Рис. 17. Медаль «За оборону Кавказа».
Медалью «За оборону Кавказа» награждались все участники битвы за оборону Кавказа - военнослужащие Красной Армии, Военно-Морского Флота и войск НКВД, а также лица из гражданского населения, принимавшие непосредственное участие в обороне в период июль 1942 - октябрь 1943 гг. и в строительстве оборонительных рубежей и укреплений. Медаль была учреждена 1 мая 1944 года. Медалью «За оборону Кавказа» награждено приблизительно 870 000 человек.
Игорь АБРОСИМОВ
КАВКАЗСКИЙ УЗЕЛ: НИ ШАГУ НАЗАД !
Боевые действия Красной Армии летом и осенью 1942 года на Кавказском направлении
VI. «Бои местного значения»
Оборона Кавказа летом и осенью 1942 г., несмотря на утрату значительных территорий и потери, понесенные Красной Армией, ознаменовалась несомненным успехом. Операция «Эдельвейс» не достигла результатов, на которые не только надеялся, но в которых был твердо уверен Гитлер. Немцам не удалось выйти в Закавказье и захватить нефтеносные районы нашей страны. Призрачными оказались планы прорваться на южную границу и втянуть в войну на своей стороне Турцию, а также пробиться через Иран на Ближний Восток.
Однако, требование Ставки ВГК организовать в середине ноября контрнаступление и освободить захваченные противником районы Северного Кавказа оказалось для Северной группы войск Закавказского фронта невыполнимым. Между тем активные действия советских войск были крайне необходимы, чтобы сковать силы 1-й танковой армии, не допустить переброску в первую очередь танковых и моторизованных соединений под Сталинград, где в эти дни начиналась Сталинградская стратегическая наступательная операция. К 23 ноября 1942г. войска Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов в ходе наступления соединились на Дону в районе Калача, окружив группировку противника, наступавшую на Сталинград.
Как уже упоминалось выше, утром 13 ноября соединения 9-й армии генерал-лейтенанта К.А.Коротеева - 10-й гв. стрелковый корпус под командованием генерал-майора И.Т.Замерцева и 11-й гв. стрелковый корпус генерал-майора И.Л.Хижняка, которые поддерживались 5-й гв., 15-й, 63-й и 207-й танковыми бригадами, а также 275-й стрелковая дивизия полковника А.М.Пыхтина 3-го стрелкового корпуса, понесшие значиельные потери в предшествовавших боях, перешли в наступление на Нальчикском направлении.
Всего под управлением 9-й армии, занимавшей центр боевых порядков Северной группы войск, после перегруппировок и переподчинений, предшествующих операции, к концу ноября объединялись значительные силы:
- 3-й стрелковый корпус (275-я, 319-я, 389-й стрелковые дивизии, 9-я стрелковая бригада);
- 10-й гв. стрелковый корпус(4-я гв., 5-я гв., 6-я гв., 7-я гв. стрелковые бригады);
- 11-й гв. стрелковый корпус (10-я гв., 34, 57, 62, 155 стрелковые бригады);
- 11-й стрелковый корпус (19-я, 84, 131 стрелковые бригады);
- 276-я стрелковая дивизия;
- 317-я стрелковая дивизия.
В составе бронетанковых частей армии - 5-я гв., 15-я, 52-я, 63-я, 140-я, 207-я танковые бригады, 562-й отдельный танковый батальон - всего 130 боеспособных танков, в основном легких, - Т-60, Т-70, М3л, Т-26, а также 66-й отдельный дивизион бронепоездов.
В артиллерийскую группу армии были сведены основные силы артиллерии РВГК Северной группы войск - два корпусных артполка и пять армейских артполков (107-мм и 122-мм пушки, 152-мм гаубицы-пушки), гаубичный артполк большой мощности (203-мм гаубицы), восемь истребительно-противотанковых артполков (45-мм противотанковые пушки), четыре отдельных минометных батальона (120-мм минометы), три гв. минометных полка («катюши»), четыре зенитных артполка.
Перед наступающей группировкой 9-й армии была поставлена задача к 20 ноября овладеть районом Алагира и к 29 ноября на широком фронте выйти на рубеж реки Урух. (См. карту - Примечания IVа http://proza.ru/2020/04/03/2165 и карту Примечания Vб http://proza.ru/2021/01/07/2088). В течение десяти суток прорвать вражескую оборону так и не удалось. Преодолевая сильное огневое сопротивление, 13 и 14 ноября войска левого фланга 9-й армии атаками по фронту 23-й танковой дивизии продвинулись всего на 3 - 4 км и, отразив контратаки противника, удержали занятые рубежи. В боях на этом участке со стороны противника приняли участие ряд частей моторизованной дивизии СС «Викинг», принимавших полосу фронта у 23-й танковой дивизии. 16 ноября советские войска безуспешно попытались прорвать линию обороны, действуя против танкового батальона «Викинга» и боевой группы 23-й танковой дивизии. Как отмечено в Оперативных сводках Генерального штаба Красной Армии, с 16 ноября, части 9-й армии встретили возрастающее сопротивление противника, поэтому, продолжая вести наступательные бои, дальнейшего успеха не имели. Неоднократные попытки в последующие дни возобновить наступление, в т.ч. на участке основательно потрепанной накануне, при выходе из окружения под Гизелью 13-й танковой дивизии, встретили усиливающееся сопротивление и контратаки противника, что заставило вести упорные бои на прежних рубежах.
Стремясь переломить ситуацию, утром 27 ноября войска 3-го стрелкового корпуса под командованием полковника Г.Н.Перекрестова, введенного в бои в полном составе, при поддержке 52-й и 140-й танковых бригад,, активизировали наступление на Ардон. В 275-я стрелковая дивизия тот же день, преодолевая упорное сопротивление противника, вышла на железную дорогу Ардон – Эльхотово, части 389-й стрелковой дивизии овладели северо-восточной окраиной Ардона, а 319-я стрелковая дивизия, отразив контратаку танков и бронемашин противника, - восточной окраиной Ардона. На рубеже реки Ардон наступление было остановлено дивизией СС «Викинг». В течение последующих трех дней советские части безуспешно пытались прорвать оборону противника.
4 декабря были предприняты новые атаки, но и на этот раз бои, которые характеризовались в оперативных документах как «бои местного значения» результатов не дали. В результате наступления 9-й армии, начатого 13 ноября, ценой больших усилий и потерь удалось вклиниться до 10 км в расположение противника, потеснив его, но не добившись решающего успеха.
Совместно с 9-й армией окружить и уничтожить группировку противника в районе Ардона должны были соседи слева, соединения 37-й армии под командованием генерал-майора П.М.Козлова. В составе армии после перегруппировок и переподчинений оставались весьма ограниченные силы - 2-я гв. и 295-я стрелковые дивизии и 11-я стрелковая дивизия НКВД, которые поддерживались одним армейским артполком (152-мм гаубицы-пушки) истребително-противотанковым артполком (45-мм противотанковые пушки) и двумя зенитными артполками. Бронетанковых формирований в составе армии не было. Прикрыв частью сил 295-й стрелковой дивизии и полком 11-й стрелковой дивизии НКВД левый фланг своей армии, генерал-майор П.М.Козлов приказал частям 295-й и 2- й гв. стрелковых дивизий отрезать пути отхода противника из района Ардон, Алагир, Чикола. 37-я армия перешла в наступление 4 декабря, одновременно с возобновившимися атаками частей 9-й армии. 295-я стрелковая дивизия полковника Н.Г.Сафаряна действовала неорганизованно, полки, потерявшие ориентировку, смешали боевые порядки и, встреченные сильным огнем противника, успеха не имели. В тот же день утром 2-я гв. стрелковая дивизия генерал-майора Ф.В.Захарова нанесла внезапный удар на Урух. В результате стремительной атаки гвардейцы овладели рядом населенных пунктов, захватили пленных и трофеи. Противник, однако, воспользовавшись стабилизацией положения в полосе 9-й армии, перебросил оттуда дополнительные силы и остановил продвижение дивизии Захарова.
23 декабря 9-я армия, перегруппировавшись, возобновила наступление на всем занимаемой ею фронте. Во второй половине декабря противодействие врага несколько ослабело, сказывались большие потери его формироаний и крайняя измотанность личного состава. Существенно также, что командованию противника пришлось вывести из боев и перебросить в район Котельниково, на помощь войскам, окруженным под Сталинградом, 23-ю танковую дивизию, а затем моторизованную дивизию СС «Викинг», - наиболее боеспособные соединения 1-й танковой армии. В то же время планировавшийся отвод 13-й танковой дивизии, ввиду активных действий советских войск, осуществить не удалось.
Если войска правого фланга 9-й армии, встретив 24 декабря упорное сопротивление, вели бои на прежних рубежах, то части 11-го гв. стрелкового корпуса генерал-майора И.Л.Хижняка, преодолевая противотанковые и противопехотные препятствия, овладели рядом населенных пунктов в 20 - 30 км западнее Орджоникидзе, продвинувшись на 4 -15 км. На другой день корпус, продолжая наступление и действуя танковыми десантами 52-й и 140-й танковых бригад с пехотой на автомашинах, к исходу дня овладел Дигорой, а затем захватил районы Ардон - Кадгарон. 26 декабря 276-я стрелковая дивизия, генерал-майора И.А.Севастьянова, выдвинутая из второго эшелона армии, преодолевая огневое сопротивление противника, подошла к юго-восточной окраине Эльхотово. В тот же день к вечеру на южную окраину Эльхотово усиленным отрядом ворвалась 19-я стрелковая бригада 11-го стрелкового корпуса. Противник перед фронтом армии отрядами прикрытия оказывал сопротивление наступавшим частям, отводя главные силы в северном и северо-западном направлениях.
***
Одновременно с наступлением центра и левого крыла Северной группы войск планировалось контрнаступление и на ее правом крыле. Здесь, развернутые по южному берегу Терека, занимали фронт войска 44-й армии под командованием генерал-майора В.А.Хоменко - 9-й стрелковый корпус (43-я, 157-я, 256-я стрелковые бригады), 89-я, 337-я, 347-я, 402-я, 414-я, 417-я стрелковые дивизии. В составе армии действовала 2-я танковая бригада с приданными ей 132-м, 249-м, 488-м отдельными танковыми батальонами (всего до 90 боеспособных танков, из них только 5 средних Т-34, остальные легкие - Т-50, Т-60, Т-70, М3л, Т-26) и 19-й отдельный дивизион бронепоездов. Войска армии поддерживали два корпусных артполка и пять армейских артполков (107-мм и 122-мм пушки, 152-мм гаубицы-пушки), гаубичный артполк большой мощности (203-мм гаубицы), восемь истребительно-противотанковых артполков (45-мм противотанковые пушки), четыре отдельных минометных батальона (120-мм минометы), три гв. минометных полка («катюши»), четыре зенитных артполка. 44-я армия, прочно удерживая позиции вдоль Терека и прикрывая правый фланг 9-й армиии, наступлением своей ударной группировки должна была отвлечь значительные силы 1-й танковой армии, не дать ей шансов удержать фронт перед перешедшими в общее наступление соединениями Северной группы войск.
Севернее 44-й армии, в степном безводном районе Ногайских степей междуречья Терека и Кумы, сплошного фронта уже не было. Отсутствие надежных коммуникаций для связи с основными силами для подвоза необходимых войсковых грузов, сложности, возникавшие со снабжением, в т.ч. водой и фуражом для конского состава, делали крайне проблематичным ведение боевых действий в этой области с участием более-менее значительных войсковых контингентов. До стыка со Сталинградским фронтом левый фланг немецкой 1-й танковой армии оставался практически открытым, обеспечиваясь малочисленными моторизованными отрядами, которые базировались на ряд опорных пунктов. В районе Ачикулак - Буденновск действовал также кавалерийский полк «Юнгшульц», сформированный летом 1942 г. из кавказцев и названный по именти его командира подполковника И. фон Юнгшульца.
Периодически, начиная с октября, привлекая дополнительную поддержку, немцы пытались взять под контроль прикаспийские районы, прорваться к Каспийскому морю, перерезав вновь построенную железную дорогу Кизляр - Астрахань. Единственная дорога, связывавшая Кавказ со страной, была построена менее чем за год и начала эксплуатироваться в августе 1942 г., хотя достроечные работы с целью увеличения ее пропускной способности продолжались.
Наращивание советских войск, выдвижение в этот район, наряду с 4-м гв. (Кубанским казачьим) кавалерийским корпусом (9-я гв., 10-я гв., 30-я кавалерийские дивизии) генерал-лейтенанта Н.Я.Кириченко, частей 5-го гв. (Донского казачьего) кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта А.Г.Селиванова (образован в ноябре по указанию Ставки в Северной группе войск в составе 11-й гв., 12-й гв., 63-й кавалерийских дивизий) делало реальным охват с тыла левого крыла 1-й танковой армии. Крупные подвижные соединения в не прикрытом значительными силами противника обширном степном районе создавали угрозу его коммуникациям, непосредственно воздействуя в т.ч. и на тылы моздокской группировки. В октябре на фронт прибыли 37-й и 38-й бронебатальоны, в каждом по 7 легких танков Т-70 и 22 бронеавтомобиля БА-64. Они предназначались для поддержки дивизий 4-го гв. кавалерийского корпуса. В первой половине декабря из резерва Ставки для поддержки кавалерийских корпусов был выдвинут 225-й отдельный танковый полк (23 средних танка Т-34 и 16 легких Т-70), в середине месяца - 221-й и 134-й отдельные танковые полки, что значительно усилило ударные возможности кавалерии.
Для предотвращения неприятных последствий, не имея других резервов, противник перебросил в район Буденновска корпус особого назначения «Ф», обозначенный по начальной букве командира – генерала авиации Г.Фельми. Корпус представлял собой ударно-штурмовое соединение и одновременно - политический центр. Он предназначался для проведения спецопераций и создания прогерманских формирований в ходе грядущих действий в странах Ближнего и Среднего Востока, куда после захвата Закавказья должны были через Иран и Ирак выйти соединения Вермахта. Поэтому в сентябре 1942 г. корпус «Ф» срочно направили в Россию. Передача корпуса в оперативное подчинение командующего 1-й танковой армией означало втягивание его в ожесточенную позиционную войну. Обстановка, однако, заставляла пойти на подобное кардинальное решение, связанное с использованием специально подготовленного соединения в качестве обычного боевого.
В состав корпуса «Ф» входило три пехотных батальона (1-й и 2-й батальоны - гренадерские 4-х ротного состава, 3-й батальон – национальный арабский), танковый батальон – 50 средних и легких танков, батарея штурмовых орудий, артиллерийский дивизион, два зенитных дивизиона; минометная рота, рота связи, саперный батальон, авиаотряд – 17 самолетов, а также подразделения обслуживания. Личный состав первоначально насчитывавший более 6 тыс. чел., – немцы, жившие ранее в Палестине, а также служившие во французском Иностранном легионе, владеющие английским и французским, и арабы, владеющие немецким, английским или французским языками. Соединение было полностью моторизовано и в боях против нашей конницы успешно использовало свою маневренность и подвижность.
15 октября севернее Ачикулака корпус «Ф» впервые вступил в бой, «вошел в боевое соприкосновение с сильной кавалерией» 4-го гв. кавалерийского корпуса. В ходе боев противник постоянно получал свежие пополнения, корпусу был придан кавалерийский полк «Юнгшульц», поддержку обеспечивали до 30 танков 23-й танковой дивизии, а также ряд других подразделений. 30 ноября немцы спешно перебросили с Моздокского направления моторизованный полк, усиленный 18 танками из состава 3-й танковой дивизии. 3 декабря началась переброска по железной дороге на Буденновск полка из состава 444-й охранной дивизии. Для противодействия кавалерийским корпусам были задействованы значительные силы танковых формирований - к 7 декабря противник перебросил 61 танк из состава 3-й танковой дивизии, 45 танков 13-й танковой дивизии, 35 танков дивизии СС «Викинг».
Сражаясь в тяжелых условиях, обремененные громоздкими тылами (ввиду необходимости транспортировки войсковых грузов использовались караваны верблюдов), советские кавалеристы не смогли использовать подвижности своих формирований. Части 4-го гв. и 5-го гв. кавалерийских корпусов, перешедшие 30 ноября к активным действиям с задачей захватить Ачикулак и содействовать контрнаступлению основных сил Северной группы, не сумели значительно продвинуться в западном направлении и вынуждены были перейти к обороне. В то же время усилия корпуса «Ф» и других формирований противника с целью разгромить советские войска в этом районе и перерезать железную дорогу Кизляр - Астрахань были сорваны, и германское командование уже не стремилось к осуществлению поставленной фюрером этой важной задачи. Генеральный штаб сухопутных войск Вермахта констатировал, что «наступление с целью перерезать железнодорожную линию Кизляр - Астрахань в настоящее время не может быть проведено».
30 ноября одновременно с активизацией кавалерийских корпусов начала наступление с задачей разгрома сил противника на северном берегу Терека ударная группировка 44-й армии - 402-я, 416-я (выдвинута из состава 58-й армии второго фронтового эшелона) стрелковые дивизии и 9-й стрелковый корпус. К 12 декабря планировалось освободить Моздок. Через день для наращивания сил ударной группировки и развития наступления по распоряжению командующего фронтом на северный берег реки Терек были переброшены и введены в бои 347-я стрелковая дивизия, затем в активные боевые действия включили 223-ю и 151-ю стрелковые дивизии, выдвинутые, как и 416-я стрелковая дивизия, из состава 58-й армии, а также 320-ю и 409-ю стрелковые дивизии, прикрывавшие ранее в составе 45-й армии границу с Турцией. Из перечисленных соединений, введенных в наступательную операцию, большую часть составили национальные дивизии, которые были сформированы из местного населения, в основном сельского. Азербайджанские 223-я, 402-я, 416-я стрелковые дивизии и армянские 151-я, 320-я и 409-я стрелковые дивизии в конце 1942 г. отличались низкой боеспособностью и не могли считаться полноценными соединениями действующей армии.
Выше упоминалось об этой болезненной проблеме и были названы некоторые причины крайне низких боевых качеств национальных соединений (см. гл. IV. «Битва за Кавказ началась» - ч.3). Для выправления ситуации национальные дивизии старались держать на сравнительно спокойных участках Закавказского фронта либо во втором фронтовом эшелоне, используя созданную для них паузу в напряженных боях для совершенствования подготовки, доукомплектования вооружением и техникой и усиления воспитательной работы среди личного состава. Однако, ощутимых результатов проведенные мероприятия не дали.
С 3 декабря для удобства управления 9-й стрелковый корпус, 402-я, 416-я, 320-я, 223-я и 409-я стрелковые дивизии, действующие на северном берегу Терека, объединялись под управлением 58-й армии, которой командовал генерал-майор К.С.Мельник, выдвинутой из второго фронтового эшелона. Таким образом 58-я армия основными силами заняла боевые порядки между правым флангом 9-й и левым флангом 44-й армий. Советское командование посчитало, что мероприятия по уплотнению построения наступающих войск помогут решить поставленные задачи.
Несмотря на предпринятые усилия, в результате которых удалось на ряде участков потеснить врага, в целом контрнаступление войск 44-й и 58-й армий провалилось. Перешедший к обороне противник стойко удерживал свои позиции. В ходе боев 402-я (полковник А.-Н.Гусейнов) и 320-я (полковник А.Н.Зажигалов) стрелковые дивизии попали в окружение и были разгромлены. Штабы 44-й, а позднее и 58-й армий, их оперативные отделы и штабы дивизий своих задач по твердому управлению войсками выполнить не смогли. В частности, о гибели основных подразделений 402-й стрелковой дивизии в районе хутора Ново-Мельников стало известно лишь спустя несколько дней, а до этого планирование и управление операцией строились с учетом активных наступательных действий соединения.
Стрелковые части 44-й и 58-й армий несли тяжелые, во многих случаях неоправданные потери, большинство из них к концу декабря лишились 50 - 70% личного состава. Естественным в такой ситуации стало падение дисциплины и, как следствие, выросло число без вести пропавших, а вернее, попавших в плен либо добровольно сдавшихся и перебежавших на сторону противника. Так, только 22 декабря в 416-й дивизии пропали без вести 253 чел., в 409-й - одновременно два стрелковых взвода. В результате к 25 декабря войска правого фланга 44-й армии продвинулись по направлению к Моздоку всего на 10 км.
***
Командование Северной группы войск, не затрагивая не решенных проблем, связанных с обеспечением успешного наступления починенных войск, попыталось свалить всю вину за случившееся на национальные дивизии. В донесении Военному совету Закавказского фронта и начальнику Генерального штаба от 23 декабря генерал-лейтенант И.И.Масленников охарактеризовал 223-ю, 402-ю, 416-ю азербайджанские и 409-ю армянскую стрелковые дивизии как «не способные к наступательным действиям». 416-ю, 409-ю и 320-ю дивизии он предложил расформировать.
В своем докладе Масленников раскрыл трагические подробности неудавшегося наступления. В частности, он написал; «Состояние наступающих сил 44-й армии характеризуется: 416, 402, 409 и 223 сд - дивизии слабо маневренные, не стойкие и не способные к наступлению с решительной целью. Огневые средства пехоты в дивизиях не используются. Целые подразделения дивизий ложатся перед первым разрывом мины или снаряда. Поднять такие подразделения, заставить их продолжать наступление тяжело. Даже исключительными мерами (массовые расстрелы, подавление их гусеницами собственных танков и т.д.) не удалось добиться удовлетворительных результатов и заставить эти войска наступать. Часть личного состава дивизий отдельными подразделениями сдается в плен противнику. В дивизиях (до 60%) ранений падает на ранения в левую руку. [Прямое указание на массовый «самострел» с целью умышленного уклонения от боев. И.А.]. Командиры 840 и 839 сп 402 сд 3.12 предательским образом вывели полки в других направлениях. 409 сд мало боеспособная, к примеру 23.12 не выдержала контратаки одной роты противника, отошла на 3км к востоку».
Как уже упоминалось, требование приказа №227 Наркома обороны СССР «О мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной Армии и запрещении самовольного отхода с боевых позиций», названным в армии и народе «Ни шагу назад», карать трусов и изменников, вызывало в ряде случаев необоснованные репрессии и грубейшие превышения власти со стороны ряда командиров и комиссаров по отношению к подчиненным. Приведенные Масленниковым примеры «воздействия» с целью поднять в атаку некоторые подразделения 44-й армии - яркая тому иллюстрация. Командующие армиями, к примеру даже такие известные как командующий 62-й армией В.И.Чуйков, отдавали единоличные неоправданные приказы о расстреле командиров за оставление поля боя. Говоря об этом сегодня, нельзя забывать о временной дистанции, которая вляет на остроту наших оценок. Следует также помнить исторические условия появления приказа №227, крайнее физическое и психологическое истощение начальников, отдававших приказы в экстремальной обстановке. Нельзя забывать и о правовом нигилизме, распространенном в стране со времени революции, гражданской войны и жестоких довоенных репрессий, который генерировался с самых верхов и неминуемо подрывал моральное самосознание и определял поведение многих командиров и комиссаров. Подобное можно понять и даже объяснить, но никак нельзя оправдать. Затронутая тема нуждается в подробных исследованиях в рамках темы «Человек на войне», однозначные ответы на многие вопросы только предстоит сформулировать. Однако стыдливо замалчивать то, что было, конечно, недопустимо.Точно так же, как глумливо трактовать наше трагическое прошлое и игнорировать значение приказа .«Ни шагу назад» в организации отпора врагу.
И.И.Масленников, будучи креатурой Л.П.Берии, вел себя достаточно независимо, вступая в частые конфликты с Тюленевым. И на этот раз он не преминул воспользоваться случаем, чтобы не упрекнуть своего непосредственного начальника в грубой ошибке. В цитированном выше докладе командующий Северной группой войск, оправдывая свои решения в ходе наступления, написал: «Предвидя малую способность этих дивизий (416, 402, 409 и 223 сд 44 армии) к наступательным действиям, учитывая разрозненность действий противника, не имевшего сплошного фронта, и исходя из правильной оценки, что противник будет иметь вторую оборонительную полосу на линии канал им.Ленина, нами своевременно ставился вопрос о выдвижении на это направление 10 гв.ск… Имелось в виду 10 гв.ск вместе с танковой группой (2, 15, 63 тбр) ввести в бой тогда, когда противник еще не успел подтянуть наличные резервы. Своевременный ввод в бой 10 гв.ск позволил бы наверняка иметь успех. Вашим решением от 9.12 №001238/ОП 10 гв.ск был оставлен для действия в составе 9 армии и только 16.12 было получено Ваше решение о переброске 10 гв.ск на северный берег р.Терек, не для немедленного ввода в бой, а в мой оперативный резерв. Налицо потеря времени - 7 суток. В силу этого противнику удалось создать сплошной фронт и остановить неспособные к наступлению части 44 армии...»
Проблема, связанная с национальными дивизиями из чисто военной перерастала в политическую, поэтому командующий Закавказским фронтом, первые секретари ЦК компартий закавказских республик, а также член ГКО и Политбюро ЦК Л.М.Каганович, назначенный членом Военного совета фронта, выступили против позиции И.И.Масленникова. Даже Масленникову, решавшему, пользуясь поддержкой Берии, многие сложные вопросы вопреки и через голову непосредственного начальства, не удалось в данном случае настоять не своем. Командующему Северной группой войск было строго указано, что вместо добросовестного исправления недостатков в подготовке войск и организации наступления, он выбрал «совершенно неправильный путь охаивания национальных дивизий.»
***
Национальный состав мобилизационного контингента Закавказского военного округа не являлся, конечно, основной причиной низкой боеспособности соединений 44-й и 58-й армий. В активных боевых действиях в ходе контрнаступления 9-й и 37-й армий в ноябре - декабре участвовали части и соединения, укомплектованные преимущественно военнослужащими - славянами, но и в их полосе впечатляющих успехов добиться не удавалось. Характерно, что мало результативное наступление Северной группы войск, начатое с самыми решительными целями, длительное время характеризовалось в оперативных сводках Генерального штаба следующим образом: «Войска Северной группы обороняли занимаемые позици, вели разведку и бои местного значения» или «Войска Северной группы обороняли занимаемые позиции, вели разведку и бои местного значения».
Проблема реальной боеспособности войск так или иначе остро ощущалась в Красной Армии повсеместно, что приводило к крупным неудачам даже при численном превосходстве сил, к повышенным потерям личного состава, вооружения и техники. Стратегические и оперативные просчеты командования, низкий уровень обученности войск, отсутствие у командиров и красноармейцев необходимого боевого опыта и многие другие причины из этого ряда, о чем на конкретных примерах неоднократно упоминалось в настоящем очерке, стали уже общим местом при анализе боевых действий на советско-германском фронте в первый период войны.
Известно также, что успешность наступления требовала соответствующего уровня оперативного мастерства командования. Добиться того, чтобы каждый командующий армией, каждый командир дивизии действовал грамотно, инициативно, соответственно сложившейся и быстро меняющейся обстановке, было очень сложно. Ведь одних теоретических знаний для командира было слишком мало. Необходим опыт успешных наступлений, чтобы принимать правильные решения, определять по карте и в ходе рекогносцировок, учитывая данные войсковой разведки и ход военных действий за предыдущие дни, направления ударов и маневра силами и средствами. В частности, равномерное распределение ограниченных сил по всему фронту приводило к невысокой их концентрации и тактической плотности, без необходимого превосходства над противником на решающих направлениях. Идея сосредоточения усилий на одном направлении не нашла, к сожалению, практического воплощения при планировании операций.
Сложно перечислить все упущенные возможности, препятствовавшие успешному завершению наступления. К примеру, неумелое использование и низкая плотность артиллерии на участке прорыва становились причиной слабого огневого подавления 2-й и 3-й позиции главной полосы обороны. В армиях и фронтовом резерве отсутствовали сильные вторые эшелоны и подвижные группы для развития тактического прорыва в оперативный. Исходное положение для атаки во многих случаях занималось на большом удалении от передовых позиций противника и в инженерном отношении оборудовалось плохо. Опытный и инициативный командир принимает решение, определив при подготовке к операции и нащупывая в ходе наступления фланги войск противника. Охват флангов является необходимым маневром для успеха в прорыве обороны.
Недостатки, вызванные состоянием и слабой подготовкой к наступлению войск Северной и Черноморской групп, недооценка сил и возможностей противника объясняют низкие темпы прорыва обороны, незавершенность операции и большие потери наступающих войск. Широкий маневр силами для наращивания противодействия ударным группировкам советских войск не позволил взломать оборону и отбросить врага к нижнему течению Дона.
Потери в оборонительных боях лета и осени 1942 г. стали той дорогой ценой, которую пришлось заплатить, чтобы отстоять Кавказ. Потери в ходе контрударов Закавказского фронта в ноябре-декабре, не приведшие к разгрому вражеских сил, но также стоившие больших жертв, продемонстрировали неготовность армии успешно наступать, сломить оборону сильного противника в общевойсковом бою и операции. Вот почему контрнаступление, когда все внимание Ставки было приковано к Сталинграду, к попытке врага пробиться к окруженной группировке немецких войск, к и подготовке большого зимнего наступления на всем южном участке советско-германского фронта было представлено Генеральным штабом «боями местного значения».
Потери и неудачи во многом определились роковыми просчетами в тактике применения пехоты, основного рода войск, задействованных на Закавказском фронте. Согласно полевому уставу РККА (ПУ-39), проект которого разработан взамен действующего Временного Полевого устава РККА (ПУ-36) в 1939 г. и в соответствии с которым армия училась воевать и вступила в активные боевые действия, взаимодействие родов войск является основным условием успеха, причем взаимодействие должно осуществляться в интересах пехоты, выполняющей главную роль в бою. Сложность современного боя и участие в нем различных родов войск предъявляют особые требования к непрерывному управлению войсками, к организации взаимодействия, устойчивой связи во всех звеньях. Важнейшая роль в боевых действиях отводилась артиллерии, которая при наступлении подготавливает и поддерживает атаку на всю глубину прорыва оборонительной полосы противника, а также на важнейших направлениях, а также бомбардировочной авиации, действующей по боевым порядкам и артиллерийским позициям противника. Выделялась роль танков, которые надлежало использовать как средство непосредственной поддержки пехоты. Для самостоятельных действий танковые соединения следовало использовать совместно с конницей, моторизованной пехотой и авиацией для развития прорыва через взломанную брешь обороны противника.
Безусловно верные, более того, бесспорные уставные положения не подкреплялись конкретными возможностями формирований как в части принятой тактики ведения общевойскового боя и соответствующей подготовки войск, так и оснащения их необходимым вооружением и техникой. Пехота вводилась в бой чаще всего тесными рядами, наступала цепью, взводами и ротами, шла медленно и в рост, не использовала достаточно особенности местности и маневр перебежками от укрытия к укрытию. Даже в случае использования промежуточных укрытых от вражеского огня рубежей, большим недостатком являлось слабое ведение огня из винтовок и автоматов при достижении очередного укрытия и прикрытие перебежек прицельным пулеметным огнем, что могло воспрепятствовать массово поражать атакующих из стрелкового оружия. Стремительный порыв в рост должен, как правило, начинаться только с дистанции броска ручной гранаты, которая достигалась перебежками от укрытия к укрытию с ведением огня из собственного, в т.ч. тяжелого оружия. Граната помогала одолеть противника, укрывшегося в окопе или за складками местности. Всего этого полевой устав не оговаривал.
Азбучным уставным требованием всегда оставалась сильная и хорошо спланированная артиллерийская поддержка пехотной атаки, при том, что массированное действие артиллерии по противнику - главный принцип победы в бою. От надежности подавления и уничтожения противника огнем во многом зависело снижение степени его противодействия нашим наступающим войскам и уменьшение их потерь. Пускать атакующих на не подавленную систему огня, не обеспечить в ходе атаки воздействия на узлы обороны, сохранившие боеспособность после артподготовки, - одна из основных причин больших потерь и неудач наступающих войск. Между тем реально отработанных приемов взаимодействия с артиллерией на всех этапах наступления, мобильных средств надежной связи и целеуказания, обеспечивающих такое взаимодействие, слабость артиллерийской разведки и недостаточное внимание к ее организации, недостаток техники для осуществления маневра артиллерийских подразделений и обеспечения их боеприпасами, все это препятствовало эффективной поддержке войск. Общее положение, оговоренное полевым уставом, не подпиралось конкретными требованиями, личный состав и командование, даже сознавая необходимость организации тесного взаимодействия с пехотой, имели крайне ограниченные возможности для его выполнения.
Еще острее, чем с артиллерией, стоял вопрос взаимодействия с танками непосредственной поддержки пехоты. Танкисты при отсутствии надежной радиосвязи между собой, тем более не имея возможности согласовать в ходе боя свои действия с наступающей пехотой и с поддерживающей артиллерией, вынуждены были, принимая те или иные решения, действовать практически самостоятельно,. О тесном взаимодействии для выполнения общей боевой задачи в таких условиях говорить не приходится. Тем более, уровень подготовки и боевой опыт, разумная инициатива как танковых, так и пехотных командиров не всегда подсказывали решения, соответствующие быстро меняющейся обстановке. По этим причинам танковая поддержка стрелковых подразделений оставалась крайне слабой и плохо скоординированной, что в результате и приводило к тяжелым потерям и в танках, и в рядах атакующей пехоты.
Как показал опыт преодоления укрепленных оборонительных рубежей с сильными опорными пунктами, ядром атакующих частей должны были стать штурмовые (ударные) группы. Но штурмовым группам, широко применяемым нашим противником, в 1942 г. только предстояло заменить в Красной Армии плотные пехотные цепи, которые по-прежнему атаковали врага и несли при этом тяжелые потери. Постепенно входившие в тактические премы войск Западного и Сталинградского фронтов, они не заняли должного места в соединениях Закавказского фронта.
Практика показала, что успешно действующая штурмовая группа должна комплектоваться из лучших, обстрелянных, наиболее инициативных бойцов и командиров, отобранных по уровню обученности, боевого опыта, с учетом возрастных, физических и морально-психологических данных. Отбор в штурмовые группы на Западном фронте, к примеру, по личному указанию Г.К.Жукова должны были проводить командующие армиями лично. Группы насчитывали обычно несколько десятков человек, причем кроме стрелков, вооруженных преимущественно автоматическим оружием, снабженных ручными гранатами, дымовыми шашками и шанцевым инструментом, в группу обязательно включались саперы, которые проделывали проходы в минных полях и проволочных заграждениях и осуществляли подрыв оборонительных сооружений, а также химики-огнеметчики. В зависимости от поставленных задач в составе группы выдвигались артиллерийские орудия и минометы. ДОТы и ДЗОТы уничтожалась огнем орудий, сопровождавших группы колесами, по амбразурам с близкого расстояния либо выжигались огнеметом, пехота, засевшая в окопах узлов обороны, забрасывалась ручными гранатами, а затем уничтожались огнем стрелкового оружия и в рукопашных схватках.
Личный состав групп комплектовался и готовился заблаговременно, по детальному плану, с учетом конкретной обстановки и конкретных условий. Ключ к успеху был в организованности и слаженном взаимодействии, в распределении целей, быстроте и внезапности с предварительной тщательной разведкой объктов атаки. Выдвигаясь по возможности скрытно под прикрытием артиллерии с использованием особенностей местности, тумана либо искусственного задымления, штурмовые группы изолировали и уничтожали узлы обороны на решающих направлениях наступления войск. Подобные формирования, создаваемые в полках и дивизиях, становились оперативно-тактическим ресурсом, способным содействовать успеху наступления при резком сокращении потерь, инструментом войны наравне с артиллерийским орудием и танком. Прорыв обороны связывался не только с концентрацией и успешным действием артиллерии и танков, но и тактикой применения штурмовых групп.
***
Изгнание врага с захваченных территорий Северного Кавказа стало возможно не столько в результате действий войск Закавказского (позднее Северо-Кавказского) фронта, а явились, в основном, следствием разгрома противника под Сталинградом. Контрнаступление, проведенное в ноябре - декабре Закавказским фронтом, не достигнув ощутимых результатов, было свернуто. На этом оборонительная фаза сражения Красной Армии завершилась. В военной истории датой окончания Северо-Кавказской стратегической оборонтельной операции, начатой 25 июля против войск группы армий «А», развернувших наступление с плацдармов в нижнем течении Дона, принято считать поэтому 31 декабря 1942 г.
За данный период потери войск Южного фронта (расформирован 28 июля), Северо-Кавказского фронта (переформирван 1 сентября в Черноморскую группу войск Закавказского фронта) и Закавказского фронта составили более 369 тыс. чел., причем безвозвратные потери превышали 190 тыс.
Высокие безвозвратные потери, как по абсолютному значению, так и по сравнению с общими, характерны для оборонительных операций первого периода войны. Отступление Красной Армии очень часто не позволяло эвакуировать раненых, которые попадали в плен, находясь на лечении в госпиталях либо оставались на поле боя, а также гибли без оказания помощи. Потеря управления подразделениями, отсутствие связи с командованием, неорганизованный отход отдельных групп и одиночных военнослужащих, что часто происходило в ходе отступления и развале обороны, тем более окружения войсковых объединений и соединений, неминуемо приводили к пленению личного состава. Падение дисциплины и панические настроения, сопутствующие катастрофическим поражениям, становились причиной добровольной сдачи в плен и дизертирства. Так войска Закавказского фронта потеряли безвозвратно 139, 3 тыс. чел, причем убитыми и умершими на этапах санитарной эвакуации 61, 6 тыс., погибшими по небоевым причинам 8,2 тыс., а пропавшими без вести и попавшими в плен 69,5 тыс. Между тем в обстановке стабильного фронта либо в периоды наступления соотношение безвозвратных и санитарных потерь составляло порялка 1 : 2,5, 1 : 3 или даже 1 : 4 соответственно.
В борьбе с немецкими захватчиками и их пособниками из числа коллаборационистов и членов бандформирований горцев Северного Кавказа погибли также тысячи бойцов истребительных отрядов, партизан и подпольщиков. Огромные потери и лишения понесло мирное население, а также многие из 300 тыс. беженцев, скопившиеся на Северном Кавказе за предшествующий год военных действий. Множество мирных граждан погибло во время боев в Краснодаре и Новороссийске.
Что касается противника, то его общие потери оцениваются за рассматриваемый период в количестве около 100 тыс. чел., из них до 30 тыс. безвозвратные. Это почти в 2 раза ниже потерь Красной Армии по общим потерям и более чем в 6 раз ниже - по безвозвратным.
***
Баланс сил на Кавказе к началу 1943 г. сложился не в пользу Красной Армии. В составе Закавказского фронта насчитывалось 708 тыс. человек, 536 танков, более 12 тыс. орудий и минометов. 4-я и 5-я воздушные армии вместе с ВВС Черноморского флота располагали 830 самолетами. Противостоявшая им группа армий «А» имела в своем составе 764 тыс. человек, до 700 танков, около 5,3 тыс. орудий и минометов. 4-й воздушный флот мог задействовать для их поддержки 530 самолетов. Учитывая оперативно-тактические возможности сторон, можно не только понять причины неудач недавнего осенне-зимнего контрнаступления наших войск, но и бесперспективность его возобновления в прежнем формате. Тем более, наращивание сил и, главное, их снабжение было затруднено оторванностью кавказского театра военных действий. Основными путями подвоза личного состава и воинских грузов из восточных и центральных районов страны оставались транспортные пути низкой пропускной способности - каспийские коммуникации с дальнейшей транспортировкой на значительные расстояния по крайне загруженной перевозками железной дороге и автотранспортом.
Однако, когда войска Южного (до 1 января 1943 г. - Сталинградского) фронта под командованием генерал-полковника А.И.Еременко развернули наступление на ростовском и сальском направлениях, вышли на подступы к Шахтам и Новочеркасску, создав угрозу перехвата немецких тыловых коммуникаций, вся кавказская группировка оказалась под угрозой окружения. 1 января 1943 г. начался вынужденный отвод войск противника в сторону Ставрополя и Ростова. Только 3 января, с опозданием на двое суток, проведя перегруппировку, соединения Северной группы войск приступили к преследованию врага. Войска Черноморской группы войск начали продвижения еще позже, 15 января.
Перед войсками Северо-Кавказского фронта отходила 1-я танковая армия. Западнее, против войск Черноморской группы, оборонялась 17-я армия врага, стремясь, во что бы то ни стало задержать наступление Красной Армии и обеспечить своим войскам пути отступления на Таманский полуостров. Одновременно, для сохранения возможности отхода задействованных на Северном Кавказе сил через Ростов, соединения группы армий «Дон» оказывали упорное сопротивление наступлению Южного фронта и часто переходили в контратаки, чтобы любой ценой приостановить продвижение наших войск со стороны Шахт и Новочеркасска.
Противник перед фронтом Северной группы войск организованно отводил войска и эвакуировал тылы, выстраивая оборону для сдерживания советских войскна на заранее подготовленных промежуточных рубежах. Наше командование не располагало достаточным количеством подвижных соединений, которые могли бы действиями во фланги сковывать маневр, препятствовать действиям вражеских арьергардов, блокировать отдельные войсковые группы, тем более перехватить пути отвода войск противника..
В полосе правофланговой 44-й армии действовали 4-й гв. (генерал-лейтенант Н.Я.Кироиченко) и 5-й гв. (генерал-майор А.Г.Селиванов) кавалерийские корпуса, которые совместно с танковой группой генерал-майора танковых войск Г.П.Лобанова (три танковые бригады, отдельный танковый полк, отдельный бронедивизион - всего 106 танков и 24 бронеавтомобиля, а также поддерживающие два истребительно-противотанковых артиллерийских и зенитный артиллерийский полки) были сведены по указанию командующего фронтом в конно-механизированную группу (КМГ) под общим командованием генерал-лейтенанта Н.Я.Кироиченко. Командование импровизированного соединения не могло эффективно и гибко управлять подчинеными формированиями, ввиду отсутствия по-настоящему работоспособного штаба, отлаженных систем связи, подразделений боевого обеспечения, отработанных тактических приемов ведения боя и операции в составе КМГ при ограниченных ударных возможностях кавалерийских дивизий.
Отсюда понятно недовольство командования действиями КМГ, которое изложено в директивном документе: «Несмотря на ряд требований Военного совета группы и фронта о недопустимо медленных темпах движения конницы и танков, положение не улучшается. Уже одно то, что пехота 44 армии не только догнала конницу, а в некоторых случаях и обогнала ее, является ярким показателем «стремительных» действий гвардейских казачьих кавалерийских корпусов... Поставленные на заходящем фланге войск Северной группы с целью разгрома врага, кавкорпуса не выполнили и продолжают систематически не выполнять сроки выполнения боевых приказов Военного совета группы. Вместо решительных действий и стремительного натиска – топтание на месте, движение недопустимыми темпами».
Второе импровизированное танковое соединение (три танковые бригады) под командованием подполковника В.И.Филиппова - всего 123 танка, действовало на фронте 9-й армии на центральном участке Северной группы войск и использовалось, как правило, побригадно или побатальонно в качестве танков непосредственной поддержки пехоты.
Особой напряженностью отличались бои советских войск с 8 по 10 января на укрепленном рубеже обороны по рекам Кума и Золка. Сломив сопротивление на этом рубеже, войска 44-й армии продолжили преследование в северо-западном направлении и 10 января частями 4-го гв. кавалерийског корпуса освобождили Буденновск.
9-я армия, освободив 5 января железнодорожный узел Прохладный, в составе 9-го и 11-го (генерал-майор И.А.Рубанюк) стрелковых корпусов и 11-го гв. стрелкового корпуса (генерал-майор И.Л.Хижняк) 8 и 9 января вела бои с прикрывающими отход частями противника, усиленными танками, и 11 января после 20-ти часового боя овладела городом и станцией Минеральные Воды. В тот же день части 11-го гв. стрелкового корпуса заняли Пятигорск. Вслед за этим, преодолев сопротивление арьергардных частей противника, 9-я армия развернула наступление вдоль железной дороги Минеральные Воды - Невинномысск. Левый сосед 9-й армии - 37-я армия, которая наступала в нальчикском направлении, еще 4 января частями 2-й гв.стрелковой дивизии (генерал-майор Ф.В.Захаров) заняла Нальчик.
20 января подразделения 347-й стрелковой дивизии (генерал-майор Н.И.Селивестров) 44-й армии с боем ворвались в Ставрополь (Ворошиловск). Отразив несколько контратак, они на другой день полностью очистили город от противника. 21 января 9-я армия частями 11-го стрелкового корпуса овладела Невинномысском, а части 11-го гв. стрелкового корпуса - Армавиром.
Усиливавшийся нажим советских войск заставлял противника форсировать отход, чтобы не загнать группу армий «А», командование которой в ноябре 1942 г. принял генерал-полковник Э.фон Клейст, в очередное, вслед за Сталинградским, крупное окружение. Несмотря на стремление вывести как можно больше имущества, немцы, оставляя вооружение, уничтожая технику, склады и эшелоны с боеприпасами и продовольствием, отступали в северо-западном и западном направлениях.
29 января войска Черноморской группы освободили Майкоп и к 4 февраля вышли на рубеж реки Кубань. В конце января - начале февраля войска Северо-Кавказского фронта, вновь образованного на базе Северной и Черноморской групп войск под командованием генерал-лейтенанта И.И.Масленникова, освободили Кропоткин, Тихорецк, вышли на подступы к Ростову-на-Дону с юга.
На этом Северо-Кавказская наступательная операция, которую принято ограничивать сроками 1 января - 4 февраля 1943 г. завершилась. План операции не был, к сожалению, полностью реализован. Основные силы врага усилиями Южного, Закавказского (Северо-Кавказского) фронтов не были заблокированы и разгромлены. Только 14 февраля был освобожден Ростов, практически одновременно южнее наши войска разгромили окруженную краснодарскую группировку противника и освободили сам город. Противнику удалось за это время отвести части 1-й танковой армии, которой с ноября 1942 г. командовал генерал-полковник Э.фон Макензен, через Ростов в Донбасс, а 17-й полевой армии генерал-полковника Р.Руоффа - в низовья реки Кубань и на Таманский полуостров. Таким образом произошло простое выдавливание группы армий «А» с Северного Кавказа, что было невыгодно, т.к. существовали реальные предпосылки врага запереть и полностью уничтожить.
Вместе с тем освобождение основной территории Северного Кавказа с выходом к рекам Дон и Кубань явилось крупным успехом Красной Армии, еще раз продемонстрировавшим, в частности, масштаб и значение Сталинградской битвы для всего последующего хода военных действий на советско-германском фронте. Особый след оставил Сталинград в истории Кавказа, развязав «кавказский узел» и обрушив тем самым планы достижения основной цели летней кампании Вермахта.
Использованная литература - http://www.proza.ru/2019/03/25/1524
Начало очерка - http://www.proza.ru/2019/03/25/1429