символически тюкнул обухом по макушке.
- Вот и все, баба моя!
- Хер с ним, сдаюсь, - отмахнулся запыхавшийся Леха. Как он понял, психопат оказался всего лишь эксцентричным шутником, а значит появился реальный шанс добраться до цивилизации и сориентироваться. Им помогли перелезть на дракар. Какой-то из викингов швырнул в лехину лодку натуральный факел, сырой парус начал тлеть и отчаянно дымить. Петличко изумленно уставился на поджигателя.
- Не боись, разгорится! – хлопнули Леху по плечу. – Давай на нос.
А на носу Леху уже ждали: главарь неожиданно и очень сноровисто прихватил его наручником к скобе.
- Эй-эй? Что за дела?
- Будешь говночерпием. Все, что сюда стекает с палубы, черпай ковшом и выливай за борт. Да ты не расстраивайся – мы много не гадим, на веслах не ходим. У нас к парусу и мотор есть. Просто традиция такая..
Леха впал в полнейший шок – такого хода событий он не смог бы даже нафантазировать. Веру между тем разложили на палубе и натурально начали насиловать. Девушка молча и вяло отмахивалась – видать, укачало всерьез. От этого зрелища шок лехин еще более усилился, глаза сделались идеально круглыми, а представления о человеческом скотстве потеряли всяческие границы. Он молча смотрел, тупо дергая прикованную руку. Из-под расцарапанной кожи потекла кровь. К моменту, когда к Вере приступил второй, мокрая и сколькая ладонь неожиданно проскользнула в кольце зазубренного металла, и Алексей обрел свободу. Стопор сорвало моментально – он беззвучно подскочил к первому же варягу и двинул ему жестяным ковшом по голове. Ковшик развалился, и у Лехи в руках осталась лишь длинная металлическая ручка. Варяг недоуменно обернулся и тут же получил острой жестянкой проникающее ранение в кадык. Не теряя ни секунды на добивание, Леха прыгнул к следующему и засадил ему рукоятку от ковшика в шею сбоку. Оставил в ране, выхватил из-за пояса врага кинжал, а может длинный нож и воткнул его в брюхо третьему. Председатель викингов, только освободившийся от вялого аморфного тела пленницы, замешкался со своими штанами и момент упустил – Леха в прыжке воткнулся ему головой в лицо, повалил на палубу и ударил лбом в переносицу еще раз. Неовикинг обмяк. Последний морской волк озирался лежа, все никак не отрываясь от нехитрых движений на Вере. Петличко поднял с палубы топор главаря и не спеша, словно дровосек на пикнике, развалил насильнику позвоночник в районе поясницы. Силой удара из Веры выдавило и отросток разбойника, и последнюю порцию блевотины. Она выскользнула из-под подергивающегося варяга и отползла к борту. Полутруп с топором в спине походил на старую шевелящуюся колоду, тип с ножом в брюхе еще сучил ногами, первые двое затихли. Леха устало вздохнул и пошел спихивать поверженных врагов за борт. Главного пирата он подтащил к носу дракара и привязал обрывком шпагата к злополучной скобе за горло. Последнего варяга перевалил за борт за рукоять топора, используя выученный в школе принцип рычага.
- Гули-гули-гули!.. – заорал он как идиот.
- Чаек… зовешь? – сквозь громкую икоту спросила Вера.
- Акул, кушенькать, - отмахнулся Петличко. – Очухалась?
- Последний раз такое помню в общаге, на новогодней попойке – мутит до о****енения, все пофиг, и кто-то незнакомый трахает.
- Весело живешь.. – отлегло у Лехи. Он ожидал истерик, слез и позывов к суициду.
- Где ты этих мудаков вечно находишь? – спросила его девушка, снимая с ног остатки разорванных лосин.
- Кто б спрашивал, - огрызнулся Леха.
- Хорошо хоть резиной пользовались, мрази…
Начинался дождь. Ветер, как ни странно, наоборот стих.
Леха нашел ведро и пару раз под мат и уговоры окатил Веру морской водой, смывая чужую кровь и пот. Несколько ведер плеснул на палубу. Все стекало по продольному желобу в сторону носа и скапливалось в небольшом углублении. Становилось понятно назначение говоночерпия.
- Кстати! – вспомнил о пленнике Леха. Он пнул несколько раз привязанного, дождался, пока тот очнется и спросил:
- Ты откуда, говно?
Пленник нагло рассмеялся и плюнул:
- Мы, воины Одина, в отличие от таких червей, как ты! Развяжи меня, говночерпий, и я подумаю – убивать тебя, или просто превратить в еще одну свою девку.
Леха многообещающе покивал головой и пошел вдоль борта. Вернулся он с багром. Тупая железяка с размаху пригвоздила ногу викинга к палубе. Ржать викинг перестал, но вопить не начал, демонстрируя силу воли. Леха присел на корточки напротив врага, потыкал его пальцем в поломанный нос и тихо сказал:
- Думаешь, убью? Нет, деточка. Я тебя подрежу, чтобы на культях ползал, перевяжу, чтоб не помер и обоссу, чтобы место знал свое. А что с тобой девушка сделает, даже не представляю. Но помогать ей буду охотно.
- Я ничего тебе не скажу, - зло огрызнулся погрустневший варяг.
- А мне и спрашивать нечего. Я мучить люблю. Не веришь? Хочешь, язык тебе клещами вырву? И тогда точно уже ничего не скажешь. Отличная идея, кстати – не слушать потом твои проклятья…
Леха встал и пошел на корму, к ящику с инструментами.
- Вас всех убьют! Вам не жить! Плесень бомжатная! Купил лодочку на вторичке, и думаешь крутой? Да чмо ты против меня! – орал посеревший от боли и страха любитель исторических реставраций.
Леха вернулся с плоскогубцами:
- Теперь понимаешь, почему с языка начинать надо?
Привязанный плотно сжал челюсть и сдавленно засипел закипающим чайником. Подошла Вера. Не говоря ни слова, она вывернула из ноги пленника багор и облизала с железа кровь:
- Вторая положительная.. не люблю.
Пленник засучил ногами и начал подвывать.
- Я ковшик сломал, - виновато развел руками Леха. – Теперь вычерпывать нечем. Стало быть, и говночерпий не нужен. Есть будешь?
Вера покачала головой.
- А я ведь болото помню. Всплывает постепенно все в голове, - задумчиво сказала она. Волна почти сошла, дракар уже не раскачивало, и тошнота отпустила. – Мясо надо есть свежее. А печень есть вкусно, но опасно – вдруг болеет. Или алкоголик цирозный.
Викинг окончательно скис:
- Дебилы, это ж реставрация, что взбеленились? Я же все компенсирую, лодку новую куплю… это ж игра, модель ситуации, как в историческом прошлом.. Игра!
- Ну, так и мы играемся, - улыбнулся Леха. – Возмездие реставрируем!
Пленник передумал и сменил песню:
- Вон остров мой, личный! Там двое из обслуги остались, жена моя, друг пьяный. Нажрался вчера, сегодня выйти в море с нами не смог, там деньги, катер дам…
- Не болтай, дурак. Кому это интересно? Приплывем – сами все узнаем, - оборвала его Вера, затем опустилась рядышком на колени и запустила в рану на ноге реконструктора пальцы, чтобы вырвать кусок мяса посочнее. Владелец острова и адмирал собственного маленького флота издал мощный протяжный рев, Леху слегка замутило, он отвернулся и быстро отошел к борту. Пленник выдохся и только шумно дышал.
- Плохо, что спортом занимался, - объяснила ему возню в ране Вера. – Жилистый очень, не отрываешься. Я тебе лучше щеку отгрызу.
Варяг активно потек всеми физиологическими жидкостями, отчаянно воняя, сипя и вращая глазами. Вере надоело. Она встала и широким взмахом багра деформировала череп пленника до полной неспособности к жизни.
- Надо было раньше, – мрачно бросил Петличко. – Вони б не было б.
- Ага, - ответила Вера, полоская конец багра в море.
Леха стиснул зубы, задержал дыхание и кое-как вывалил последнего врага за борт. Парус он спустил, обрубил канаты и тоже скинул в море. Мотор оказался обычный, лодочный. Дракар шел ходко, да и остров был недалеко. На корме, в сумках с личным барахлом разбойников Леха обнаружил более-менее подходящие джинсы и толстовку, котлету наличных, пластиковый чемоданчик с пистолетом и запасной обоймой. В скобе торчал идиотский замок. Леха проковырялся с ним до самого берега. С непривычки мотор заглушили поздно, и Вера, которая напросилась «порулить» бодро развалила дощатый причал. Оба они полетели кувырком по палубе, впрочем, за сегодняшнее утро это было самым безобидным событием.
- Олег Евгеньевич, с Вами все в порядке? – раздалось с берега.
Леха вылез из дракара и прострелил охраннику голову.
- Где второй?
- Леш, ты б сперва спрашивал, - с укоризной попросила Вера. Второй охранник мелькнул где-то вдалеке. Видимо, реакция у него была отменная – он садился на мотоцикл и явно собирался удрать.
- Ну и фиг с ним, - плюнул Леха. – Пошли, что ли с женой знакомиться?
36
Жену Олега Евгенича ожидаемо застали в постели с пьяным другом.
- Бардак, - снова нашла единственно подходящее слово Вера. – Где шкаф? Одежду мне надо, муж твой порвал шмотки мои. Но для начала в ванную бы.
- Есть где запереть вас? – вежливо спросил Леха, галантно жестикулируя пистолетом. – И выпить и закусить бы тоже - мы, все-таки, с дороги.
- Винный погреб! – быстро сориентировался друг Евгенича. – Там и окон нет, и дверь только снаружи закрывается.
Пока Леха выбирал себе на стеллажах погреба красное сухое, Вера подробно расспросила, что тут на вилле где и как.
37
- Вот видишь, какие люди сволочи, - рассуждал Леха, покачиваясь в кресле-качалке. – Видят у меня пистолет, и вежливо так говорят, все показывают, рассказывают, не жадничают. А пришел бы я с пустыми руками – погнали бы пинками вон, как отребье.
- С пустыми руками в гости не ходят, - многозначительно подтвердила Вера, чистая и благоухающая, в легкой блузке и свободных льняных брючках.
- Мне интересно, куда второй охранник на мотоцикле поехал. Это ж остров.
- Это он неподумав, Леш. Растерялся.
Вилла провалившегося к старухе Хель Олега Евгенича оказалась совсем небольшой, но уютной и продуманной. До большой земли тут добирались только на катерах, очевидно, на вертолет еще не наворовали. Оба катера торчали у пристани, почему второй охранник не смылся на одном из них, оставалось загадкой. Впрочем, на это Лехе было плевать. От вина на душе стало спокойно и легко. Чистое тело отдыхало в чистых вещах, желудок удовлетворенно наслаждался стейком. Вера, ладненькая, аккуратненькая, варила ароматнейший кофе… Жить богатеем определенно было хорошо. Леха сходил в погребок за второй бутылкой, но там, судя по звукам, опять занимались любовью.
- А хрена там еще делать? – философски рассудил Алексей. – Темно, тесно и куча вин.
Беспокоить людей он счел бестактным и пошел обратно на кухню – пить кофе.
- Давай прям здесь, - подошла к нему Вера.
- Ты чего? Почему? Откуда.. – залепетал Леха.
- Ты рожу свою видел, солдатик? – усмехнулась девушка. – Ходишь, облизываешься... Я в чужую постель не пойду.
- Я тоже, - из солидарности важно поддакнул Леха, чтобы хоть что-то сказать.
- Заткнись ты уже, - обняла его Вера и потянулась губами.
38
Утром выяснилось, что один из катеров исчез, а в другом зияет пробоина.
- Теперь ясно, где охранник. Значит и нам пора, - вздохнул Леха.
- Испортил каникулы, сучок, - огорчилась Вера. – Я, может, так вообще никогда еще не жила, даже не отдыхала. А теперь?
- Придется за ним двигать. Поднимет сейчас панику, ментов натащит…
Пока Леха рыскал по хозпостройкам, Вера закидала в рюкзак вещи, запас еды, нашлась и наличность. Лехе тоже повезло – в лодочном сарае скучала большая надувная лодка с мотором и грудой спиннингов на дне. Снасти полетели на берег, лодка перекочевала к причалу.
- Куда плыть-то? – поинтересовалась Вера.
- На большую землю, - авторитетно заявил Леха.
- Это в какую сторону?
Леха выматерился и хотел уже идти искать карты, но вспомнил про навигатор в поврежденном катере, разобрался, определился по сторонам света и слету завел мотор. Уже в море вспомнили о запертых в погребке.
- Менты выпустят, - решил Леха. – Как раз спокойно попьют и потрахаются!
- Там писать некуда, - напомнила Вера, но было, в общем-то, плевать.
39
Мир оказался самым что ни на есть привычным. Вопреки опасениям сбежавший охранник никакой засады на берегу не устроил и облаву не поднял.
- Видать, спер что-то под шумок и решил раствориться, - решила Вера.
Леха придумал ехать к себе на дачу – и от основных фигурантов недалеко, и родители уже в город переехали. В качестве способа передвижения выбрали автостоп. Добрый дальнобойщик домчал почти за сутки.
40
Что делать Леха определенно не знал. Логичным казалось выследить самого себя и выяснить, у кого есть право считаться единственным Алексеем Петличко, а кто - самозванец. Непонятным оставалось, а почему, собственно, не жить обоим? Один как обычно, другой еще где: сменил, допустим, паспортные данные и валяй – живи, как хочешь. С родителями объясниться попробовать всегда можно… Почему именно убивать? Неясным было и количество расплодившихся двойников. И вообще – все было невнятным и мутным.
- Командира бы сюда, чтоб рассказал все как есть, - нервничал Леха. А Вера варила кофе, пекла блины, оладьи и сырники и, кажется, просто наслаждалась деревенской размеренной жизнью.
- Вот так бы и жила!
- Потому, что коров нет и огород копать не надо, - усмехался Леха, имевший стойкую аллергию на сельский труд. – У дачников всегда так, пока продукты не закончатся.
Впрочем, с их экспроприированной у Евгенича наличностью дачным образом можно было протянуть с год-полтора. И все бы ничего, если б не угнетала полная неопределенность. Порой Леху накрывала паранойя – все казалось, что раздастся сейчас стук в дверь, или скрипнет под ногой негодяя крыльцо, однако, никто так и не появился. Заглянул раз усердный участковый, все озирался, да приглядывался. Непонятно, что хотел – или рвение проявить, или по пустой даче пошарить. Спросил, как жизнь и укатил бесследно. Соседей почти не осталось, иногда тусили двойками и тройками бомжи, но с первым снегом исчезли из виду и эти.
- Командира бы б! – психовал Леха. – Всегда же появлялся, когда надо и не надо!
Но появился совсем не он.
Леха проснулся от дикого визга. Непонятно, мужского, или женского. В сенях шла возня. Дверь распахнулась, и в комнату ввалился зачуханный хмырь с Верой в объятиях. Он норовил придушить ее, она грызла рукав его грязной куртки. Визжали оба. Леха схватил за металлическую ножку табурет и с оттягом воткнул угол седушки хмырю в середину вязанной шапки. Негодяй свалился мешком. Вера, отплевываясь, вывернулась из-под руки душителя и отскочила. Алексей присел рядом с хмырем на корточки и стянул ему мокрую от крови шапку с лица, чтобы рассмотреть кто таков.
За спиной протяжно скрипнула половица. Леха решил «Вера», понял, что ошибся, но было уже поздно – в спину воткнули нож и пинком отправили на пол. У хмыря оказался ловкий и продуманный подельник. Он неторопясь, по-хозяйски разделся, швырнул засаленный пуховик на скамью у входа, уселся за стол и важно изрек:
- Ну, что там у тебя выпить? Тащи, девка, на стол. И пожрать.
Вера молча метнулась в него торпедой. Выставленные вперед пальцы с длинными ногтями вонзились пришельцу в лицо. Судя по пронзительному, но невнятному реву досталось и глазам и глотке. Сквозь красный туман в глазах Леха наблюдал, как летят кровавые ошметки от головы незваного гостя, а ноги его под столом выбивают неумелую, но очень экспрессивную чечетку.
- Ага, сука, не знал с кем связался! – вяло возликовал Леха. Он с трудом перевернулся на живот, поджал ноги, кое-как встал и в два шага оказался у стола. Последним усилием он поднял над головой чугунную сковороду с яичницей, другой рукой отпихнул в сторону Веру и размозжил подельнику хмыря окровавленный, с пустыми глазницами череп. Яичницу разметало по столу, часть упала под ноги.
- Позавтракали, - устало сказал Петличко, сползая на пол.
- Остришь? – оскалилась окровавленным ртом Вера.
- Просто вижу все в розовом свете, - признался Леха, который, кажется, умирал.
- Леша, солдатик, ты это… - испугалась вдруг Вера. – Ты кони двинешь, а мне что? Меня сколько осталось? Что делать мне, спрашиваю!?! Мне человеков жрать – тошнит уже! Домой хочу!!!
У Лехи в голове пошел легкий звон, возник добрый образ улыбающейся, давным-давно покойной бабушки. Стало немножко грустно и как-то светло. «Ну вот и все,» - хотелось сказать ему, будто закончил он тяжелую, но честную работу, устал, но доволен, и будет сейчас отдыхать.
- Домой хочу, гнида! Не смей дохнуть!!! – выдергивали его из сказочного спокойствия оплеухи и проклятья. А потом деревянный пол ласково закрыл ему свет, рубаха треснула, и он спиной почувствовал, как маленькие острые зубки хищницы вырывают из него куски кожи. Бабушка махнула мягкой морщинистой ладошкой, розовый свет поблек, и наступила темнота.
41
- Раненных в лазарет, мертвых в яму, - властно приказал скрипучий голос.
- Этот, гляди, целый весь. Мож обморок?
- Переодеть и в строй.
Лехе придали вертикальное положение. Стоял он среди руин какого-то городка. Вокруг кипела военизированная суета. Непривычная, видимо иностранная бронетехника, огромные рации с длинными антеннами. «Сранный Вьетнам», - почему-то решил Петличко. Но вокруг не было ни джунглей, ни желтолицых, ни рок-н-ролла из матюгальника.
- Как звать, сынок? – спросил его скрипучий. Лицо местного начальника показалось чрезвычайно знакомым.
- Егор, - зачем-то соврал Петличко. – Где мы? С кем воюем.
- Хм.. Воюем с врагом, остальное неважно. Вещи где, оружие?
- Не помню. Контузило, наверное…
- Нас еще не бомбили, сынок. Темнишь. Давайте-ка его на передовую, ребята, – махнул рукой скрипучий. Он отвернулся, характерно шаркнул ножкой, и Алексея вдруг накрыло – перед ним командовал парадом двойник Дядькина! Правда, не точная копия, и явно незнакомый с Лехой, но…
- Слышь, как тебя? Егорка? – пихнул его локтем вертлявый малый средних лет. - На вот рюкзак мой. Он хоть и самодельный, но крепкий. Со мной в паре пойдешь. Я, бляха, тоже проштрафился.
- Что происходит-то? – снова завел Леха, когда они с новым товарищем – Митричем, - отошли от основных сил и двинули на вершину холмика «на позиции». – Совсем ничего кроме имени своего не помню. Да и за имя не уверен, - на всякий случай перестраховался он.
- Графа щемим, - емко обрисовал ситуацию Митрич. – Вампиры оборзели. Намажутся кремом от загара и давай среди бела дня бесчинствовать. Вот, заземлить их надо. Ватикан, понимаешь, требует.
- Шутку понял, смешно. А на самом деле? – уныло спросил Леха.
- Дурак, - обиделся Митрич. – Какие тут шутки! У меня всю семью!... - но он не выдержал и заржал как лошадь. – Ладно, графа надо прижать. У него консервный завод, ограда, охрана – целая чвк. И монополия на продукт длительного хранения. Крестьяне все сырье ему пихают, город голодает. А в нашем районе власть – это мы. Начальство наше видал? Вот. Дядькин – большая голова. Графу кердык, но надо, чтобы оборудование и склады уцелели. Других источников еды теперь нет – зараза повсюду.
Леха не понимал ни хрена. Граф – монополист тушенки и компотов, голодные горожане и все-таки Дядькин, почти собственной персоной.
- Разжуй.
- Бляха! Была страна – нет страны! Была власть – нет власти! Нет армии, нет системы. Нихера нет! Вот мы в кодлу военизированную сплотились, район под себя взяли, технику и оружие на соседней базе одолжили – мертвым оно вроде как ни к чему. А тут Граф – кликуха такая, Евграфов он, - взял и подмял под себя продуктовую сферу. В бардаке главное что? Еда! Вот он и пользуется.
- Ну а мы?
- А мы хотим, грубо говоря, занять его место – на всех лоботрясов с винтовками припасов не хватит. Нам еще свои семьи снабжать, родственников… Врубился?
- Катастрофа, или война? Что это вдруг все накрылось?
- Бля… ха. Ты вообще… Метеорит рухнул. Половину ухайдокал взрывом, землетрясениями и цунами, остальных потравил выделениями едкой херни. Осталось нас с гулькин член – роза ветров и географическое положение спасли. А может, бог! Радио молчит, эфир пуст. Коммуникации накрылись. Все! Вот, копошимся, как черви в остатках дерьма… А ты – наш лучший боец и надежда армии освобождения! – снова заржал Митрич.
- Евпатийколоврат, - замысловато выругался Леха. – Оружие хоть дадут?
- Оружие? Сейчас выберешь, - отмахнулся Митрич. – Вон, бери!
С вершины холмика отчетливо виделся комплекс зданий консервного завода, внушительный забор с колючкой поверху, вышки. Прямо под ногами начиналась сеть траншей. Там и сям виднелись трупы – посвежее, и совсем обобранные. Леха спрыгнул вниз, прошелся, перешагивая через тела, нашел несколько стволов. У одного из недавно сраженных из-под руки торчал отлично знакомый мощный пламегаситель.
- Эту возьму! – потянул на себя винтовку Петличко.
- Валяй, - снисходительно разрешил Митрич. – Только на завод не наставляй – снайпер ёбнет.
Леха обшарил труп и набрал себе патронов. Винтовка в руках немедленно пробудила чувство всемогущества, испытанное раз когда-то. Появилась сказочная уверенность, что все теперь по плечу.
- Винтовка рождает власть! – озвучил он цитату забытого автора.
- Великий Мао!- поддакнул Митрич.
- А почему трупы не воняют? – осенило вдруг Петличко.
- Перестали. Видать от метеорита в атмосфере консервант какой-то появился. Мы и срём без вони. И ссым одеколоном, - пояснил Митрич, но шутит он или нет понять Леха не сумел.
- А задача наша на передовой какая?
- Если полезут чужие – вали. Если скомандуют наши – беги в атаку.
- Потрясающе! Это ваш голова Дядькин придумал?
- Больше некому. Он хоть в милиции работал. Остальные сантехники, да библиотекари. Ты, что ли, боевой офицер?
Леха скромно промолчал. «Что лезть? – думал он. – Пока накоплю минимум информации для анализа ситуации, затем стратегией займемся!»
К обеду доброволец притащил паек: по две банки консервов и по бутылке жидкости со слабым алкогольным эффектом. Леха глянул на этикетку, но буквы идентифицировать не смог.
- Чье производство? Камбоджа? Буквы странные, - спросил он Митрича. Тот хрюкнул, едва не подавившись куском мяса.
- Совсем отшибло! Наши буквы, обычные. Языка, на котором ты разговариваешь! Хорош хохмить, приелись шуточки твои.
- Кто б говорил, - отмахнулся Леха. Чувствовал себя он, тем не менее, как-то не очень. С такой ерундой сталкиваться еще не приходилось – не те буквы, не тот мир, Дядькин не узнает. Квест-полушутер явно вышел на новый уровень.
Вечером заявилось начальство: Дядькин в сопровождении двух мужичков, которые выглядели как наглядное подтверждение слов Митрича о сантехниках и библиотекарях.
- Так, бойцы. Слушай мою команду: надо прокрасться на завод и устроить диверсию. Но так, чтобы склады, производственный цех, другое оборудование, техника или, не дай бог, люди ни в коем случае не пострадали!
- Потрясающе! – отреагировал Петличко. – Нам на заборе плохое слово написать? Диверсия, по-вашему, это что?
- Ого! – встрял «сантехник». – У нас тут умник появился?
- Вы, молодой человек, приказы бы не обсуждали, нехорошо, - поддакнул «библиотекарь». – Я по роду деятельности…
- Библиотекарь, - успокоил его Леха.
- А как Вы…
- Да ты у нас провидец, сынок, - без эмоций отметил Дядькин. – Вот и возглавишь операцию. Пойдете втроем – ты, Митрич и Пал Андреич.
- Шпрехен зи деич, Павел Андреич, - помахал рукой Леха «сантехнику». – Твой позывной – Сантехник. Давай подробности, папаша.
- Хамишь, юноша, - неодобрительно покачал головой Дядькин. – А мы не шутим. У нас в тылу с полтысячи очень голодных баб, стариков и детей. Всех, кого катаклизм не прибрал. И нам надо что-то делать, а не грызться или хамить.
- Не хамлю, папаша. Это я на твоего «сынка» адекватно реагирую. Приказ ваш – продукт мозговой деятельности дилетантов: плана нет, смысла нет, инструкций нет! Подойти поорать матом про маму и убежать? Что вы понимаете под словом диверсия? И для чего она? Как отвлекающий маневр? Как демонстрация серьезности намерений? Как начало для серьезного торга?
Дядькин непроницаемо молчал. Библиотекарь устало закатил глаза, сантехник явно занервничал, теряя смысл грядущего подвига.
- Дилетанты и неудачники, - махнул рукой на свою новую компанию Алексей, отвернулся и принялся за вторую банку консервов.
Митрич устроился поудобнее, закурил самокрутку и вообще выглядел как театрал во время антракта.
- Ладно, что ты предлагаешь? – спросил после долгой паузы Дядькин.
- Предлагаешь? – изумился Леха, прожевав последний кусок. Он вытер руки, встал, отряхнулся и подошел к Дядькину вплотную. – Я ведь тоже в милиции работал, папаша. Я предложу, а ты скажешь: под твою ответственность. Я все сам сделаю, а ты славу и результат себе припишешь. А не сделаю - ты меня как предателя расстреляешь или премии лишишь. Не знаю я, что вам предложить: вы начальство, вы и предлагайте, - дурашливо развел руками Петличко. - Могу диверсию сделать – снайперу заводскому из окопа свой голый зад показать.
- В карцер болтуна, - не меняя тона приказал Дядькин. Сантехник неуверенно придвинулся, Библиотекарь растеряно озирался, не понимая, как это так – тащить молодого человека в застенок.
- Эй, эй, бляха! – встрял вдруг Митрич, бросая в сторону консервного окурок. – Рехнулся, начальник? Этот чуть ли не первый, кто туфту не гонит, а ты его в карцер!
- Митрич, начальство никогда не любит людей умнее себя, - уныло пояснил Леха. – Если в карцере кормят, с удовольствием переночую под крышей.
Дядькин стоял памятником и явно ждал, когда же свита начнет уговаривать его не спешить с выводами, чтобы он смог снисходительно смилостивиться и сохранить лицо. Подчиненные об этом не догадывались и только мялись с ноги на ногу. Леху, который успел подобных сцен пронаблюдать на утренних планерках с не один десяток, ситуация забавляла. «Да, блин, в этом мире Дядькин явно сдал, - думал он. – Отупел и превратился из классного следака в типичного генерала».
Холодало. Леха устал. Он стащил с трупов несколько наиболее чистых курток, пальто и шинелей, устроил себе лежбище и принялся готовиться ко сну. Глядя на все это, его примеру последовал и Митрич. Кончился запас ослиной упрямости и у Дядькина. Его помощники курили в сторонке, обсуждая каких-то общих знакомых, Сантехник ржал, Библиотекарь хихикал, прикрывая рот ладошкой.
- Нам надо отжать завод. – Неожиданно произнес Дядькин, вроде бы ни к кому не обращаясь. – Покупать еду нам не на что. Деньги уже никому не нужны. Что предложить еще – мы не знаем. Просто так нам никто ничего не даст. А что-то взамен Граф и не просит. Сидит на запасах консервов, содержит маленькую армию, собирает продналог с крестьян, а им за это обеспечивает защиту от мародеров и не грабит подчистую. Даже иногда помогает. Консервами расплачивается за ГСМ с таким же уродом из соседней области – тот на заправке закрепился, и емкости еще не опустели. А мы просто успели оружия нахапать.
- Винтовка рождает власть, - снова напомнил Леха, накрылся пуховиком и бессовестно заснул.
42
Утром посыльный снова притащил еды.
- Начальство всю ночь в кабинете сидело! – с ажиотажем сообщил он. – На позиции к вам с инспекцией собираются.
- Началось! – буркнул Леха. – Пожрать спокойно не дадут.
Дядькин заявился со свитой побольше. К Сантехнику и Библиотекарю прибавились представители других, не менее мирных профессий.
- Поклейщик обоев, сапожник, портной - выбирай, кто будешь такой, - нараспев сосчитал гостей детской считалочкой Леха. Дядькин пропустил это мимо ушей, красиво встал на бруствере и подождал, пока построится за ним полукругом вся делегация.
- Ну, Егор, - торжественно начал он. – Мы готовы тебя внимательно выслушать. Парень ты грамотный, видимо подготовленный, расклад знаешь. А что память отшибло, может и к лучшему: свежий, так сказать, взгляд на вещи.
Леху такой оборот нисколько не удивил, даже месяца стажировки в райотделе было достаточно, чтобы понять и изучить все замашки начальства. Он прокашлялся, взял винтовку за ствол, поставил приклад себе на ботинок, красиво отставил в сторону, провел ладонью по волосам.
- Друзья! Мы смогли завоевать свободу, заплатив огромной ценой! Теперь мы должны ее удержать! И ни одна зажравшаяся гнида не сможет жировать, объедая стариков и малых ребятишек!!! За нами правда, а значит и сила! Вперед!!!
Аудитория воодушевилась и зашумела, Дядькин же, наоборот, приуныл.
- Егор, не паясничай… Не за тем пришли. По делу давай.
- Стелите карту, - перешел к делу Петличко. Роль командира начинала его захватывать. – Чапай думать будет, - добавил он, но его никто не понял.
По плану местности из туристического буклета выходило, что глупые горожане сидят аккурат между заводом и заправкой. Отчего этим недоумкам не пришло в голову брать плату едой за транзит было совершенно непонятно. Леха уже открыл было рот, но вовремя вспомнил, как отчитали и с позором изгнали в их райотделе взяточника, а тот заплакал и ушел, и на следующий день купил себе новый внедорожник, а через неделю пригласил бывших сослуживцев в новый трехэтажный дом попариться в финской баньке. «Кто-то тут мутит, - решил он. – Такими идиотами все они быть не могут. Дядькин, сука, под себя гребет, что ли?»
- Надо изучать, - традиционно отмазался он. – Где у вас архив? Мне надо поднять публикации и документы.
- Отлично. Едем в центр! – дал отмашку Дядькин. Причем так споро и облегченно, что Леха в своих подозрениях окончательно укрепился.
В центр пришлось идти – транспорт без топлива стоял уже не первый месяц.
43
- Ну, Елизавета, принимай гостей! – как-то весело и с совершенно нетипичными для себя интонациями зарядил с порога Дядькин. Здание архива походило на дворец бракосочетания. Совершенно пустой холл отозвался мощным отзвуком. Эхо прокатилось по коридорам. Через минуту из неприметной двери в подсобку показалась Лиза. Такая же миленькая и хитроглазая, как и на шашлыках.
- Егор хочет поработать с бумагами, нужно помочь, - доверительно, но с нажимом пояснил Дядькин. – Есть большая надежда, что польза будет.
Лиза молча кивала, с любопытством разглядывая Леху. Судя по всему, она тоже не встречалась с ним в этой реальности. Или Лиза из этой реальности никогда не бывала в других, где водились Лехи. А, может, ушлая дева искусно притворялась?
- Если нужно что будет, посыльного пришлю, - продолжал Дядькин. - Тут у тебя пару молодцев в предбаннике оставлю, вдруг нападение, или еще какой саботаж.
- Не убегу, - отмахнулся Леха.
- А какие бумаги нужны, Егор? – спросила его Лиза, уже удаляясь по коридору.
- Газеты за год перед катастрофой, карты местности, план застройки, проекты консервного и заправки, если есть.
- Откуда проектам взяться? – пожала плечиками девушка. – Остальное найдем.
- Елизавета! – крикнул на прощанье им вслед Дядькин. – Чтоб без своих этих!
Однако девушка его проигнорировала.
Хранилище душило бестолковым простором. Высокие оконные проемы почти доверху заложили мешками со строительным мусором, огромные стеллажи пустовали.
- Книгами топили, придурки, - пояснила Лиза. – Всю художественную литературу извели, ироды. А деловая документация осталась – и бумага плохая, и в огонь кидать не удобно. Книга сшита, проклеена, бросил томик в огонь и грейся, а тут папки, подшивки, скоросшиватели… От хорошего автора и пламя жаркое, документ же дает холодную копоть и смрад.
- Да Вы поэтесса! – не удержался Алексей.
- И Вы мне очень понравились! – очень серьезно отозвалась Лиза. Она остановилась и неожиданно прильнула к нему всем телом. – Я просто уже даже не могу терпеть, до того хочу с Вами познакомиться. Вы не такой, как эти скучные, приземленные люди. Моя душа тянется к свету, я просто хочу раствориться в Вас, сгореть мотыльком…
- Алло, барышня, - оторопел Леха. – Парень я, безусловно, видный, однако ж…
- Молчите! Иначе я закрою вам рот поцелуем, - Лиза ухватила его за руку и потянула вглубь нагромождения шкафов, забитых серыми и бежевыми картонными папками. В сердце этого лабиринта властвовал письменный стол, почему-то накрытый ковром. Лиза уселась на край, откинулась назад и ловко втянула на себя Леху. Он не сопротивлялся особо, да и с чего бы? Девичьи ножки поднялись справа и слева и игриво пришпорили его пятками по ягодицам.
- Ну, Алексей, как теперь думаете выкрутиться? – спросила она его тихим мурчанием в самое ухо.
- Между прочим, Егор, - поправил Леха, упираясь локтями в стол.
- Алексей, какой вы упрямый! Видите, что я Вас спалила, и все равно валяете дурака! Я же не осел Дядькин, у которого сущность плоская, как картон. Мы с Вами в любом дерьме, пардон, сами собой остаемся.
- Перейдем на ты? – предложил Леха, который наконец устроился поудобнее и даже успел нашарить под кофточкой Лизы торчащий сосок.
- С чего бы это? Какой Вы вульгарный! – так же тихо ответила Лиза
Леха полез расстегивать ширинку.
- Но-но! – осадила его Лиза. – Не путайте спектакль с правдой жизни! Это представление не про Вас.
Петличко решил, что за ними кто-то следит, и надо либо ввести в заблуждение, либо подтвердить сложившийся имидж, а, может, еще по какой причине, и все это тупо и неестественно, но все-таки здорово и как-то кстати.
- Я просто хочу подыграть! – соврал он, потому, что завелся на самом деле: красивая была девушка Лиза, чего там говорить, и не было у Лехи таких никогда.
- Для этого не обязательно ковыряться в штанах, нас и так почти не видно. И оставьте мой сосок в покое – я тоже, в конце концов, не железная!
Это девушка сказала определенно зря – Леха впился в нее глубоким поцелуем, нашарил-таки под задравшейся юбкой узкую полоску трусов и рывком сдвинул ее вбок. Лиза страстно изогнулась ему навстречу и следующие минут пять они только сосредоточенно сопели, отложив всякое обсуждение общих тем на потом.
44
- Алексей, Вы - дурак! – убежденно вынесла приговор Лиза, когда они, успокоившись, приводили себя в порядок. – Оторвали мне пуговицу на блузке, теперь надо ходить распахнутой, как гетера, либо застегнуться под горло, как тифозная уродина!
Леха смущенно молчал.
- Я с Вами о деле поговорить хотела. Я же не виновата, что эти уроды меня подозревают и караулят тут все время! Приходится строить из себя полоумную нимфоманку, другого, простите, не придумала. А Вы и рады!
- Зато все натурально, - попытался оправдаться Леха.
- Да! Но… А и ладно, - улыбнулась вдруг девушка. – Год без этого сижу. Короче! – вдруг совершенно другим тоном продолжила она. – Сиди тут дня три, ковыряйся в бумагах, я пока ничего придумать не могу. Не отсвечивай, напусти сонный и задумчивый вид.
- А что здесь вообще? Ничего понять не могу, - честно признался Петличко.
Лиза с недоверием посмотрела на него, неожиданно выдернула из брюк заправленную рубашку и запустила ему руку за пазуху. Провела прохладными пальчиками по груди, подмышкам, спине… Леха почувствовал новый позыв к размножению.
- Так ты другой, - задумчиво сказала Лиза, закончив свои поиски. – Не татуированный?
- Отъели мне картинку. На спине Командир колол, но так вот вышло…
- Командир? С чего бы? Ладно, - Лиза уселась за стол, достала из тумбы бутылку коричневого пойла и тарелку с булочками. Сырую затхлую атмосферу моментально наполнил аромат запеченных ягод.
- Булочки от Анечки?! – изумился Леха.
- И коньяк от Дядькина.
- Как? – не поверил Леха. – Тут же катастрофа, армагеддон и голод?
Девушка молча налила и выпила. Занюхала булочкой и откусила половину. Леха сделал то же самое, налил по второй.
- С антикваром вы нашалили? – в лоб спросила Лиза. – Ты и Дядькин?
- А-а-а! Шкаф… Это типа телепорт?
- Слава богу! Дошло. Ты думал, просто так по мирам скачешь?
- А Командир?
- Папин друг. Конкурент и лучший враг. Папа изобрел, а этот говнюк хотел присвоить. Когда не получилось – начал свою игру. Пока неясно какую.
- Так мы сейчас где? И кто за нами следит?
- Следит? Да никто… - задумчиво ответила Лиза. – Тоскливо тут одной просто... А находимся мы в месте рождения папиного телепорта. Наплели же тебе местные про метеорит? Вот он и дал нужный всплеск энергии. Случайность, а прокатило! Военные метнулись отнимать изобретение под свои нужды, а папа их услал куда подальше. В прямом смысле. Тут бардак покатил по всей планете, не до этого стало, из портала дрянь какая-то сочиться начала, трупы разлагаться перестали и запахи пропали. Командир… непонятно пока, что там твой Командир. Хорошая погремуха, кстати. Подходит.
- Так ты со мной, значит, это, не потому, что надо, а так?
- Господи, Алексей! Это что, самое важное из того, что я сказала? – поморщилась Лиза.
Леха же, наоборот воодушевился и придвинулся поближе, игриво улыбаясь.
- И хватит мне тут рожи корчить, - осадила его Лиза. – Все. Больше не будет. И вообще – тебя Нелька любит!
- Меня? Нелька?
- Господи, когда ты поумнеешь?.. Или повзрослеешь хотя бы!
- А когда мы с ней-то? Я чего-то не припоминаю… и прям любит? - мямлил Леха.
- Алексей! – вернулись к Лизе прежние нотки. – У тебя что, половое созревание? О деле говорить надо! О деле. Как из говнища этого выбираться.
Леха насупился. Было слегка обидно. С другой стороны, Нелли выглядела не хуже сестренки, а где-то и нежнее. Да и права была Елизавета – ситуация требовала думать головой.
- А где сейчас Неля? – спросил Леха.
Лиза отвернулась на миг за папкой с подшитой кипой бумаг, размахнулась и без слов хлопнула Петличко по голове. Полетела густая белесая пыль.
- Извините, - сказал Леха и чихнул. – Я больше не буду. Что делать, говоришь? Не знаю. Пока! – добавил он, глядя как Лиза замахивается опять. – Данных мало.
- Ладно, - не стала пылить девушка. – Чего тебе мало?
- Ну, если это - то место, где все началось, то зачем вам отсюда куда-то деваться?
- Алексей! – взревела Лиза. – Катастрофа тут у нас! Планетарного масштаба! Мне теперь в окопах на одной второсортной тушенке остаток дней доживать? Это с моим-то телепортом?!
- Чего это с твоим? Папа ж изобрел, - оторопел от постоянной смены настроений Леха.
- Ты мой дневник спер? Ты. Понял силу? Так вот – я и без всего этого скакнуть могу. Могла. Пока двойники не полезли. И снова смогу, надо только лишних убрать. А ты их плодишь своими выходками. Чего вообще сюда полез? Откуда, блин, взялся?
- Да я случайно, - промямлил Петличко. – На труп Нелькин выезжал. Я ж в милиции стажер. Там блокнот в балахоне и нашел. И все!
- В балахоне? Какой, к черту балахон? Нелькин или чей?
- Да не знаю я. На балконе валялся. Черный, как у сатанистов.
Лиза прошлась вокруг стола и снова присела на стул.
- Помолчи. Мне подумать надо. Иди карты поищи.
- Где?
- Алексей! – снова рявкнула девушка, а Леха успокаивающе выставил ладони и тихо, задом, скрылся между стеллажами.
Найти что-либо в этом хаосе можно было лишь случайно. Лехе определенно не везло и ничего путного он так и не нашел. А может, расслабило его жаркое девичье тело, добил коньяк, и растащила сдоба? В голове снова замелькали образы полузакрытых глаз, полураскрытых губ, розовые твердые соски… Леха занемог и снова вернулся к столу.
- Не нашел, - устало сказала за него Лиза, едва он открыл рот. – И хватит слюни пускать. Нет. И еще раз нет.
- Да я про карты. И потом – если научное открытие, то к чему эти орнаменты мистические? Зачем эти завитки, и почему мебель? С чего это телепорт – шкаф, а не магнитная арка или серьезного вида агрегат с проводами, светодиодами, и все такое?
- Про узоры потом. Шкаф тоже поймешь. А светодиодами можешь себе что-нибудь украсить. Хотя ты и так светишься. Как двойников валить думаешь? Если подчистим – смогу тебя с собой забрать.
- Как? А Нелька? – оторопел Леха.
- Господи, Алексей! Выпей транквилизатор какой, что ли! С собой к Нельке, к черту, куда-нибудь. Не со мной лично, а со мной за компанию. Не нужен ты мне, короче, как половой партнер, усек? Больше не нужен.
Леха виновато развел руками, но благоразумно промолчал. Затем подумал и снова спросил:
- Так почему завитки?
- Командир этим занимался. Была его часть работы – создать алгоритм инициализации переброса. Нужна была либо криптограмма, либо визуализация, либо еще какой-нибудь пусковой механизм, которым не смог бы воспользоваться посторонний человек. Он сделал. Теперь скачет за нами и подчищает. Пока непонятно, как и зачем. Он, кстати, и военных к папе притащил. Продал, падла!
- А в пузыре вы почему вместе были? – всплыло вдруг из глубин Лехиной памяти. – Где лес и кольцевая железка без составов.
- Ух ты! – восхитилась Лиза. – Ты аж оттуда? Первый, что ли?
- Ну… - замялся Леха. – Почти. Болотные мы, из соседней локации. Карандашик Неличкин неплохо помним. Через другое, правда, туловище, но…
- Хм, - поморщилась Лиза. – Это вообще-то я была. Обознатушки - перепрятушки. Надо было Командира компостировать, а я с психозу последний аргумент на мусор извела.
- Мусор!.. – обиделся Леха. – Я и погоны получить не успел, стажировался только…
- Отражения – все мусор. Как осколки разбитого зеркала. Настоящий Алексей где?
- Какой-то истлел. И не один. Так что настоящий – это я. – решил Леха. - А про завитки надо подробнее. Если переделать код, или создать свой, можно изолировать Командира, или отправить всю лишнюю братву в параллель, и пусть там сами разгребаются. Кодировщик нужен. Он же здесь? Если тут все делалось, то и он неподалеку.
- Думала уже об этом, - отозвалась Лиза. – Ладно, завтра пройдемся по адресам. А пока спать. Смотри – это в последний раз, и все. Больше точно не дам.
- Конечно, о чем речь! – опять дебиловато заулыбался Леха. – Я ж знаю про дисциплину, образцовый студент!
45
В соседнюю деревню Леху с Лизой пустили без охраны.
- Светиться ни к чему, - напомнил Дядькин. – Потому и бойцов не даем. Вопросы задать и сами сможете. О результатах – только мне!
Поверил Дядькин, или нет, но обещали ему вынюхать настроения крестьян, с целью переманить их на свою сторону. Отчета ждать обещал с нетерпением, даже паек на сутки выделил.
За ночь Лиза не подобрела ни на грамм. Плотские утехи явно носили для нее какой-то терапевтический характер, и к душевной близости никак не относились. Леху такое даже устраивало, сердцем он настроился на трогательный и волнительный роман с Нелей. Хотелось ухаживаний и путешествий, Леха удивлялся сам себе, но выжатое нимфоманкой - Лизочкой тело просило отдыха, переключив мозг на сугубо чистый романтизм.
- Алексей, у нас здесь, между прочим, апокалипсис. Мины под ногами попадаются. Иной отощавший крестьянин запросто на супец шинкануть с голодухи может, - напомнила Елизавета. – А ты как одуванчик светишься, в облаках витаешь. Вдохновенный, как пережравшая корова.
- Грубо и неостроумно, - совсем не обиделся и не расстроился Леха, но под ногой вдруг звонко щелкнуло металлом, и все хорошее настроение сжалось где-то в мошонке до размеров одной маленькой, но очень холодной снежинки.
- Это мина? – сдавленно просипел он, боясь двинуться и даже просто опустить взгляд.
Повисла отвратительная тишина. Леха стоял на одной ноге и потел. Лиза помолчала, очень серьезно посмотрела ему в лицо и неожиданно рявкнула «БУМ!»
Леха воздал хвалу небесам, что перед выходом помочился, иначе конфуза можно было и не избежать.
Лиза заразительно рассмеялась:
- Подарок от Графа. Консерва, вылизанная подчистую.
Леху отпустило, он даже не разозлился на гнусный розыгрыш.
- Уф, - смог сказать он только. – Уф…
- Пришли. Вон видишь? Дом из кирпича силикатного? Это Сидор. Но лучше его никак не называй. И не забудь, что для всех ты тут Егорка.
46
В доме у колдуна Сидора воняло немытыми ногами, грязными носками, протухшими щами..
- У вас же нет больше запахов! – изумился вонище Леха.
- Заходи, Егор, гостем будешь! – важно, нараспев изрек баритоном Сидор. Бороденка его надменно торчала в небо, бровки хмурились, изображая суровую запредельную мудрость веков. «Лоханулся, козел, - подумал Леха. – Городские ему имя слили, а он и рад провидца изобразить!»
- И ты, дева неземной красоты, здравствуй, - обратил свой взор на Лизу Сидор. – А про запахи не заморачивайся. Это я важный эксперимент веду – пробиваю дыру в пространстве, чтобы из этого полуголодного паскудства соскочить. Махнем неглядя? – предложил он Лехе. – Ты мне деву, а я тебя в другой мир закину?
- Просил один такой, - вспомнил с ухмылкой Олега Евгенича Леха. – Велел кланяться. Сам не может – голова слишком жидкая стала.
- А что так? – не понял колдун.
- Избыток железа в организме, - ехидно усмехнулся Леха и вдруг вцепился колдуну в бороду и космы, приподнял и с силой опустил головой об стол.
- Ого! – восхитилась Лиза. – Я хотела еще сама предложить, но не знала, как ты к этому отнесешься.
- Руки вяжи, - крикнул Алексей, всаживая размякшее тулово Сидора в деревянное кресло с узкими подлокотниками. Когда колдуна надежно спеленали шнурками, тряпками и обрывками проволоки, он выдохнул, расслабился и уже спокойно устроился на стуле напротив.
- Здорово, - похвалила его Лиза. – У самочки своей зубастенькой научился? Та еще росомаха.
Леха дернулся, как от оплеухи. Всякая тяга к Елизавете вдруг лопнула без брызг, и холодное отчуждение накрыло вместе с тоской по Вере. «Какой же ты потаскун, Алексей,» - раздался у него в мозгу укоризненный голос мамы, но почему именно мамы и чем она недовольна, он размышлять не стал.
- К делу, девочки и мальчики! Слушай, Сидоркин, внимательно: сейчас начну ломать пальцы. Пока ломаю – думай, чем таким интересным меня от этого занятия можно отвлечь.
И чтобы Сидор не возомнил, что только пугают, Леха ухватился за тонкий грязный мизинец колдуна и вывернул его из сустава напрочь.
- На второй ломай сразу, наколдует! – предупредила Елизавета, и Леха успел. Дрожь воздуха едва проявилась и тут же с хрустом второго мизинца пропала. Вонь прекратилась, и гордый козлиный профиль колдуна вяло трансформировался в более молодое и человеческое лицо.
- Ты меняешься, Егор, - со стоном сказал он. – В тебе просыпается зверь. Ты уже не тот застенчивый студент, который боится курить при маме.
- Я не курю, - вставил Леха. – И насчет зверя не гони – ты других людей не видел. Звери по сравнению с реставраторами вообще агнцы божьи!
- Давай новый код лепи, фуфлыжник, - вернула разговор в деловое русло Лиза. – Техзадание такое: старые каракули на телепорт от Владислава должны перестать работать.
Сидор вылупился на нее удивленными круглыми глазами:
- Невозможно. Как я отменю то, что уже материализовалось и реально существует? Я не бог. Могу новое слепить, но и старое работать будет.
Лиза глубоко задумалась. Леха чуть не воочию наблюдал, как сплетаются ее мысли и эмоции в тугой, пронизанный нервами и сухожилиями узел органической пружины. Дойдя до критической точки принятого решения узел дрогнул, ослаб и стремительно вывернулся в прямую: кулак девушки с хрустом пробил грудину колдуна и тут же вернулся к плечу, в исходную стойку.
- Уа! – вякнул восхищенно Леха. – Карате?
- Телепорт.
- А как? – загорелся он, сразу подумав о проделках старика в доме престарелых.
- Каком, - отрезала Лиза, вытирая руку кухонным полотенцем. – Я сейчас в город. Появились дела и вообще. Ты что думаешь?
Но Леха ничего не думал. Он бродил по жилищу Сидора, выискивая трофеи. В самодельный рюкзак полетели приправы, соль в тряпице, кус самодельного хлеба, дерьмовый нож, больше похожий на палку с железкой. На полке рядом с кроватью среди хлама и засаленных брошюрок нашлась диковинная шкатулка, похожая на книгу в железном переплете.
- Ты иди к Графу. Владислав у него одно время начальником охраны был, - затеяла инструктаж Елизавета. - Прикинься наемником, попросись в дружину. Может, что выяснишь. Да! Рюкзак брось в окопах – вдруг городские подумают, что убили тебя. Иначе могут предателем посчитать и охоту устроить: тут с забавами туго, любой повод сойдет. А если Дядькин еще тушенки пообещает…
- Владислав – это Командир? – уточнил на всякий случай Леха.
- Алексей, - устало простонала Лиза, словно разговаривала с умственно отсталым. – Да! Это тот, кого ты называешь Командиром.
- А это что за хрень? – спросил Леха про книгу – шкатулку.
- Сувенир, - задумавшись на секунду ответила Лиза. – Во всяком случае, никакой силы в этой штуке я не ощущаю. Хотя узорчик наш. Видать, использовал, как матрицу.
Находку в рюкзак он все-таки положил.
47
Просто так выбросить рюкзак не получилось: Леху застукал очередной штрафник. Он успел даже крикнуть «привет!», прежде чем лехина винтовка вышибла ему полкило костей и мяса из выходного отверстия в середине спины. Алексей перекатился за насыпь, сполз до середины холма и бодрыми скачками понесся кустами в сторону консервного, стараясь не поднимать ствол в сторону врага. Минут через пять он уже мялся у ворот.
- Че приперся? Не подаем! – раздалось сверху.
- Я в отдел кадров! – крикнул Леха. – Штатным снайпером. Владислав прислал.
Тут же он пожалел, что упомянул Командира – вдруг тот кинул консервщиков и смылся? Или напортачил и был с позором уволен? Однако, сразу стрелять в него не стали, а через пару минут впустили внутрь и даже винтовку не отобрали.
48
- Дядькин оборзел! – внушал Лехе Димыч. Новый напарник от старого доброго Митрича отличался лишь габаритами. Лехе вообще казалось, что обитатели местного мира произошли от своей Евы совсем недавно и разнообразия нахвататься пока не успели. – Командует тут, отжать завод хочет, мент поганый. Мы живем, крестьянам душняк не устраиваем, мутантов и мародеров отгоняем. А городских с чего бы кормить? Ну за что? Идите на поля пахать! Нет, будут сидеть и ныть – мы сантехники, мы библиотекари, мы к земле не приучены… С какого хера им еду дарить?
- Логично, - соглашался Алексей, ибо возразить по существу было нечего. – А ты сам-то давно тут?
- Я-то? Да с начала. Владислав меня сюда привел. Соседи мы с ним – в городе на одной лестничной площадке жили.
- И меня приглашал. Я пришел, а его нет… Куда он?
- Да фиг его… - пожал плечами Димыч. – Последний раз в подвале работал с командой. Телепорт налаживал. Мы раньше постоянно так грузы переправляли, а метеорит этот сучий все нам испоганил – техника отказала, коридор накрылся, ГСМ теперь на подводах в цистернах таскаем в объезд этих уродов городских. За транзит едой хотели оплату брать, твари!
- Ну, эт как раз разумно, - промямлил Петличко. Бесхитростный монолог Димыча шел вразрез со всем ранее услышанным.
- Да нахлебники они. И халявщики! Что они производят, чтобы получать плату? Просто сидят в нужном месте? Из-за таких мудаков все в жопе и оказались. Вот зачем были биржи? Почему кормились спекулянты-маклеры-брокеры? Отчего инфляция? Почему процент банковский?
- А это тут причем? – продолжал тупить Петличко.
- Ну как? Ах, да – мозг отшибло… Жались же плазменный заряд навстречу метеориту запустить? Жались. Не знали, как на этом заработать. А как заработать на панике, на страхе, на перепродаже запасов на случай катастрофы, на строительстве убежищ - знали. Эти твари же даже своему палачу перед расстрелом патроны продавать будут! Вот и не успели, вот и сдохли!
- Система, - вяло отреагировал Леха. – То есть у вас телепорт и раньше был?
- Ну ты вообще! Был, конечно. Пытались его нефтяные магнаты задушить, чтобы автотранспорт не накрылся и сбыт не упал, но не вышло. Поэтому насчет системы ты, безусловно, прав.
- И давно он?
- Кризис системный?
- Телепорт.
- Да не. Года три. Его как раз Владислав с Алексеем изобрели. Тезка твой сообразил, Влад реализовал.
- Ага, - кивнул Леха. – Вроде припоминаю. А как так вы уцелели, а мир накрылся?
- Да хер его… Связи с миром нет. Где там как что, кто его знает? Тут отъедешь чутка и уже беда – туман, болота, пустошь перепаханная, страхо****ища всякие кусачие, банды, каннибалы, воздух с запахами. Это когда носом дерьмо всякое ощущаешь. Брррр!...
- А раньше не пахло? – опять насторожился Леха.
- Зачем? – не понял Димыч. – Нахрена оно? И так столетиями спокойно жили. Так что нечего за периметром делать. Тут стабильно.
- Пришли? – перебил напарника Леха, почуяв в атмосфере характерный запашок стоячей воды, сырой земли и еще какой-то неизвестной дряни.
- Ага. Чуешь – запахи? Тут она, наша засидка. Вон видишь – вышка? Там дежурим.
Вышка оказалась небольшой избушкой на сваях. До дырявого пола из жердей от вязкой грязи было метра три, лестницу за собой втянули. Димыч наладил тепловизор, поставил на режим автоматического сканирования и взялся раздувать костерок в небольшом очажке из булыжника и глины.
- Что делаем? – уточнил Леха, раскладывая на подоконнике запасные обоймы и пачки патронов.
- Кофе пьем, на сигнал тревоги определяем цель и поражаем. При угрозе прорыва запускаем сигнальные ракеты. Ну и все.
Кофе отвратительно вонял жженным хлебом, с сахаром, впрочем, было вполне терпимо.
Леха осмотрел винтовку, пощелкал затвором, в память о прежних неудачах сразу снял с предохранителя.
- Смотрю, любишь это дело? – мрачновато отметил Димыч. – Вас таких немного…
- В смысле? – не понял Петличко.
- Винтовку вон как знаешь. Любишь.
- И что? Вы тут пацифисты что ли?
- Это кто? Или ругательство новое? – в свою очередь растерялся Димыч.
- Которые против насилия и оружия не любят.
- Ну а как? Зачем оружие? И как можно его любить? Оружие убивает!
- Блин! – изумился Леха. – Вообще-то убивает человек. Оружие – инструмент. Что за охрана у вас странная! А как банды умудряетесь гонять? Кто городских в траншеях положил? Мутантов ваших как убиваете?
- Говоришь, будто с другой планеты прилетел! Мы ж только от безысходности! Тебя почему сразу на довольствие взяли? Душегуба разглядели. У нас любителя пострелять найти – легче телепорт изобрести. Не все убивать хотят, нормальному человеку легче умереть, чем на жизнь покуситься…
«Секта,» - решил Леха, но сдержаться не смог:
- То есть, начнут тебя есть живьем, ты и драться не станешь? А я, стало быть, гад и душегуб, тебя – чистоплюя, - должен спасти, грех на себя взять, а ты еще на меня, как на мразь кровожадную после этого смотреть будешь?
Димыч приуныл и явно обиделся:
- Ты вот и сейчас агрессивно как-то… А еще ничего не было. Не по-людски это. И умирать надо с чистыми руками и чистой совестью. В этом основной принцип мироздания и главное правило жизни.
Леха от такого лицемерия просто осатанел, хотел наговорить всякого, но пересилил себя и лишь притих у окна, поставив винтовку прикладом у ног и облокотившись на тяжелый длинный ствол.
Димыч возился по хозяйству, насвистывал тихонько, бормотал невнятное. Алексей же размышлял, пытался разобраться в ворохе взаимоисключающей информации. Выходило, что надо пробиваться в подвал с телепортом и задавать вопросы более компетентным товарищам. Темная игра Дядькина выглядела еще темнее, Лизе верить было смешно, Митрич и Димыч могли одинаково оказаться введенными в заблуждение агитацией и пропагандой от начальства.
Размышлял он недолго – в проеме лаза показалась голова в противогазе. Рука в резиновой перчатке ухватилась за край настила, другая рука с ножом взметнулась и вынудила Димыча с визгом отскочить в дальний угол. Леха оторвал приклад от пола и резко ткнул в середину противогаза. Стеклышки хрустнули, и проем в полу опустел.
- Слышь, пацифист! – бросил Димычу Леха. – У тебя оружие хоть есть?
- Нет, зачем? Ты же вооружен.
- Во дебилы, - в полголоса выругался Петличко. – А если меня убьют, ты что делать будешь? Проповеди о мире им читать? Корова божья. Че тепловизор твой сранный не сработал? И кто это в ОЗК тут шныряет?
Димыч без явной угрозы приободрился, воспрял:
- Он слабый тепловизор, много слоев одежды не пробивает. А этот из Детей Судного Дня урод был. Они защитные комплекты любят носить. Опасные! Мог и ножом ударить!
- Он и ударил! Ты что, дебил, не заметил? А чего скакал тогда по углам и пищал заинькой? Почему не усовестил его добрым словом?
Димыч оскорблено засопел, а Леха совсем озлобился - аборигены просто поражали своей незамутненностью. Закрадывалось подозрение, что Дядькин тоже не от мира сего, просто не знает, как заставить местных толстовцев решить вопросы переизбытка населения при нехватке продуктов силовым путем. «Он, гнида, и меня наверняка узнал. Просто палиться не хотел! – решил Леха. – Что же он тут мутит?»
Из дыры в полу снова полез противогаз с мясницким топориком-тяпкой.
- Прошу! – галантно уступил поле боя Леха, направив тем не менее ствол прямо в резиновое рыло.
Димыч заныл, но подбежал поближе и принялся неловко, по-бабьи, спихивать резиновую голову вниз:
- Прекрати! Тварь!!! Оставь нас в покое! Что тебе нужно?!?
Противогаз от удивления даже исчез на секунду, затем появился вновь и с глухим хрюканьем тяпнул топориком Димыча по руке. Тот завизжал и быстренько отполз, прижимая порезанную ладонь к груди. Раздался выстрел – резиновую голову разорвало. Ошметки отлетели к дощатой стене, остальное с хлюпом рухнуло в грязь под засидкой.
- Эй, перевяжи? – заканючил из своего угла Димыч.
- Сам справишься, - глумливо усмехнулся Леха. - Я крови боюсь. Особенно второй положительной! – неожиданно добавил он и заржал.
- Скот! – отреагировал раненный и принялся со стоном нянчить окровавленную ладошку. Леха лишь покачал головой. Почти неглядя он прострелил еще одну резиновую лысину, которой не терпелось проникнуть в домик на сваях, еще несколько поклонников Конца Света позорно сбежали вглубь опасной зоны. Леха пальнул вслед и даже попал, но труп моментально подхватили и уволокли с собой.
- Эти козлы тоже каннибалы? – спросил он Димыча.
- Они и есть. Перевяжи, а? Истеку ведь. Тебя за это в подвалы сошлют телепорт чинить.
Леха всерьез задумался, но перевязку все-таки сделал, хотя жалкий порез до вечера затянулся бы и так.
- Хлипкий народец у вас на консервном собрался! – удивлялся он вслух. – Как вас Дядькин еще не подвинул – уму непостижимо!
- У него армия не лучше, - отмахнулся Димыч. – Такого зверья, как ты, поискать еще! А в городе обычные люди живут!
- Что же вы их не кормите, раз такие добрые?
- Подкидываем втихоря. А они и рады – не хотят работать… Только ноют громче.
- Дурдом.
49
Ночью атака на блокпост повторилась. Пока Леха спал в обнимку с винтовкой, какой-то оголодавший мародер влез товарищу на плечи и дотянулся-таки до лаза. В потемках он нашарил рюкзак Димыча и принялся за сухари.
- Леша! Грабят! – взволнованно заорал Димыч, врубая мощный кемпинговый светильник под потолком, и снова завел свою песню. – Тварь! Будь ты проклят! Это же нам на двое суток выдали!!!
- Врешь ты, гад! – зло отозвался Леха, хватая жующего мародера за шиворот. – Ну не может весь ваш мир из таких вот полудурков, как ты состоять! Ну не выживают такие уроды! Понимаешь, Димыч, не выживают!
Мародер полетел вниз.
- Еще раз полезете – я вам Димыча скину! Он вам весь мозг своим говном про доброту вынесет, не обрадуетесь!!!
- Идиотская шутка, - снова надулся Димыч. А Леха, распсиховавшись с недосыпа окончательно, просто подтащил его к дыре в полу и пинком отправил вниз.
- Алексей! Леша!!! – визжал Димыч. Судя по звукам, внизу пинались и рвали одежду.
50
На смену в засидку пришли трое.
- Нам Димыч про твои зверства все рассказал, - хмуро сообщил разводящий. - Сдай оружие и отправляйся на завод. Там решим, что с тобой делать.
- А если не сдам? Заплачете?
Бойцы мялись внизу. Лезть наверх, видимо, боялись. Леха спустился сам:
- Вам там в паек женские гормоны добавляют, что ли? Монашки хреновы, - плюнул он смене караула под ноги, поправил на плече винтовочный ремень и двинул на базу.
51
«Дядькин не дурак, - размышлял он по дороге. – И точно не местный. Наверняка он сюда провалился, задвинул издали двойника, а теперь просто использует этих козлов, чтобы пробиться в подвал к телепорту. Наверное, не знает, где именно вход находится и поэтому дрожит: это не ломайте, то не взрывайте…»
От раздумий его отвлек стон: метрах в пятнадцати впереди ковылял хромающий Димыч и изображал смертельно раненного героя. Леха не сомневался, что стоны и хромота рассчитаны на зрителя.
- Эй, придурок! – крикнул он.
- Убирайся, отродье! – заорал Димыч, оборачиваясь. – А! Леша! Слава богу, это ты! Эти твари из смены караула бросили меня одного. Я тут от мародеров еле отбился, заставу отстоял, а эти дармоеды даже проводить не согласились и воды не дали. Дай воды?
Леха молча сунул ему в руки флягу и уселся на кочку, поросшую густой мягкой травой.
- Дядькина давно знаешь? – спросил он нытика, когда тот напился, настонался и тоже присел отдохнуть.
- Он к нам перед самой катастрофой приехал из центра. Старый начальник пропал, этот появился. Взяточник, говорит, ваш полковник был. Арестовали его тайно спецслужбы. Теперь, говорит, я тут порядок наводить стану. И на другой день метеорит. Дядькин с консервного прибегает, весь в хламе, собирайтесь, кричит, в ополчение – катаклизм, анархия и неразбериха. Граф появился – мужик в балаклаве, лицо вроде как обгорелое, сразу нас собрал на территории консервного и в осаду ушел, ну дальше сам небось уже помнишь. Как тебя так угораздило?
- Да я тоже не очень местный. Из центра, как Дядькин. В аварию попал и вот.
- А с Владиславом где ж встречался тогда? Он тут безвылазно…
- В больнице меня встретил. Смотрю, говорит, винтовку из рук не выпускаешь. Иди, говорит, к нам в охрану.
- А, ну да, ну да… Он людей на раз читает. Ты, значит, тоже особист?
- Димыч! Ты мужик серьезный, поэтому скажу, как есть: я с инспекцией по Дядькину. Зарвался мужик, с людьми так нельзя!
Димыч ухватился ладошками за горло и округлил глаза:
- Я – могила.
- Тогда пошли. Проведем следственный эксперимент у телепорта.
- Телепорта? Нет!!! Без меня! Я – человек мирный, подвалы меня не касаются, давай как-то сам.
- Чего боишься? – хлопнул его ободряюще по плечу Леха. – Ты ж со мной!
- Леша. Алексей! Я туда не пойду.
- Хрен с тобой, покажи вход и дальше я сам.
Димыч сразу повеселел, и до консервного они дошли быстро – охранник устал притворяться и почти не хромал.
- Графу только сказать надо, - дернулся было в контору к начальству абориген, но Леха встал на пути, строго глянул в глаза и тихо приказал:
- Не надо.
Димыч скис, но к подвалу провел.
- А вот теперь делай, как знаешь, - дал отмашку Леха и вошел в темноту. Стальная дверь за ним захлопнулась, и в помещении автоматически врубилось аварийное освещение.
52
Подвал Леху разочаровал: обычный большой пыльный бетонный склад. Практически пустой, у одной стены - небольшой штабель ящиков с тушенками, в торце помещения – зияющая черная дыра диаметром метра в три. Леха бросил в дыру щепку. Деревяшка отскочила, хотя дыра выглядела не рисунком, а провалом в бездну.
Он подошел поближе и осторожно коснулся черной поверхности пальцем. Мертвый телепорт оказался гладким, как стекло.
- Хрень какая-то, - пробормотал он, отошел метров на десять и выстрелил в середину черного круга. По поверхности пробежали круги, как по воде. Пуля упала на пол, а телепорт снова замер.
- Зря, молодой человек! – раздалось вокруг. – Не поможет. А навредить – вполне.
- Командир? Ты где? – заозирался Леха.
- С другой стороны. Тебя вижу и слышу, переместиться не могу. Застрял между точками. Ни туда, ни обратно.
- Ого! – восхитился Леха. – И такое бывает? Давно сидишь?
- По-вашему недельку где-то. Хорошо, что время здесь не существует, иначе помер бы уже без воды. Да и есть неохота.
- Круто!
- Чему радуешься?
- Это же фантастика! Как будто книжку интересную читаешь и внутрь попал! В смысле в повествование!
- Романтик? Это подловил меня кто-то. Рубанули телепорт в нужную секунду и вот, сижу.
- Кто мог? – включился в расследование Алексей. – Есть подозреваемые?
- Граф, дочки его, Дядькин твой, ты сам… Вроде больше некому.
- У Графа и дочки есть? Кто же он такой, интересно?
- Эх, студент! Как тебе работу доверяют? Старика в приют ты определял? Фамилия?
- Евграфов, - пролепетал Леха. – А Лиза…
- Подлиза! Все неприятности от дилетантов. Так ты с ними, или как? Выпустишь меня, может?
Леха переваривал информацию и молчал. Возня за обладание телепортом в целом была понятна: вот офигенное изобретение, вот конкуренты. Смущала полная неопределенность своего собственного будущего и текущего положения во всей этой возне.
- Слушай, а метеорит?
- Да какой, нахрен, метеорит? Сбой энергопитания в момент переброса и конец всей связи – подобие электромагнитного импульса, только другой природы, вот кто-то воспользовался и панику посеял.
- А зачем?
Командир молчал.
- А болота вокруг? Туман, мутанты и мародеры? Твоя работа? Ты ж специалист по пузырям.
- Это не я. Видимо, еще кто-то научился. Выпустишь?
- Подумаю. Пока ты там и во мне нуждаешься, есть возможность поговорить спокойно. А пока я, пожалуй, к Графу схожу.
- К дочке свататься? – чуть не впервые съехидничал Командир. – Лизу не бери, рога пилить устанешь!
- Вы, Владислав, подумайте-ка пока лучше над своим поведением, - нравоучительно ответил Петличко. – С барышнями сам как-нибудь разберусь.
53
Но к Алексею-старшему идти не пришлось - Граф спустился в подвал сам.
- Здорово, орлы, - махнул он Лехе и в сторону черной дыры. На ходу стягивая балаклаву подошел, пожал руку. – За Сидора отдельное спасибо. Шарлатан паршивый достал уже население запугивать. Пузырь этот скотский еще на руку ему оказался. Что наш узник? Обещал уже неземные дары за освобождение?
- Не успел, - в один голос ответили и Леха и Командир.
- Хорошо, а то мог и поддаться. Блокнот притащил?
- Нет его у меня. Давно уже нет.
- Дерьмово. Без инициатора телепорт не завести. Без телепорта нам не смыться. Этот там еще вредительствует.
- Он же застрял? Между точками отправки, – не понял Леха.
Граф откровенно заржал:
- В телепорте! Между точками!!! Ой, не могу!...
Леха обиделся – в этом мире каждый норовил его обдурить и почти у каждого получалось.
- На заправке этот говнюк! У второго портала. Закрылся в подвале изнутри и выходить боится! – пояснил Граф. – Он инициатор как-то в беспредметную форму перевел, но сейчас воспользоваться не может. Вот и сидит, знает, что в руки к нам попадет, и не выходит.
- Как же я мог бы его выпустить? – снова удивился Леха.
- Если бы был у тебя блокнот, или еще какая-нибудь разновидность инициатора, смог бы.
- А потом?
- А потом он смылся бы, пузырь вместе с нами свернул и получился бы единственным собственником телепорта. А это, согласись, изобретение неплохое.
- Он же его уже продавал, вроде? Военным? – напомнил Леха.
- Брехня. Каким военным? Командиру захолустной части? Такие изобретения продать невозможно – просто отнимут, а самого выжмут до капли и распылят без права упоминания имени. Тут надо с правительствами стран торговать, продумав многоходовку с полным исчезновением после оплаты.
- Торговать! – презрительно отреагировал Командир. – Я сам себе правительство с таким телепортом подмышкой! Тут можно властелином планеты стать, а этот за мешок денег потеет! Шпана…
- Король без свиты! – снова расхохотался Граф. – Чем потчуют в Ваших королевских подвалах? Факела в тронном зале не коптят?
- Факела! – заорал вдруг Леха. – Он факелом портал рисует! Прямо в воздухе! Я сам видел.
- Скот, - оценил откровение Командир. – Надо было тебя штыком заколоть, да ты опять расплодился бы. Хреновый ты изобретатель, Алексей, не учел момента размножения личностей. А я ведь нашел способ этого избежать!
- Татуировки обслуживающему персоналу ляпать? – снова хохотнул Евграфов. – Ума много надо было для этого - не легче, чем инструкцию до конца дочитать. А про факел – это уже интересно. Хорошо, что огня там у тебя никакого нет. Прямо в воздухе рисовал, говоришь?
Стальные ворота наверху лязгнули, и диспут по вопросам телепорта прервал истошный вопль:
- Граф, атакуют! Мародеры и Судный День волной прут!!!
- Что-то новенькое. – бормотнул Леха-старый. – Ты с нами? Тогда давай на стену!
- Поделом вам, лошары! – мстительно крикнул вслед Командир, но отвечать ему не стали.
54
Первые три магазина Леха расстрелял практически без промахов. Резиновые Дети, вооруженные лишь холодным оружием, падали, как кегли. Добежавшие до стен жались к кирпичу, справедливо рассудив, что прямо сверху вниз стрелять неудобно. Кроме Петличко стрелки были, но палили они неприцельно, больше для шуму. Пока воевали со стороны ворот, со стороны складов накатила волна мародеров. Охранники и нападающие разъяренно толкались, рычали и сквернословили. Леха на их фоне со своей молчаливой результативностью выглядел ангелом смерти. Вокруг него постепенно образовалась пустота. Мародеры теснили охрану к складам, кто-то открыл ворота и грабители в ОЗК ворвались внутрь. Патроны кончились. Леха тыкал прикладом направо и налево – размахивать винтовкой, как дубинкой не осталось сил.
- Тезка! – раздалось сквозь гвалт и шум.
Леха оглянулся, разглядел мелькнувшую за угол склада голову в балаклаве и бросился вдогонку. Задняя стена консервного завода откровенно удивила – в ней зиял многометровый пролом, явно древний, поросший мхом и сорняками.
- Это так всегда у вас? – крикнул он Графу.
- Да лет двадцать уже… Все никак руки не доходят!
- А нахрена тогда цирк с воротами?
- Для порядку. Положено, - исчерпывающе пояснил Граф. - Давай на болота, сейчас эти от крови одуреют и мясорубка пойдет.
- Эти? Одуреют от крови? – расхохотался запыхавшийся Леха. – Неужели матом разговаривать начнут?
- Зря смеешься, последствия энергосбоя почти прошли, им вернуться в нормальное человеческое состояние раз плюнуть. Весь пацифизм в одно мгновение испариться может. Двинули.
Леха припустил трусцой за стариком. Хотел выбросить винтовку, но вовремя нашарил в кармане бумажную пачку патронов.
- Быстрее! – крикнул снова Граф и прибавил ходу. – Запахи пошли, тает пленка!
- Какая еще пленка!? – огрызнулся Леха, который никак не мог на ходу набить патронами магазин.
- Ходу! – снова заорал Евграфов.
Леха обернулся на громкий хлопок – над складом взметнулось пламя, взвыли десятки глоток, и из пролома показалось несколько резиновых рыл, да примерно столько же чумазого отребья: Дети Судного Дня и мародеры. Судя по агрессивной жестикуляции и обилию окровавленного железа в руках ждать хорошего от них не стоило. Леха рванул, как стометровку. Под ногами стремительно сырело, земля становилась все мягче, ботинки захлюпали жижей, перспектива подернулась дымкой, а четкие контуры Графа слегка размыло опускающимся туманом. Внезапно старик запнулся и с коротким воплем плашмя рухнул в грязь. Леха подбежал, развернулся и, встав на одно колено, взял ствол наизготовку.
Преследователи надвигались с улюлюканьем и чем-то смахивали на индейцев, затеявших маскарад. Несколько особо быстрых бегунов Леха снял без всякого труда. Третья пуля, если он правильно понял, даже пробила двоих, оказавшихся на одной линии. Дети и мародеры затихли, а потом замедлили шаг. Леха прибил еще троих.
- Ага, суки! Не нравится? – задорно крикнул он. Погоня попятилась, а потом припустила обратно, что-то там тревожно голося.
- Вставай, старик, - обернулся к Графу Алексей, но никакого старика рядом не было. Вместо него из тумана выходил черный человек. В одной руке у него была такая же винтовка, но с примкнутым штыком. В другой – короткий толстый поводок, который удерживал от броска субтильное, патлатое и очень грязное двуногое.
- Едрит-мадрид! – вырвалось у Лехи. – Это ж я!
- Мясо, - внятно произнес черный и отстегнул поводок. Вера метнулась, перепрыгнула через испуганно присевшего Леху и бросилась вслед болотным обитателям. Вскоре оттуда послышались истошные вопли и визг.
- Ты охренел над человеком так издеваться! – возмутился Леха.
- Ты о чем? – спросил Леха-со-штыком. – Если про поводок, то она без него кусается. Можно один прекрасный день и не проснуться.
- Да ты вообще животное, что ли? Я с ней знаешь что пережил?
- А я, думаешь, меньше? – парировал Леха-штык. – Патроны есть? У меня давно закончились…
- Татуированный, значит? – произнес Леха-стрелок, отсыпая последние семь штук.
- Ага. Теперь вот последнего ищу. Ты, наверное, - ответил Леха-штык, снаряжая магазин.
- Старик куда делся? Тут со мной в грязи валялся.
- Алексей? Исчез. Увидел меня и растаял.
- Вот дерьмо! – плюнул в грязь Леха. – Значит, был у него этот ключ!
- Ключ?
- Инициатор телепорта.
Тут Лехе-снайперу пришла в голову мысль:
- Слушай, так если на тебе узор, ты сможешь как инициатор сработать и телепорт завести! Метнемся, попробуем?
Болотный Леха подумал, кивнул и издал короткий свист. Со стороны консервного показалась Вера. Расслабленная грациозная походка и гордая осанка подсказывали, что обед удался.
- Здравствуй, Леша, - тепло сказала она Лехе-снайперу.
- Ишь ты! – удивился Леха-болотный. – А со мной не разговаривает!
- Ты мрачный. И злой, - огорошила обоих Алексеев Вера. – Убей его, что ли?
Леха-снайпер оторопел, зато болотный не растерялся – выстрелил от бедра. Пуля прошла мимо уха. «Как удивительно звучит, - подумал Леха-стрелок, нажимая на спуск. – Насекомое так не сможет… И птица... Только ветер в горах!» Леха-болотный падал, красиво взмахнув руками. Его винтовка крутанулась в воздухе и воткнулась штыком в грязь по самую мушку.
- Нифига себе! – оторопел Леха. – На рефлексе!
Вера уже перевернула труп и рвала на нем одежду.
- Есть будешь? – растерялся Леха.
- Дурак! – отозвалась девушка. Она задрала на мертвом Лехе окровавленную дырявую майку – между лопаток вместо татуировки зияла спекшаяся дыра.
- Дурак! – повторила она и тяжело опустилась в грязь. – Хрен нам теперь, а не инициатор. Стер ты его к ****ям собачьим! Он-то не затупил – в голову стрелял! А ты…
Леха не знал, что и делать. Болотный тем временем терял объем и таял.
- Ладно, пошли, что ли? – протянул он руку Вере.
- Куда?
- В город пока, там Дядькин еще. Может, через него что выясним.
55
- Мясоедыч! Мясоедыч! – раздались обезьяньи вопли среди руин консервного завода. Жалкие остатки резиноголовых и мародеров стремительно исчезали подальше от Петличко.
- Уважают, - улыбнулся он Вере, а она застенчиво хихикнула и отвернулась.
- А ну, кыш! – звонко крикнула вдруг девушка убегающим вслед и вмахнула рукой, а Леха так расхохотался, что даже начал икать.
- Давай в подвал? – предложил Леха. – Интересно, что там Командир вытворяет.
Хранилище никак от набега не пострадало – мародеры растащили тушенку и написали не пойми чем на стене плохое слово. Остальное осталось без изменений.
- Владислав? – позвал Леха.
- Блокнот притащил? – спросил его Командир.
- Нет у меня, говорил уже.
- Так ты тот, - разочаровался Владислав.
- Как инициатором пользоваться?
- А у тебя есть?
- Ну, если найду?
- Поймешь. Он на близком расстоянии сам сработает.
- Ага, - кивнул Леха. – Ну, тогда пока!
56
Пока Вера отмывала с тела многослойную грязь, Алексей выволок труп Сидора в огород, спихнул его в компостную яму, прошелся по погребу с ревизией и на кухню колдуна вернулся уже не с пустыми руками.
- Не, у Евгенича поблатнее было, - подметила Вера, вытирая мокрые волосы. Была она нагая и прекрасная, и было не во что ее одеть.
- Тут вот у этого урода мужское все и несвежее, - развел руками Леха. – На майку мою пока, а там у селянок найду подходящее что-нибудь.
Ужин образовался из сала, картофеля, черствого хлеба и рыбной консервы.
- Ты по-здешнему читаешь?
- Что-то не получается, - пригляделась к буквам на банке Вера, а Леха с облегчением вздохнул. Выходило, что девушка не из этого мира, а значит вроде как ближе и роднее.
- Ты после мочилова на нашей даче как? – спросил он.
- Сначала ты стаял, потом менты прикатили. Участковый ваш и два опера-мордоворота. Это он, сучара, бомжар навел - узнал в магазине, что мы за баксы тарились, вот и решил за наш счет приподняться. Тебя не нашли, меня придушили в сенях, типа маньячка кровавая убила любовников и вздернулась в муках совести. А там и дело, наверное, закрыли. Опять твоим родителям стресс и огорчение – юная соседка учинила на даче кровавую оргию.
Леха помрачнел. По маме он скучал. И по папе. Вся эта суета и беготня по мирам затянулась. Хотелось оторваться от клавы, выпустить мышь, сдернуть наушники и крикнуть: что на ужин, мам? Потом завалиться на диван с книжкой…
Вера уже спала, свернувшись на Лехиной куртке – ложиться на одеяла или простыни Сидора она наотрез отказалась. Леха сидел в темноте, глядел в окошко и размышлял. Вернее, просто сидел – мысли и образы возникали и таяли произвольно, иногда складываясь, иногда распадаясь. Ничего путного из этого не получалось, но было ему все равно. В конце концов он вздохнул, встал с табурета, потянулся и уже хотел завалиться спасть, как дверь скрипнула и в проеме показалась Елизавета.
- Алексей? – позвала она тихо.
Леха растерялся, беспомощно оглянулся на кровать, но там уже никого не было, только куртка сползала на пол.
- Ай! – раздалось от двери. Лиза стояла на цыпочках с вывернутой за спину рукой. За ней виднелась Вера. Горло Лизы подпирал темный тусклый клинок хлебореза.
Леха зажег светильник со свечкой и указал на стол:
- Прошу! Званный ужин на троих считается открытым.
- Нахрен ужин! Чё приперлась? – не поддалась сомнениям Вера.
- Руку сломаю, овца! – предупредила Лиза.
Вера поднажала на клинок, но в кожу он почему-то не вошел. Лиза же неторопясь и без всяких усилий высвободила кисть, отняла хлеборез, обломала клинок у самой рукоятки и выбросила обломки за дверь. Короткая оплеуха забросила Веру обратно на кровать, и, если не пришибла окончательно, то, видимо, лишила чувств.
- Алексей! Ну что за вкусы? – с легким призрением сказала Лиза, вытирая руки какой-то тряпицей. – Куда выбросить?
- А, это, да вон в угол можно, мы тут ненадолго, - засуетился Леха. Чувствовал он себя паршиво, да и как иначе чувствовать себя молодому человеку, когда встретились вдруг обе его девушки и даже успели подраться. Он замешкался, но к Вере подскочил – нащупал пульс, задрал на всякий случай веко.
- Отвали, - прохрипела девушка, кое-как перевернулась на живот, но встать не торопилась.
- Ты бы потише, что ли, - сказал он Лизе.
- Не надо ножом размахивать! Я испугалась, - пояснила Лиза. - Что на ужин? О! Крестьянская пища!
Она положила ломтик сала на краюху, откусила от картофелины и заела бутербродом.
- Небогато живете, молодые!
Леха понемногу пришел в себя и ощутил, что мужское достоинство срочно нуждается в реанимации.
- Так! Свои женские штучки себе и оставьте. Сперва о деле думать будем, все междоусобицы на потом. А кто там как к кому относится – жизнь покажет!
- Ого! Слова не мальчика, но мужа! – подколола его Лиза, налегая на сало.
Вера потихоньку встала, повертела со стоном головой из стороны в сторону и шагнула к столу.
- Идиотское слово – междоусобица! И пишется по-идиотски, - с некоторым трудом произнесла она. – Ты кто такая?
- Лешин сладкий сон и предел всех его мечтаний, - кротко призналась Лиза - паясничать ей явно нравилось. – Сама можешь не представляться, я, в принципе, всех участников этого анекдота знаю.
- Чего? – затупил Леха.
- Анекдот – короткая поучительная или забавная история. Рано Вы, Алексей, из библиотеки отлучились, многое еще могли бы почерпнуть.
- Ее убить можно? – спросила Леху Вера, а тот совсем растерялся и счел, что лучше всего на всех наорать:
- А ну! Заткнитесь обе, нафиг! Подумать со своей грызней не даете! Как две эти…
- Сучки, - подсказала Лиза.
- Да!!! – рявкнул Леха и сдулся. – Что делать будем? В идеале я прибил последнего и теперь всех по одному, а значит надо как-то домой и все это уже закончить. Так? – глянул он в глаза Елизавете.
- Так, да не так, гой еси, добрый молодец!
Вера покачала головой, махнула рукой и пошла одеваться в подсохшие после стирки вещи.
- Слушай, достало уже все. Говори нормально. Что делать? Как домой вернуться?
- Никак, Алексей! Второй растаял? Значит, где-то опять появился. Ты ж ему татуировку пулей сбрил? Во-о-о-т. Верки и Нельки по одной. Меня пара штук где-то носится, папы с Владом всегда по одному. Дядькин – загадка. Ушлый, гад, оказался – просек фишку и сам свою игру затеял. Так вот, лошара!
- Че это вдруг? – надулся Леха.
- Ну, а кто? – умилилась Лиза, будто трехлетний карапуз перед ней закапризничал. – Лошара и есть: сплошная жертва обстоятельств. Ты по своей воле сам что сделал? Ты и баб трахаешь, только когда они сами тебя затащат. Плывешь по течению жизни, как бревно, пардон – говно. Хороший парень – это не профессия, как говорят в определенных кругах. Сидит перед тобой нежная красавица, считай одногодка-ровесница, вся такая беззащитная! Сзади вон еще одна селянка-малолеточка от чувств тлеет, а ты нам: что делать? что делать? Не по-мужски как-то, Алексей. По-мужски – это барышню под локоток взять и отвести на все готовое. Истерики и бессмысленные вопросы нам, девушкам, оставьте.
Леха сидел, как помоями облитый и молчал.
- Ладно. Приглашаю вас на шашлыки. С собой только взять кое-то надо будет.
- Что? – апатично спросил Леха.
- Волю, мужество и здравый смысл. – Лиза кивком попрощалась и ушла, прихватив со стола старое сморщенное яблоко.
- Че это я «селянка»? – хмуро поинтересовалась у Петличко Вера, а он опять промолчал.
По всякому выходило, что Лизавета права. Как ни верти, повлиять на ход событий, либо просто упереться и сделать наоборот, Леха не успевал, не желал и не делал.
Вера что-то бормотала, бродила по хате, потирая шею, рылась в вещах Сидора, а Леха все размышлял, и мысли его были совсем не радужные. Тяжкая тоска, обида на самого себя и какая-то неясная ущербность всего происходящего медленно, но верно смешивались в одуряющий коктейль слабо контролируемой ярости. Очень хотелось разрушений, бессмысленных жертв и моря огня, испепеляющего все следы цивилизации, которая чем-то не угодила Алексею.
- Че мычишь? – спросила его Вера, пытаясь вернуть его к действительности.
Но Леху уже замкнуло – он тупо огляделся, вскочил вдруг, тяпнул с силой кулаком по колену, притопнул, крутанулся на пятках, выдал во всю глотку залихватское «ий-ех!» и исчез.
57
Было там сыро и промозгло. Бурые невысокие холмы с редкими вкраплениями темно-серых камней и валунов, островки низкорослого кривого кустарника, да свинцовые тучи над головой.
Ветер дернул его за рукав, словно знакомясь, щедро мазнул по лицу взвесью влаги, взъерошил волосы и задул по-настоящему – ровно, сильно, донося запахи моря.
Леха поежился и огляделся вокруг. Куда ни плюнь – всюду то же. Остро взгрустнулось о куртке, нагретой жарким телом Веры, хотелось чаю из грязной кружки Сидора и вообще отсюда подальше. Он напрягся, попытался вспомнить, как мог тут очутиться, но ничего путного не получилось. Так и шагал на ближайший высокий холм, обхватив зябнущее тело руками и перебирая в уме мелочи, которые произошли, но неизвестно, повлияли ли. Судя по пейзажу, занесло Леху не то в тундру, не то в очередной пузырь, слепленный без фантазии и человеколюбия.
В развале валунов обнаружился родничок. Он напился, жажду утолил, однако ощущение холода преумножил мгновенно и многократно. «Как-то я велеречиво размышляю, - удивился сам себе Алексей. – И слово какое-то подобрал мудацкое – «велеречиво»!»
Темнело. Хотелось огня, костра, термоса, навеса над головой или бабкиного пухового платка, или всего этого вместе. Леха подумал с горя умереть и возродиться в другом месте, но совершенно некстати всплыл в голове последний монолог Лизы. Плюнув, он пошел по кустам, выламывая сухие нижние ветки. Собрать охапку оказалось нелегко. Ветки кололи руки, обдирали кожу, даже мертвые дрались до последнего, не желая отрываться от земли. «Вот безмозглое растение. Оно знает смысл жизни. Оно не будет говорить: сейчас умру, и вырасту в другом месте. Растение борется. А я – говно. Замерзну насмерть, и даже не испугаюсь, а обрадуюсь. Потому, что не знаю смысла. А он – в самом процессе.»
Силы иссякли одновременно с видимостью. В дырку облаков вылезла луна. Леха наскоро собрал в кучу все, что успел наломать, опять напился, нашел подходящую щель между камней и взялся за костер. Несколько толстых веток, сверху охапку тоненьких прутиков, сверху средние, толстые, поближе запас дровишек!
- Сук-а-а-а-а-а!!!!!! Сука-сука-сука-сука-сука!!!
Леха скакал и молотил себя по карманам. Бил по голове, стучал кулаками в землю, но ни разу не смог извлечь звука громыхающего спичечного коробка, не наткнулся на меленькую выпуклость прямоугольничка зажигалки. Даже сранного огнива выживальщика или палочки первобытного человека. Разжечь костер было нечем.
Леха распинал то, что складывал с таким старанием, лихорадочно сгреб обратно, замолотил камнем о камень, отбил дважды пальцы, но искры не извлек, и, выжатый и разбитый, завыл, как многодетная баба, ограбленная в день получки.
- Сука, - нудил он, не имея сил даже плакать. – Говно.
Луна спряталась, стало совсем темно, подвывая и ерзая, Леха провалился в дрему.
58
Надолго его не хватило – тело коченело и изо всех сил требовало движения. Леха кряхтел, вертелся, начинал прыгать и размахивать руками, снова пробовал скрючиться зародышем, чтобы максимально сохранить тепло. Сырые холодные камни вытягивали силы, и снова приходилось вставать. Приступ через третий Алексей догадался устроить лежанку из наломанных веток. Сухой кустарник впивался в кожу, но это даже бодрило, зато не ныли от прикосновения к валунам утомленные бесконечной разминкой мышцы.
Утро наступало очень долго – солнце выползало раздражающе медленно, не грея, не наполняя.
- Пустое светило, - устало бормотал Леха. – Пустая местность. Какой мудак это создал?
Он снова напился и под бурчание живота двинул по холмам. Наметив ориентир, брел, сверялся с прежним ориентиром и снова ковылял вперед. Море дразнило запахом, но никак не хотело показаться.
- Долбанный пузырь! – в изнеможении рухнул он наконец возле хорошо знакомого родничка и кучей хвороста под валунами. – Как же выбраться? И какого я вслух сам с собой говорю? Рехнулся…
Во второй половине дня солнце проплавило-таки дыру в облаках и Леха выспался, растянувшись на дровах так, чтобы припекало спину. К ночи снова потянуло холодом и сыростью. Он забился в щель между валунами, чтобы укрыться от ветра. Обложился хворостом и погрузился в размышления.
Врали все. Возможно, даже простая как мясницкий топор Вера. Хитрожопый Дядькин не поддавался анализу в принципе. Неясной была и мотивация Алексей-старшего и Командира. Бабы тоже вели себя мутно. И если с нимфоманкой Лизой он более или менее освоился, Нелька, никак себя кроме торговли мебелью не обозначившая, была полной загадкой.
- В прыжках и махинациях не замечена, мебель-телепорт распихивает или грозится сжечь… Руки! Старику руки бинтовала! Или старый хрыч руками телепорт творил и допрыгался, или она его от телепорта оградить пыталась. А что тогда старый дурак бинты не снял? И вообще, зачем дал бинтовать? И почему слюнявым идиотом выглядел при первой встрече?
Леха бубнил и бубнил, но к разгадке никак не приближался.
- Это все сучий блокнот! Говорил же псих: пятно на ауре… А откуда псих это взял? Знал, гнида? Сканер хренов…
Лишенный питательных веществ мозг ворочался вяло, Леха даже забыл про холод, пытаясь сосредоточиться на стройности линии рассуждений. Мысли и образы же наоборот разбегались, скакали, играя в чехарду и не складывались ни во что.
Хотелось тепла, участия и дружбы, мирного неба над головой, гладить сыночка по голове и глядеть, как уходит в школу ватага соседских ребятишек. Еще запах свежего красного борща, натертая чесноком хрустящая горбушка, изззззюмительный вкус сдобы от Анечки и полкружечки коньячку.
- Жениться надо на анечках! – резюмировал он видеоряд и отключился.
Холод тихонечко пробрался по закоченевшим артериям и венам до сердца и нежно придавил клапан. По мозгу побежали холодные иголочки. Леха вскочил и лихорадочно замахал руками. Тело со скрипом разошлось и потихоньку скинуло оцепенение.
- Сука! Говно!!! Костер!!! – скандировал он, выплевывая облачка пара. В свете луны выдохи серебрились и причудливо меняли форму. Леха даже умудрился вспотеть, но от этого только быстрее замерз, как только в изнеможении опустился на хворост.
- Сука! Огонь!!! - истерично взвизгнул Алексей, саданул кулаком в землю и вдруг ощутил небесный звук – дребезг маленьких деревянных палочек внутри маленькой картонной коробочки. В руке был зажат коробок спичек. Обычный, полупустой, измятый, с наклейкой, предупреждающей о необходимости звонить при пожаре.
- Я его выдумал, - озарило Леху. – Я изобрел СПИЧКИ!!!!!
Сдуру, на радостях он извел половину спичек, пытаясь поджечь самые толстые палки. Не исключено, что он даже пробовал поджечь камни – в потемках тыкал огоньками куда попало. Затем запинал весь запас веток под ближайший куст и поджег все сразу. Куст вонял, дымил, давал жар, от которого горело лицо, но при этом мерзла спина. Или горела спина, но сильно зябло все, что спереди.
- Маленький костер! Надо разводить маленький костер, - корил себя Леха, но было поздно: куст полыхал – не подойти, запас дровишек отсутствовал, да и сил что-то делать не осталось. Петличко изрядно прокоптился, прогрелся, проголодался, воспрял духом и изнемог. Как только вылезло солнце, а остатки куста перестали дымить, он рухнул на прогретую огнем землю и отключился.
Пробудил его собственный чих – наглотался пепла. От чиха желудок дернулся, взвыл и окончательно скрутился в какую-то вакуумную фигу. Есть хотелось до болей.
- Еда!!! – гаркнул он и стукнул кулаком в землю.
- Сука!!! Еда!!! – взвизгнул он и снова саданул в пепел, однако кроме маленького серого облачка не получилось.
Леха вспомнил дедушку, который сдвинул очки на лоб и ходит, ищет их по всей квартире. «Может и я со спичками в руке все это время здесь таскался?» Он треснул еще несколько раз кулаком по серой земле, но еда не появилась.
- Жаренная курица!!! – заорал он, надеясь, что поможет более конкретная формулировка. – Сука!!! Жаренная курица!!! – снова сорвался он на визг и ткнул со всей дури в землю.
Кулак увяз в горячем пареве, Леха с воплем вскочил, отряхивая с обожженной руки пробитую насквозь курицу-гриль. Источающая жар и аромат тушка валялась в пепле и грязи, красная ладонь болела и опухала на глазах.
- Вороне бог послал кусочек сыру, бляха!!! – заорал он от боли и от души, по-футбольному, пнул птицу, изжаренную на углях.
Морщась и матерясь, Леха сунул руку в ручей и с наслаждением держал в ледяной воде до синевы и онемения. Отвлек его противный вороний «кар-р-р-р-р» и хлопанье крыльев.
Он крутанулся озираясь и оторопел: гадкая черная птица, тяжело переваливаясь с крыла на крыло, уносила в когтях тушку-гриль - его завтрак, обед и ужин.
- Тва-а-а-а-арь!!!! – пронзительно возопил Алексей, воздев в праведном гневе до судорог сжатые кулаки. – Сука!!! Будь ты проклята!!! Будь проклято всё-о-о-о-о!!!!!
Ворон дернулся, потом его качнуло, словно горизонт изогнулся и подкинул птичку вверх. Стремительно слетелись облака, холмы, набирая скорость, начали смещаться к месту событий. Вся местность вдруг принялась комкаться, устремившись в центр родничка, и Леха даже не успел понять, как все сущее с ним в придачу сжалось в точку и исчезло.