Был яркий, теплый летний день, последний день в этом глубоко провинциальном городке. Все дела на предприятии, куда был командирован Михаил, удалось закончить вчера вечером, а билет на поезд до Питера был у него только на утро завтрашнего дня.
В принципе, он мог бы его поменять и уехать сегодня, но поскольку у его приятеля и сослуживца дела еще оставались, а трястись в поезде больше суток одному или в компании, это две большие разницы, он решил прогуляться по городку, посмотреть достопримечательности и просто отдохнуть от напряженной двухнедельной работы.
Вдоволь побродив по, не такому уж большому, историческому центру, посетив краеведческий музей и монастырь, стоящий на холме в излучине реки, он сел на скамейку в скверике в тени огромного раскидистого клена. Глаза сами собой прикрылись и Михаил погрузился в то блаженное состояние покоя, которое испытывает человек, знающий, что в течение нескольких часов он предоставлен сам себе и у которого вообще нет никаких незавершенных дел.
Вдруг, кто-то тронул его за руку. Он открыл глаза и увидел рядом с собой мальчика лет восьми, одетого в немного застиранную светло коричневую безрукавку и короткие, чуть повыше колена шорты, с лямками через плечо. Такой фасон брюк носили в пионерском лагере «Орленок», где ему удалось пробыть смену во времена далекой юности.
Он посмотрел на Михаила своими огромными ярко-голубыми глазами и произнес:
- Дяденька, вы не сидите, решайтесь и идите скорей, он вас ждет.
- Кто? – с удивлением спросил он.
- Ну, тот, которого вы выбрали.
- Кого я выбрал? – еще больше удивился Михаил.
- Вы же чей-то папа и пришли за кем-то из ребят. Вон они все к окнам прильнули.
Он оглянулся назад и только сейчас заметил табличку на стене дома напротив «Детский дом № 1». А в окнах первого и второго этажей он заметил множество детских лиц.
- А почему ты решил, что я пришел именно за этим? – растерянно спросил он.
- Да почти все родители, которые решаются кого-нибудь забрать из нашего дома, подолгу сидят на этой скамейке. Воспитатели называют ее «Скамейкой окончательного решения».
Потом он продолжил:
- Дяденька, скажите, а кого вы выбрали?
А взгляд, все понимающий абсолютно взрослый взгляд, в котором смешивались робкая надежда и какая-то странная безнадежность. Почему Михаил вдруг задал следующий вопрос, он не понял до сих пор:
- А вдруг тебя?
На секунду его глаза буквально вспыхнули радостью, но почти сразу погасли и их заполнила какая-то безысходная тоска:
- Нет, меня не выберите, я уже старый, мне скоро уже восемь лет. Берут только совсем маленьких до трех, максимум до четырех лет. За такими как я, приезжают только родственники, если решаются усыновить кого-нибудь. А я на свете один, мама и папа два года назад погибли в аварии, других родственников нет.
Он говорил это спокойным тоном, как взрослый, все понимающий человек, но глаза выдавали волнение – а вдруг, вдруг это не так.
Михаил не успел ответить, как к ним подошла молодая женщина, вышедшая из детского дома, и сразу с укором обратилась к мальчику:
- Сережа, не приставай к мужчине, пойдем, все уже собираются на прогулку. А потом обратилась к Михаилу:
- Вы извините его, заговорил он вас наверно.
- Да нет, что вы. И в этот момент он вновь взглянул на Сережу, а тот продолжал неотрывно смотреть на него и в его глазах по-прежнему стоял вопрос. И вновь он совсем неожиданно для себя спросил воспитательницу.
- А можно нам с Сережей часика два погулять, а потом я приведу его обратно.
Она довольно долго смотрела на Михаила, видимо решая, достоин ли он доверия. Что-то в выражении его лица убедило ее, что никакой опасности для мальчика он не представляет, и она обратилась к Сереже:
- Хочешь погулять с дядей? Тот молча кивнул. И тогда она обратилась к Михаилу:
- Не обижайтесь, но покажите, пожалуйста, ваш паспорт.
Записав данные его паспорта, она попросила вернуться не позже пяти часов вечера и отпустила их гулять. Он взял Сережу за руку и они, как и положено папе с сыном, пошли по улице к ближайшему парку.
Сережа старался держаться как можно естественно, как-будто для него это обычное и много раз повторяющееся действие, но получалось у него довольно плохо. Было видно, как он горд возможностью пройтись по городу с мужчиной, которого все принимали за его отца.
По дороге им попался магазин игрушек и Михаил предложил зайти туда, чтобы Сергей выбрал себе любую игрушку. Но такой реакции на предложение от маленького мальчика он ну никак не ожидал. Сережа остановился, посмотрел на него с недоуменным выражением и произнес:
- Зачем тратить зря деньги, я уже большой и не играю в игрушки.
При этих словах восьмилетнего мальчика в горле у Михаила образовался комок, который он с трудом проглотил. У входа в парк стояло кафе со столиками перед ним, и он уговорил Сережу зайти. Они сели, Михаил купил ему большущий стакан лимонада, мороженое и пару пирожных. Мороженое Сережа съел, а пирожные, не смотря на все уговоры, аккуратно завернул в салфетки и попросил положить в сумку Михаила. И на его недоуменный вопрос – Зачем? ответил:
- У меня есть три друга, как же я могу съесть пирожные один, не поделившись с ними, ведь это не честно.
Пришлось купить еще две штуки, чтобы каждому из ребят досталось по цельному пирожному.
Потом они катались на каруселях, водили электромобили в специальном павильоне, просто сидели в тени липы и наблюдали за утками в пруду. И все это время Сережа старался держать Михаила за руку, как бы подчеркивая – смотрите, я не один, со мной папа.
А в строго назначенное время они вновь сидели на «Скамейке окончательного решения» и прощались, вернее нет, он никак не мог сказать Сереже «До свидания» и уйти, навсегда оставив этого доброго, чистого душой и такого несчастного ребенка в этом доме. Михаил не знал, что произошло с ним за эти три часа общения, но сделать так он не мог, не мог и все тут.
А Сережа сидел, молча рядом с ним и смотрел на него с такой надеждой, что у него, сорокалетнего мужчины, заломило сердце и комок вновь подкатил к горлу. Неожиданно даже для самого себя он сказал:
- Ну ладно, давай прощаться. Завтра в это же время я снова приду, и мы опять пойдем гулять.
Сережа радостно кивнул и убежал в дом, но прежде чем закрыть за собой дверь, он остановился, обернулся и долго с явным недоверием смотрел в его сторону. Михаил позвонил начальнику отдела завода, куда был командирован, благо отношения у них были очень хорошие, и попросил его продлить командировку на пару дней, «в связи с производственной необходимостью».
Всю ночь, лежа в постели своего гостиничного номера, он не спал. Едва он закрывал глаза, как перед ним вставал прощальный взгляд Сережи, в котором было столько надежды, смешанной с неверием в возможное изменение своей жизни.… И вдруг он понял, что не может оставить Сережу в этом доме и сделает все возможное, чтобы он стал счастливым.
К этому времени Михаил был женат более пятнадцати лет и все эти годы они хотели детей, но Бог их им все не давал и не давал. У Светы было заболевание матки не дающее возможности нормального оплодотворения, были уже и две попытки ЭКО, также закончившиеся безрезультатно. Она все еще надеялась, но врач, проводивший последнюю операцию, в тайне от нее, сказал, что надежды на благополучный исход практически нет.
Поэтому у Михаила подспудно уже возникали мысли об усыновлении, но говорить об этом со Светой он так и не решился. И тут такой случай.
На следующий день в то же самое время он сидел на «Скамейке окончательного решения» и ждал выхода Сережи, но вышла пожилая женщина. Она подошла к нему и молча села рядом. Немного помолчав, она, не отрывая взгляда от лица Михаила, спросила:
- Михаил, зачем это вам? Вы не понимаете, какие надежды вы возбудили в Сереже, ведь он уже вообразил, что вы заберете его от сюда с собой. Я строго наказала воспитательницу, которая разрешила Сереже погулять с вами, она новенькая и не понимает всех сложностей реальной жизни.
Я вижу, что вы хороший человек, но прошу вас, не навредите ребенку, он только, только привык жить здесь, а вы не знаете как это трудно после жизни в семье. Тем детям, которые попали к нам совсем маленькими проще, они не знают другой жизни, а он помнит, что такое любовь мамы и папы, что такое настоящий дом. Мы, конечно, стараемся, но заменить родных им всем мы не можем, как бы мы этого не хотели.
В этот момент Михаил перебил воспитательницу:
- Простите, как вас зовут?
- Надежда Михайловна.
- Надежда Михайловна, дело в том, что я действительно хочу забрать Сережу в нашу семью. У нас с женой нет и не может быть детей, поэтому я уже давно думал об усыновлении, а никого лучше Сережи мне не найти, да я этого и не хочу.
Воспитательница, молча, посмотрела на него каким-то цепким оценивающим взглядом.
- А как отнесется к этому ваша жена?
Михаил на секунду задумался, представив реакцию жены на это неожиданное предложение, но потом, решив, что все равно уговорит ее, ведь она так хочет детей, убежденно сказал:
- Она будет за, я в этом твердо уверен.
- Скажите, только не обижайтесь, пожалуйста, а вы хорошо понимаете все трудности, которые придется преодолеть? Я говорю не о процессе усыновления, если ваша жена подпишет просьбу об усыновлении, ведь вам одному ребенка не отдадут, то с этим проблем быть не должно. Я говорю о первых месяцах, может быть годах жизни Сережи в новой семье.
Ведь вы для него должны стать настоящими мамой и папой, а это ой как сложно. Не все могут удачно пройти через это, иногда, хоть и редко, детей возвращают. А вы не представляете, какая это драма для ребенка, он может полностью разочароваться в людях и тогда, от такого человека, жди беды.
Посидите, обдумайте все еще раз и если через час вы останетесь на этой скамейке, я позову Сережу. Но поймите, в этом случае, если вы нормальный человек, обратного пути уже не будет. Нельзя этим обнадежить ребенка, а потом не выполнить обещание, Бог не простит.
Затем она встала и пошла к входу в детский дом, потом остановилась, обернулась:
- Если вы все же решитесь, то, пока вы гуляете с Сережей, я подготовлю список всех необходимых документов, а также последовательность ваших следующих действий.
В течение следующего часа Михаил на своем опыте понял, что понятие времени относительно. Оно тянулось и тянулось, как удав, которого надо было мерить в попугаях. Наконец из двери вышел Сережа и почти подбежал к нему. Лицо его светилось радостью, в уголках его голубых глаз блестели маленькие капельки слез.
- Вы, вы, хотите меня взять к себе домой? Это правда?
- Правда, хочу, очень хочу.
- А ваша жена будет не против?
- Ну что ты, нет, конечно, мы с ней так давно хотели детей, а лучше мальчика, чем ты нам не найти.
Господи, если бы он знал, через что ему придется пройти, чтобы выполнить это обещание.
Окончание http://proza.ru/2021/11/18/657