Сашка Гуров самозабвенно любил рыбалку, он был уверен, что жизнь, словно речная рыба, она именно такая, как сейчас, теплится на крючке перед глазами, её не будет после и её не бывало вчера, рыба дёргается, отражая от чешуи солнце, и это всё, что есть.
У перекрёстка Староволынской и Нежинской улиц полным ходом шла стройка. Деревья парка, принадлежащего ранее Дому ветеранов кино, уже давно пошли под нож, новый многоэтажный жилой комплекс с полным правом собирался перекрыть доступ к закату предыдущему жилому массиву, оставляя того за спиной. С наглостью, присущей всем новым строениям, комплекс принимал львиную долю солнечных ванн на себя, жильцам прошлого оставалось только упираться лбами в новые стенки. Из оврага напротив эту картину взволнованно наблюдал обыкновенный московский жук, каких много здесь бегает по летним прогретым дорожкам, особенность жуку придавало только то, что он взобрался на крышу забытого на дне оврага ржавого жёлтого автомобиля Audi 80. Жук появился на свет именно здесь в самом начале 2020-х годов, это была его родина. Каждый вечер он выползал на крышу своего прибежища и, как заворожённый, глядел на быстро меняющийся за дорогой пейзаж, надеясь, что его эти изменения никак не затронут, что он затерялся в запущенном кустарнике и никому не интересен в этой круговерти, но он ошибался, сам того не желая, являясь свидетелем, летописцем маленького микрорайона на окраине Москвы.
Сашка Гуров рассеянно смотрел на жука, замершего на крыше когда-то принадлежащего ему автомобиля. Это была его первая машина, он разбил её здесь, на этом перекрёстке в самой середине 90-х. Ржавчина, трава и деревья уже почти полностью скрыли её в окружающем ландшафте, сделав своей неотъемлемой частью, а ведь когда-то Гуров любил сидеть в её салоне, осознавая своё всемогущество, свою территорию, свой уединённый передвижной мир. В тот день Гуров выкатился на перекрёсток без прав и средств к существованию, выкатился в совершенно неподходящий момент, чтобы в его водительскую дверь со всего маху въехал таксист на жёлтой «Волге», а через мгновение с другой стороны то же самое проделала и белая «восьмёрка». Вылитый гамбургер чистой воды. Сашка печально посмотрел на машину, её ещё можно было восстановить, но он уже ничего от неё не хотел, ни эвакуировать в гаражи, ни распродавать на запчасти - он забрал свои любимые кассеты из бардачка и без лишнего груза на плечах двинулся дальше. Подчиняясь неукротимой Сашкиной логике, машина мгновенно обрела свой единственно возможный законченный вид без прошлого и без будущего, такая, как есть.
Несколько недель разбитый автомобиль простоял на обочине у перекрёстка. Сашка проезжал мимо на автобусах и маршрутках, каждый раз равнодушно натыкаясь взглядом на всё новых и новых мародёров, безжалостно орудующих гаечными ключами всех мыслимых видов и конфигураций, мародёры проплывали, копошась за автобусными окнами, словно некрасивые аквариумные рыбки, снимали всё ценное, всё до последнего винтика. Через месяц от машины остался только скелет, который какая-то добрая душа однажды спихнула под откос на дно оврага, и машина перестала тревожить Сашкино сердце. Всё закончилось.
Солнце опустилось ниже, и косые лучи заскользили дальше, минуя расщелину. Жук, опомнившись, сполз с насиженного места, попутно выключая Гурова из созерцания былого кино. Отвлёкшись, Гуров закурил свои Lucky Strike и стал разглядывать новую стройку. Каркас жилого комплекса не обещал природе ничего хорошего, лучшего, чем вырубленный парк. Дом ветеранов кино застройщикам снести не удалось, и он остался стоять на месте, окружённый новыми гигантскими высотками, одинокий, испуганный, замученный звуками ползающих по его телу механизмов. Парк же ушёл в прошлое, его листья шелестят теперь только в умах. И один такой ум как раз закурил сигаретку.
УПК, учебно-производственный комбинат обязывает учеников старших классов проводить по четыре часа в неделю на различных работах с целью подготовки их к сознательному выбору профессии, таков закон. В СССР шёл 1988-й год, а в Сашкином теле созревал новенький шестнадцатый. Пора было выходить в жизнь, как говорилось, «освоить первоначальные навыки труда по избранной профессии», о которой Гуров ещё не успел толком поразмыслить, да ничего и не приходило на ум. Вот разве что «парк и кино» - это сочетание подходило.
Одноклассников, желающих мести парковые дорожки, нашлось немного, Сашке легко досталось это место. Дом ветеранов кино всего-то в семи минутах ходьбы от его подъезда, и учащийся восьмого класса Гуров приступил к работе, одновременно готовя себя к необходимому и ускользающему сознательному выбору профессии. Часы проходили в тени аллей, Сашка собирал листья, подметал, раздумывал над будущей жизнью, помогал работникам следить за парковым хозяйством и ел в ветеранской столовой, выискивая среди постояльцев знакомых киноактёров, но к своему стыду и досаде никого не узнавал. Пока не настал тот день.
Сашка остался один в парке и, отложив работу, устроился на скамейке-качелях, такие были расставлены здесь в уютных уединённых местечках, в обычных дворах похожих скамеек Сашка никогда раньше не встречал. Он уселся и принялся раскачиваться, закрыв глаза и запрокинув голову. Школа заканчивалась, теперь нужно куда-то поступать, но даже думать об этом не хотелось, и он пытался отогнать эти мысли, просто наслаждаться бытием, но на освободившееся место лезли новые, куча неразрешимых задач повисла над Сашкиной головой, каркая воронами в кронах деревьев. Нужно было просто продолжать работу. Сашка открыл глаза и поднялся, мимо него медленно прошла маленькая фигурка миссис Хадсон. Гуров был потрясён! Вот так, с экрана, с Бейкер-стрит, сюда на пересечение Нежинской и Староволынской улиц, миссис Хадсон инкогнито! Он взял в руки отставленную метлу и совершил обманную петлю по аллее, чтобы актриса Рина Зелёная ещё раз прошла рядом с ним. Делая вид, что подметает дорожку, он ждал, когда знаменитая черепаха Тортилла из «Приключений Буратино» проплывёт мимо на своей гигантской кувшинке, образы сменяли один другой. Сашка ничего не знал о Рине Зелёной, так далеко отсюда был 1901 - год её рождения. Сашку занимал только кинематограф. Вот ещё медленный круг по аллее, потом ещё и ещё, так прошёл час, они кружили и кружили, встречаясь на дорожках то тут, то там, оставленные всеми в покое, затерянные в тихих аллеях теперь уже не существующего парка.
Сашка докурил Lucky Strike, жилой комплекс на его глазах медленно рос вверх, башенный кран ювелирно прилаживал к нему новый блок. Что-то колыхнулось в области солнечного сплетения, и внутри Гурова медленно развернулась, задвигала плавниками никем не пойманная, не встреченная никем блестящая речная рыба.
Февраль 2021