Мне стыдно признаться, но прожив семь лет в деревне, я с радостью вдыхала воздух большого города, чисто выметенных улиц, с белёными фасадами и нарядно одетыми прохожими, все это веселило меня. Я так увлеклась, разглядывая красоты, что невпопад отвечала на вопросы сестёр. Мы не виделись много лет, конечно, у них накопилось масса вопросов: как я жила эти годы, чем занималась?
А жила тяжело: приходилось в ведрах носить воду из колодца, что был на
краю деревни, топить печь, и помогать тете ухаживать за птицей. Кроме кур, у нас были утки и ещё индюки,. Всю эту живность держали для продажи. Мне вменялось в обязанность ощипывать и потрошить птицу. Руки были в цыпках от холодной воды, которой я обмывала перья и птичью кровь. Работая, я так уставала, что тихонько плакала, чтоб не увидела тётя, которую я, почему то боялась, хотя она не била и не ругала меня.
Моё новое платье с оборочками в горошек, веселило меня праздничностью и свежестью. Давно я не носила нарядного платья, да ещё такого красивого. В нашей семье, кроме меня, было три девочки. Когда меня забирали бездетные родственники на воспитание, мне исполнилось семь лет. А теперь материальное положение семьи улучшилось, меня вернули в родные пенаты, обещали отдать в гимназию - закончить обучение, которое прервалось год назад.
Наш дом меня восхитил и показался хоромами; в нем было семь комнат: со столовой
и чистенькой кухней. У меня даже спаленка оказалась своя. Отец работал
аптекарем, а потому дом был пропитан запахами трав, из которых готовились лекарства. Травы, то секли огромным ножом, то измельчали в ступке и перетирали, добавляя приправы и масла. А, кроме того в аптеке, которой заведовал отец, торговали духами. Запах духов я услышала впервые, и он меня покорил. Об этом я в восторге сказала сёстрам.
Первые дни радушного приема перетекли в будни. Меня
определили в гимназию - шестой класс, где все девочки были младше меня,
так как я пропустила много. Первый же урок показал, что я
очень-очень от них отстала в знаниях. Да я, конечно, уступала в развитии своим сверстникам. Но все эти печали уходили на второй план, когда я видела радостные лица отца, матери и сестёр. Кроме того нарядные и чистые платья, ухоженная спаленка тоже радовали несказанно. Да и работать не
приходилось так тяжело, как в деревне. А потому, когда я мела или даже
мыла полы, напевала, что удивляло сестёр. Им эта работа казалась тяжёлой
и неприятной.
Уже прошло полгода, как я поселилась дома. Вечерами вся семья собиралась за столом чаевничать. Я помогала маме, потому что помощница вечерами уходила домой и заботы о семье ложились на плечи матери.
А пройдя деревенскую школу, понимала, как маме трудно, ведь в семье
было шесть человек.
Вот и весна: оседает снег, бегут тоненькие ручейки, веселее звенят птицы.
На сердце от этого становится ещё светлее. Но вдруг, ох уж это
злосчастное слова "вдруг", как же оно вредит человеческому существованию. Произошло событие, которое перевернуло всю нашу жизнь. Как я уже говорила, у отца в аптеке был уголок с духами. Даже на улицу из аптеки струились эти ароматы, мимо спокойно пройти не могла ни одна женщина. Но сделав как-то инвентаризацию, отец обнаружил пропажу дорогого флакона с духами. Вечером обратился к нам с вопросом, в голосе его звучали ледяные нотки:
"Кто из вас взял флакон с духами? "
Сидящие за столом потупили глаза, но потом разом обернулись в
мою сторону.
-Я не брала - попыталась защититься.
Но это не помогло.
-Ты же говорила - тебе очень нравятся духи - сказала Виктория, одна из сестер.
-Ну и что из этого, одно дело нравится, другое – воровство-
Однако все остались уверенные, что это дело моих рук. Отец только сказал:
-Кто бы это ни сделал, прошу вернуть духи на место, наказывать не буду-
Обстановка в доме накалилась, все не разговаривали друг с другом,
вечернее чаепитие проходило в глубоком молчании.
Прошло две недели, и вдруг, опять это злосчастное" "вдруг", Виктория за
руку вывела Брониславу, самую младшую из сестер, в руках той был
пропавший флакон с духами.
" Захожу к ней в комнату, Она сидит и нюхает духи.
Какой смысл было их воровать, если ими надушится невозможно,
ведь не отвалились же у нас у всех носы. Несусветная глупость и подлость:
мы были уверены, что это Маша. Как же ты так могла подвести сестру? "
Отец забрал флакон у Брониславы, вышел из комнаты, вечером к столу
не появился. Тягостное настроение повисло в воздухе, только я
вздохнула с облегчением. А через два дня случилось новое несчастье:
Бронислава, не выдержав осуждения сестёр, выпила яда, в доме чего-чего, а этого было вдосталь. И так как все её избегали, то сразу не заметили длительного отсутствия, а когда обнаружили и вызвали врача, было уже поздно. К утру Бронислава скончалась.
Вечерами перед сном в течении сорока дней, мама особенно усердно читала и заставляла нас повторять за ней молитвы, всегда заканчивая словами:
«Доброе имя лучше большого богатства, и добрая слава лучше серебра и золота»
06-2021