После дневного тёплого дождя, весело пролившегося над весенним лесом, повсюду была ласковая бархатная ночь наполненная неземным благоуханием и предвкушением сказочного счастья, где, не замечая времени, который уж час, бродил я зачарованный, не в силах вырваться из райского плена.
В чистом синеватом небе светила яркая Луна. Пронзительно ясно были прорисованы чёрными гирляндами невинно повисшие ветви. Отовсюду дышало, веяло, окутывало нечто безумно упоительное и приятное. Чувствовалось, как заговорили, задышали ожившие берёзы, и может быть из-за этого, украдкой для самого себя, я силился подслушать, уловить этот нежный шёпоток, как порой глухонемой силится услышать свою зовущую возлюбленную.
Аромат кружил голову, путал мысли, затуманивал сознание, и всё казалось, что я очутился в каком-то другом измерении, чудесной сказке, где всё жило и дышало совсем по-другому, так, как могло жить и дышать только в далёком детстве. Казалось, что эта ночь словно создана для наслаждения своей таинственной сущностью и само время замерло, не смея подгонять недолгие минуты счастья.
До боли знакомые очертания привычного леса приобрели вид чужой таинственный. Лунный свет сочащийся сквозь прорехи в кронах, бледной немочью заретушировал так хорошо видные днём тропы и дорожки, заставляя плутать, натыкаясь на сучья, и проваливаться в невидимые ямки на привычных казалось бы местах. Трава шуршала тихо, нежно, лаская волшебной мелодией обострённый мой слух, иногда пугая неожиданным хрустом сучка или цепко ухватывая за утонувшие по колено ноги.
Луна сияющим выпуклым глазом уставилась на Землю, раскинувшись смутным волнующим светом по притихшему во сне лесу, завораживая каждого, кто имел неосторожность попасть под её холодный колдовской взор. Просачиваясь сквозь смутно зеленеющую бахрому листвы – сомнабулическими пятнами и дорожками – кружила и увлекала она случайного путника в свои безвозвратно-лунные чертоги, где крались какие-то тени, шуршала под чьими-то лапами трава, и первобытный ужас ерошил волосы на похолодевшем затылке.
Громадные берёзы чудовищными змеями вились между околдованной землёй и белёсым небом, стремясь навстречу бездне чёрными своими стволами, а со стороны Луны отсвечивая матово-белым призрачным, стыдливо прикрывшись бахромой листвы. Нависнув над дремлющей травой, густыми ветвями нечаянно трогали лицо и прикасались к коже нежными пальцами, как только чувствовали приближение человеческого тепла.
Старое болото, неожиданно сверкнувшее сквозь деревья, отражалось магнетическим светом, подзывая к себе, словно собираясь рассказать какую-то потаённую, русалочью тайну, пугало, и в то же время притягивало бредущего сквозь лес и наугад, путника.
Листва отливала светящимся глянцем и завороженно молчала, будто бы претворяясь спящей, узорчато просвечивала через кроны, всё куда-то маня, и подлунный лес казался безмолвным свидетелем и соучастником прекрасного таинства, непрестанно силясь что-то сказать, да и говоря уже, но чтобы услышать его зов, надо было самому стать деревом, волшебным светом и сияющей Луной, навсегда растворившись в непостижимой тайне подлунного бытия.
Виталий Сирин
Май 2019г