Вечерело сегодня необычайно быстро. Я подбирался к дворцу всё ближе и ближе, не веря глазам своим. С каждым шагом дворец из разрушенного и мёртвого строения превращался в красивейшее монументальное здание, в окнах которого горели свечи, а по окрестным дорогам куда-то мчались упряжённые повозки.
Будто бы я оказался в другом пространстве, в другом времени.
Где-то вдалеке можно было различить приятную слуху французскую речь и красивейшие композиции. Так тихо вокруг, так еле уловимо, что малейший порыв ветра мгновенно прерывал наслаждение и оставлял досадное ощущение незавершённости. У парадного было людно, но меня не замечали. Лишь лакей дворецкий, стоящий у самого входа, смотрел на меня, не отрываясь. Я переборол страх и вскоре подошёл к нему.
Дворецкий степенно провел меня внутрь. В главном зале кутили и выпивали, паренёк подбрасывал дрова в печь, а приглашённый пианист, клонясь и в сладкой неге зажмурившись, выводил на инструменте превосходное легато. Мы поднялись по лестнице вверх и вышли в длинный, хорошо освещенный, но почему-то особенно жуткий коридор. На стене напротив, над небольшим световым окном, висел портрет статного пожилого мужчины с особенно тяжёлым взглядом. Я отвёл глаза и смотрел теперь только в пол, так как встретиться взглядом с ним - будто получить свинцовую пулю прямо в сердце.
Лакей остановился возле одной из дверей, вежливо постучался, после чего приоткрыл мне дверь.
— Мы пришли, сударь. Вам сюда.
Я вежливо откланялся и вошёл вовнутрь, увидев сидящую на диване красивую молодую женщину. Комната, очевидно её спальня, была восхитительно мила и уютна, что особенно разнилось сейчас с коридором. Уютный камин, большой и мягкий диван, приоткрытое окно с манящим запахом липы, макияжный столик, лишь только с почему-то занавешенным зеркалом.
— Я рада что вы пришли, мой друг. Быть может, хотите вина?
— Спасибо большое, Елена. Но я воздержусь.
— Я рада, что вы называете меня по имени. Так что же привело вас сюда? Ах, не говорите, знаю, знаю. Любимый человек. Терять любимых трудно и больно. Мне тоже пришлось пройти через это, правда потеряла любимого я немного иначе. Всё так красиво начиналось, знаете ли. Званые гости и балы, танцы и фуршеты под классическую музыку, бокал вина и нежное прикосновение руки, прогулки в старом парке в полнолуние и первый поцелуй. Тогда мне казалось, что жизнь моя, такая нелепая прежде, наконец обрела смысл. Знали бы вы, как я тогда ошибалась.
— Так что же случилось тогда, Елена. Почему у вас не сложилось?
Елена перевела на меня взгляд, поставила на столик пустой фужер, подошла и взяла меня за руку.
— Что Вы чувствуете сейчас, мой милый друг?
Мне начало казаться, что я отключаюсь, что будто бы слёзы начали стекать по щекам. Я не мог смотреть ей в глаза, вместо этого разглядывая камин, языки огня в котором то набирали, то теряли резкость. От неё пахло Парижем и Средиземноморьем, дорогим французским парфюмом и пряными нотками лаванды. Прикосновение её руки будто бы передавало всю пересказанную ею атмосферу, будто бы я сам стал там сторонним наблюдателем. Я увидел лунный свет, растилающийся по парку, открывающиеся двери резиденции и вальсирующих гостей, я увидел любовь в самом лучшем её проявлении.
Я увидел свою любимую. Я увидел наше с ней скоротечное прошлое: музеи, галереи, ночные проспекты и разводные мосты. Сколько раз я потом возвращался в этот город, пытаюсь нащупать хотя бы частичку того счастливого прошлого. Но каждый раз город будто бы не принимал меня, будто бы прогонял обратно.
Мы стояли на берегу Невы и вглядывались в огоньки на берегу Петроградки. Волны размашисто били о каменный берег, а ветер будто бы норовил сбить с ног. Любимая обнимала меня как тогда, её тепло и нежность её губ были таким настоящими, что я окончательно перестал понимать, где я нахожусь и что происходит. В один момент любимая отвела взгляд, а после внимательно посмотрела на меня.
— Мне тут хорошо. Стань счастливым без меня и отпусти. Прошу.
Я постоял там ещё несколько минут, оставшись будто бы в одиночестве. С каждой секундой возвращалось осознание и мне становилось дико и страшно. Какие-то моменты чьей-то жизни начали мелькать перед глазами, сопровождаемые голосом Елены. Чья-то резиденция, выстрел, погоня на лошадях, дикий истошный крик, издевательства над привязанным заключённым, могиба молодой особы в ночном полумраке с деревянным крестом, жуткий по своей сущности портрет пожилого мужчины на стене.
— Вы видите меня, а меня уже как 200 лет нет, мой милый друг. Вы видите любимую, её тоже нет. Вам нужен рудимент в виде памяти, ибо настоящее потеряно. Счастливые часов не наблюдают. Ваша реальность не реальна. Отпустите её.
— Как так получилось, что голос женщины, которой давно нет, звучит в вашей голове. Как так получилось, что вы видите облик того, чего уже не существует. Не испытывайте психику на прочность. Идите. Вы справитесь.
***
Я проснулся в своей квартире. Солнце в полную силу заглядывало в окна, освещая на прикроватной тумбе портрет. Я направился по своим делам, внезапно поняв, что сегодня я впервые почувствовал облегчение.
Спасибо, Елена.
Спасибо.